Беседы с батюшкой. С прот. Дмитрием Смирновым

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Дмитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, г. Москва.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Всех нас поздравляю с днем памяти любимого ученика Христова апостола Иоанна Богослова, евангелиста, и святителя Тихона, Патриарха Всероссийского, нашего покровителя. Поэтому всех поздравляю и будем просить их молитвы. А также хотелось вот о чем сказать: закончился летний период, а летом финансовая активность всех наших телезрителей снижается и гораздо реже отправляются пожертвования на телеканал «Союз». И за лето образовывается огромный долг, который рискует лишить нас удовольствия смотреть наши передачи. Поэтому вернитесь, пожалуйста, к вашему обычному ритму и помогите нашему каналу.

– Батюшка, начну с тех вопросов, которые пришли к нам на наш сайт. Вопрос: «Несколько раз видела, как какая-нибудь незнакомая женщина или бабушка в воспитательных мерах бьет ребенка или проявляет агрессию по отношению к нему. Делаешь замечания, а в ответ: "Не лезьте, это не ваше дело". У меня всегда сердце замирает, когда я такое вижу, а потом переживаю об этом ребенке, думаю: если она его на улице колотит, то что же дома происходит? Скажите, правильно ли я делаю, когда вмешиваюсь, и что вообще в таких ситуациях делать?»

– Всякое дерево нам Господь заповедал судить по плодам. Наше вмешательство что-нибудь, какую-то проблему решило или нет? Тем более – «а что дома творится?»

– Это только догадки.

– Вот, поэтому это просто реакция живого человека на это событие. Но толку от этого нет. Да, к сожалению, это есть, не так уж часто это можно увидеть, но все-таки этот случай не уникальный. Конечно, народ у нас весьма раздражительный, и даже не в целях воспитания, а иногда просто вымещают на детях свою сердитость, проявляют свое такое поведение. Потому  очень печально. Но вот такое вмешательство ничего не дает, к сожалению. Увещевать тут бессмысленно, потому что обычно эти женщины колотят в гневе, а гнев не творит правды Божией.

– Да, часто люди на исповеди потом в этом горько раскаиваются.

– Да, это тоже частенько бывает.

– То есть тут вообще стоит промолчать, пройти мимо, или все-таки, может, предложить помощь, или каким образом?

– Вообще-то это хорошая мысль. Подойти и сказать: «Не помочь ли Вам чем-нибудь?» Я, например (да простит меня Господь, что говорю о себе), когда вдруг ребенок начинает плакать – обычно те взрослые, которые находятся рядом с ним (мама, бабушка), теряются, особенно в храме, но и не только в храме, – подхожу и громко спрашиваю: «Кто разрешил плакать? Кто?» И не глядя на ребенка, оглядываюсь вокруг, насупив брови. Ребенок удивляется, и как-то это его отвлекает. Так частенько делаю. Если он не унимается, может быть, ты сам как-то видел, я говорю: «Я не разрешаю в храме кричать». И мамочке говорю: «Отправляйтесь тогда на улицу и там уже унимайте, как-то отвлекайте».

– То есть здесь лучше проявить какое-то такое доброе участие, нежели советы давать?

– Да, конечно, это как-то смешно: один взрослый говорит другому взрослому…

– …что нужно делать.

– Да, дескать, я умный, а ты дурак.

– Следующий вопрос: «В проповедях священников постоянно звучит, что мы не должны желать себе материальных благ, удачной, сытой и спокойной жизни. А как же тексты некоторых молитв, в которых мы молим Бога: "Приведи  нас к тихой, безмятежной жизни, даруй исцеление, избави от скорбей и печалей". То есть получается, что негоже это просить?»

– В этом есть, конечно, противоречие. Эти молитвы были составлены в XIX веке, и уже такой пафос христианства, настроенный на жизнь вечную, в большой степени ослабел. Но и всякие печали, связанные и с голодом, и с холодом, и с пожарами, были гораздо чаще, чем теперь, конечно.

– Но все-таки нет в этом греха – просить для себя?

– Греха в этом никакого нет. Мы, как маленькие дети, можем у своего Отца просить чего угодно. Ему желательно вообще любое обращение нас к Нему, кроме просьбы, чтобы Он кого-то наказал…

– …отомстил.

– Да, или огонь с неба низвел на некоторых людей. Это, конечно, Богу не угодно.

– То есть Он указал все-таки нам, что нам просить во-первых.

– Конечно. Ищите прежде всего Царствия Небесного, а все остальное приложится вам (Мф. 6, 33). Ну что еще тут можно говорить?

– Ну, вот мы по маловерию все-таки обращаемся к Нему с такими молитвами.

– Да, конечно. Вот я сегодня ехал, одна наша старинная прихожанка (мы с ней дружим много лет) едет на обследование, побаивается, естественно, просила помолиться. Так и что – ее в этом упрекнуть? Я говорю: «Конечно, помолимся».

– Следующий вопрос: «Является ли суеверием то, что есть такое мнение: у каждого есть не только ангел-хранитель, но и икона-заступница?» Как Вы, батюшка, знакомы с таким суеверием?

– А это зависит от самого человека. Если человек изберет какую-нибудь икону себе в заступницы, то так оно и будет – «по вере вашей да дастся вам». А так, чтобы она кем-то назначалась, – такого, конечно, нет.

– Но если человек избирает икону, то это не умаление ли значения Самой Богородицы, например, Которая является нашей Заступницей?

– Нет, ни в коем случае. Дело в том, что человек никак не может умалить Пресвятую Богородицу.

– Ну, вот носит он, говорит: «Моя – Казанская, все остальное – это как бы не мое, а моя – вот она».

– Нет, тут  речи разные можно при этом говорить: моя – не моя… Меня однажды Казанская спасла от штрафа милиционеру. Я ехал, скорость превысил, меня милиционер остановил, я говорю: «Знаешь, извини, еду со всенощной, устал, мне еще по МКАДу долго ехать». Он отвечает: «Что ты мне говоришь? Я татарин». Я говорю: «Ну так и что, что татарин? А праздник-то Казанской иконы». И он меня отпустил. Хотя я ее люблю. Мы и храмы освящали на Казанскую, и она долго над моей кроватью висела, когда одна семья прихожан подарила нам эту икону. Я долго ждал, когда будет храм у нас, и вот дождался, теперь в иконостасе она Митрофаниевского храма. Замечательная такая икона, архаического письма, просто мне очень нравится.

– Следующий вопрос: «После смерти мамы было очень тяжело, стала вести дневник, где записывала все свои мысли и обиды, горести, маленькие радости. Так мне было легче пережить эту потерю. Батюшка, к которому я хожу на исповедь, сказал: дневник вести не надо, нужно его сжечь. Скажите, а что – православному человеку грех вести дневник?»

– Первый раз слышу такое. Очень много православных вели дневник. Это к православию имеет отношение, как этот журнальный столик.

– Вообще дневники многих святых людей мы с удовольствием читаем.

– Отец Иоанн Кронштадтский, например. Батюшка скорее имел в виду другое. Мне так кажется. Может, я ошибаюсь, он скорее имел в виду вот что: что она этим дневником как-то затмила главное – отвлеклась от молитвы за мать и увлеклась дневником.

– Он стал утешением для нее…

– …вместо Духа Святого. Я думаю, что батюшка из этих соображений так сказал, а не из-за того, что дневник как-то противопоказан христианину.

– Вопрос телезрительницы: «Хочу задать Вам такой вопрос: как относиться к молитве по соглашению? Я часто слышу, об этом говорят: в определенные дни, в определенные часы читаются какие-то молитвы. Как к этому относиться?»

– Относиться спокойно, не нервничать. Хотят люди в определенный момент все вместе молиться – ну и пусть молятся. Как относиться? Ничего в этом такого страшного нет. Самое главное Господь сказал: «Где двое или трое соберутся во имя Мое и будут что-то просить у Отца Небесного – дастся им».

– И многие люди свидетельствуют о том, что это действительно приносит результат, есть плоды такой молитвы.

– Приносит результат не назначенное время и не количество участников, а исключительно молитвенное усердие. Если такие приемы добавляют молитвенного усердия, то будет и результат.

– Для многих это стимул отложить дела.

– Вот и хорошо. Что такое стимул? Стимул – это палка с острым концом. Раз стимул – во славу Божию.

 – Следующий вопрос: «Почему бесполезно общаться с сектантами обычным людям? Некоторые сектанты после разговора с православными обращаются в православие».

– Я высказывал такую мысль, имея в виду всю массу всех крещенных в православии людей, а совсем не тех, кто специально к этому готовился, изучил какую-то секту и начал против нее действовать. Это может в отдельных случаях принести желаемый результат. Но просто это нужно делать профессионально. Нужно знать их литературу, их «догматику» (в кавычках), знать, в чем их аргументы грешат против истины. Вот и все.

– А так просто спорить не о чем?

– Да это разговор двух глухих.

– Следующий вопрос: «Часто получал в течение жизни от людей негативные эмоции, был свидетелем их низких поступков. Были и хорошие моменты, но, проанализировав, я понял, что не хочу вообще ни с кем общаться, кроме близких. Грешно ли сторониться и избегать людей?»

– Нет, совсем не грешно, все главное – в мотивации.

– Ради чего?

– Да, ради чего. А так уход от мира, даже такой фактический – это у нас в Церкви практикуется с III века, а нынче – XXI. Так что ничего.

– Но для самого человека не вредно ли такое замкнутое житие?

– Во-первых, такое удаление всегда надо совершать по благословению, потому что для обычного среднестатистического человека, конечно, вредно. Потому что одиночество – это большая нагрузка на психику, на душу. Это совсем не простое упражнение. Поэтому если человек просто говорит: «Ой, надоели эти человечки, пойду-ка я в лес комара кормить», – как говорится, может умом повредиться. Поэтому этот путь совсем не для всех, а постепенно человек может к этому прийти. Это вещь такая, тоже обыкновенная: сначала человек подвизается в монастыре, потом в скиту, а потом уже уходит в затвор. Все имеет последовательность. А некоторые даже после затвора выходят в мир и начинают старчествовать по указанию Пресвятой Богородицы. Ну, конечно, отдых себе дают, то же одиночество, потому что есть привычка к молитве, а люди своими «умными» вопросами от этого отвлекают.

– Вопрос телезрительницы: «Я всегда переживаю, что я смотрю ваш канал с удовольствием и ни рубля не вкладываю. А почему нельзя поставить ящички в храме для поддержания “Союза”?»

– Все можно, но сейчас существует форма оплаты, которую указывают в бегущей строке. Для Вас ничего не надо направлять. Вы обратитесь к внучку, дайте ему сто рублей, и он отправит. Ящички? Кто их будет колотить? Где их вешать? Если бы по два миллиончика клали, тогда ящичек имеет смысл, а так с миру по нитке канал собирает, там очень много тружеников, я бывал там в Екатеринбурге, видел всю эту «кухню», это все очень дорого стоит, и сам сигнал, который распространяется. Поэтому не надо думать, что я вот сижу на табуретке, я придумал, а там все дураки. Такая простая вещь: нет чтоб ящички поставить. А Вы знаете, сколько бензина нужно, чтобы эти ящички объездить? Понимаете? А тут раз – и все в электронном виде.

– Да еще не каждый настоятель благословит в своем храме этот ящичек…

– Да, конечно.

– Следующий вопрос: «Чем состояние теплохладности в христианском смысле опаснее, чем даже холодность?»

– А так Господь сказал, тут даже можно не размышлять. Просто у холодности можно поменять ее знак – и будет горячо, холод-то тоже обжигает. А теплохладность  – это равнодушие, это гораздо серьезнее. И вот та ситуация, которую я в нашем русском народе наблюдаю, – какое-то равнодушие к Церкви, к духовной жизни. Больше всего меня, конечно, угнетает вот что. Христос ходил по земле. Некоторые люди даже ездят на Святую Землю и видят: вот здесь Он ходил, здесь Он стоял, здесь Он преображался, здесь ходил по воде. И что? И ничего. Не производит такого впечатления, чтобы человек хотя бы взял купил печку и стал бы хлеб печь. Ну что-нибудь как-то на него бы подействовало! Ну, так, сувенирчиков купит – и домой. А потом говорит: «Я вот был…» Ну был, и что дальше?

– И почему, на Ваш взгляд, такое происходит?

– А потому что теплохладность. Вопросы веры глубоко не затрагивают человека совершенно. Очень, очень поверхностно. Человек сочувствует, но вот такая обычная жизнь: кто волов купил, кто женился – не до того.

– То есть заботы мира сего в основном человека поглощают?

– Да.

– Но это было всегда, и все-таки мы знаем…

– Всегда, но я-то всегда не жил, я наблюдаю теперешнюю ситуацию. Где я могу наблюдать? Только внутри храма. А где еще?

– Первые христиане горели любовью ко Христу, с радостью шли на мучения и смерть.

– И вторые христиане, и предпоследние… Ведь во времена большевистского гонения было огромное количество людей, которые с радостью соглашались умереть, пойти в ссылку.

– Значит, они горели верой Христовой?

– Ну разумеется.

– А почему современный человек, спустя всего-то меньше ста лет, не горит?

– Это мне неведомо.

– Две тысячи лет этот огонь горел – и вдруг он угасает.

– Да, потому что Господь говорит: «Приду, найду ли веру на земле?» Потому что увеличились беззакония и оскудела любовь. Ведь этот огонь – это есть любовь к Богу и к человеку.

– Как быть человеку, желающему возжечь в своей душе этот огонь? Что он должен сделать?

– Во-первых, если он желает этот огонь зажечь, то обязательно нужно этот огонь иметь, а во-вторых, найти приложение для этого огня. Жизнь должна быть посвящена не себе любимому, а тому, кто нуждается. Взять какого-нибудь мальчонку, у которого нет папы с мамой, и заменить ему их. И вот человек был грустный, несчастный, а потом нашел мамочку, и она его любит, а он любит ее, а на небесах радость от этой любви, и они своей любовью освящают все вокруг. А все вообще просто, на поверхности.

Или вот идет человек – перевернутая урна, противно смотреть. А он взял, наклонился, все собрал и сложил внутрь ради Христа, ради красоты.

– И вот в этих поступках потихонечку человек...

– Да не потихонечку, это же воспитание сердца. И уже человек как-то и не может без этого. Вот есть же у нас ребята, они увлекаются тем, что чистят берега рек. Эти, так сказать, бывшие пионеры придут куда-нибудь на берег реки, накидают банок, бутылок, всякой пластмассовой продукции, которая по сто–двести лет не может разложиться, а разлагаясь, выделяет ядовитые вещества. И все загажено. А есть молодежь, которая собирает это в пакеты и вывозит этот мусор. То есть один человек гадит, а другой –наоборот.

Даже кошка за собой закапывает отходы своего «производства», хотя бы на нее надо посмотреть, как она делает. Кошка гораздо лучше относится к Богом данной природе, которая вокруг. Она хоть и не разумное существо, как человек, но она действует правильно, потому что Господь в нее это вложил. И Господь ждет, когда мы сами в себя, в своих детей это вложим. А то едешь по Москве, форточка открывается – и окурок летит на мостовую. Ну ни в одной столице мира этого не увидишь, этого хамства. Это просто мерзость, и она и  у мужчин, и у женщин, и у молодых, и у старых. Или идет и сморкается прямо на тротуар из одной ноздри, потом из другой. Орангутан того не делает. Взял бы кто-нибудь и снял его на пленочку, чтоб посмотрел, как он выглядит. Тебя сопли душат, ну должен быть у тебя носовой платок. Это же вроде несложно. Я не могу себе представить, чтобы какой-нибудь святой человек вот так выворачивал свои ноздри об асфальт, чтоб еще люди ходили и скользили, потому что там иногда два миллиона соплей.

Вот это всё безобразия такие, к сожалению. Поэтому начинается потом равнодушие ко всему. Человек теряет ощущение красоты, его не радуют цветы, может взять и проехать на тракторе по клумбе. Ему надо развернуться – и всё. Красота уходит из жизни и из отношений людей, из воспитания детей. Дети ведь даны для того, чтобы умягчать сердца взрослых, чтобы люди умилялись. А дети так себя ведут, что холодный пот прошибает и шерсть встает дыбом, когда глядишь на то, что изрыгают дети.

Давеча я тут был, беседовал с одним директором школы и завучем, там про одного мальчика говорили. Этот мальчик обернулся к девочке и что-то ей сказал, то ли «я тебе моргалы выколю»…Они говорят: «Ну откуда он мог это взять?» Я говорю: «Миленькие, из советского кинематографа». Это же аккуратно текст, который произносит артист Леонов, играя какого-то бандюгана. Ведь кинематограф – это же очень сильный воспитатель. А уж наше советское кино вообще так воспето! Даже люди, которые сыграли только маленькие роли, они все гении. Все гении, незабвенные, режиссеры гении, сценаристы гении – всё, одни только гении и легенды. И вот легенды и гении учат детей такой вот лексике. Вот, собственно, и все, откуда что растет.

– Вопрос телезрителя: «Дети ходят в воскресную школу, сегодня на уроке православной истории государства Российского учитель сказал такую фразу, дословно: "Хоть царь Николай II и канонизирован, но русско-японскую войну он начал, чтобы отвлечь внимание народных масс от внутренней ситуации в стране, и расстрел 9 января на его совести". Мы православная семья и не знаем, как реагировать на эту фразу преподавателя». 

– Очень жаль, я только тогда не понимаю, в чем Ваше православие. Оно в чем вообще? А когда будут жечь ваш храм или к царским вратам будут прибивать вашего настоятеля?

– Телезритель: «Мы хотим пойти в эту православную школу и пообщаться с преподавателями».  

– Вот Вы сходите, это уже действие.

– Телезритель: «Более того, мы хотели сегодня пообщаться с настоятелем, но, честно говоря, остановились, чтобы первоисточники прочитать. Может, мы чего-то не знаем?»

– Нет, просто это версия большевистской историографии.

 – Телезритель: «Волосы встают дыбом…»

– Это большевистская историография. Царь к этому расстрелу никакого отношения не имел. Специальные следователи, инспирированные Керенским, все обследовали, хотели обвинить царя и его супругу – ничего на них не нашли. Безукоризненно. Его в то время и в Москве не было. Это была обыкновенная провокация. Из толпы гапоновского шествия начали стрелять в солдат, они ответили. Но я не историк, я такую версию читал. «Хоть и канонизирован…» – то есть человек явно не понимает, что такое канонизирован, думает, что это некий формальный акт по договору. Нет, это просто наивно и смешно.

А если у Вас, как Вы говорите, волосы дыбом встают – очень хорошо, тогда нужно самим воспитывать детей. И самим их учить тому, чему Вы считаете нужным, а не отдавать чужим дядям и тетям, которые повторяют версии врагов рода человеческого. Тогда все будет хорошо.

– Телезритель: «Так воскресная школа, батюшка; в общем-то смотрим на это…»

– Да хоть субботняя.

– Телезритель: «Спасибо, я Вас понял».

– Следующий вопрос: «Чем дальше идет жизнь, тем больше сатанизма вижу в себе. Вижу, что живу по принципу «то, что ненавижу, то и люблю». Если человек за свою жизнь так и не приобретет бесстрастия души, может ли Господь спасти такого человека?»

– Конечно, такого и может. Более того, Он его может спасти через очищение его от страстей и дарование ему бесстрастия.

– То есть когда человек признает, что он вместо того чтобы возноситься, погружается в бездну…

– Да, и даже первая фраза говорит о том, что человек начинает прозревать, это очень хороший процесс. Меня, например, это радует.

– То, что он видит в себе, – это и есть прозрение?

– Да, прозрение, конечно. Наконец-то стал замечать. Потому что большинство людей замечают в других всякие процессы.

– Ну да, что люди становятся злее…

– А когда человек сам в себе видит опасные тенденции, то это очень хорошее дело, и это его может понудить обратиться к Богу-Спасителю, чтобы Он его спас. И если молитва его будет неотступна, Господь его обязательно спасет, как спас разбойника.

– Обычно люди говорят: «Мир вокруг погружается во тьму…»

– Так мы-то с миром…

– Ну вот про себя как-то это…

– Ну вот, это как раз заблуждение.

– Следующий вопрос: «Ветхий Завет строго запрещал вступать в религиозно смешанные браки. Является ли грехом и прямым нарушением заповеди вступление в брак с неверующим?»

– Неправильный подход к этой проблеме. Когда человек вступает в брак с неверующим, это уже свидетельство того, что он неверующий сам. Он совершенно не может быть христианином, причем категорически. Поэтому пусть на ком хочет, на том и женится. Какая разница? Ну, может, он крест на себе носит или крещеный – ну так и что? Кальтенбруннер тоже был крещеный.

Потому что верующий человек женится не потому, что возраст подошел, а потому, что он хочет основать малую церковь. Он же не женится на корове или козе? Он женится на человеке женского пола, который также желает создать домашнюю церковь. И вот они всю жизнь эту домашнюю церковь строят, а не ругаются по разным пустякам: где будем жить? кто больше дал? ты больше любишь маму, чем меня… А мама там свои козни строит и так далее. Это так живут неверующие люди. Они могут говорить что угодно про веру, даже куда-то ходить. Такие люди, вполне возможно, ходят в церковь. Но кого когда спасло хождение в церковь? Как пришел, так и ушел. С чем пришел, с тем и вышел. Спасает-то не это, а только стяжание благодати Святого Духа. А как ты внутри семьи стяжешь благодать Святого Духа, если один человек явно неверующий, а другой, как бы неявно, такой равнодушный, то есть все равно, на ком жениться, лишь бы кудри были красивые. Так что если человек выходит замуж за неверующего, так он и сам неверующий. Я вообще не понимаю, какие тут вопросы. Как хотят, пусть так и живут.

– Следующий вопрос в продолжение: «У меня муж – индус, а я христианка. Я крестила своего сына, потом муж крестил его по индийским законам. Я не была против как бы в знак уважения к его родителям и к нему. Но грех ли это: крестить по-христиански, а потом по-индийски?»

– А что такое грех?

– Ну, вот у человека есть некое такое опасение, что он делает что-то неправильно с точки зрения Бога, если она называет себя христианкой.

– Опять – какого Бога? У наших братьев-индуистов богов много, как бы не сотня. Десятки известны, я штук пятнадцать могу назвать. Так что интересно, какого Бога?

– Ну, коли она себя именует христианкой, значит…

– Вот. Еще интересно, а что за этим стоит, за этим христианством? В какой момент своей истории стала христианкой? Тоже интересно. Если некая женщина, мусульманка по рождению, татарочка, поехала в Индию на экскурсию и там осталась: встретился ей там хороший парень, индус, вышла за него замуж, а после этого она попала в какую-то христианскую общину и стала христианкой… Возможно? Возможно. Тогда она христианка. А если она считала, что она христианка и вышла замуж за язычника, то какая же она христианка? Она никакая не христианка, пусть успокоится.

– И вопроса «грех это или нет» уже не стоит?

– Надо выяснить, что она считает за грех. Дело в том, что большинство людей, которые нам звонят, грехом считают нарушение какой-то инструкции. В Церкви есть много всяких правил, вот если ты нарушил это правило – это грех, а не нарушил – все нормально. Но это же не так. Речи о взаимоотношениях человека и Бога вообще не стоит, потому что этих взаимоотношений не было. Как не было, так и нет.

– Взаимоотношения строятся на основе этих правил, которые человек усвоил.

– Нет, никогда.

– Нет, он, человек, выстраивает взаимоотношения с Богом…

– Он пусть что хочет делает, но Господь сказал: «Праведность ваша (обращаясь к Своим ученикам) должна превзойти праведность книжников и фарисеев». Которые действовали по инструкции. А для Бога эти инструкции не представляют никакой ценности, и наоборот. Тем, кто придерживается этого, Он говорил: «Фарисеи, лицемеры». Потому что в инструкции, внутри, легко можно спрятать нелюбовь к человеку. А для Бога, наоборот, нужно из сердца человека ее достать и чтобы эта любовь была действенна. Не просто замечание делать: «Не лупи мальчика», а хотя бы взять его, защитить, взять на руки, сказать: «Будешь его лупить при мне, я тебе его вообще не отдам, давай побегай за мной. Иди в милицию, а я пока убегу». Можно придумать что угодно.

– Вопрос телезрителя: «Когда умирает человек, это суеверие, что, допустим, завешивают зеркала, телевизор чем-то укрывают?»

– Ну, разумеется. Конечно, суеверие.

– Телезритель: «Это правильно или это суеверие? Допустим, хлеб, воду укрывают – это от суеверия или нет?»

– Конечно, у святых отцов везде написано, что надо телевизоры закрывать черной тряпкой. Возьмите святых отцов IV–VI веков… а также про зеркала везде все написано… Вы знаете, с какого момента вообще появились зеркала? Особенно в каждом доме.

– Телезритель: «Мои родные – старообрядцы. Могу ли я о них молиться, подавать записочки на литургии о здравии и упокоении? Или нет?»

– Молиться нужно обязательно, а на литургии мы их не поминаем до тех пор, пока они не придут с нами в единоверие. А молиться обязательно, тем более это наши родичи, но молиться на келейной, домашней молитве, можно и в храме молиться, а вот подавать на проскомидию записочки нельзя, потому что они не члены Православной Церкви.

– Следующий вопрос: «Семья, желая сделать доброе дело, берет на выходные девочку из приюта четырнадцати лет, попавшую туда из неблагополучной семьи. После последнего визита из шкатулки с семейными деньгами исчезла солидная сумма. Стоит ли уличить ее в краже с целью увещевания и исправления? Какие рекомендации можно дать этим людям?»

– Я бы обязательно сказал, что нам это известно. Девочка будет насмерть стоять и все отрицать, поэтому когда мы берем такого человека в свою семью, надо все соблазнительные моменты убрать, потому что у детей, в силу их недоласканности, развивается синдром такого детского воровства.

Во-первых, у девочки нет украшений, и поэтому она хочет, чтобы у нее они были, деньги тоже. Но деньги дети тратят так: они покупают всякие сладости и раздаривают своим сверстникам, чтобы похвалиться, и тем самым покупают внимание своих сверстников, то есть им не хватает любви. Ругать не надо, нужно просто объяснить. Сказать: «Тебе нужны деньги, или ты хочешь их на что-то потратить? Ты нам скажи, пойдем вместе купим на эти же деньги. Мы тебе сейчас дадим». Но впредь деньги все равно не оставлять. То есть то, что произошло, – это абсолютно закономерная вещь, когда мы имеем дело с такими детьми, которые в большой степени лишены родительской ласки.

– То есть отказываться от участия в жизни этого ребенка не надо?

– Это уже их дело, но просто как бы это выдает их неподготовленность. Они просто не понимают, с кем имеют дело.

– Ну да, получили некий урок.

– Да. Мы недавно с одной сотрудницей детского дома вспоминали нашего очень хорошего мальчика, в некотором смысле самого лучшего, которого мы отдали в семью, они его приняли, усыновили. Замечательный, очень талантливый мальчик, просто ангел! И с ним был такой случай, еще когда он не так давно у нас побыл. Кто-то его раздосадовал, и мы от него услышали такую брань, которой я, живя в бараке с детства, никогда не слышал. Это было настолько кучеряво и многоэтажно, что взрослые начали даже хохотать. А он, конечно, не понимал, что он говорит, но это сразу в нем выплеснулось, потому что он видел, что взрослые, среди которых он жил, в минуту волнения, гнева вот это и говорили. Надо быть к этому готовым, что там, на дне души, у ребеночка, очень такого миленького, это все лежит…

– …и может выскочить наружу.

– Да, это может быть им самим востребовано в минуту какого-то очень гневного состояния.

– Батюшка, спасибо, нас просят заканчивать передачу.

– Всего вам доброго, дорогие наши зрители! Не забудьте, очень прошу: если мы хотим, чтобы телеканал «Союз» продолжал свое бытие, мы должны помогать. Наш же канал, мы должны его содержать. 

Ведущий: протоиерей Александр Березовский
Записала Елена Кузоро