Беседы с батюшкой. Непростые вопросы церковной жизни

В московской студии нашего телеканала на вопросы отвечает настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе (Московское подворье Оптиной пустыни) архимандрит Мелхиседек (Артюхин).

– Здравствуйте, батюшка! Христос воскресе!

– Воистину воскресе! Добрый день, дорогие братья и сестры, дорогие телезрители, все, кто смотрит сейчас телеканал «Союз».

– Наша передача будет строиться по-особенному, мы хотели бы разобрать некие непростые вопросы касательно нашей церковной жизни. Начать все-таки придется с другого. В эту неделю была память Жен Мироносиц, будет правильнее, чтобы Вы обратились к нашим телезрителям и телезрительницам, поздравили с прошедшим праздником...

– Это наш церковный международный женский день, день всеправославного почитания труда и подвига женщин, про которых однажды сказал патриарх Алексий I: «Белые платочки сохранили православие в Церкви». Поэтому роль женщины в Церкви, конечно, очень велика. Потому что без вас, без жен-мироносиц, без помощников, без вдохновителей, без тружеников на ниве церковной сложно  представить современную православную жизнь в Церкви. Это женщины и на клиросе, и в воскресной школе, и в иконописной мастерской, и в издательском отделе, и на телевидении многие корреспонденты и редакторы, даже на телеканале «Союз» много женщин, поэтому это труд и равный, и достойный: милостью Божией нет такого исключительного предпочтения, что в Церкви выделены только мужчины. И о женщинах-мироносицах возносятся благодатные молитвы.

Блаженный Августин однажды сказал, что женщина для того была сотворена не из ноги, чтобы не быть уничиженной; не из головы, чтобы не превозноситься над мужем; она  сотворена из ребра, которое было под рукой, чтобы всегда находиться под покровом и  защитой, а со стороны сердца чтобы всегда быть любимой. Поэтому дай Бог вам, дорогие наши сестры во Христе, всегда быть любимыми и Церковью, и Богом, и своей собственной семьей, и мужьями, если у кого есть, а самое главное – быть любимыми друзьями и своими подругами, потому что жизнь человека ценится, как книга, не за ее длину и толщину, а за содержание. И жизнь христианки ценится за содержание, поэтому всем вам желаю и доброго здравия, и крепкой веры, и неустанных трудов во славу Божию, в Церкви, в своей собственной семье, трудов для тех людей, которые нас окружают.

Мы сейчас празднуем самый замечательный период в нашей Церкви – дни Светлого Христова Воскресения до Вознесения. В это воскресенье праздновали день памяти Жен Мироносиц… Кто-то из мудрых святых отцов сказал: «Надо бояться не смерти, а пустой жизни». И жизнь женщины особенно наполнена служением, ей даны и какие-то сверхъестественные силы, и сопереживание, и сочувствие, интуиция. Если бы мужчина прожил хотя бы один день в послушании женщины, особенно с детьми, конечно, тогда бы он оценил, что такое труд женщины в семье. Это конкретный подвиг. Поэтому, дорогие наши сестры, в эти дни, которые идут после недели Жен Мироносиц, желаю вам всесильной помощи Божией, чтобы вы были примером для тех людей, которые окружают вас. И чтобы Господь за ваш труд даровал вам и радость, и утешение, и силы, и крепость.

Старец Паисий Афонский сказал, что за самоотверженную любовь Бог дает двойное здоровье. Почему люди долго живут? Потому что они кому-то нужны. И вот особенно долго живут бабушки, которые служат внукам. Их дети очень сильно хотят, чтобы они жили, потому что если не будет бабушки, тогда этот крест будут нести дети. Очень сильно хотят, чтобы жила бабушка, внуки, потому что бабушка уже не такая строгая, как мама или папа, она вообще поняла: в жизни чего только не бывает. Это мама или папа думают, что этого не бывает, а бабушка все понимает. Как нет рыбы без костей, так и нет человека без недостатков. Надо смотреть не на недостатки человека, а на его достоинства. Поэтому бабушкам и дедушкам дана эта мудрость любить внуков, вести их по жизни своим добрым примером. Живите долго и мирно. Это возможно тогда, когда будете служить, потому что наша жизнь не место отдыха, а место подвига. Поэтому и бабушкам, и матерям, и сестрам дай Бог сил, чтобы нести этот свет служения и быть примером для всех нас, потому что мы с вас берем пример.

Одна жена священника рассказала мне историю. Ей звонит подруга, она разговаривает по телефону, трубку зажала плечом, в одной руке держит одного ребенка, другой ребенок возле ее колена, возле юбки, а второй рукой мешает овсяную кашу, чтобы не пригорела. И вот так разговаривает. Подруга спрашивает: «Матушка, как жизнь?» Она говорит: «Нормально, не отхожу от мартеновской печи». Поэтому женщины, конечно, большую часть времени служат всем, не отходя от этой «мартеновской» печи. Дай Бог, чтобы вы в Царствии Небесном уже насладились только сладкой райской прохладой Господней, чтобы Господь за все ваши труды и в этой жизни наградил вас благодарностью от любящих людей: родных и близких. Она часто бывает, а часто ее не бывает, поэтому мы надеемся на то, что благодарность будет от Бога, хотя от людей тоже приятно ее и слышать, и получать. Поэтому приучайте детей говорить «спасибо» за вкусно приготовленный обед.

Кто-то из мудрых людей (по-моему, Клайв Льюис) однажды сказал, что христианство начинается не с тех пор и не с того момента, когда отец научит ребенка читать «Отче наш», а с того, когда мать научит своих детей благодарить за вкусно приготовленный обед. Поэтому все начинается с элементарной человеческой благодарности. И христианство начинается с этого. Мы все хотим сразу стать духовными людьми, а переступаем через конкретный простой, элементарный момент человеческой жизни. Поэтому всем вам, сестры, еще и еще раз низкий поклон, благодарность за ваш «шахтерский», тяжелейший труд «сталеваров», «обедоваров».

Кстати, интересную мысль кто-то сказал, что семья как маленькое государство, где муж  премьер-министр, а жена – министр образования, министр здравоохранения, министр по спорту, по чрезвычайным ситуациям, по туризму, начальник штаба. Поэтому дай Бог хрупкой женской натуре  со всеми этими должностями справиться. Бог вам всем в помощь, живите долго и мирно под покровом Господним и под покровом Царицы Небесной.

– Спасибо Вам большое за прекрасный ответ.

– Это не ответ, это поздравление.

– Но пока поздравляли, ответили на всю страницу вопросов. У меня будет вопрос от себя. Часто общаешься со сверстницами, половина моего женского круга знакомых – светская, мы с уважением относимся друг к другу, они прекрасно знают, где я работаю, что я сын священнослужителя и что моя вера такая, и часто мне задают вопросы.

Я иногда в шутку говорю: «Может, тебе замуж пора, детей рожать, зачем тебе эта карьера? Ты вот идешь, командуешь… Ну, заработаешь эти сто тысяч рублей, ну, съездишь в Эмираты отдохнешь, а годы идут. А как же хорошо, когда муж, дети, ведь одно другому не мешает». И привожу примеры других своих знакомых, которые это совмещают. И если уж вопрос о деньгах, то достаточно хорошо живут. Она отвечает: «Я замуж пойду, если захочу родить». Я говорю: «Тебе уже двадцать девять. Когда ты захочешь родить?» Действительно, это тенденция: если брать только лично моих знакомых, то это процентов тридцать. Получается, люди живут вхолостую. Как ответить этим людям?

– Дело в том, что когда очнутся, может быть уже поздно.

– Так я и говорю, что поздно, а как потом?

– Еще премудрый философ Сократ сказал, что истинная жизнь – это жизнь не только для себя. Смотри, какой подход к жизни: себя не забыть (а ей уже двадцать девять). Если только это не монашеский путь (а такой путь в нашей общечеловеческой жизни – это ноль-ноль-ноль… а все остальное – это обыкновенная человеческая жизнь, которая предполагает и брак, и семью, и продолжение рода), то когда вот так люди начинают выбирать и думать, что сначала надо пожить в свое удовольствие, оказывается, что живут не в свое удовольствие, а живут против себя, потому что фундамент закладывается с самого начала. Так ты закладываешь фундамент в себя или в кого-то? Если закладываешь в себя, тогда ты ничего не получишь.

Я был потрясен. В том году я ездил в Грецию, на Святую Гору. Как раз это совпало с великим праздником великомученика Пантелеимона, в нашем Пантелеимоновском монастыре четырнадцать часов шел престольный праздник. Правда, такое бывает раз в год, называется «панигер», то есть «пан» – всепраздник. Началось где-то в шесть вечера, а закончилось примерно в десять-одиннадцать часов утра. Все великолепно. Когда я ехал из города Фессалоники в Уранополис (город, из которого отправляются корабли на саму Гору Афон),  разговорился с одним человеком. Он понтийский грек, разговаривает по-русски.  Я у него спросил: «Скажи мне, сколько сейчас в среднем детей у греков: один-два или два-три? Какой группы людей больше?» И он мне говорит: «Ноль-один». –  «Что? Как это понять?» – «А вот так. У нас сейчас какая-то непонятная  европейская идеология, направленность, обычай, тенденция, когда сначала учеба, работа, карьера, поездки, путешествия, пьянки-гулянки.  Женщины в тридцать лет начинают задумываться о семье. И, кстати, многие (и не только женщины) вот так поэкспериментировали. Человеку вообще тридцать пять, и когда речь заходит о браке и детях, то детей уже нет, потому что силы ушли, молодость ушла, начались проблемы со здоровьем. У нас, в современной Греции, проблема забеременеть».

Если такая тенденция будет у нас в России и мы возьмем такой европейский пример, то есть сначала для себя... что значит для себя? Кстати, насчет детей… Некоторые говорят: «Ну что  дети? Один достаточно, два – надо подумать, зачем нищету по лавкам плодить?» А люди не задумываются, что их жизнь многогранна, это не только детство, юность, зрелость, но  еще и старость. Поэтому дети – это негосударственный пенсионный фонд, в который ты вкладываешь сейчас. «Дети не роскошь, а средство передвижения в старости», и чем больше таких средств, тем более гарантировано ваше безбедное передвижение в жизни, потому что многие хотят жить долго – и это нормально. Или столько, сколько Господь даст, – тоже правильно.

Но кто-то из философов сказал, что за долголетие мы расплачиваемся старостью. Что такое старость? Это определенный период немощи человеческой. Хотел бы то и это, туда и сюда, а уже нужна посторонняя помощь. Спрашивается, откуда эта посторонняя помощь? Конечно, естественным порядком. Бог так устроил жизнь, что она (эта помощь) от детей и  внуков. Сначала ты им меняешь памперсы, а потом они тебе меняют; сначала ты нянчишься и учишь их ходить, а потом они учат тебя ходить. Ты учишь их переворачиваться, а потом они учат тебя переворачиваться – вот такая наша жизнь. Поэтому тот, кто с молодости не задумывается о старости,  просто глупый человек. Продолжение твоей жизни в твоих детях и внуках.

То, что относительно карьеры она говорит, – это все как бы правильно, но надо не забывать самого главного, самого важного. А потом, ты же прекрасно знаешь, какая проблема сейчас (я уже много об этом на телевидении говорю): у нас сейчас из тысячи браков шестьсот разводов. А почему? Потому что два эгоиста встретились вместе в 25, 28, 29 или в 30 лет. Уже встретились не два «пластилина», а два «камня».

– Уже состоявшиеся личности.

– Совершенно верно... Я вспоминаю (я-то уже человек пенсионной или предпенсионной формации), что для нас (моих сверстников, одногруппников) было естественным на втором-третьем курсе института жениться или выходить замуж; люди успевали рожать детей, брать академический, доучиваться – это считалось нормальным. Сейчас кому-то скажи жениться или выходить замуж во время учебы… А тогда это было совершенно нормальным, родители, бабушки помогали. Почему? Потому, что это был «пластилин», то есть люди формировались в браке, подстраивались друг под друга, а не тогда, когда уже за плечами ошибки, эксперименты, какие-то судьбы, перебор знакомств с Машей, с Сашей, Федей, Сережей... К чему это приводит? Раньше этого не было, и люди живут счастливой семейной жизнью кто двадцать пять, кто тридцать лет, а другие, которые думали только о себе, в конце концов у разбитого корыта или уже в разводе (в одном или во втором). Кстати, раз у нас сегодня день Жен Мироносиц, то и вылился разговор в семейную тему…

Интересно, у нас совершенно недавно был праздник Пасхи, освящали куличи. Иногда говорят: «Что такое это священство, духовенство? Служба не так уж долго идет – какой тут труд? Вот я понимаю 8-часовой рабочий день или по 12 часов люди у станка, за компьютером, на шахте, на заправке, или поваром, или учителем». А мы прикинули наши дни, которые совсем недавно были: началось с Великой Пятницы, чин погребения почти круглосуточно, потом вся суббота – освящение куличей, целый день во дворе тысячи людей. А потом у нас три литургии на Пасху: ночная в нашем храме (Покровский храм в Ясеневе), в ноль часов с крестным ходом, в семь часов утра – средняя и в десять часов  – поздняя. Но во время освящения куличей я встречаю одну пару, и так это случилось, что мы на крещении с ними сталкивались и на освящении куличей. Тысячи людей, но  почему-то – с этой парой. Я человек любопытный, любознательный, смотрю – люди в возрасте, и вдруг  совершенно неожиданно задаю им вопрос: «А сколько вы в браке вместе?» – «Шестьдесят лет». Я удивился: «Сколько?» Пятьдесят лет совместной жизни – это «золотая» свадьба, а шестьдесят?

– Не знаю.

– Мы до такой не доживем. Ты встречал когда-нибудь, чтобы люди прожили шестьдесят лет в браке? Спрашиваю: «А сколько вам было лет, когда вы замуж вышли?» Она говорит: «Девятнадцать». А ему было двадцать один. У меня нет опыта семейной жизни, но есть опыт проблем семейной жизни, потому что все проходит через отеческое, священническое сердце, все эти разборки, проблемы, примирения, то есть кое-что я знаю и кое в чем разбираюсь. Но как говорил старец Зосима, которому было пятьдесят девять лет (он спас Украинскую Церковь от раскола): «Ты знаешь, Мелхиседек, я не перестаю учиться». И вот я у них спрашиваю: «Дайте практические советы, скажу, когда буду встречаться с молодежью, что помогло вам  прожить в браке целых шестьдесят лет». Ее Галиной звали, его – Владимир. Она первой взяла слово: «Вы знаете, любовь, уважение, внимание, прощение – вот такие секреты семейной жизни». А поскольку я этих людей видел уже не первый раз, то позволил себе конкретику и говорю: «Знаете, это все общие вещи».

– Ну, это и я могу сказать на основе прочитанных мною некоторых книг.

– Вот я и говорю, что все это общие слова, все об этом знают, все это понимают, все на это рассчитывают и пытаются по этому принципу жить, но что-то не у многих это складывается. Она думала, это какой-то секрет, а это никакой не секрет, просто общие слова. И вдруг он говорит: «Светлые мысли». – «Что за светлые мысли?» – «Друг о друге». Думаю: «Ух ты, ничего себе, какая ценная мысль!» И говорю: «Слушайте, а вот мы недавно на приходе выпустили магнитики на холодильник, мне понравилась одна цитата, и мы ее размножили: “Прежде чем подумать плохо, подумай хорошо”». И он отвечает: «Ну да, это все созвучно».

Светлые мысли… Евфросиния Московская своего мужа, Димитрия Донского, звала «свете мой светлый». Светлые мысли помогают человеку сохраниться на плаву, в мире, единомыслии, согласии, любви, доброте, внимании, уважении – это то, что сказала Галина. А где этот секрет (светлые мысли)? Думай хорошо. Потому что плохое само все всплывет.

Мы сегодня хотели затронуть непростые вопросы относительно церковной жизни, когда задают вопросы: «А что у вас в Церкви?» Одно, другое, третье, епископы живут так, попы – так; претензии к Церкви,  церковным сотрудникам, к строю церковной жизни, вообще ко всему. А надо светлые мысли иметь: прежде чем подумать плохо, подумай хорошо. И вообще когда задают вопросы по всеобщему негативу в отношении  Церкви, самое главное понять – что человек хочет от жизни. Для него важен процесс или результат? Что он хочет от своей жизни в этом мире, что хочет от Церкви? Имеет ли он к ней какое-то отношение? Не имеет. А тогда какие вопросы он может задавать о Церкви? Если имеет к ней отношение, то что он хочет от Церкви? Церковь – это некий институт,  мистическое Тело Христово, но, с другой стороны, конкретная организация, которая живет с какой-то определенной целью. В театре одно, в больнице другое, на телевидении третье, на заводе четвертое, на стадионе пятое, и у каждого есть какая-то своя определенная функция, цель и задача. Какая задача у Церкви? Что такое Церковь? И на этот вопрос надо ответить.

– Давайте сейчас попробуем ответить. Я все не знал, как правильно подвести от темы женщин к этим действительно непростым вопросам. Я рассказывал Вам перед эфиром о том, что мне передали через знакомых письмо от одного дедушки. Письмо на две страницы. Я бы так не написал, при всем моем образовании и при том, что я регулярно что-то пишу (приходится и по работе, и по учебе).

Это человек старой закалки. Действительно, через строчки видишь образ этого человека, очень светлый. Он написал пять пунктов, пять своих проблем, которые  просил объяснить ему по-божьему. Вы мне посоветовали самому ответить на эти вопросы. Но там пять глобальных проблем его жизни; ему 82 года. Я читал это письмо минут пять, но уже неделю хожу как в трансе. Я отвечу на вопрос, почему священники бездельники, не шахтеры или еще кто-то…

И это я только одно письмо прочитал, а священник таких историй выслушивает десятки за одну службу. Для меня, неопытного человека (я всего лишь церковнослужитель, не принимаю исповеди),  это тяжело было переварить. Иногда сижу и думаю: «А что я ему могу ответить?» Вы говорите: «Сам найди ответы». Но я не знаю, как их искать, а священник ищет, отвечает. И вот сейчас я Вам вопросов почти не задаю, а Вы говорите – и не хочется Вас перебивать. Это огромный труд.

Я обращусь к телезрителям: «Когда осуждаешь священника, подумай: а как он служит? Это действительно тяжелый труд».

– Дело в том, что в психиатрии сотрудники и врачи психиатрических учреждений имеют отпуск сорок пять дней: тридцать дней по КЗОТу и еще две недели за вредность. Служение священника – это (на первом этапе) служение психотерапевта, а впоследствии – психиатра. Например, Великий пост начинается с психотерапии, а заканчивается вообще психиатрией. Порой и такое в жизни бывает. И все это важно, нужно, все это надо разруливать, кого-то примирить, подлечить, кому-то дать конкретный совет, рекомендации, вообще принять участие в этом процессе. Потому что, как и врачебное искусство, это же не какое-то разовое вмешательство; даже после операции есть период реабилитации. Поэтому это не только какая-то одноразовая встреча, а целый процесс. Как говорил Маяковский: «Все профессии нужны, все профессии важны». Поэтому судить со стороны легко, слишком часто мы вынимаем шашку всех «рубать»: мол, встретился с грубым священником, с равнодушным; с непониманием, с черствостью, с жадностью.

– Такое ощущение, что идут и ждут, чтобы их так встретили, а потом написать…

– Не то что ждут, но можно массу приводить претензий к нам, священнослужителям. Они порой оправданны. Дело в том, что никто ничего не идеализирует, на самом деле встречаются какие-то моменты, отдельные персонажи, случаи. И опять же мы не знаем, что это: настроение человека или его устроение? Надо всегда учиться по жизни, начиная со своей собственной семьи: не быть прокурором, а быть адвокатом.

Вспоминаю один конкретный случай. Подходит ко мне женщина в центральной части храма. Я ее издалека окинул взглядом, когда подходил. Вижу, она смотрит мне в глаза, ищет разговора, но обратил внимание на внешний вид: был как бы ко всему готов, но все-таки монашеское устроение заставило к ней подходить боком... Потому что она была в лосинах и с декольте почти до пупка. И какой-то непонятный, совершенно домашний был наряд, как будто она только что с кровати встала или от кухни только что: варила кофе и омлет делала – и вдруг пошла в церковь. Я ухо подставил, чтобы не соблазняться и не искушаться, и говорю: «Что случилось? Вы что-то хотели спросить?» Она говорит: «Батюшка, Вы знаете, у меня чрезвычайная ситуация. Я хотела Вас спросить, что мне делать: у меня два дня назад дочь выбросилась из окна девятого этажа». Всё! У меня, конечно, в голове вся эта история, проблема. Мы с ней переговорили, а в конце разговора я сказал: «Когда Вы в следующий раз будете в храме, не забудьте одеться». Она на себя посмотрела и ахнула: «Ой, батюшка, простите, простите...»

Оказалось, что человек так появился не с умыслом, не с пренебрежением, не из-за какого-то своего мнения («я свободный человек, что хочу, то и делаю»)... Я потом всем прихожанам и сотрудникам свечного ящика сказал: «Не смейте делать замечаний, пока у вас не спросят: так ли я одет, соответствую или не соответствую... Вот конкретный случай. Не дай Бог кто-то из вас спугнул бы человека и стал барьером между ним и Христом, между ним и священником». Слава Богу, она дошла до меня и никто ей замечание не сделал. Не из-за того, что посчитал это возможным, а просто понял, что что-то случилось.

Я это показываю пример из нашей жизни, как мы относимся к людям. С пониманием надо относиться и к нам (священникам). Есть священники из многодетных семей, в которых тоже не все просто. Есть священники, которые взяли на воспитание детей.

– Таких очень много на самом деле.

– Знаю священника, у которого шестой ребенок родился дауном. Это недосып, давление, пятое, десятое – те же самые семейные проблемы. Как старец Амвросий говорил: «Приходишь в храм – и не хочешь, а хохочешь».

– Это как?

– То есть ты должен переступить порог своего дома и свои проблемы оставить за порогом. А когда приходишь в храм или на работу, по тебе не должно быть видно, что у тебя проблемы. «И не хочешь, а хохочешь» – как будто проблем нет. Поэтому мы многие вещи извиняем людям, но и нам многие вещи надо извинять, и надо начинать не с осуждения, а с понимания. Постараться вообще по жизни к семье, к сослуживцам, сотрудникам,  соседям быть не прокурорами, а адвокатами, иметь светлые мысли. Прежде чем подумать плохо, подумай хорошо. Поэтому надо понять, что это у священника: это настроение или это устроение? Редко бывает священническое устроение на гордость, жадность, равнодушие, на корысть, невнимательность. Просто порой бывает перегруз, зашкаливание именно вот этих самых психологических, психиатрических моментов, которые, безусловно, накладывают отпечаток и на ум, и на душу человека. И не каждый может сохранять все время благодушие, присутствие духа.

Мало того, чем чувствительней священник, тем больше у него впечатлений остается на сердце. А если он будет нечувствительный, он просто будет «бревном». «Бревно» нам тоже не нужно, нам нужно сочувствие. Но на человеке, который переживает, и радость отражается, и проблемы. Он не может скрыть или удержать негатив или плохое настроение, которое создалось по тем или иным причинам. Почему? Да потому, что он живой человек, но его сочувствие и участие тоже будут живыми. А если было какое-то замечание, наставление, назидание или какой-то гневный поступок, чтобы человека все-таки одернуть в его повседневной жизни, то это тоже может быть эмоциональным, но эти эмоции ради тебя, так как что-то не доходит простыми словами.

Однажды приходит одна женщина и говорит: «Батюшка, а где у вас такой священник, который, когда благословляет, по лбу дает?» А у нас был такой иеромонах Зосима, замечательный священник и пастырь. «Это как?» – спрашиваю. «Я, – говорит, – сложила руки, он мне как дал по лбу. –  «И что?» – «Вы знаете, батюшка, я после этого курить бросила». –  «А теперь он зачем?» – «А теперь хочу пить бросить». И она искала его. А другие говорили, что он чрезвычайно грубый человек. Получилось: кому как. Тогда я говорю: «Наш храм и вообще вся Церковь – это как некая больница, где надо, когда приходите в нее, очень внимательно прочитать надпись на кабинете. А надписи бывают следующие: “педиатр”, “терапевт”, “хирург”, “травматолог”, “окулист” или “дантист”. Не надо путать: если вам нужен педиатр, не стоит идти к травматологу или хирургу».

И «травматологи» в Церкви нужны. Они порой бывают грубыми, когда приходится кость ломать заново, если она неправильно срослась. И никто из нас не скажет, что это мясник или костолом. Если он это делает не по делу – да, это мясник и костолом, но когда это было совершено в конкретной ситуации, в конкретном случае – это была его профессиональная деятельность. Тогда не надо сюда лезть со своими суждениями, почему он поступил именно так. Это больница. И мы не приходим туда и не устанавливаем свои правила и свои законы. Ты хочешь процесса или результата? Ты хочешь результат, чтобы твоя душа была здорова. Ты пришел в больницу? Тогда доверься тем, кто Богом, людьми, своими знаниями и профессионализмом поставлен здесь, в Церкви,  именно это дело делать.

Приходит человек к стоматологу и говорит:

– У меня проблемы.

– Какие?

– У меня три дырки и слетела коронка.

– Хорошо, мы сейчас этим займемся.

– А вы свои зубы покажите, пожалуйста.

 Сложно себе представить такую ситуацию, когда приходит больной к врачу и говорит: «А вы о своем здоровье сначала расскажите». Тебе что нужно: результат или процесс лечения? «Пусть даст справку о своем здоровье, как у него с питанием, со своими зубами и прочее». Порой люди выглядят именно таким образом, приходят в церковь и спрашивают справку о здоровье «врача». Он готов и способен тебе помочь, если даже сам не обладает стопроцентным здоровьем (ни физическим, ни духовным, ни нравственным), но он знает, как это сделать, порой со своими негативами, недостатками.

У нас в Оптиной был замечательный хирург по фамилии Криворуков. А еще я знал одного с фамилией Безрукин. Даже одна фамилия предполагала задуматься о его профпригодности, его соответствии или несоответствии делу. В голову никому не приходило по фамилии судить о его профессиональных качествах. Кстати, они были потрясающие хирурги. Фамилиями мы интересуемся, но никто из этого выводов никаких не делает: ни по фамилии, ни по образу жизни, ни по тому, на какой машине он ездит, чистит ли он зубы два раза в день, какое состояние здоровья у него самого. Ты пришел в церковь для того, чтобы получить здесь прежде всего здоровье духовное и нравственное, чтобы стать другим человеком.

Надо не церковь менять под себя, а поменяться под Евангелие, которое неизменное. И люди, которые живут по нему и стараются читать его, чтобы по нему жить, – эти люди меняются. Поэтому церковь – это не собор и не коллектив стопроцентных атлетов и олимпийских чемпионов, это больница, в которой даже сами врачи тоже болеют. Но они знают, что делать дальше и как тебе помочь. Если вы в церкви или по жизни столкнулись с больным врачом, это вовсе не означает, что надо остаться при своем: «Он больной? Тогда я не буду лечиться, я останусь при своем эгоизме, при своей гордыне, жадности, при своей блудной, развратной жизни, при своей черствости и непочитании родителей. Я свободный человек, у меня своя вера, у меня Бог в душе». И с чем ты останешься по жизни? Такие вопросы часто встречаются.

– Да, их очень много, и мы, к сожалению, не успеем все разобрать.

– Но это не значит, что наши передачи закончились.

– Нет, мы еще встретимся и договорим. Но вывод из тех вопросов, которые мы, к сожалению, не успеем назвать сегодня: проблемы есть. Мы об этом говорили сегодня. Порой люди по своему состоянию хотят эти проблемы донести наверх, возможно, они хотят, чтобы что-то исправили, кто-то просто осуждает. Человек хочет, чтобы узнали, исправили, сделали. Как донести?

– Знаем мы, и доносится, люди говорят и подсказывают.

– Главное, пишут в общем доступе. Люди читают, искушаются и пишут очень осуждающие комментарии.

– Пусть пишут, пусть ставят вопросы, проблемы, задачи. Дело в том, что умный человек найдет возможность и у него хватит сил, чтобы исправить свои ошибки, глупый человек этих ошибок не признает. Поэтому мы видим, слышим, читаем, доносится, комментируют, и сами мы в курсе событий – это обоюдный процесс. Потерпите церковь, потерпите нас; мы терпим людей, кающихся грешников, сами порой являемся такими же грешниками, которые тоже не на последней ступеньке совершенства, а только на пути к этому. Поэтому давайте будем друг к другу снисходительны, вежливы, подсказывать что-то, не требуя сразу, чтобы мы стали олимпийскими чемпионами, не требуя от нас абсолютной, кристальной чистоты и нравственности. Будем терпеливо идти друг с другом по жизни. У меня сломана нога, а у тебя сломана рука, давайте мы, обнявшись друг с другом, потихоньку будем двигаться по жизненному пути. Кто-то сказал, что люди – ангелы, но, к сожалению, по своим грехам они ангелы только с одним крылом. То есть, если бы были ангелы, то было бы два крыла, но грехи выщипали из одного крыла перья так, что человек остался только с одним крылом. А если мы с кем-то обнимемся, то у нас будут уже два крыла, и тогда уже можно подыматься на небо.  

Поэтому хотя мы все порой и общипанные грешники,  все-таки, с призывом быть ангелами,  давайте помогать друг другу двигаться к небу, имея светлые мысли, начиная с самих себя. И прежде чем подумать о ком-то плохо вообще в жизни (не только о Церкви, священниках, епископах, Патриархе), надо сначала подумать хорошо, а плохое само и так всплывет. Плохое невозможно не замечать, но возможно это все по жизни исправить, начиная с самих себя, с нашей семьи, окружения, самим быть примером этого позитива по жизни. Глядишь, многое мы и исправим в нашей личной жизни, в церковной, в жизни государства. Думаю, это нам будет под силу, если мы этой задачей займемся, требуя прежде всего с самих себя. Как сказал Господь: «Будьте совершенны (конкретно вы), как совершенен Отец ваш Небесный», и этого будет достаточно. Потому что, исправляя одну единицу в жизни этого мира, то есть самих себя, мы будем исправлять и весь организм.

– Спасибо Вам большое за эту прекрасную беседу. Я думаю, что мы с Вами договорим еще...

– ... о трудных вопросах.

– К сожалению, мы только частично, совсем легко их коснулись. Но, думаю, Вы согласитесь со мной: как же мы могли пропустить наших дорогих мам, сестер, бабушек?

– Еще раз всех с женским днем, с днем памяти Жен Мироносиц! Всем нашим матерям, бабушкам, сестрам многая лета, помощи Божией, пусть Господь хранит вас. Как сказал старец Паисий Афонский, пусть за вашу самоотверженную любовь Бог вам дарует двойную благодать и награду в этой и в той жизни.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро