Беседы с батюшкой. С протоиереем Димитрием Смирновым

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Димитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской (Москва).

– Незаметно начался новый год, пришло Рождество. Мы сейчас находимся в середине праздника Богоявления. Батюшка, когда-то это был единый день праздника, а потом вдруг получилось так, что между Рождеством и Богоявлением появились две недели. Зачем?

– Наше богослужение составляли гениальные люди. И литургически это очень важно, потому что за этими двумя антифонно расположенными праздниками – вся тридцатилетняя жизнь Христа: от Его первого явления в Вифлееме до явления на Иордане. Церковь дает христианам возможность молитвенно пройти Его путь. Вспоминают Его семейство, предков. Рождество и Крещение наполнены  большим смыслом, на осознание которого требуется время.

Удельный вес праздника Рождества в церковном году весьма велик: в древности его величали второй Пасхой. Он устроен по образцу Пасхи Христовой, которая начинается Светлым Христовым Воскресением, потом следует Антипасха (которая обрамляет Светлую седмицу); и дальше – 40 дней до Вознесения. Это и логично, и церковно, и традиционно, и миссионерски правильно построено.

Осмысление шло постепенно. Господь не учил о Святой Троице. Он Ее являл. А уже потом гении золотого века христианства (греческой философии) смогли найти необходимые слова «Святая Троица» на основе Евангелия и событий, которые мы созерцаем через Евангелие. Это процесс творческий, длинный. Он шел столетиями. И теперь мы имеем такую красоту и право духовно наслаждаться ею.

– Есть люди, которые, немного почитав о древних традициях и правилах, ратуют за возвращение к тому, что было в начале христианской эпохи. А это сильно разнится с традицией, в которой мы сейчас живем.

– Есть много разных людей. И я таким был, когда мне было 20 лет. В этом ничего удивительного нет. Мне эти мнения, ходатайства знакомы наизусть – можно сказать, с детства. К этому вопросу нужно подходить с точки зрения церковной пользы. Как говорил наш гениальный русский историк, канонично все, что полезно Церкви. Это замечательная фраза очень глубокого человека.

При патриархе Алексии II, например, были внесены изменения в Служебник. На основании Архиерейского чиновника исправлен иерейский Служебник. Очень правильно, грамотно. Никто и не заметил. Всякие изменения в сложившийся веками чин должны вноситься так, чтобы это было незаметно.

– Не нарушало общецерковного строя.

– Не нарушало, потому что тут очень много всего… Это должно сочетаться с церковными песнопениями и так далее. Патриарх правильно сказал: о реформе перевода со славянского на русский даже речи не идет. Потому что мы не можем терять эту драгоценность.

Возьмем сербское богослужение… Извините меня, это не перевод – вульгаризация. Очень печально. А нам надо, наоборот, сохранять высокий штиль церковнославянского языка, который создан специально для богослужений. Это язык ни дворянства, ни черни. Это язык богослужебный. Мы, конечно, можем менять некоторые слова, делать какие-то инверсии, но сам язык должен сохраняться.

– Вопрос телезрителя: «Можно ли верить в Бога, не придерживаясь ни одной из религий? Ведь большая часть населения планеты так и живет».

– Конечно, можно! А можно и вообще не верить или верить в звездочки и созвездия. А можно вообще просто водку пить и смотреть только телешоу. Люди свободны. Полная свобода может быть, если человек познает истину. А то, что большинство населения Земли не знает Христа, нам известно. В огромных странах (таких, как Китай, Индия) во Христа верует только незначительная часть населения.

Апостол Павел про это сказал: Все мне позволительно, но не все полезно. Какая польза от глубокой и просвещенной веры во Христа? Человек с помощью этого пути наследует вечную жизнь. А большинство людей не наследуют вечной жизни по причине того, что врата в жизнь вечную – Христос. Он Сам про Себя говорил: Я есть дверь: Мною аще кто внидет, спасется. А кто не внидет, тот не спасется.

Но большинству людей спасение нужно только от инфаркта, инсульта и рака. Вот то, что их пугает. А остальное их не пугает. Пусть умру – и лопух вырастет. Никаких раздумий: если ты сегодня утром умрешь, что будешь делать вечером? Душа-то бессмертна.

– У человека такое сознание: быть как все. Это часто звучит.

– Господь сказал: Не бойся, малое стадо! Все не могут быть христианами. Это совершенно исключено. Святые отцы заметили, что люди разделяются на три группы: плотские, душевные и духовные. В зависимости от того, что преобладает в их жизни и сердце. Плотским главное – поесть. Что для них Новый год? О чем они больше всего говорят? О шампанском, оливье и «Селедке под шубой». Добавим сюда петарды. Часть людей гибнет, другая часть – калечится, а третья – остается без глаз. Вот и весь Новый год. И искусственно вызываемое веселье.

Переход цифр от 31-го к 1-му будет и в январе, и от 29 февраля к 1 марта. И по этому поводу не надо спать? Жечь электричество? Опять есть оливье? Что мы празднуем? Какое событие? Никакого. Это условно Петр Алексеевич решил, что мы будем, как в Европе, начинать год 1 января.

Потом большевики изменили юлианский календарь на григорианский – и это сдвинулось с 14-го (по их стилю) на 1-е (по новому). Что хотят, то и делают. Завтра наше правительство захочет и поменяет на 16 мартобря. И все. И будет.

Другое дело Рождество. Это событие вселенского масштаба. Или Обрезание Господне. В этом событии есть смысл. Это великий праздник. А какой смысл в Новом годе?

– Его именуют семейным праздником.

– Так назвать-то можно хоть бразильским: это наш родной, советский бразильский праздник. Он задуман, чтобы вынести Рождество.

– Вытеснить его.

– Да, подвинуть.

– В общем, очень даже удалось.

– А просто сделали кальку.

– Рождественскую елочку назвали новогодней.

– Да. Просто заменили названия. Как поменяли названия улиц во всех городах. У нас все города построил Ленин. Везде улица Ленина главная. Ленин, Ленин, Ленин… Который опустошил Россию. Самое большое опустошение было при нем. Потом его верный соратник, наш «Ленин сегодня», продолжил дело Ленина.

– Вопрос телезрителя: «Можно ли к больному месту приложить икону?»

– Все мне позволительно, но не все полезно. Поэтому полезнее перед иконой помолиться от всей души и попросить Спасителя или святого, который изображен на иконе, об исцелении. Это будет более благочестивый жест.

Можно встать на колени, сделать поклон, зажечь лампаду и елеем из этой лампадки пальчиком или кисточкой (или спичкой с намотанной на нее ваткой) помазать больное место. Но перед этим – помолиться. Вот это будет правильно.

– Вопрос: «Люблю делать дорогие подарки. А тут услышала, что это проявление сребролюбия. Как так? Я же не себе, а другим».

– Сребролюбие – это медаль, у которой две стороны: одна – жадность к денежным знакам, а другая – мотовство. И там, и там есть сокрытое удовольствие. В первом случае – стяжание большей суммы, которая радует (например, разглядывание нулей в сберегательной книжке: один, а дальше – ноль, ноль, ноль). С каждым нулем сумма вырастает на порядок – а человек радуется.

А здесь другое: он дарит дорогие подарки и питается восхищением в глазах людей, которым он их подарил. Цена этих дорогих подарков – честолюбие и сребролюбие.

– То есть человек расточает свое ради подарка другому – и при этом болен сребролюбием.

– Да.

– Вопрос: «Как пережить измену? Не хочу развода, хочу простить. Прошу у Бога помощи в избавлении от ревности, а все равно ощущение, что нож в сердце».

– Да. Но есть лекарство, о котором сказано в Писании: Молитесь за обижающих вас. Измена – это очень большая обида. Если молиться, то эта рана затянется. Она раной останется навсегда, но зарастет, не будет кровоточить и превратится в шрам.

– Нужно просто время.

– Да. И усердие в молитве.

– Лукавый все время напоминает о том, что было.

– Конечно, потому что его задача – разрушать. Что такое семья? Она задумана Богом как школа любви. А что такое развод? Это разрушение дела Божия. Сатана радуется.

– Эта рана саднит.

– Конечно.

– Она вроде бы уже затянулась, вдруг какой-то повод – и это все накатывает с новой силой.

– Вряд ли с новой силой. Та сила боли, которая была, когда человек об этом только узнал, все равно превышает эту. Очень многое зависит от поведения провинившегося.

– Вопрос: «Отец Димитрий, что, по Вашим наблюдениям, объединяет людей, приходящих к Богу в сознательном возрасте? Понятно, что многие беды, жизненные тупики. И все-таки не у всех так. Есть ли общая черта у людей, приходящих к Богу после многих лет безбожия?»

– Интерес к жизни Христа Спасителя. Я помню, мы, будучи студентами, всей нашей группой из института ездили в храм, который стоял на окраине Московской области. Мы были разными людьми, но у всех был интерес к этому.

– Жил человек совершенно равнодушным… Или как?

– Нет. Я, например, никогда не был равнодушным. С тех пор как я ощутил себя человеком (я думаю, что это было года в три), меня эти вопросы очень занимали. Я молился Богу еще в детском саду. Бог мне помогал. На опыте молитвы вера и зиждется. Я никогда не был неверующим.

А в институте все ребята, которые с нами ездили (девочки даже были), искали Бога.

– То есть та жизнь, которую проводит человек, перестает его удовлетворять…

– Когда у меня появилась Библия, я уже не мог читать художественную литературу: она казалась мне чрезвычайно пресной и даже чудной. Человек бьется над какими-то проблемами, пытается их решить, осмыслить… А все уже давно решено!

Будет ли профессор математики, высшей алгебры, тензорного анализа или специалист по топологии читать учебник по арифметике? Вся художественная литература представлялась мне совершенно неинтересной преснятиной.

Когда я уже достаточно погрузился в Библию, то потихонечку начал возвращаться... Меня интересовало уже совершенно другое: фраза, слог, красота выражения, то есть художественная часть…

– Не сюжет.

– Ну что Толстой может написать особенного для христианина? Только что-то возмутительное. Но сама художественность чрезвычайно велика. Можно обращать внимание на совершенно другие вещи.

Нас объединяла (хотя мы все были разные) любовь к изобразительному искусству, но у всех были разные любимые художники, все читали разные книги…

– И все-таки вместе.

– А это главное, что нас объединяло: мы вместе пели, слушали нашего священника, который нам каждую службу проповедовал, потом вместе садились за стол. Это было такое время!..

Я 9-го числа был у товарища, который тоже ездил туда, и посмотрел фотографию. Как же интересно! Какими мы были! Чудными.(Смеется.) Ну такие хорошие все – просто невозможно!

– Вопрос: «Если мужчина состоял в гражданском браке и у него есть ребенок, то будет ли прелюбодейством союз с этим мужчиной?»

– Разумеется.

– Он не был в официальном браке.

– А ведь это не формальность: был – не был, официально – неофициально. Не в этом дело. Грех не в официальности и не в ее нарушении, а в прелюбодеянии или любодеянии.

– Жил человек в грехе, познал Христа, ужаснулся своей жизни – и решил ее изменить.

– Как Мария Египетская. Молодец! Очень хорошо.

– Покаялся и задумал вступить в брак.

– Узнай, как живет его сынок, как живет женщина, которая ему доверилась, а он ее доверие растоптал, оставил ее одну с сыном. Это что? Он покаялся, что ли?

– Причин для расставания много.

– Ладно. Может быть, она от него ушла. Может, он уже собирался сделать ей предложение (запоздалое), а у нее уже терпение лопнуло – и она уехала. Как он ее ни просил, она говорила: «Ну все!» Как теперь говорят, поезд ушел.

Всякое может быть. В каждом деле нужно очень внимательно разбираться. Можно давать только такой совет, который улучшит ситуацию, а не ухудшит. Нет формальных подходов. Даже в использовании церковных правил.

– Вопрос телезрителя: «Есть пунктик: любодеяние. Почему женщине, кающейся в этом грехе, нельзя исповедовать его женщине-священнослужителю? Мне очень сложно подойти к священнику и сказать об этом. Ведь есть диакониссы, есть настоятельницы монастырей. Можно к ним подойти? С ними проще говорить. Почему нельзя к ним подходить, почему я обязательно должна говорить молодому священнику (он же мужчина!) такие вещи? Есть тайна исповеди; и есть тайна человека, особенно женщины.

Второй вопрос: как отличить осуждение от рассуждения? Где граница между ними? Как не перейти от рассуждения к осуждению?»

– Начну со второго. Никак. И границы нет. Когда будете рассуждать – сразу начнете и осуждать. Поэтому не надо рассуждать, чтобы не осуждать.

Теперь по поводу любодеяния. Вы можете написать об этом в записке и подать священнику. Он потом ее прочитает.

А когда Вы идете на осмотр к гинекологу-мужчине, который принимает 20 женщин каждый день? И что? Другого врача, женского пола, в больнице нет. Если начнете стесняться, Вас просто не поймут. Вы больна или у Вас есть вопросы – вот врач, скажем, кандидат наук, а вот профессор.

Помолиться надо, чтобы этот страх пропал. Любодеянием заниматься не страшно, а говорить об этом человеку, который не знает ни номера Вашего паспорта, ни фамилии, страшно. Это грех распространенный: каждый священник ежедневно выслушивает такие вещи. Вы хотите нас чем-то удивить? Я уже 40 лет исповедую. Как можно найти какой-то грех, о котором я ничего не слышал? Так что не извольте беспокоиться.

– Но многих людей беспокоит мнение, которое может сложиться у священника о кающемся.

– Просто народ не знает, что испытывает священник во время исповеди. Он испытывает радость от того, что грешник покаялся, а не омерзение к нему. Я, например, все 40 лет радуюсь, когда человек приходит с покаянием. Не начинает плести тень на плетень, а кается: я, такой-то, согрешил тем-то, прости меня, Господи! Больше никогда в жизни не буду. А некоторые даже плачут. Прямо прилив радости!

Так и Христос говорил: на небесах более радости… об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. А люди-то не знают, ведь темнота непроходимая! Священник о нем мнение составит! Да на лице все написано! Господи, помилуй!

– Батюшка, Вы сказали, что осуждение и рассуждение из уст обычного человека – это одно и то же.

– Да. Практически это так. О чем беседуют женщины? «А вот она… А я ей сказала… А она мне…» Диалоги передают. В передаче этих бесконечных диалогов всегда есть выгораживание себя и осуждение другой.

И обычно на исповеди человек рассказывает о том, какой он хороший, а какие все вокруг плохие: и зятья, и снохи; бывает, и дочь плохая – все плохие, а она хорошая. «В среду, пятницу пощусь, в церковь хожу, причащаюсь регулярно, Писание читаю». Прямо делай фото, вставляй в рамочку – и лампадку вешай.

– Человек исполнил все, что, на его взгляд, нужно христианину.

– Каким судом судите, таким будут судить и вас.

– Обычно на это говорят: «Я никого не сужу».

– И не надо. Иди тогда с Богом. До Страшного Суда! Большой привет!

– Батюшка, бывает, что нескольким людям нужно рассудить создавшуюся ситуацию. Здесь никак не обойдешься без мнения каждого.

– Тогда нужно научиться отделять прегрешения человека от него самого. Как хирург отличает, где раковая опухоль, а где здоровая нога. Или хороший стоматолог: зуб живой, его не надо вырывать. А если у него в одной руке телефон…«Ой, извините, я Вам не тот вырвал!» Большое русское спасибо! «Пройдите в кассу. С Вас 50 рублей». Так что надо отличать.

А раз человек спрашивает, как отличить, это говорит о том, что он не различает. А раз не различаешь, то ты не можешь быть ни хирургом, ни стоматологом, ни акушером. Не можешь! Вот когда научишься, тогда можно допускать, но не раньше.

Вопрос, где черта, раз в месяц кто-нибудь обязательно задает, потому что дико хочется осуждать. Надо прекратить, а человек не может, так как это страсть. Он говорит: «А рассуждать?» Думая, что сейчас получит карт-бланш. Не получит!

– Рассуждение – редчайший дар.

– Да. Встречается реже, чем любовь.

– Каждый человек считает, что именно он им владеет.

– Если считает, пусть купит счеты – и считает. Потому что, если будет считать на телефоне, скажут, что у него зависимость.

– Вопрос: «Проблема в семье. Не курю, не пью, работаю… Жена часто кричит и устраивает скандалы по мелочам. Бывает желание уехать подальше и больше ее не видеть, но останавливает ребенок пяти лет. Смиряюсь, пытаюсь взрастить в себе любовь, привести жену в храм, но мне это не по силам. Просто уже сил нет! Пожалуйста, дайте совет».

– Это трудно. Чтобы дать Вам совет, дорогой, нужно изучить Вашу жену. Тогда исходя из ее психофизических свойств можно давать совет.

– Взгляд на проблему с одной стороны не дает ответа.

– Да. Надо, чтобы пара приехала, и поглядеть, поговорить.

– Вопрос телезрителя: «Мой папа умер 12 июля. Можно ли в этот день его поминать? Я слышала, что по большим праздникам поминать нельзя».

– Поминать-то можно. Смотря что Вы вкладываете в слово «поминать». Если Вы с утра были на службе в честь первоверховных апостолов Петра и Павла, после службы перекусили, поехали на кладбище, помолились за папу, потом вернулись домой к гостям, накрыли стол (уже непостный: пост закончился, если праздник не попадает на среду или пятницу) и вспомнили папу, ничего в этом плохого нет.

А смешивать все это не надо. Можно и 13-го справить поминки, но записку об упокоении его души подать именно 12-го. Вот так правильно.

– Вопрос: «У моей матери – шизофрения. Сейчас находится на лечении, но, когда ее выпишут, идти ей некуда. Мой муж и его родственники против нее. Все наши родственники от нее отказались. Я не знаю, чем помочь. Муж категоричен. Жилья у нас пока нет. Живем у мужа сестры. Куда девать мать? Я в отчаянии. Подскажите, как выбраться из этой ситуации».

– Есть много всяких способов. Например, снять матери отдельную однокомнатную квартиру, нанять сиделку и как минимум два раза в неделю ее навещать. Такой есть выход.

Я не знаю, в каком она состоянии. Шизофрения имеет много различных форм. В Москве, например, есть учреждение – дом престарелых для психохроников,  для тех, у кого хроническое психическое заболевание. Я в такую больницу десять лет ходил причащать этих несчастных людей. Надо узнать, где ближайшая такая больница, съездить, посмотреть, какие там условия, хорош ли обслуживающий персонал. Поговорить с лечащим врачом, какова степень ее заболевания. Все-таки эта женщина Вас зачала, выносила, родила, вскормила. Это большой подвиг. Родителей надо почитать.

Если агрессивная форма заболевания, то ничего не сделаешь – надо в специальное учреждение. А если она вполне может жить среди людей, то надо обязательно решать эту проблему по-христиански.

– Вопрос: «Отец Димитрий, что делать, если в жизни очень много зла и несправедливости?..

– Я в курсе. Даже надеюсь, что больше, чем автор этого письма. Так о чем он спрашивает-то?

–…Что делать, когда постоянно с этим сталкиваешься?»

– Стараться, чтобы зло и несправедливость не захватили нашу душу.

– Замечено: чем больше человек отвечает злом на зло, тем этого зла в его жизни становится больше.

– Разумеется. А если человек вопреки злу старается поступать по-доброму, то, наоборот, –вокруг него образуется рай, приходят люди, которые также не любят несправедливость и зло. И можно среди этих людей жить.

Вот, например, наш приход: я смотрю на людей – и не могу ими налюбоваться. И скучаю по ним, и радуюсь. Сейчас приехала на неделю одна прихожанка, которая живет за границей, так я радуюсь, как будто это моя родная дочь приехала.

– Чувствуется духовное родство.

– Оно выше, чем кровное.

– Когда люди живут одним духом, они объединяются.

– Да. Господь сказал: «Кто Мне мать, и сестра, и брат? Тот, кто слушает слова Господни и хранит их в своем сердце».

– Вопрос телезрителя: «Батюшка, скажите, пожалуйста, где грань между осуждением и обличением?»

– Обличение – это крайняя форма осуждения. А граней тут нет. Грани устанавливаются собственной совестью. Если Вы кого-то обличили, прислушайтесь к своей совести: как Вам, сладко? А, противно? Значит, согрешили.

 Кстати, сейчас в Москве проходит выставка Василия Поленова. Там прекрасная картина, которая постоянно находится в Русском музее. Замечательно получилась эта картина у Василия Поленова. Образ Христа на ней очень хорош. Необыкновенно! Советую сходить. Тоже поможет.

Опять все хотят граней.

– Человеку хочется остановить ту несправедливость, с которой он столкнулся…

– Конечно, хочется.

–… но он не знает, как это сделать.

– Да очень просто: стяжать веру как горчичное зерно. С этой верой можно горы двигать, а уж какую-то несправедливость… Порой нужно одну ночь помолиться – и она растает.

– Батюшка, Вы, надеюсь, слышали про сильно, очень крепко верующих…

– Да, глубоко (мне очень нравится) верующих.Такой бездонный колодец в Маракотову бездну. И там, где-то на дне, булькает вера, такая глубокая-глубокая, что ее не слышно и не видно. Вера без дел мертва.

– Поэтому, когда говоришь «поступай по вере», человек удивляется.

– Он не знает, о чем речь. Такому нельзя ничего говорить: бесполезно.

– То есть у каждого человека – собственное мнение.

– Не у каждого. У некоторых – мнение святых отцов и Писания. Как авва Дорофей сказал: анафема мне и моему мнению. А он же не был либералом, который настаивает на важности своего абсолютно идиотского мнения. «Я, – говорит, – имею право». Имеешь. Ну и кушай свое право! Хочешь – с перцем, хочешь – с рисом. Право имеешь. Ну и что ты со своим правом?

– Он этим правом портит жизнь окружающим.

– И такое бывает. Я тоже нарываюсь. Познакомился тут с одной женщиной. Она в течение одного дня четыре раза вызывала милицию. А милиционер у нее спрашивает (при одном свидании я даже присутствовал): «Что Вы, собственно, хотите? То, что Вы требуете, противоречит закону».

– Ей нужно свое пропихнуть, протолкнуть.

– Но это невозможно! Милиционеры-то тоже опытные.

– Вопрос: «Я рассталась с мужем-алкоголиком. Поставила ему условие: чтобы он шел лечиться и закодировался. Он просит давать ему ребенка четырех лет. Боюсь это делать: мы уже полгода не живем вместе, ребенок только успокоился. А с другой стороны, он отец и имеет право видеться с сыном».

– Опять «право». А если отец – каннибал? Я когда-то впрягся в такое дело. Жила-была женщина, у которой родилась девочка. Она эту девочку поместила в семейный детский дом и вскоре умерла. Девочка жила там десять лет. В это время освободился из тюрьмы ее папа (он сидел за убийство ребенка). Так как он не был лишен родительских прав, судья присудил ему эту девочку, которую он никогда в жизни не видел. Потому что у девочки была трехкомнатная квартира. Из республики, в которой он раньше жил, понаехали родственники (15 человек) и думали: вот сейчас они получат эту квартиру.

Пришлось нанять адвокатов и все это разрушить. Судья был одной национальности с этим убийцей, отсидевшим десять лет. Почему не восемь? За убийство же восемь дают! А были отягчающие обстоятельства.

Убийце ребенка по решению суда передают девочку, которую он ни разу не видел! Стоило больших хлопот, чтобы этого не допустить. Высшая инстанция суда это отменила. Насчет справедливости, права: у него было абсолютно железное право…

Девочка прекрасно прижилась в этом детском доме семейного типа, а родственники по линии отца собрали достаточно денег на материальную помощь директору детского дома, и он согласился на это. Какая там справедливость? Недаром русский народ говорит: «Не судись с богатым». А если их целый клан?

Право не всегда бывает правое. Любовь и совесть выше права. А право – это формальность. Это чтобы не вникать в суть. Да, он имеет право, но он психически больной человек. Что такое алкоголизм? Это психическое заболевание, которое лечат в специальных отделениях психиатрических лечебниц.

– Я надеюсь, что этой женщине хватит разумности не давать ребенка отцу.

– Дай Бог!

Записала Светлана Волкова