Беседы с батюшкой. Миссионерство и творчество

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает игумен Лука (Степанов) - игумен Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря, заведующий кафедрой теологии Рязанского государственного университета имени Есенина, настоятель Покровско-Татианинского университетского храма, директор православной гимназии во имя святителя Василия Рязанского.

– Орудие миссионера – слово. Как сделать так, чтобы слово не просто сотрясало воздух, а попадало в сердце – в цель?

– Дорогой Дионисий, в нашей с Вами первой профессии есть определенные законы, которые мы изучали и которые, положенные на благодать, конечно, действуют по-особому. Чтобы было просто слышно – это тоже важно. Поэтому артикуляция, дыхание, посыл – это то, без чего тоже нельзя, техническая сторона вопроса не должна быть пренебрегаема. Потому что если батюшка проповедует от души, но его не слышно, то это бывает очень огорчительно и, что называется, не по любви, потому что другие силятся услышать и не могут. Поэтому какие-то упражнения, скороговорки тоже дело; например: «На мели мы лениво налима ловили, и меняли налима вы мне на линя. О любви не меня ли так мило молили и в туманы лимана манили меня?»

Разумеется, от избытка сердца глаголют уста, а Ференц Лист говорил: для того чтобы почувствовали другие, надо очень сильно чувствовать самому. Сам каешься – наверное, скорее и других расположишь. И когда сам благоговеешь и ликуешь на празднике Рождества Христова или приближающегося Крещения... Когда внимательно читаешь наши богослужебные последования, следишь на клиросе за службой, видишь, столько искреннего чувства в наших гимнографах и, соответственно, в этих текстах. Очевидно, что если это есть в тебе, то это и доходит.

Если говорить о задаче, то очень важно не вещать с высоты своих познаний, а снисходить до заботы и проблемы того, кто является твоим слушателем. Это было очень важно и в творческих задачах, которые мы с Вами решали, и в задаче благовестия. Поскольку слово, не приспособленное к восприятию конкретного слушателя, бывает бесплодным.

– Может ли простой мирянин в своей повседневной жизни быть миссионером?

– Один просвещенный так сказал о том, зачем нужна ектения об оглашенных в современной литургии, когда сам институт, скажем так, существенно изменился: для того, чтобы никто не забывал, что Церковь настроена на миссию. Ее природа миссионерская. Поэтому никто из нас не освобожден от того, чтобы свидетельствовать о Христе и привлекать к Нему тех, рядом с кем мы находимся. И заповедь о любви к ближнему, мне кажется, в большей степени призывает нас быть благовестниками. Потому что хорошо поделиться и хлебом насущным, и стаканом холодной воды, но еще лучше поделиться словом Божиим. Как говорил ветхозаветный пророк: пошлю на них не глад хлебный,  но жажду слова Божьего. И сейчас это очень актуально: глад острый, при этом немногие могут подать ближним этот хлеб слова Божьего, чтобы напитать их. Поэтому не думаю, что какой-то христианин может считать себя вполне спокойным и организованно спасающимся – как в каком-то клане, секте, без попечения о ближних, без подаяния им этого бесценного хлеба слова Божьего.

– Как человеку, который решил проповедовать слово Божие, найти общий язык с окружающими людьми, родственниками, друзьями? Как не стать, может быть, навязчивым? Как найти творческий подход в этом деле?

– Наверное, тот, кто решил проповедовать, уже должен понимать, что ему как-то удается общаться с ближними. Пусть это были темы не столь высокие, как спасение, но очевидно, что если человек закрытый, необщительный, всегда скорбящий о том, что его никто не понимает, и всякое изреченное им слово не есть то же самое, что и задуманная им мысль (а тем более не ту реакцию на него он ждал), – может быть, это не самые положительные признаки призванности к благовестию. Другое дело, что даже в науке теологии, которую я преподаю в Рязанском государственном университете, есть такое понятие, как нравственные условия богопознания. Если познание земных предметов, которые преподаются в других науках, имеют свои законы усвоения, то, конечно, слово Жизни, подаваемое ближнему, тоже имеет свои законы и условия. Первое и главное – это, пожалуй, соответствие того, кто говорит, тому, что он говорит. Потому что едва возникает какой-то диссонанс, то и для детей, и для взрослых это становится причиной иронии, отчуждения и просто глухоты к тому, о чем говорится.

– Если человек не находит ответа, стоит ли снова стучаться в эту дверь?

– Я вообще не сказал бы, что это какой-то законченный процесс: «Сегодня и завтра я еще буду объяснять тебе, дорогой сосед, о Царствии Небесном, но если ты не понимаешь с третьего раза, то я умываю руки – и живи своей жизнью». Другое дело, что не всегда это какие-то принудительные формулировки: покайся; иди в храм; постись, молись. А просто очень важно, чтобы от человека церковного исходило тепло, добро, забота. Чтобы в нашу сторону, как подсолнух к солнышку, обращались  люди в скорби, заботе, тоске, попечении, страданиях; и, видя в нас эту сострадательную способность, они скорее могут увидеть в нас и указание пути к спасению.

Конечно, надо знать и Катехизис, и общие порядки его изложения, но гораздо важнее сердечное тепло. Это, кстати, замечали многие великие режиссеры, снимая фильмы, в которых не было и следа православия, но их герои, а чаще героини отличались какой-то удивительной сердечной теплотой. Как в последнем фильме Бергмана, где героиня была единственной в семье, кто отличался просто теплом и жалостью ко всякому. И вот она умерла, прошло два года, и после нее образовалась пустота, вакуум, от которого воют все оставшиеся члены семьи, а напоминание о ней – только одна черно-белая фотография. То же самое в «Дороге» Федерико Феллини – это мелодия невинной, чистой, божьей души Джельсомины, в отсутствие которой ревет, как зверь на берегу моря, этот гигант, которого ничем нельзя было пробрать. Эти лучи Христовой любви, по-моему, и являются главным доводом благовестия, а не только и не столько вся теологическая система. Конечно, я ее великий поклонник и, как заведующий кафедрой теологии, считаю ее вполне необходимым делом и для тех, кто сознательно готовится к церковному служению, и для тех, кто видит свою жизнь в других направлениях. Но иметь минимум вероучительных понятий, вернуть себе утерянное предыдущими поколениями догматическое сознание, думаю, является задачей для всех.

Мы с Вами говорим все-таки о частном служении, и оно обязательно должно учитывать способность к милосердию, умению слушать и слышать человека, а не только говорить ему. Кстати, недавно, по благословению нашего владыки, я был в очень приятной командировке в городе Милане. Мы готовили телепередачи о православных святынях этого великого города. Общаясь с настоятелем нашего русского православного храма в Милане, я спросил, как отец архимандрит Амвросий справляется с огромным количеством печалей, которые, как правило, наши соотечественники, находящиеся за рубежом, приносят в храм. Потому что не все могут найти работу, жилье.  Тоска по Родине, непонимание близких, особенно чужестранных... И он сказал мне замечательные слова: «Не всем всегда можешь помочь, но всех можно выслушать». То есть всем можно явить это внимание, а потом вместе с твоей молитвой и его утешением Господь очень многое управляет. Так что, думаю,  это общее правило, держаться которого  очень мудро.

– Может быть, для миссии достаточно этой теплоты и внимания? Может быть, не всегда нужно проповедовать словом, а достаточно только этих «лучей», как Вы сказали?

– Один большой энтузиаст – покоритель Севера, Герой России, известный не только у нас в Рязани, Михаил Малахов, недавно снял фильм, рассказывающий о преподобном Германе Аляскинском. Фильм получился хороший, и, надеюсь, скоро он выйдет на экраны (может быть, в том числе и на телеканале «Союз»). Удивительная миссия монахов Валаамского монастыря, направленных на просвещение Аляски, состояла не в особом красноречии, а в том, что они поселились своим скитом, начали вести суточный богослужебный круг. С небольшим количеством единомышленников они проявляли всякое попечение о местных жителях, были удивительно беззлобны и на ожесточенное сопротивление, оказанное в первое время, отвечали любовью, а не мстительностью. И вот в результате Аляска стала православной и остается такой до сих пор. Кстати, недавно в нашем университете был обмен делегациями, с представителями нашего отделения теологии встречались представители их семинарии. Отец Владимир, насколько я помню; алеутские батюшки, алеутские прихожане, имевшие свой национальный вид… Но православная душа узнаваема везде, в любой стране.

– Вопрос телезрительницы: «Мне 54 года, и так получается, что только недавно я стала ходить в церковь и что-то узнавать о православии. У меня есть дочь 35 лет, у нее семья, сын. Естественно, так как я росла вне православия, то своей дочери ничего не привила. А сейчас, когда  начинаю что-то узнавать о православии из книг или телевидения и хочу поделиться этим с дочерью, она говорит мне: “Мама, отстань, я не хочу это слышать”. То есть я как бы навязываю ей то, что узнаю. Как мне себя вести и что делать?»

– Действительно, очень актуальный вопрос, касающийся многих семей, где или младший впереди в вере, а старшие отстают, или, как в Вашем случае, старшие уже утвердились на пути церковной жизни и пересмотрели свои прежние ценности... Конечно, прав святитель Григорий Богослов, который говорил, что нельзя убедить того, кто не хочет быть убежденным. Мы должны помнить, что человеческое своеволие, своенравие не терпит каких-то принуждений. Поэтому, вовсе не закрывая для себя эту тему, а вполне допуская какие-то ссылки на добрые примеры, все-таки надо избирать то, что действительно способно произвести впечатление на Вашу дочь, воспитанную уже в определенных ценностях, которые ей присущи. Например, если Вы будете цитировать преподобного Серафима, она скажет: «Мало ли что сказал некий пожилой человек, какой-то монах в древнее время». А процитируйте какого-нибудь современного известного верующего человека. Например, сейчас вышел фильм «Валаам» с Владимиром Владимировичем в числе ведущих эту передачу. И ответ может быть другой.

Надо сообразовываться с ценностями того слушателя, который перед вами. Апостол Павел, придя в Афины, не обличал, что там одни «капища позорные и бесам посвященные», но сказал в ареопаге: «Вижу я, что вы особенно благочестивы, и среди ваших капищ увидел храм неведомому Богу. Так вот, Его, Которого вы, не зная, чтите, я и пришел вам проповедовать». То есть хорошо мотивировать свои добрые доводы авторитетными для слушателя цитатами, личностями, ссылками, это бывает очень успешно. Например, Владимир Николаевич Лосский составлял некоторые свои блистательные труды, которые мы сейчас используем как учебники по православию, на французском языке и во многом ориентировался на европейского читателя. Но у него очень много принципиальных, острейших, точных вещей об отличии православия от всего остального: неправославного мира и мудрования. Он использует формулировки философов и богословов самого Запада, докторов, профессоров, но ставит их в такой контекст, что это высказывание начинает играть в пользу православия, сохранившего, несомненно, всю полноту святоотеческого Предания и Божественной благодати, дарованной Господом Своим апостолам.

Например, на моих глазах происходил такой интересный диалог. Игумен Пафнутий Боровского монастыря, почтенный старец, во время собрания с игуменами Святейшего Патриарха Кирилла в Храме Христа Спасителя обратился к Патриарху со словами огорчения, что нечасто видит отца Фотия в монастыре в связи с его многими поездками по епархии по приглашениям митрополитов. Патриарх говорит: «Отче, Вы опасаетесь, что все монахи разъедутся на гастроли? Этого не опасайтесь: других не позовут. А отец Фотий... Люди признавались мне, что обратились и пересмотрели свое отношение к Церкви благодаря этой победе на Первом канале». Хотя в поздравлении отца Фотия с этой победой Патриарх Кирилл совершенно справедливо сказал: «Не забывайте, что все-таки голосовали не за Ваш голос, а за Ваш образ». Явно, что тот, кто смог спеть лучше других, завоевать симпатии большей части зрителей, – авторитетный довод для тех, кто пока холоден в отношении Церкви. Для них это свидетельство того, что в ней не все маргинально, застойно, но есть и свежесть, и сила, и свет, и личности.

Так что все надо делать не спеша. Думаю,  во многом важны и Ваше покаяние, и Ваша молитва. И мы помолимся о Вашей дочке, чтобы Господь прикоснулся к ее сердцу, даровал ей покаяние. Прежде всего Ваш пример великодушия и милости к ней, попечения о своих родственниках, домашних, думаю, будет для нее добрым указанием на то, что мама не уходит в какое-то мракобесие, а действительно восходит выше и выше в своем духовном поиске.

– Наша телезрительница спрашивала, как найти общий язык с дочерью. Если расширить этот вопрос, как вообще находить общий язык с молодежью, как миссионерствовать в молодежной среде, в чем особенность этого пути?

– Наверное, это загадка для всех епархий. Везде есть отделы по работе с молодежью. Кто-то из их руководителей умеет ходить в походы на байдарках, и тогда молодежное движение приобретает какое-то туристско-физкультурное направление. Кто-то знаком с театральной жизнью и привлекает молодежь к постановкам. Кто-то ездит в паломничества.

Сложный вопрос, потому что молодежь своенравная; я бы сказал, крайне не расположенная к тому, чтобы начать смиряться, каяться. У них еще все впереди, они так мечтают благоустроить свою личную жизнь, так благоустроиться в этом мире, и  вдруг объявить им: «Знаете, этот мир вообще не главное». Сколько должно произойти разочарований и в самом себе, и в окружающих нас обстоятельствах, чтобы сказать: «Видимое временно, невидимое – вечно. Дайте мне вечное, и я пренебрегу временным ради вечного». Для молодежи это трудный разговор.

Наверняка многое зависит от личности проповедника. Мы удивляемся так живо выписанному Федором Михайловичем Достоевским Алеше Карамазову, сумевшему повести за собой мальчиков, которые были жестокие и грубые. Слово Алеши над могилкой капитана Снегирева оказалось таким успешным в отношении этих огрубелых сердец мальчиков, что они закричали: «Ура Карамазову!» – на его мягкое замечание: «Да зачем же нам становиться-то плохими?»

Думаю,  сила личности – самый важный довод в общении с молодежью нашего старшего поколения, в том числе священников. Известно, если батюшка бывший единоборец, или лыжник, или имеет какую-то иную профессию, то здесь мы выходим в плоскость очень широких разговоров о миссионерстве уже с привлечением творчества. Обязательно должен быть творческий подход. Просто дать Катехизис и сказать: давай читай, сегодня выучи первую страницу, завтра вторую, – это явно не сработает. Сейчас главная задача и забота – найти творческие формы, которые бы обращали умы и сердца к Богу, Церкви, священнослужителям.

Например, сейчас, когда мы общаемся в прямом эфире, в Crocus City Hall  исполняется оратория митрополита Илариона (Алфеева), с оркестром, хором. Ничуть не сомневаюсь, что если в зале есть люди, холодно относящиеся к Церкви, их сердца после этого музыкального духовного произведения будут гораздо теплее в отношении приходских реалий, батюшек, владык, митрополитов. А это, конечно, возможно при наличии собственного покаяния. Будем помнить, что человек должен сам сделать два обязательных внутренних шага – признание того, что мир не самослучаен и что существует нравственный закон, который мы либо принимаем, либо, нарушая его, чувствуем репрессии и угрызения совести – покаяние.

Эти два шага очень нужны прежде другого благовестия, прежде всякого другого возведения человека на новые познания. Человек должен сам признать, что он не из плесени развился, не аист его принес, не инопланетяне (есть много других бредовых фантазий, присущих нашему времени). Но истина проста –  не бывает случайно прекрасно сочетанного и гармонично сложенного. И также если ты отрицаешь объективно существующий нравственный закон, то ты сам себе закон: для тебя хорош тот закон, который хорош для тебя самого. Но до каких пор можно довольствоваться этими достаточно эгоистическими задачами и постановками вопроса? А едва человек начинает смиряться, когда в нем появляется покаяние –  обличение этого несоответствия установленному закону любви, то вот он уже и тепленький, и доброе слово сразу найдет в нем отзыв.

– Вопрос телезрителя: «В 7-й главе Евангелия от Матфея Христос говорит: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями. А в 1-й главе Бытия говорится, что человек создан по образу Божию. Как это сочетается? Получается, что, возможно, образ Божий и дается, но потом утрачивается? Как это понимать?»

– Благодарю Вас. Особого затруднения в ответе на этот вопрос нет. Дело в том, что свиньями Господь и называет свиней, приводя их в пример. Что значит «бисер»? Помните, как называлась наша армейская каша? Перловка. Перлы – это и есть бисер, жемчуг. Если Вы будете кормить поросенка, нуждающегося в каше, этими камешками, драгоценными для вас, но не имеющими никакого значения для их насыщения (наоборот, неприятными для них), то вы сами будете действовать против себя: и их не накормите, и они, обратившись, попрут вас, как сказано в Писании. Эти слова Господа как раз точная иллюстрация того, как надо сообразовываться с возможностями нашего слушателя и не кормить его пищей, превышающей его способности.

Если бы речь шла об угощении бедного и вы высыпали бы перед ним бисер, а не кашу дали, а он обменял бы его на хлебы, то вы бы сотворили ему благодеяние, потому что он понимает, что такое бисер. Но если перед вами бессловесное животное, а вы будете сыпать перед ним бесценными камнями (а свинья, приняв их за кашу, набросится на них, а потом, разочарованная, набросится уже на вас), то вы не правы. Это как раз о том, чтобы мы взвешивали наше слово, думали, что мы говорим: кому, когда и какие от этого могут быть последствия. Так что тут свиньями и псами именуются не какие-то конкретные люди, которых Господь как бы унижает. Но действительно собака, изрыгнувшая что-то неперевариваемое, потом вновь пожирает это. И в этом образ того, как поступаем и мы – уже покаявшись в каком-то грехе, вновь возвращаемся к нему, поступая подобно неразумным животным.

– Отец Лука, Вы говорили о миссионерстве средствами искусства. Как в искусстве должна соотноситься внешняя форма, которая является посылом гармонии, красоты, с содержанием – смысловым миссионерским зерном?

– Мы знаем, что в гениальном произведении всегда бывает легкая, изящная форма и бесконечно глубокое содержание. Но как этого достичь в проповеди или как создать искусство, которое было бы наполнено и какой-то духовной силой, это, конечно, загадка творчества. Но, несомненно, оттачивая внешнюю форму, приходится думать и о глубине содержания. В этом смысле замечательная область искусства – поэзия: она, как стрела пернатая, летучая, стремительная, бывает очень точна и способна попадать в сердце и вызывать чувства.

Сегодня день рождения Осипа Мандельштама, и вспоминаются его стихи, в которых он описывает то православную, то католическую, то протестантскую церковную реальность так ярко и точно, что поражаешься. Например, у него есть стихотворение о Евхаристии. Мандельштам не был православным, хотя в 22 года принял христианство, причем, по свидетельству его супруги, вполне сознательно и веруя во Христа. Однако у него есть такие ясные, острые выражения, совмещенные с искренним чувством, которые, как мне кажется, трудно подобрать даже православным:

Вот дароносица, как солнце золотое,

Повисла в воздухе – великолепный миг.

Здесь должен прозвучать лишь греческий язык:

Взят в руки целый мир, как яблоко простое.

 

Богослужения торжественный зенит,

Свет в круглой храмине под куполом в июле,

Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули

О луговине той, где время не бежит.

 

И Евхаристия, как вечный полдень, длится –

Все причащаются, играют и поют,

И на виду у всех божественный сосуд

Неисчерпаемым веселием струится.

 

Чудно! При том что Осип Мандельштам был еврейского происхождения, крестился у методистов, все-таки во Христа он веровал, чувствовал такое торжество, внутренний свет, дыхание вечности. Так что стремиться к этому можно, но, думаю,  для этого надо  не только не лениться изучать наше святоотеческое Предание и Писание, но и  овладевать какими-то поэтическими формами, музыкальными – это то, что, как мне кажется, сейчас востребовано, может доходить до современников.

– Есть профессии, в которых люди много общаются с другими людьми. Как быть миссионером врачу, актеру, преподавателю?

– Мы знаем примеры, когда воцерковленные (скорее всего – новообращенные) артисты (вспоминаются певицы) говорят чрезмерно.  И если врач будет все переводить на пост и  Священное Писание для тех, кто не готов (вполне можно придать нашему святому и светлому делу благовестия какие-то маргинальные формы), то будут даже бояться обращаться к такому человеку. У меня был один знакомый врач, который так своеобразно воцерковился: что бы он ни делал (например, разминал мышцы) – либо псалом читал, либо что-то говорил. Это было не внутреннее молитвенное расположение, а явно не совсем профессиональная деятельность, когда обильная, плотная общительность воспринимается как повод сказать каждому что-то касающееся веры. Но это далеко не всегда  уместно. Далеко не всегда люди к этому готовы. Может быть, чаще надо ограничиться достойным выполнением своих обязанностей. А если уже проявится интерес к иконе, которая находится над твоим рабочим местом, к молитвослову или другой книге, что лежит у тебя на столе, тогда можно это разъяснить, причем мягко и ненавязчиво. Тогда уже возможно предложить человеку познакомиться с каким-то батюшкой. Кстати, это кажется мне одной из главных задач миссионера в миру.

В чем, например, задача православного педагога? Мне кажется, во многом в том, чтобы его подопечные пришли к священнику как к духовнику, пастырю, к тому, кто принимает их исповедь, благословляет их дальнейшие шаги, путь, жизненный выбор. Поэтому если брать здесь на себя слишком много и осознавать себя неким ветхозаветным пророком, с распущенной гривой и готовностью разорвать на себе одежды, то это чаще отпугивает.

Конечно, сейчас, может быть, не так много таких радикалов, как в 90-е годы. Тогда я проходил послушание на Афонском подворье, и ребята-энтузиасты, недавно выскочившие из крепких спортсменов, предприниматели, которые работали с подобными себе бывшими спортсменами, говорили: «Да ты не понимаешь, тебя же бесы разводят как лоха на базаре!» У них была четкая терминология, домашний прессинг: жена не должна  ни одеваться красиво, ни подкраситься. Помню изумление наших батюшек: «Да ты успокойся. Где ты все это взял? Ведь надо же любить домашних и заботиться о них».

Так что не скажу, что экстремизм приносит здесь лучшие плоды, иногда этим можно и отпугнуть. Кстати, я сам знаю такого человека, который принимает участие в учебном процессе одного из вузов (не буду говорить конкретней). Он воспринял для себя такую обязанность – светскую молодежь, у которой есть предмет «Православная культура», брать на себя и посвящать пару (полтора часа) такой серьезной  ругани: у кого уши проколоты, у кого юбка выше колен, кто близко стоял к мальчику... Эти уроки становятся мучением для студентов, и их иммунитет против православия приобретает очень твердые формы. Так что, думаю, нелегко потом бывает батюшкам и христианским миссионерам что-то повернуть в их душах.

– Вопрос телезрительницы: «Мне 54 года, мужу 58 лет. Мы с ним имеем небольшой магазин стройматериалов, которым занимались в течение двадцати с лишним лет. Два года назад мы сдали его в аренду, потому что показалось, что устали, и решили переехать за 50 километров в Курск к дочери, чтобы помогать ей с внуками.

Но все это оказалось ненужным, и без работы было очень тяжело. Арендаторы съехали, и магазин оказался пустой, а у нас нет другого вида заработка, мы хотим вернуться в торговлю именно сейчас, регистрируемся, но ведь сейчас идут святки. Первый вопрос – грешно ли возвращаться в торговлю, если мы занимались стройматериалами и хотим это продолжать? Второй вопрос – грешно ли нам открываться (если все получится) в Великий пост (конечно, не в первую его неделю и не последнюю)?»

– Ничуть не сомневаюсь, что ваши обстоятельства, которые призывают вас вернуться к своему делу, вовсе не соблазн и искушение, а ваше служение и послушание, исполняя которое, вы и сами не будете нуждаться, и другим сможете помогать. Вспоминаются рекомендации нашего чудного всероссийского старца отца Иоанна (Крестьянкина), который к приезжающим к нему со всей России людям всегда обращался с указанием не оставлять ни своих должностей, ни возможностей, ни предприятий, которые они возглавляли (конечно, если дело их не было греховным). Помню,  в 90-е годы в связи с обретением веры появилась какая-то категоричность: все, теперь трава не расти, бросаем московские квартиры, переезжаем поближе к Дивеево, поближе к Канавке – и никаких дел. И не надо уже ни детей рожать, ни семьи создавать, ни в монашество идти, потому что будем ждать последних времен. А великий старец всех ориентировал нести свое служение, исполнять свои обязанности, ведь это закон спасения.

Какой была первая заповедь, данная человеку после грехопадения, когда он прощался с раем и водворялся в той жизни, в которой мы сейчас живем? «В поте лица твоего снеси хлеб твой». У нас даже одна из дипломных работ человека весьма высокопоставленного называлась «Сотериологический аспект труда». То есть труд рассматривается как дело, необходимое для спасения. Поэтому не будем думать, что полезный земной труд, в том числе торговля, является сам по себе делом, не угодным Богу. Это естественное и необходимое условие существования. К тому же вы  находитесь в замечательном возрастном периоде – 50 лет, который сейчас является вообще особым предметом созерцания философов. Говорят, раньше после пятидесяти люди были уже дряхлые, это уже была старость. В двадцать четыре-двадцать пять уже командовали крупными воинскими подразделениями, писали великие поэтические произведения. После тридцати многие уже погибали, а некоторые и ранее. А после пятидесяти  уже была  древняя старость.

А сейчас благодаря медицине, образу жизни после 50 лет начинается еще жизнь, которую люди порой не знают, как прожить. Вроде бы уже могло все закончиться, но теперь только и есть и опыт, и навыки, и очень часто вера и какое-то материальное основание. Это самое время начинать учиться, трудиться. Как много на наше отделение теологии поступает взрослых людей, для того чтобы ответить себе на вечные вопросы жизни, усвоить систематическое православное вероучение, чтобы послужить ближним. Но и дела земные никто для нас не отменял, так что Божьей вам помощи в возвращении к вашему труду. И дай Бог ему многих плодов.

По поводу запуска вашего дела в Великий пост: если вы не будете сопровождать это бурным гулянием или какими-то неуместными возлияниями, то, конечно, нет никаких противопоказаний, чтобы открыть дело именно в тот момент, когда оно уже может работать. Это наши труды, а земные труды тоже своего рода крест. Но, разумеется, я бы не посоветовал вам планировать это на первые дни Великого поста или на последние дни Страстной седмицы, когда вся Церковь собирается для особых молитвенных предстояний Господу, грядущему  ради нас на Голгофу.

Часто также спрашивают, можно ли расписаться в постное время. Мы говорим, что брак для христианина – это таинство Венчания, и период оформления документов, который необходимо предшествует ему, не является недопустимым в те дни, когда Церковь не совершает венчания. Потому что подписать документы не означает, что надо переходить к совместной плотской жизни или  созывать шумные оргии по этому поводу.

Всему свое время под солнцем, и наша деловая сторона все-таки имеет место в те дни, когда в Церкви идет пост.

– Каковы могут быть конкретные плоды миссионерской проповеди для конкретного человека?

– Трудно завести какой-нибудь табель и записать в него показатели, как в журнал, где записывают вес детей до смены и после: прибавил три килограмма – хорошо прошла смена; потерял – тогда: чем вы тут занимались, как вы кормили наших детей?

Собственно, воцерковленность является таким результатом, когда центр внимания переносится с самого себя на церковную жизнь, на Господа нашего Иисуса Христа, на ближних своих. Обязательно появляется какая-то смиренная нотка в отношении самого себя, уже нет самодовольного пафоса мультипликационного персонажа, который распевает: «Какой чудесный день! Какой чудесный пень! Какой чудесный я и песенка моя!» Этот кураж слетает с человека, услышавшего слово Божие, покаявшегося в собственных согрешениях, узнавшего в Церкви свою духовную мать, и без ее таинств он уже не чает приобрести спасения, оправданий – он вступил на путь этого преображения. Это внутреннее изменение проявляется как начало церковной жизни.

Для человека уже не являются пустым звуком ни воскресные богослужения, ни церковный праздник, он перенес центр тяжести своего внутреннего внимания на то, что происходит в Церкви и для него. Он уже не себя осознает центром вселенной, когда он может уделять внимание и спорту, и Церкви, и бизнесу, и близким, но понимает, что есть Церковь как ковчег нашего спасения, и каждое ее слово становится для него весомым. И тогда на наших глазах происходят удивительные изменения. Я не раз наблюдал такое: в человеке появляется некое изумление от самого себя, появляется изумление от Господа. Ведь мы узнаем Господа именно как непознаваемого и изумляемся Его совершенству, любви, милости. Тогда человек бывает этим завоеван – «обаваем обавается от премудра». Премудрость Божия неким образом обволакивает, обояет, пленяет человека, и уже, несколько несвободный для самого себя, он обретает свободу в подчинении, принадлежности Господу. Может быть, это слова не слишком конкретные, однако читается по жизни: изменяется речь, походка, система ценностей человека, изменяется распорядок дня. Раньше человек по два года не причащался: ему некогда было прийти в храм в воскресенье. Когда спросишь, было ли у него время на то, другое, третье, то открывалось, что на что-то не очень существенное время было. А тут вдруг оказывается, может быть, вообще все дело во времени? Человек начинает по-другому распределять свое время, понимая, что в этой жизни бесценно и что в ней может быть, а может не быть.

Ведущий Денис Береснев

Записала Ксения Сосновская