Беседы с батюшкой. Православная молитва и ее особенности

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Олег Стеняев, клирик храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках. Передача из Москвы.

– Чем православная молитва отличается от молитвы инославной?

– В восточной христианской православной традиции молитва прежде всего должна быть бесстрастной. В результате грехопадения наиболее пострадал именно чувственный аппарат человека. Христос в Евангелии прямо говорит: «Из сердца исходят убийства, кражи, блуд – всякая нечистота». Православный человек во время молитвы отстраняет на периферию сознания свои ощущения, он избегает всплеска чувств. Как сказано в начале утреннего правила, приступая к молитве, нужно подождать,«дондеже не успокоятся твои чувствования». Потому и церковное чтение (как в храме читают молитвы), оно бесстрастное, как некий камертон. Храмовая молитва задает тон домашней молитве. Это очень опасно, если в мир наших религиозных представлений проникнет греховная чувствительность, ее надо всячески избегать. Апостол Павел знал это. В общине коринфских христиан имели место подобные эксперименты с собственными чувствами: пророчествования, вещание на иных языках,изливание своих эмоций. И апостол Павел пытался таких верующих образумить, привить им очень здравую позицию. Он говорил: «Буду молиться духом (то есть сердцем), буду молиться и умом (то есть контролировать мир чувств). Петь духом и петь и умом». Святые отцы нам заповедовали свой разум, которым мы разумеем законы Бога, Его волю, погружать в сердце и контролировать свой чувственный аппарат. А если чувства начинают преобладать над разумом, происходит как бы выпадение из человеческого состояния в состояние почти животное. Это животные руководствуются инстинктами, а человек имеет разум, который ему дан от Бога, чтобы контролировать свои чувственные порывы. Правда, иногда нам кажется, что какое-то чувствование, которое мы переживаем, оно от Бога. А оно может быть вызвано чем-то другим. Или наоборот, на человека нападает печаль, депрессия, и он думает, что это его искушает дьявол. А может быть, у него просто повышенное давление или желчь в печени. Мы не настолько опытны, чтобы относиться с доверием к тому, что мы чувствуем.

Есть такой дар в Церкви – дар различения духов, то есть состояния чувств того или иного человека. Но мало кто обладает таким даром. Поэтому экспериментировать со своими ощущениями, особенно на молитве, православный человек не может. В этом принципиальное отличие православной молитвы от инославной. Если говорить, например, о слезах, то святые отцы учат, что это самый редкий дар – дар слез на молитве, и в основном он дается мужчинам. А если у обычных людей появляются эти слезы– эмоции, охи, ахи, это, скорее всего, реализуется та чувственность, которая ниже пупка в человеческом теле. Сразу надо это пресекать категорически, прервать молитву, если разболтались чувства или нахлынул слишком дикий, харизматический восторг. Лучше остановить молитву, может быть, принять холодный душ и уж потом заново приступить к ней. Православные всегда очень строго следят за эмоциями. Святитель Игнатий (Брянчанинов) много писал на эту тему, что нас подстерегает великая опасность, когда мы руководствуемся не разумением правды Божией, а своими ощущениями. Представьте такую ситуацию, вот вы придете на работу и скажете: «Я сегодня не буду работать, у меня нет настроения». А в другой раз: «Ой, у меня такое настроение! Я буду всю работу делать сам. Пусть все остальные уходят». Так же нелепо, если человек начинает молиться только когда у него есть молитвенное чувство: «Да, вот сейчас я готов к молитве», утром например. А вечером он не готов к молитве, он чувствует, что не сможет так же прочитать. Нельзя быть заложником своих чувств, потому что, как я уже говорил, чувственный аппаратнаиболее пострадал в результате грехопадения. Надо заботиться иметь Бога в разуме – это нам говорит апостол Павел в Послании к Римлянам, глава 1. А те люди, которые этим пренебрегают, они через буйство чувств впадают во всевозможные чувственные грехи и извращения, вот к чему это может привести. Апостол Павел, когда писал наставление для юного епископа Тимофея, он ему вот что сказал: «Вникай в себя и в Писание. Занимайся этим постоянно; так ты спасешь и себя, и тех, кто тебя слушает». То есть нельзя только в себя вникать, нужно еще поучаться в Писании, чтобы соизмерять то, что происходит в твоей жизни, с требованиями Господа Бога, изреченными нам в Его Божественном откровении.

Православные люди не молятся по вдохновению, когда нахлынули чувства, как это практикуется во многих сектах, даже конфессиях, Мы молимся утром (читаем утренние молитвы), мы молимся вечером(читаем вечерние молитвы). Мы не импровизируем на молитве. Пожалуй, еще одна христианская конфессия, которая этого придерживается, ‒римо-католики. Они тоже стараются читать молитвы церковные, но у них все-таки есть акцент на чувственность. Многие католические святые пишут о том, как во время молитвы нахлынули чувства. Так, одна из них (на это обращает внимание Алексей Ильич Осипов) восклицала: «Христос меня зовет с неба пронзительным свистом». Вот такой вульгаризации не должно быть в молитвенной жизни. И те люди, которые разболтали свой чувственный аппарат, им надо собрать себя в кучку для молитвы. Иначе их молитвы, как всплески нечистых помыслов, ощущений, не поднимутся выше потолка. Потому что молитва предполагает еще и самоуничижение. Славянское слово «молитва» однокоренное со словом «мольба», человек говорит: «Я умоляю». Как можно дерзко умолять, криком пытаться чего-то стребовать, ожидать какой-то свист с неба, если ты обращаешься в молитве к Создателю Вселенной? Здесь надо сохранять благоговение, проявлять богобоязненность и свои чувства немного задвинуть в сторону, потому что не настолько они очищены, наше сердце не настолько очищено, чтобы нам доверять своим чувствованиям. В этом тоже отличие православной молитвы от инославной.Если молитвенная жизнь у кого-то не строится, то это, скорее всего, потому, что вы стали заложниками своих чувств: у меня есть настроение – я молюсь, нет настроения – не молюсь. Православие – это образ жизни. Православный человек ‒ тот, который утром читает утренние молитвы, вечером вечерние молитвы, старается исполнять заповеди Божии, человек, который живет богослужением. Собственно говоря, молитва Древней Руси – это суточный круг, а также месячный круг, седмичный, годовой. А молитвослов Древней Руси – это Канонник. Те молитвы, которые мы сейчас читаем как утренние, вечерние, – это Церковь, исходя из немощи обычных людей, своих чад, немного упростила то, что читалось в древности как повечерие (или полунощница), то есть некий молитвенный минимум нам предлагают эти молитвы.

Один мужчина мне сказал: «Мне кажется, будто я всю ночь читал это Правило ко Святому Причащению». Я с удивлением на него посмотрел и сказал: «В следующий раз поставьте будильник и засеките время». Он через неделю ко мне приходит и говорит: «Вы знаете, оказывается, получилось около полутора часов, не более». То есть дьявол иногда внушает нам, что утренние молитвы очень длинные. Но они занимают всего 8‒10 минут. И что вечерние молитвы невыносимо длинные, а они тоже занимают 8‒10 минут. То есть лукавый играет нашей душой через мир наших чувств. Но здравый рассудок должен подсказать: если во время молитвы на меня нападает сон, усталость, а как только позвонил телефон и я перестал молиться‒целый час,бодрый, разговариваю со своими друзьями, то это должно подсказать православному человеку, что молитва – это духовное борение. Как только я перестал молиться ‒говорю по телефону два-три часа, и сон пропал, и немощи никакой нет, это уже показатель, что идет духовная брань. Апостол Павел писал, что наша брань не против крови и плоти, но против сил злобы поднебесной, то есть против злых духов, обитающих в пространстве между небом и землей, которые отбирают у нас молитву.

– Вопрос телезрительницы из Подмосковья: «В молитве о упокоении есть такие слова: “душа его (ея) во благих водворится”. Как их правильно понимать?»

– «Во благих» – то есть она будет в благостном состоянии, в общении с благими существами, которые упокоились в Господе. «Со святыми упокой» в смысле с другими святыми. «Во благих водворится» поселится среди блаженных. Здесь такой смысл: через личную благость, которую человек стяжает во время своего земного существования, он обретает надежду на благость в жизни последующей. Ведь земная жизнь нам дана для того, чтобы мы приготовились к жизни вечной. И в этом смысле ад и рай начинаются здесь, как мы проводим нашу земную жизнь. А когда умирает человек, мы молимся за него и желаем, чтобы он упокоился со святыми, во благих водворился. Это наше доброе молитвенное пожелание усопшим.

– То есть молитва – это борение?

– В любом случае. Особенно когда мы молимся за других. Святые отцы говорили: «Молиться за других – кровь проливать». Если на чью-то просьбу о молитве вы отвечаете, что будете за этого человека молиться, то должны очень серьезно к этому отнестись. В Писании сказано: «Носите бремена друг друга». Но надо соизмерять, можем ли мы молиться за других людей. Вот, например, кровное родство нас обязывает молиться за своих родственников: родителей, чад, за других родных. А молиться за тяжелых грешников, даже если они нас просят об этом, может, нужно перепоручить другим людям, которые имеют больший молитвенный опыт, чем мы. Это тоже разумно.

– Молитва «Отче наш» – в чем ее исключительность?

– Если говорить о молитве «Отче наш», то это как в государстве Конституция. Эта молитва является образцом всех других христианских молитв. Исследователи-гебраисты обратили внимание, что слова молитвы «Отче наш» взяты из молитвенных прошений, распространенных во времена земной проповеди Христа. В основном это Псалтирь и другие библейские тексты. Это, с одной стороны, к винтэссенция всех молитв и молитвенная Конституция, которая говорит нам о том главном, с чем мы должны обращаться к Богу, каковы должны быть наши прошения. Но самое бесценное в этой молитве то, что Христос дает нам право начинать ее словами «Отче наш». Дело в том, что иудеи не знали личного отцовства Бога, хотя есть ветхозаветные молитвы, где Израиль как народ обращается к Богу Отцу. Но в целом ощущение, что Бог – это твой Отец, недоступно другим религиям. Оно является достоянием именно христианства. И когда Христос говорит: «Я открыл им (то есть Своим ученикам) имя Твое, Боже», имеется в виду, что Он открыл нам тайну, что Бог Отец через Иисуса Христа усыновляет нас Себе и мы имеем право взывать к Создателю миров: «Авва Отче!» То есть во Христе Иисусе мы все усыновляемся Богу Отцу. И то, что наша молитва начинается таким обращением ‒ Отче, Отец,это свидетельство того, какая выстраивается близость между Творцом и творением благодаря Иисусу Христу, о Котором сказано: един Бог, един ходатай, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус. Так написал апостол Павел (1 Тим. 2, 5).

– Вопрос телезрителя из Ставропольского края: «Я принял Православие, хожу в православный храм, дома читаю Псалтирь, но многих слов в тексте не понимаю, хотя в целом вроде бы понятно, о чем там. Не грешно ли это ‒ читать не понимая?»

– Апостол Павел писал в 14-й главе Первого послания к Коринфянам: «Лучше в церкви пять слов сказать на понятном языке, чем тьму слов на незнакомом». Я Вам советую купить учебную Псалтирь, когда на одной странице церковнославянский текст, а на другой, параллельно, перевод на русский язык. Как только Вы начнете время от времени заглядывать в параллельный текст, вскоре сможете читать Псалтирь без опоры на перевод. На самом деле в церковнославянском языке очень мало слов, которые нам непонятны. Их буквально десятка два-три, не больше. В конце многих молитвословов дается словарь малопонятных слов. И чем больше человек молится по церковнославянскому молитвеннику, тем понятнее ему становятся эти тексты. Может быть, если мы читаем молитвы на церковнославянском механически ‒ не вдумываясь, обволакивая их своими чувствами, здесь действительно смысл может ускользать. Поэтому я Вам дам совет – читайте медленнее. Когда человек читает медленно, то может вникнуть в каждую мысль, и даже если встречается малопонятное слово, то по контексту Вы сразу улавливаете, о чем идет речь. Но надо читать вдумчиво.

– Отец Олег, чем молитва отличается от мантры?

– Мантрическое, скажем так, молитвословие – это когда язычники повторяли совершенно непонятные слова, даже не слова, а звуки некоторые чередующиеся произносили,считая их какими-то таинственными, сакральнымимантрами и уповая на то, что вот эта мантра принесет урожай, а та даст телесное здравиеи так далее. Мантра никогда не может стать молитвой, а вот молитва, к сожалению, может стать мантрической, когда мы читаем ее бездумно, с целью как можно быстрее все вычитать. Мы уже определились, что, допустим, если утренние и вечерние молитвы занимают в среднем по десять минут, то своей спешкой ты выиграешь,предположим,3‒4 минуты, но получается, что ты рискуешь вовсе не помолиться, если ты читал без осознания того, что произносишь, разум твой молчал, только уста говорили. Это неразумно. Поэтому мы никогда не должны спешить при чтении молитв, мы должны читать их с расстановкой. И очень важно придерживаться церковных норм молитвы. Когда, например,в храме гасится свет и начинается чтение шестопсалмия, то, по церковной традиции,принято ощущать себя предстоящим как бы на Страшном Суде.Поэтому шестопсалмие читается с расстановкой, даже некой медлительностью. Такая манера чтения может служить для нас хорошим камертоном, который правильно настроит нашу домашнюю молитву: спокойную, неторопливую, сердечно-внимательную.

– И вдумчивую?

– Да, конечно.

– Показатель того, что человек помолился хорошо, это когда он настроился умом на определенный лад?

– Святой праведный Иоанн Кронштадтский дает такой совет: если ты читаешь молитву и вдруг ловишь себя на мысли: «А кому я молюсь – Божией Матери или Христу?» ‒ и ты смотришь в начало этой молитвы, то немедленно останови чтение. Перечитай молитву (не все правило, а именно ту, на которой ты рассеялся умом) и дальше продолжай молиться более внимательно, чтобы не было такого, что читает человек и не может понять – то ли Ангелу Хранителю он молится, то ли Божией Матери. Это как раз мантрическое состояние; оно свойственно язычникам, а не христианской вере.

– Как я понимаю, мантрическое чтение – это вход в определенное состояние?

– В некий ритм, который становится самой целью такой молитвы. А человек без рассуждения молится и без сердечной теплоты.

– А православная молитва – это вдумчивая…

– Вдумчивая, спокойная, с расстановкой. Особенно домашняя. Общественная молитва, конечно, другой случай. Если все читать так, как мы должны читать дома, ‒ с расстановкой, спокойно, то служба может сильно затянуться. Но в целом в храмах стараются читать громко, не спеша, внятно.

– Какое состояние человека говорит о том, была или нет его молитва плодотворна?

– Если человек читал, допустим, Покаянный канон и после этого нервное напряжение его не покинуло, то он неправильно читал Покаянный канон. А если он читал и, может быть, ему стало легко на душе и робкие слезы радости о Божием прощении появились у него на глазах, то это нормально, это допустимо. Или слушает, например,человек в храме Благодарственные молитвы по Святом Причащении и испытывает ну просто феерический восторг во время чтения и даже после него, то нет, так быть не должно, должна быть тихая радость, невечерний свет. Эти выражения очень православные – тихая радость и свет невечерний,это дух Православия. Мы должны различать дух молитвы, который затем будет проявляться в нашей повседневной, бытовой жизни, воздействовать на нее.

– А крайности – это либо очень страстная, чувственная молитва, либо мантрическая, механическая.

– Или слишком феерический восторг, фейерверк чувств.

– Можно ли молиться своими словами? Или лучше довериться молитвослову?

– Мы видим, что когда Господь Иисус Христос умирал на Кресте (все-таки смерть – это момент очень личностный, все мы умираем в одиночку), Он молился словами из Псалтири: «Помилуй Меня, Боже», «Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?» Это известные слова из Псалтири. Если в такой наивысший момент бытия Христос молился по Псалтири, то Он научает и нас обращаться к ней, когда нам очень тяжело. Или к молитвослову. Собственно говоря, те люди, которые говорят, что им не нужны никакие сборники молитв, они забывают о том, что посреди Библии есть очень хороший молитвослов – это Псалтирь. Из Писания мы знаем, что Иоанн Креститель научил своих учеников молиться. Узнав об этом, ученики Христа пришли к своему Учителю и тоже сказали Ему: «Научи нас молиться». Если говорить о церковных молитвах, о славословиях, восклицаниях, возгласах, молитве Господней, то они всегда отталкиваются от библейских текстов, очень много можно найти параллелей. Да и само ощущение того, что ты вечером читаешь то же самое, что читают и все остальные православные в твоем доме, в твоем городе, в твоей стране, на всем земном шаре, это ощущение причастности к соборной молитве, оно очень радует и укрепляет человека.

Но можно, конечно, молиться и своими словами. Общественная молитва не может быть экспромтом: церковные правила запрещают совершать богослужение не по Уставу. Но когда какое-то личное, субъективное переживание есть у человека, он может рассказать об этом Богу своими словами, о том, какая у него беда, какая проблема. Но ограничиваться только личной молитвой – это сильно упрощать свою духовную жизнь.

Я общался с баптистами, с пятидесятниками, с разными верующими, и когда я их спрашивал: «Вам не кажется, что ваши личные молитвы все время повторяются? Вы одно и то же говорите?» ‒ то они соглашались. То есть они очень литургически бедные. А молитвы церковные, наоборот, литургически богаты: в них такие краски, такая красота слога! Это же молитвы святых, и в основном они основаны на библейских текстах, прежде всего на Богодухновенной Псалтири и молитве Господней, которая является Конституцией и примером для всех христианских молитв.

– Что означает призыв апостола Павла непрестанно молиться?

– Непрестанно молиться – это значит жить с осознанием того, что ты находишься в присутствии Бога. Про Ноя сказано: «Ной ходил с Богом». Про Еноха сказано: «Енох ходил с Богом». Про Авраама сказано: «Авраам ходил пред лицем Божиим». Ходить пред Богом, жить пред Ним ‒ это значит постоянно ощущать Богоприсутствиев своей жизни, что Богне оставляет тебя ни на мгновение, а такое осознание порождает молитвенный настрой. И даже когда мы общаемся с другими людьми, мы понимаем, что происходит это в присутствии Божием. Апостол Павел так и говорит: «Все, что вы ни совершаете словом или делом, делайте это во имя Иисуса Христа». Например, человек идет работать натокарномстанке; если он христианин, то он будет это делать во имя Иисуса Христа. Мать начинает кормить грудью младенца; если она христианка, она тоже это делает во имя Иисуса Христа. То есть жить в присутствии Бога, иметь постоянно это молитвенное состояние – это возможно только при осознании того, что Бог,как Вездесущий, Он везде.И мы становимся богобоязненны, начинаем испытывать благоговение перед Ним. Если всё мы будем делать в нашей жизни во имя Иисуса Христа, сердцем постигая везде присутствие Божие, то в конце концов мы не сможем грешить. Нельзя же грешить в присутствии Бога. Кто будет грешить, например, в присутствии постороннего человека? Кто будет вести себя дерзко на глазах у людей, если он нормальный человек? Поэтому призыв апостола Павла «непрестанно молитесь» перекликается с его словами: «Все, что вы ни делаете словом или делом, делайте во имя Иисуса Христа».

– Как можно обращаться в молитвах к неодушевленным предметам: к Кресту, к поясу Богородицы и так далее?

– Я бы так ответил на этот вопрос. В Книге Чисел Пятикнижия Моисеева мы находим такое интересное песнопение (глава 21, стихи16‒18): Отсюда отправились к Беэр (Беэр – это по-еврейски колодец); это тот колодезь, о котором Господь сказал Моисею: собери народ, и дам им воды.Тогда воспел Израиль песнь сию: наполняйся, колодезь, пойте ему; колодезь, который выкопали князья, вырыли вожди народа с законодателем жезлами своими … То есть Господь повелел, чтобы Моисей их там собрал, и они пели. Вот эти слова: наполняйся, колодезь, пойте ему. Здесь слово ему не с заглавной буквы; речь идет о том, что они как бы обращаются к колодцу и как бы именно ему говорят: наполняйся, колодезь. Но это не значит, что они молятся колодцу. Колодезь для них ‒ это знаковое место, вода чудесным образом оттуда поистекла. Когда мы обращаемся ко Кресту (в молитве Кресту, например) или с благоговением прикладываемся к какой-то святыне, к мощам святых или предметам, к их одежде, ‒ если мы это делаем, то мы не почитаем ткань, не почитаем состав какой-то иконы (левкас), но в неком образе, символе воздаем почитание первообразу. Нечто подобное можно увидеть в книге Деяний святых апостолов (глава 19, стихи 11‒12): Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них. Что мы здесь видим? Люди возлагали его опоясания, платки на недужных, и те исцелялись в отсутствие апостола Павла. Разве это не чудо? Неужели платки исцеляли и опоясания? Нет, они соприкасались с телом апостола и затем исцеляли. Чему тут удивляться? Даже тень апостолов исцеляла. Жители Иерусалима это заметили и стали класть своих больных там, где они могли пройти. А ведь в течение дня тень меняется: утром она в одну сторону, вечером в другую; так они исходя из того, как тень будет падать, просто перекладывали своих больных. Но сказано: кого тень касалась, те исцелялись.

В Четвертой книге Царств рассказывается, что хоронили одного человека, и вдруг начались какое-то беспорядки. Его бросили в первый попавшийся гроб ‒ а это оказался гроб пророка Елисея, ‒ он при падении своем коснулся костей Елисея, ожил и встал на ноги. То есть благодать Божия действует многоразлично и многообразно, но все мы понимаем, что пророки и Павел не от себя действуют. Если пояс его исцеляет кого-то, это не значит, что ткань на это способна. Это действие благодати Божией через святых людей и даже через предметы, которых они касались. По крайней мере, такие аналогиии такие примеры есть в Священном Писании.

– Когда человек обращается в молитве к святым, которые уже на небесах находятся, каким образом святые слышат человека?

– В Книгах Царей рассказывается о том, что один языческий царь воевал с евреями. И он никак не мог понять: что он ни начнет делать (совершать какой-нибудь маневр), а евреи это уже знают. Отступает он, наступает – евреи в курсе. И он спрашивает у своих вельмож: «Как они могут знать? Как такое возможно?» Его сановники отвечают ему: «А у евреев есть пророки. Все, что ты говоришь в этой спальне, им известно». То есть Духом Святым пророки видят происходящее. Самое первое наименование пророка – еврейское слово «хозе» ‒ означает «прозорливец», то есть тот, кто видит. Пророк, святой – это тот, кто видит. В акафисте преподобному Сергию есть такие удивительные слова: «трисолнечнаго Святыя   Троицы   света   выну  (во всякое время) просвещающее   озарение». То есть святой не своею силой видит на расстоянии, а силой Божией. Если пророки,живя на земле, могли знать, что языческий царь говорит в своей спальне, то угодники Божии на небесах, соединившись там еще теснее с Божественной благодатью, тем более во свете Святой Троицы созерцают наши дела.

И другой очень важный аспект. Сказано: Церковь – это Тело. Церковь только условно делится на небесную и земную: земная – странствующая и воинствующая, небесная – торжествующая. А что сказано о теле? «Болит ли один член, страдает все тело». То есть нам здесь, на земле, стало тяжело (может быть, персонально Вам стало тяжело или мне) – это значит, что на небесах знают о наших скорбях, знают, как страдают сейчас христиане на Ближнем Востоке, как нападает эта саранча из бездны, отрезает им головы и так далее. То есть святые через Божественную благодать проницают. А так как мы все составляем одно мистическое тело, то их свет изливается и на нас.

– Что значит молитва перед иконой? И чем икона отличается от картины?

– Мы касались сего вопроса неоднократно, но это очень важный вопрос. Когда мы говорим о молитве, обязательно надо сказать, почему мы молимся перед иконой. Молитва отсекает наше чувственное восприятие духовной реальности. Как мы уже уяснили, чувственный аппарат человека очень испорчен. И если человек будет молиться и при этом фантазировать что-то ‒ представлять Христа, Божию Матерь, эти образы будут искажены его чувственной природой. А что такое икона? Это явление святому человеку. Он это явление запечатлел как образ, а все последующие иконописцы могли делать только списки с этого образа и не вносить никаких своих творческих элементов. Вот этим икона отличается от картины. Перед картиной молиться нельзя. Что такое картина? Мы знаем, что многие итальянские художники, и немецкие, и французские рисовали своих Мадонн с уличных женщин. Они их нанимали для позирования. Эль Греко рисовал своих святых с бесноватых в сумасшедшем доме– это общеизвестный факт. Картина – это авторское видение ситуации. А икона – это озарение, которое настигло святого, и он или сам написал икону, или руководил иконописцем и подсказывал ему. Ведь даже Моисей ничего не смог явить ‒ ни скинию, ни Ковчег Завета, пока Бог не показал ему Небесную Скинию. И Господь сказал ему: «Делай по образу небесному то, что тебе проучено». Икона – это образ, который указывает на Небесный Первообраз. Собственно говоря, всю свою христианскую жизнь мы должны выстроить по этим словам: «Яко на небеси, и на земли». Эта иконографичность сознания должна быть присуща каждому православному человеку.

А если мы будем молиться закрыв глаза, не перед иконой, все что угодно может появиться в сознании. Одна женщина мне жаловалась: она посмотрела фильм Франко   Дзеффирелли «Иисус из Назарета», становилась на молитву, а у нее перед глазами этот актер. И она не знала, что делать. Кстати, для молитвы у нее была не икона, а картина. Она не могла с помощью картины перебить киношный образ, очень яркий. Тогда я сказал ей: «Купите обычную икону». Она стала молиться перед святым образом. Ведь икона – это чистое, бесстрастное видение духовной реальности.

– Когда человек молится, он должен смотреть на икону? Как же он сможет молиться и на нее смотреть? По памяти?

– Икона – это тема для молитвы. Мы осеняем себя крестным знамением, мы смотрим на икону, перед которой горит лампада, чтобы мы видели святой образ. Старинные иконы писались темперой, поэтому, если даже горит одна маленькая лампадка, вся икона была освещена ее светом. Если маслом написать, то масло так не отражает живой огонь. Икона показывает нам реальность духовного зрения, духовного видения, помогает с большей молитвенностью обращаться к Христу, Божией Матери, Его святым угодникам. Поэтому мы и молимся в красном углу, где у нас находятся иконы, где мы возжигаем перед ними свечи, где горят лампады.

– Как лучше молиться – по памяти или заглядывая в молитвослов?

– Священникам запрещено молиться по памяти, особенно когда мы служим Божественную литургию, во время совершения таинств. Потому что, доверяя в этот момент собственной памяти, ты можешь перепутать какие-то слова, что-то забыть, как это бывает у людей, которые наизусть все знают. Мы обязаны совершать службу по книге.Думаю, что и для мирян это тоже важно, даже если они помнят наизусть все молитвы. Я знаю и маленьких детей, которые могут прочесть наизусть утренние и вечерние молитвы, одного подростка двенадцати лет, знающего на память шестопсалмие.Но при этом мы всегда настаиваем на том, что нужно молиться по книге, читает ли человек утренние или вечерние молитвы или в храме часы. Это очень важно. Потому что есть элемент некой самоуверенности в такой молитве по памяти. Сказано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». Молитва – это мольба, мы не должны выпячивать себя на молитве, иначе это будет молитва фарисея, который молился и благодарил Бога: «Слава Тебе, что я не такой, как прочие, как этот мытарь». Такой молитвы Бог не примет. Поэтому со смирением молитвенник надо держать под рукой. Конечно, если мы находимся в экстремальных условиях, мы читаем молитвы по памяти: «Живый в помощи…», покаянную молитву «Помилуй меня, Боже» и так далее. Но это, что называется, ради нужды бывает пременение(перемена) закона. Исключение из правила подтверждает правило, а не отменяет его.

– Вопрос телезрителя: «Когда, например, на молитве в храме во время богослужения хор поет и повторяет одно и то же“Господи, помилуй ” двенадцать раз,что, разве Господь за один раз не услышит и Ему надо двенадцать раз повторять? Христос в Евангелии говорил: “Не будьте многословны, как язычники”. Будто многословные будут быстрее услышаны. Как Вы считаете?»

– Если говорить о молитвах канонических, то они изречены Духом Святым. Никогда пророчества не произносились по воле человеческой, но произносили их мужи Божии, будучи движимы Духом Святым. Все каноны Церкви, все молитвенные правила – их автор все-таки Дух Святой. И если нам что-то непонятно, что-то смущает в той или иной заповеди, в том или ином каноне, правиле ‒ например, почему повторяются одни и те же слова, ‒ то как мы должны поступать? Как древние отцы наставляли: с еще большим усердием выполнять именно такую заповедь в сравнении с той, смысл которой ты разумеешь. Господь так испытывает нас. И мы должны всегда проявлять послушание, особенно перед церковной традицией. Мы должны именно учиться правилам молитвенной жизни посредством тех канонических молитв, которые нам даны, благословлены Церковью и установлены Уставом богослужения. Это действительно формирует в нас доверие к Церкви и привычку к духовному порядку.

Если такие рассуждения не отсекать, мы придем к тому, что откроем, например, Книгу Исаии и скажем: «А зачем тут ангелы восклицают “Свят, Свят, Свят Господь Бог”?» В Библии есть такие повторы, когда трижды восклицают ангелы пред Богом. Или почему Бог называет Себя «Я Бог Авраама, Исаака и Иакова», почему сразу три имени? Почему бы просто не сказать: «Я Бог»? Не все доступно нашему пониманию и в Писании, и в церковном уставе. Но в Церкви все существует так, как оно установлено и благословлено ‒ имеет Божие помазание от Духа Святого и церковное разрешение.

– Иисусова молитва – каждый ли может ее читать? Что она означает?

– Иисусова молитва – это тема, которой мы уже касались, говоря о непрестанной молитве. В древности на Руси считали, что если непрерывно читать Иисусову молитву (по возможности, все время), то памятование о Боге не покинет человека нигде: ни дома, ни на улице, и это поможет справиться с личными грехами. Но есть опасность такого чтения – оно может стать слишком механическим. Поэтому, мне думается, если человек хочет практиковать Иисусову молитву, ему надо взять благословение у священника, у которого он исповедуется, то есть у того, кто его хорошо знает.

Помню, когда я был семинаристом, пришел к своему духовнику (покойному протоиерею Димитрию Дудко) и спросил: «Можно я буду молиться по четкам?» Он сказал: «Нет, Олег, не надо тебе молиться по четкам».Я спросил: «Почему?» ‒и он ответил: «Впадешь в фарисейство». Потом еще, было дело, я к нему подошел и спросил: «А можно я “Добротолюбие” начну изучать?» И получил ответ: «Нет, тебе рано изучать “Добротолюбие”, вот будет лет за пятьдесят, тогда изучай». ‒ «Но почему?» ‒ «Впадешь в какое-нибудь саддукейство». То есть духовник – это человек, который тебя знает. Нельзя к любому священнику подойти и сказать: «Вот у меня четки, благословите». Самый лучший врач – это домашний врач. Поэтому если вы исповедуетесь относительно часто у одного и того же священника, вот с ним и можно посоветоваться, читать вам Иисусову молитву или нет.

Спаси всех Христос!

 

Ведущий: Денис Береснев
Расшифровка:Нина Кирсанова