Канон. Народная артистка России Любовь Шишханова. Часть 2

Продолжение беседы с органисткой, народной артисткой России - Любовью Шишхановой. Разговор пойдет о влиянии органной музыки на состояние человека. Любовь Башировна расскажет, как она сама через музыку пришла к православной вере.

– Сегодня мы продолжим беседовать с органисткой, народной артисткой России Любовью Шишхановой.

– Любовь Башировна, в прошлой программе мы с Вами много говорили о Бахе. На Ваш взгляд, взгляд музыканта, исполняя Баха, сложно оставаться неверующим?

– Можно оставаться неверующим, но надо знать какие-то совершенно определенные вещи, понимать, как это делается. Это примерно то же самое, как в хоре в православной церкви есть люди не очень религиозные, но они могут петь, если это делается в определенном стиле. В принципе, как-то так всегда получается, что люди, действительно играющие Баха хорошо, как правило…

– А Вы, исполняя, что вкладываете в эти произведения? Вы понимаете, какой месседж, говоря современным языком, хотел передать Бах? Вы чувствуете его?

– Конечно. Есть такое понятие, как музыкальная риторика. Это вообще очень интересное явление, возникшее в Германии где-то в XVI – XVII веках. Канторы, бывшие достаточно образованными людьми, решили перенести на музыку правила ораторского искусства. Это было сделано немножко искусственно, но дало совершенно неожиданные, очень большие плоды, сыграло очень серьезную роль в развитии музыки в период барокко (XVII – XVIII века). Кстати, вершиной этого было творчество Баха. Это называется «учение о фигурах», когда какие-то совершенно определенные мотивы означают что-то конкретное. Когда это знаешь, все приобретает совершенно другой смысл. Безусловно, каждый органист, играющий Баха, должен это знать, это естественно.

– А Вы действительно согласны с утверждением, что до Баха не было музыки?

– Ну почему же? До Баха было очень много музыки.

– Музыка была, но такое утверждение есть.

– Нет, я с этим не согласна. До Баха было очень много замечательной музыки. Мы еще не всю музыку и знаем-то хорошо, она не вся так часто звучит. Просто Бах действительно стал вершиной своей эпохи.

– А как Вы считаете, если бы он жил в современное время, он бы писал церковную музыку?

– Конечно, на Западе, между прочим, все канторы, работающие в церквях, пишут музыку для богослужения.

– Продолжают до сих пор, да?

– Да. И они глубоко верующие люди, это совершенно естественно. Точно так же, как у нас в Православной Церкви появляются произведения, которые сейчас уже звучат.

– Даже если обратиться к Вам, Вы удостоены множества наград Русской Православной Церкви как исполнитель. В частности, вы кавалер ордена святого Луки за развитие культуры Ярославской области.

– Вы знаете, это орден не от Церкви, он от администрации Ярославской области за развитие культуры.

– Удивительно, что орден святого Луки. Потом – орден святой равноапостольной княгини Ольги III степени за содействие распространению духовной музыки. То есть получается, что Вы все-таки несете религиозный посыл, исполняя музыку. Мы и начали с того, что конечный конец всей музыки – это восславление Бога. Получается, что Вы этому девизу верно служите.

– Наверное.

– А что для Вас значит Русская Православная Церковь?

– Это Россия. Россия без православия, по-моему, не может существовать.

– На Ваш взгляд, сложно быть патриотом без веры?

– Не знаю, не могу сказать, ведь это все настолько слито воедино.

– Любовь Башировна, орган – это слово мужского рода. Вы с этим «мужчиной» достаточно давно знакомы, каков его характер?

– Во-первых, я должна сказать, что «орган» мужского рода только у нас, в России. На Западе «орган» женского рода.

– Видите, как удивительно. А Вы все-таки с женщиной сотрудничаете или с мужчиной?

– Я считаю, что с мужчиной, хотя мне мастера из фирмы «Вильгельм Зауэр» говорят, что я должна переосмыслить свое отношение к органу: он женщина. Но для меня он все равно мужчина.

– Это такой удивительный инструмент. Мне кажется, что каждый по-своему звучит, у каждого действительно есть какой-то свой характер, да?

– Да.

– А какой характер?

– Очень разный.

– А в консерватории, в Большом зале?

– У него, я бы сказала, очень масштабное и романтическое звучание, его ни с чем не спутаешь. Это французский орган, у которого своя индивидуальность. Кстати, это счастье, что он у нас, ведь в мире их осталось совсем мало, по пальцам можно пересчитать органы знаменитой фирмы «Аристид Кавайе-Коль». У нас он остался, причем в нетронутом виде. Недавно он пережил реставрацию, там все вернули как было. Так что это огромная ценность.

– Вам, как профессору, часто приходится играть именно на этом органе? Ведь наверняка сцена часто занята?

– У нас каждый педагог имеет свое утреннее время с семи до девяти утра.

– Непростые будни музыканта.

– Наша жизнь такая, по-другому не бывает. Сами понимаете, насколько Большой зал (Большой концертный зал Московской консерватории. – Прим. ред.) занят.

– На мой взгляд, органист, в частности в нашей стране, – это «штучный товар».

– Я бы не сказала. Сейчас уже довольно много органистов.

– Сколько Вы выпустили музыкантов за Вашу педагогическую практику?

– Я не считала, наверное, человек восемь-десять.

– А каковы судьбы этих музыкантов?

– По-разному: кто-то остался преподавать в Консерватории, но время от времени играет на органе; кто-то работает в музыкальном училище и тоже играет. Один мой ученик (кстати, один из самых первых), Дмитрий Белов, стал замечательным мастером, делающим клавесины и клавикорды. У каждого своя судьба.

– А есть те, кто уехал за границу?

– В данный момент два моих выпускника, Софья Иглицкая и композитор, кстати очень перспективный, Денис Писаревский учатся, заканчивают свое образование в Штутгарте у профессора Людгера Ломана. Это просто замечательно, я очень рада, что им это удалось.

– А нет чувства грусти, что хорошие музыканты-органисты покидают Родину?

– Нет, они собираются возвращаться. Софья начала преподавать в музыкальном училище при Консерватории, у нее даже мысли нет, чтобы оставаться там. Все дело в том, что у нас органистам тяжело трудоустроиться, негде работать. Поэтому действительно довольно часто те, кто уезжает учиться за границу, так там и остаются, получая очень приличные места канторов, органистов.

– А эта ситуация может как-то измениться, на Ваш взгляд? Или получается, как мы в прошлый раз говорили про директора: сейчас не время, у нас сейчас дорога, у нас сейчас больница…

– Я думаю, что, может быть, и изменится. Сейчас идет активный процесс формирования нашей органной школы. Сейчас в Москве довольно много, уже больше тридцати, детских музыкальных школ, где есть класс органа. С 2002 года в музыкальном училище при Консерватории (Академическое музыкальное училище при Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского – Прим. ред.) есть два места специально для органистов. И точно так же в Московской консерватории. Надо сказать, что просто на глазах растет уровень. У нас довольно часто проходят конкурсы, и иностранцы, сидящие в жюри, просто потрясены, насколько наши дети быстро все это осваивают. Это уже очень хороший уровень.

– Дай Бог, чтобы это все развивалось.

– Заодно и композиторы пишут сейчас для органа гораздо больше и чаще, поэтому я думаю, что еще лет двадцать-тридцать, и наша школа займет какое-то очень достойное место.

– И органные трубы зазвучат в полную мощь.

– Да.

– Помимо того, что Вы педагог, музыкант, Вы еще автор многочисленных публикаций и один из авторов книги, которая сейчас лежит у нас на столе. Расскажите, что это за книга.

– Эта книга появилась благодаря владыке Кириллу (Кирилл (Наконечный), ныне митрополит Екатеринбургский и Верхотурский. – Прим. ред.), который в то время был архиереем в Ярославле. В 2009 году отмечалось столетие со дня рождения владыки Иоанна (Вендланда). В 1989 году он умер, а возглавлял епархию с 1967 до 1985 года. Все это время он довольно часто приходил в филармонию вместе с отцом Борисом Старком, который был настоятелем Феодоровского собора. Они очень часто бывали вместе на концертах.

Я очень хорошо помню, что наш главный дирижер Виктор Наумович Барсов составлял программу, учитывая пожелания владыки или отца Бориса: какую мессу включить в концерт, когда исполнить «Реквием» Моцарта. Они были постоянными посетителями, поэтому мы были довольно хорошо знакомы.

– А лично на Вас он оказал какое-то влияние?

– Очень большое.

– Его проповедь? Что конкретно? Просто его личность?

– Его личность. Я в то время вела дневник, поэтому все встречи я описывала, что произошло и как. Когда владыка Кирилл решил отмечать столетие, вышло довольно много публикаций, посвященных владыке Иоанну. Он попросил меня написать воспоминания, и я просто воспользовалась тем, что записывала, поэтому там ничего не прибавлено, все как было: просто факты, которые зафиксированы, без изменения.

– Как Вы считаете, человек сам найдет духовника, духовного наставника? Он должен его искать или тот сам появится на горизонте, как для Вас владыка Иоанн?

– Я думаю, что так оно и получается.

– Сам появится, когда нужно.

Красной нитью в нашем диалоге проходит личность Иоганна Себастьяна Баха. Если вспомнить слова Иосифа Бродского «в каждой музыке Бах, в каждом из нас Бог», то Вы ощущаете, что в каждом из нас Бог, что во всем, что нас окружает, есть Бог?

– Конечно.

– Доводилось ли Вам быть свидетелем Божьего Промысла?

– Наверное, надо уметь слушать, что оттуда говорят. Иногда, когда что-то такое случается и кажется, что все ужасно, на самом деле это было началом чего-то очень хорошего. Когда проходит время и видишь уже в перспективе, то понимаешь, что все это было не случайно.

– Какие мудрые слова! Любовь Башировна, к сожалению, наша программа подходит к концу и в нашем «Каноне» есть традиция. Кому, как не Вам, объяснять, что такое канон. У нас из передачи в передачу гости передают эстафету добра и добрых пожеланий. Сегодня эта «эстафетная палочка» в Ваших руках. Можете обратиться к нашей аудитории?

– Во-первых, я хочу пожелать всем здоровья, потому что только если у человека есть здоровье, он может делать то, что считает нужным, и то, что он хочет. И чтобы каждый нашел свой путь в жизни.

– Спаси Господи! Любовь Башировна, мы приготовили для Вас небольшой подарок. Мы хотим подарить Вам икону святого великомученика и целителя Пантелеимона. Спасибо Вам за Вашу музыку, за то, что врачуете души слушателей. Храни Вас Господь и спасибо за встречу.

Ведущий Александр Крузе

Записала Людмила Ульянова