Беседы с батюшкой. Таинство Покаяния

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает игумен Флавиан (Матвеев), наместник Крестовоздвиженского мужского монастыря города Екатеринбурга.

– Продолжается Великий пост, подготовка к одному из важнейших христианских праздников, торжеству из торжеств, Светлому Христову Воскресению. И поэтому сегодня я предлагаю поговорить об одном из таинств Русской Православной Церкви – Исповеди. Потому что для христианина хотя бы раз в год, на Пасху, важно быть сопричастником Тела и Крови Христовых, а таинство Покаяния является предваряющим таинство Евхаристии. Мы привыкли воспринимать таинство Покаяния как подготовку к Причастию, но при этом это два отдельных таинства. Хотелось бы начать с того, каково значение покаяния в жизни христианина?

– Таинство Исповеди действительно является отдельным таинством, но таинства Исповеди и Причастия взаимосвязаны. По крайней мере, в традиции нашей Русской Православной Церкви таинство Исповеди всегда предваряет таинство Святого Причащения. Для того чтобы приступить к таинству Причастия, нужно очистить свою совесть от тяжкого груза греха и делать это даже тогда, когда после последнего причащения прошло не так много времени. В нашей русской традиции принято именно так. Может быть, потому, что именно в Русской Православной Церкви был период, когда причащаться один или два раза в год считалось чуть ли не нормой. Конечно, это был период определенного застоя в духовной жизни, тогда нормой считалось то, что таковой быть не должно. Поэтому у нас принято так: перед Причастием обязательно нужно исповедоваться.

Но Исповедь – это самостоятельное таинство, и если человек хранит единство с Церковью, то при необходимости ему можно прибегать к таинству Исповеди отдельно от таинства Причастия, особенно если в этом есть какая-то нужда. Например, человек тяжко согрешил; с кем-то поссорился и тут же помирился, попросил прощения, но это нанесло рану душе; или кого-то в чем-то заподозрил и у него нет возможности выкрутиться из этой ситуации, узнать, насколько справедливы его подозрения; или возникла какая-то вспышка гнева, которая внутренне буквально сожгла, испепелила совесть человека… Конечно, человеку важно в этом случае прийти в храм Божий к аналою, на котором лежит крест и Евангелие, исповедовать грех и получить разрешение греха от священника, то есть его прощение. Это очень актуально для людей с тревожной совестью. У людей по-разному устроена совесть, и бывает так, что человек все время чувствует себя виноватым. Такому человеку, конечно, нужно приступать почаще к таинству Исповеди, ему этого даже хочется, чтобы совесть была в порядке, не очень сильно тревожила и не отрывала от других духовных дел (бывает и такое).

Это возможно для человека только тогда, когда он хранит единство с Церковью. Считается, что человек хранит свое единство с Церковью, если хотя бы один раз в год (не реже) приступает к таинству Святого Причащения. Таким образом он через принятие Тела и Крови Христовых поддерживает общение с Церковью и может принимать каждое из таинств Православной Церкви. По крайней мере, у такого человека открыта дорога к принятию этих таинств, есть такая возможность. А если человек не имеет этого единства с Церковью, то есть, например, больше года не был на Причастии и вдруг захотел исповедоваться, то ему надо вначале восстановить свое общение с Церковью через принятие исповеди и следующего за ним причащения, подготовиться так, как это полагается и к таинству Исповеди, и к таинству Причащения, а уже потом, в случае необходимости, открыта дверь для того, чтобы просто исповедоваться отдельно от Причастия. Также открыта дверь для других таинств: Соборования или Венчания и т.д.

– Вы говорили о том, что причащение один или два раза в год – это норма, которая была раньше, но которая таковой не является. Как вы считаете, для православного христианина какая норма является истинной нормой?

– Наверное, здесь надо немного порассуждать. Если человек ведет серьезную, напряженную духовную жизнь, ежедневно утром и вечером находит время для молитвы и у него есть время для чтения Евангелия, есть силы для того, чтобы читать духовную литературу, наблюдать за своей внутренней, духовной жизнью, посещать храм Божий, то такому человеку, у которого есть намерения, чтобы духовная жизнь занимала первостепенное место в его жизни, можно рекомендовать и каждую неделю исповедоваться и причащаться. Именно потому, что его духовная жизнь может протекать с определенным напряжением. Исключением из этого может быть то, когда, например, священник в таком человеке с напряженной духовной жизнью замечает какую-то склонность к гордыне… Тогда он может посоветовать: «Тебе часто причащаться нельзя, а то возгордишься и через гордыню потерпишь урон для своего духовного возрастания». Или когда в человеке есть и усердие, но в то же самое время есть и какое-то легкомыслие. Такому человеку священник тоже может сказать: «Давай-ка ты не слишком часто будешь причащаться, для того чтобы хранить полное благоговение. Не хватает в тебе благоговения к святыне. Не так трепетно ты относишься к таинству, как мы должны относиться, поэтому с частым причащением лучше повременить».

Таким образом, если учитывать явные препятствия для частого причащения, то, наверное, причащение один раз в неделю – достаточно частое, но для человека может быть нормой. Однако далеко не все могут вести такую напряженную духовную жизнь. Бывают периоды, когда мы нацелены на духовную жизнь и у нас все как-то получается и складывается, а потом наступает период застоя. Конечно, мы просто обязаны себя подгонять, чтобы все время идти навстречу Христу и причащаться почаще. По крайней мере, причащаться во все двунадесятые праздники, на мой взгляд, должны побуждать себя все православные христиане. Но если у человека рассеянный образ жизни или профессия, которая не предполагает внутреннюю собранность, плохие привычки и соответствующее им состояние воли, то такому человеку вряд ли священник порекомендует причащаться часто, потому что он и разогнать себя на это не сможет скорее всего, а это может стать причиной уныния. Для такого человека лучше, если он хотя бы один или два раза в год мобилизует себя на то, чтобы хорошенько подготовиться, и этого будет достаточно. Лучше реже, но существенно, основательно.

– Вопрос телезрителя: «В народе говорят: «За еду не быть в аду». Как это понять? Зачем мы вообще тогда соблюдаем пост?»

– Здесь, наверное, надо рассудить таким образом: эта поговорка как бы оправдывает согрешения тех людей, которые к посту относятся не слишком строго. Можно представить себе бабушку, которая потчует внуков вкусными пирожками и говорит им: «За еду не быть в аду. Потом, когда подрастешь, попостишься, а покуда растешь, то лучше кушать, чем остаться голодным». И, таким образом, получается, что человек себя оправдывает. Например, принимает гостей и думает: «Накормлю их получше чем-нибудь, даже не совсем постным, ведь в детстве говорили, что за еду не быть в аду». То есть находит себе оправдание через эту поговорку. Но в этой поговорке действительно содержится некое здравое зерно. Если человек не соблюдает пост, то этот грех по сравнению с другими грехами не так тяжек, потому что касается только самого человека.

Если говорить о внешней стороне этого поступка, то за нарушение поста, вызванное какими-то соображениями по типу «я вообще не буду соблюдать пост, потому что вообще это не воспринимаю», полагается епитимья или даже отлучение от Церкви, пока человек не изменит своего отношения к посту, а если нарушение поста ситуативное и не связано с крайностями, то иногда налагается епитимья, но не слишком тяжелая и не связанная с отлучением от Церкви. Именно поэтому вероятность того, чтобы обречь себя на адские муки в результате ситуативного нарушения поста, конечно, гораздо меньше, чем тогда, когда человек вообще не следит за духовной жизнью и ведет крайне распущенный образ жизни, впадает в блуд, пьянство. Даже какое-то крайнее выражение гневливости, которое задевает других людей, буквально опаляя землю вокруг грешника, скорее чревато пребыванием в аду, чем то, когда человек просто любит покушать.

– Это к тому, что пост все-таки не только ограничения в еде, его нельзя воспринимать как некую диету, отказ от мясных и молочных блюд.

– Да, но в этом смысле пост телесный, связанный с воздержанием от скоромной пищи, – своеобразный маркер того, насколько человек готов и расположен подвижничать. Потому что если человек может себя «раскочегарить» на соблюдение телесного поста, то он может ставить себе и какие-то другие задачи.

– Высшую ступень?

– Да. Наверное, такие люди бывают, но сложно себе представить, чтобы человек ставил себе сколько-нибудь серьезные задачи в духовной жизни, не прибегая к ограничению себя в употреблении пищи.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «В Евангелии везде красной нитью проходят слова Христа: «Покайтесь!» Есть ли разница между покаянием и исповедью? И можно ли исповедоваться, не каясь?»

– Вообще словом «покаяние» называется в русском языке таинство (Исповеди или Покаяния – это синонимы), но также покаянием называется процесс духовной жизни, связанный с изменением образа мыслей и образа жизни. Или еще можно привести такой синоним – обращение, когда человек от неправедного образа жизни, протекающего вдали от Бога, приходит к общению с Ним и тем самым отвращается от зла и обращается к Богу. Таким образом, происходит внесение изменений в образ мыслей и образ действий. Если быть точным, то слово «покаяние» переводится по смыслу именно так со своего греческого аналога.

В этом смысле исповедь является внешним выражением процесса покаяния, который совершается в душе человека и связан с волевыми усилиями, с действием Божией благодати, которую человек принимает, а затем волей направляет себя к изменению образа жизни. А на исповеди человек фиксирует свои желаемые изменения, словесно выражает их, рассказывает о темных сторонах своей жизни, о своей вовлеченности в грех. Выразив это, он получает от священника какое-то назидание, если в нем нуждается, и, таким образом, получается, что его покаяние получает свое воплощение в исповеди.

Но бывает и так, что человек относится к таинству Исповеди формально. Для кого-то это может быть семейной традицией: человек привык перед Пасхой исповедоваться и причащаться, но ничего не хочет менять в своей жизни, он так воспитан и говорит: «Конечно, на меня никто не давит, но если я не исповедуюсь и не причащусь, то очень сильно удивлю своих родителей. Почему бы мне это не сделать так, как я это делал всегда?» При этом у человека нет сколько-нибудь напряженной духовной жизни, для него это просто внешняя канва подготовки к празднованию Пасхи, а соответственно, участие в таинствах – просто элементы подготовки к празднику.

В другом случае человек приходит на исповедь и причастие, будучи под прессом своей жены, которая более благочестива и буквально направляет своего мужа, гонит на исповедь. Тогда он думает: «Конечно, я исповедуюсь и причащусь, лишь бы только жена не пилила». И, таким образом, происходит исповедь без покаяния, то есть в человеке нет желания что-то менять. Такие случаи бывают, но все они – бедственные. Хорошо, если священник распознает такое внутреннее состояние вроде бы кающегося грешника и сможет его какими-то словами все-таки призвать к духовной работе над собой, к настоящему исповеданию христианства, настоящему покаянию.

И, конечно, это могут сделать миряне, если замечают такое друг в друге: когда человек на исповедь ходит, но жизнь свою не меняет. Иногда такое бывает очень эффективно, но люди на это не решаются, думая, что это дело священника – давать какие-то духовные советы, пытаться кого-то вразумить или поставить какие-то вопросы, связанные с духовной проблематикой. «Кто я такой? Духовным наукам не учился, в семинарии не обучался, да и как человек воспримет?» Но если будет желание отнестись к этому делу с сочувствием к внутреннему миру своего ближнего, если само обращение к ближнему будет с позиции брата, то можно спросить так: «Можно тебе по-братски задать вопрос? Как у тебя сочетается то, что ты ведешь себя, насколько я замечаю, вот так-то и на исповедь ходишь, а в жизни твоей и это не меняется, и то не меняется? Если не секрет, можешь мне по-братски сказать?» И если человек действительно почувствует, что к нему отнеслись с сопереживанием, не задирая нос, не с позиции назидателя и поучателя («Слушай-ка, а давай я тебе подскажу кое-что…»), то такое доброе, сердечное отношение может помочь заполнить внутреннюю пустоту, которая оказалась в душе. Все зависит от внутреннего такта, конечно; это элемент культуры, но, так или иначе, такие случаи бывают.

– Вопрос телезрительницы: «Я хожу на исповедь, причащаюсь и соборуюсь, по моему глубокому убеждению, я верую. Сейчас идет Великий пост, и я сказала дочери, чтобы она не блудила, потому что она меняет ухажеров. Она очень возмутилась на мое замечание, и я не знаю, как мне теперь на исповеди попросить прощения у Господа за это, я же обидела ее своими словами. Как мне быть?»

– А Вы с ней раньше обсуждали этот вопрос?

– Телезрительница: «Обсуждала и раньше, все время обсуждала, но она меня не слушает, говорит, что она взрослая и нечего ее учить. А я мать, я же отвечаю за нее. Сейчас пост, я горюю. Как же мне быть?»

– Понимаю. Получается так, что дочь очень сильно возмущена Вашим вмешательством в ее личную жизнь. Здесь, наверное, лучше придерживаться такой тактики: если между вами нет тонкой душевной взаимосвязи, нет взаимопонимания, одинакового взгляда на те или иные жизненные вопросы, то, конечно, с такой категоричностью прибегать к вразумлению не стоит, потому что у вас даже разные взгляды на ваши взаимоотношения – как воспитателя и как воспитуемой. Дочь отказывается от позиции ребенка, она призывает Вас воспринимать ее как взрослую. Если Вы воспримете ее в качестве взрослого человека, может быть, ей это поможет остепениться, понять, что время бунтарства против материнских распоряжений прошло и теперь она уже стала взрослой. И если со стороны матери не будет такого жесткого диктата, в ее жизни наконец-то возникнет пространство: «Мать перестала на меня давить, а соответственно, я уже сама должна смотреть на свою жизнь». Ей не придется автоматически, по привычке преодолевать сопротивление матери ее свободе. Если ослабнет Ваше прямое давление, то это позволит ей наконец-то осознать себя взрослым человеком, который сам несет ответственность за свои поступки и который наконец может оглядеться вокруг себя и сказать: «Да, я взрослый человек, и я нахожусь в мире взрослых людей, и на меня все вокруг смотрят как на взрослого человека, и так же на меня смотрит Бог». А если мать будет давить, «плющить», то это автоматическое сопротивление, которое началось в подростковом возрасте, не имеет шанса остановиться. И поэтому дочери в этом смысле может быть чисто психологически очень тяжело.

А Вам, может быть, стоит заговаривать с ней об этом именно с точки зрения взрослого человека: «Знаешь, все-таки я признаю, что ты взрослый человек и можешь сама решать. Единственное, что я теперь могу дать со своей стороны, – это молитвенную поддержку. Я, конечно, за тебя молюсь и буду молиться, но ты знай, что я тебе желаю только добра. Ты уже, как взрослый человек, отказываясь от прямого послушания мне как матери, сама полностью отвечаешь за свои поступки. И моя молитва, конечно, будет тебе поддержкой, но, с другой стороны, моя молитва будет о том, чтобы Господь тебя вел, направлял, поэтому те невзгоды, которые тебе встретятся на духовном пути, воспринимай по-взрослому. И если я тебе понадоблюсь для какой-то поддержки именно как мать, как взрослый человек взрослому человеку, то ты знай, что я всегда рядом и со своей молитвой, и со своим советом и всяческой поддержкой». То есть переход к таким взаимоотношениям, когда мать воспринимает подросшего ребенка как взрослого, может нести в себе целый ряд преимуществ. Когда дети взрослеют, этот переход должен рано или поздно состояться.

– Чуть ранее, отвечая на вопрос о покаянии и исповеди, Вы рассмотрели ситуацию, когда человек исповедуется не по внутреннему зову души, а по настоянию близких родственников. Одна из наших зрительниц в социальной сети «ВКонтакте» спрашивает: «Если исповедуешь грех, в котором не испытываешь сердечного раскаяния, нужно ли тогда вообще о нем рассказывать и как достичь этого раскаяния?»

– Тема очень серьезная, это тема о подготовке к исповеди. Есть такой предрассудок, что Исповедь – это таинство, которое открыто всегда и для всех, тем более если человек находится в общении с Церковью. С одной стороны, это так: формально, в случае острой нужды, какого-то внезапного душевного потрясения, связанного с согрешением, человек может прийти исповедоваться, но Исповедь – это все-таки таинство, к которому нужно готовиться. Почему? Потому что, с одной стороны, человек слаб, склонен к лени и духовному расслаблению, а с другой стороны, человек так устроен, что ему хочется исповедоваться только в тех грехах, которые так или иначе разрушают его внутренний мир и покой. Это те грехи, которые причиняют человеку беспокойство напрямую или опосредованно. Или когда человек грешит, а ближний на него давит и говорит: «Ты что делаешь?» – и человеку дискомфортно, он понимает, что делает что-то не то. Получается так: в том, что доставляет человеку страдания прямо или опосредованно, человек кается охотно.

Но бывает такая ситуация, когда человек понимает, что нарушает определенные заповеди, где воля человека идет вразрез с волей Божией, но это как-то не воспринимается, а если еще есть какие-то «любимые» грехи, то в них каяться – это вообще тяжкая мука. В этом смысле на подготовку к таинству Исповеди надо смотреть комплексно, потому что с точки зрения здравого смысла есть человек вместе со своей человеческой природой, а есть воля Божия, благая и совершенная, которая направлена к тому, чтобы человеку доставить счастье как во время земной жизни, так и в вечной жизни.

Воля Божия, открытая человеку, – это инструкция по употреблению человеческой природы. Бог не административно навязывает человеку какие-то определенные правила, Он – наш Творец и Промыслитель, то есть никто не знает человеческую природу лучше Его, никто не знает человеческую природу так, чтобы подобрать к ней соответствующий ключик. Все эти «ключики», то есть возможности для того, чтобы исполнить волю Божию, есть в человеческой природе. Но задача человека – открыть волю Божию во всей полноте и постараться ее исполнить. По крайней мере, сделать шаги навстречу Богу, и если есть такие грехи, которые воспринимаются как нечто нейтральное (вроде бы грешу, но меня это не задевает), то отнестись к этому как к проблеме, которую со временем нужно будет решить.

Но уже сейчас нужно это осознать как проблему и предпринять какие-то шаги для ее разрешения, задать себе вопрос: «А что во мне заставляет воспринять благую и совершенную волю Божию как нечто ко мне вроде бы и не относящееся? Может быть, я недостаточно люблю Бога, своего ближнего, может быть, я сух и черств своей душой, своим сердцем и это мне мешает как-то болеть душой? Может быть, я совершил над собой какую-то дурную работу и умертвил свою совесть?» Когда-то совершенное насилие над совестью может длиться долгие годы, и человек оправдывает себя, примиряется с какими-то греховными состояниями, а потом совесть уже находится в полуатрофированном состоянии и долгое время может о себе не напоминать.

Если говорить о проблематике «любимых грехов», то здесь человек должен сознательно сказать: «Я должен предпочесть Бога себе и своим похотям, Бог должен быть на первом месте в жизни каждого христианина». Подготовка к исповеди должна заключаться в том, чтобы как можно шире посмотреть на волю Божию, на то, насколько моя жизнь расходится с ней, и раскрыть это. И дело здесь не в многословии, не в том, чтобы человек пришел на исповедь с каким-то длинным списком грехов, а в том, чтобы человек не закрывал глаза на вещи, которые напрямую не доставляют беспокойство, не терзают душу, но в которых все равно нужно каяться, потому что это нарушение воли Творца и Спасителя. Если у человека есть такое настроение, значит он в этом смысле к исповеди подготовился хорошо. Конечно, в подготовку к ней нужно включить и искреннее прощение, когда человек перед исповедью задает себе вопрос: «Искренне ли я всех прощаю перед тем, как мне самому попросить прощения у Господа?»

– Вопрос телезрительницы: «Я живу с мужем, мы обвенчались, он исповедуется и причащается каждую неделю. Он считает (и я этому верю), что он глубоко верующий человек, но изменений в его жизни нет. Вот, например, из наших отношений: когда он обидит, идет исповедуется, а я думаю: «Как же так? Ты не примирился!» Но он мне говорит: «А я с тобой и не ссорился». Вот это вносит смуту. Может быть, я очень плохая и мне надо меняться, но я не могу, помогите. Я не могу причащаться так часто, как бы мне хотелось, потому что я не могу этого понять».

– Получается, здесь есть разница в понимании того, что считать ссорой, а что не считать, насколько должно простираться спокойное отношение к тем разногласиям, которые имеются в жизни супругов. Для того чтобы в этих вопросах разобраться, лучше всего, на мой взгляд, прибегнуть к помощи какого-то стороннего наблюдателя, который может внимательно выслушать позиции одной и другой стороны и высказать свое соображение, каким образом выходить из разногласий и вызванных ими стычек. При этом, конечно, наилучшим собеседником в решении подобного вопроса может быть приходской священник. Скорее всего Вам удастся договориться с ним о беседе в храме Божием либо пригласить его к себе домой, по старой русский традиции, к какому-нибудь празднику на обед или чаепитие. Это будет самым лучшим разрешением ситуации, когда священник выслушает и одного супруга, и другого и даст какой-то добрый совет.

– Давайте вернемся к затронутой ранее теме о подготовке к исповеди.

– Для того чтобы узнать волю Божию, конечно, нужно читать духовные книги. И для подготовки к исповеди есть специальные книги, в которых раскрываются те или иные греховные состояния человека. Эти книги специально предназначены для того, чтобы разбудить совесть человека, готовящегося к таинству Исповеди. В них описываются и растолковываются заповеди Божии, рассказывается о том, каким образом человек нарушает эти заповеди и в чем человеку нужно раскаяться, как и в чем поправить свою жизнь. Есть очень хорошая книга замечательного духовника отца Иоанна Крестьянкина «Опыт построения исповеди». Написана она вроде бы недавно, но, с другой стороны, каким-то записям в ней уже явно не один десяток лет. Нужно понимать, что эта книга основана на тех беседах, которые отец Иоанн вел с прихожанами, приезжавшими к нему в Псково-Печерский мужской монастырь и проводившими там время говения. Эта книга дает определенного рода обзор заповедей Ветхого и Нового Заветов, заповедей блаженств, изложенных в Евангелии от Матфея в Нагорной проповеди. В качестве подготовки к исповеди, на мой взгляд, это очень хорошая книга.

А если кто-то торопится подготовиться к исповеди поскорее, то есть книга еще тоньше – «В помощь кающимся». Но чем тоньше книга, тем тоньше должна быть настройка совести, тем к большему самоотвержению призван человек, для того чтобы не пройти мимо каких-то незатронутых уголков своей души, своей совести.

– Вопрос телезрительницы из группы «ВКонтакте»: «Когда исповедовался в определенном грехе, стоит ли на следующей исповеди в нем исповедоваться, если этот грех и дальше продолжает мучить?»

– Конечно, если грех не преодолен, то в нем обязательно нужно исповедоваться. Если перед человеком стоит такой вопрос, как грехи, которые «тянутся», которые невозможно сразу преодолеть, то большое значение имеет то, чтобы рядом был понимающий священник, который мог бы эту ситуацию контролировать, давать какие-то соответствующие советы. Но иногда даже важно исповедоваться одному и тому же священнику именно с той целью, чтобы немножко стыдно было, чтобы самому себе сказать: «Я же так хочу расстаться с этим грехом, стыдно мне будет появляться, если я согрешу этим еще раз».

Такая естественная стыдливость в отношении своего ближнего или даже священника может сыграть свою роль, и человек задаст себе вопрос: «Если я стыжусь священника, то перед Богом более стыдно д олжно быть? Поэтому приму это ощущение стыда, неловкости, которое возникает при мысли, что мне опять нужно будет идти с этим грехом на исповедь именно к этому священнику, потому что так будет лучше для полноты духовной жизни, для скорейшего расставания с греховной жизнью. Если мне священника стыдно, то я явно воспринимаю это как волю Божию, которая ведет меня к тому, чтобы я просто-напросто отказался от этого греха, от какой-то вредной привычки…»

– Еще один вопрос касается стыда: «Если не все свои грехи рассказываешь, стыдно рассказать о каком-то грехе, но в нем раскаиваешься, прощается ли такой грех Богом?»

– Если таинство Исповеди совершается с полным чтением молитв, то священник должен кающимся прочитать назидание, в котором есть такие слова (если перевести их на русский язык): «Если же ты что-нибудь скроешь, грех твой усугубится, пойми же, что ты пришел в духовную врачебницу, тебе нельзя уйти из нее неисцеленным». Мы же не знаем, насколько усугубится этот грех, если его скрыть на исповеди. Может быть, во много раз, и этот скрытый грех утянет душу на самые глубины ада. Поэтому нужно придерживаться строгого правила: не стыдиться и исповедовать все грехи в их полноте. После первого года служения священника уже невозможно ничем удивить: грехи людей не отличаются каким-то разнообразием. Если человек исповедует ему какой-то застарелый грех или грех, который мучает душу, в священнике это порождает не отвращение, которое могло бы произойти, если бы об этом грехе узнал сотрудник по работе или сосед по квартире, а сочувствие и желание помочь избавиться от греха. Любой стыд, который возникает на исповеди, является ложным стыдом, к нему не нужно прислушиваться. Этот стыд мешает приблизиться к Богу, поэтому его нужно преодолеть.

 

Ведущий Дмитрий Бродовиков
Расшифровка: Елена Кузоро