Архипастырь. С митрополитом Викентием

Встреча с митрополитом Ташкентским и Узбекистанским Викентием.  

– Наша съемочная группа приветствует вас из города Ташкента. Мы находимся в Успенском кафедральном соборе. Двадцать третьего ноября за всенощным бдением сюда были торжественно принесены на вечное хранение мощи святого мученика Виктора. Их поместили рядом с честной главой святого мученика Викентия. Очень символично, что именно здесь, накануне дня их памяти, эти святые встретились. Дело в том, что оба эти угодника Божии – небесные покровители митрополита Ташкентского и Узбекистанского Викентия, главы Среднеазиатского митрополичьего округа.

Владыка, получается, что человек, приняв монашество, все-таки не отказывается и от того святого, который был дан ему при крещении в младенчестве.

– Да, конечно, мы почитаем и того святого, которого приняли при крещении, и того, которого приняли в монашестве. Так получилось, что эти два святых почитаются в один день. И у меня есть икона с этими двумя угодниками Божиими, мучениками Виктором и Викентием. Мы за службой поминаем их обоих, почитаем их, и слава Богу, что сейчас у нас даже есть святые мощи этих святых угодников Божиих. Главу святого мученика Викентия мне передали наши благодетели уже давно, а частицу мощей мученика Виктора мы получили от наших благодетелей из Москвы накануне праздника памяти этого святого и торжественно принесли их в храм, совершая крестный ход перед началом вечернего богослужения. Они будут здесь находиться для постоянного поклонения наших верующих, для того, чтобы люди могли приобщиться той благодати Божией, которая исходит от святых мощей мучеников Виктора и Викентия.

Мы знаем о том, что мученик Виктор был полководцем, воином, служил в римской армии. В то же время он был глубоко верующим человеком. Император заставлял всех своих воинов в знак преданности власти поклоняться языческим богам; Виктор был верным своему императору, своему долгу воина, но в то же время был верным и Небесному Отцу, истинному Богу. И он считал, что должен кланяться только истинному Богу, не раздваиваться, почитая и этих языческих богов, и истинного Бога. Он был твердый воин, – воин своего земного отечества и воин Отечества Небесного. Но он предпочел почтение Небесному Отечеству.

Для нашего сегодняшнего времени очень хороший пример, чтобы мы не раздваивались, как это бывает в нашей жизни: когда мы бываем в церкви, делаем одно, а когда выходим из церкви, то мы совсем другие. То есть мы растворяемся в этом мире, и не знают, православные мы или неправославные, верующие или неверующие. То есть мы живем как все. А он был тверд в своей вере. И когда нужно было исповедовать свою веру, он не постеснялся, не побоялся, а мужественно сказал, что он христианин и  языческим богам кланяться не будет.

Конечно, за это он претерпел страшные мучения, но терпел это с благодарностью и любовью к Богу. И даже с желанием пострадать за Христа, ради Христа, потому что он глубоко понимал, что за нас Христос пострадал, Он дал нам блаженную вечность. И чтобы получить эту вечность временными страданиями, он и решился на такой подвиг.  Потерпел и, конечно, получил венец мученичества, сейчас он находится в Царствии Божием. И все его сегодня почитают: вся Небесная Церковь прославляет его подвиги, его мученичество, и мы на земле его тоже почитаем.

Мученик Викентий был дьяконом нашей церкви и очень хорошим проповедником слова Божия; был рядом со своим архиереем. И когда их заключили в темницу, то он очень активно стал защищать веру Христову и своим красноречием многих обращал ко Христу. Даже совершались чудеса, которые удивляли всех. И многие люди, видя эти чудеса, прославляли Единого истинного Бога.

Мученичество первых христиан было проповедью. Видя эти чудеса, люди, несмотря на какие-то страдания, мучения, которые их ждут, открыто исповедовали, что они тоже хотят быть христианами. И бывало так, что с ними расправлялись прямо на месте. Казалось бы, от страха и ужаса человек должен замыкаться в себе и не говорить ни слова. Мучители это специально делали, чтобы устрашить людей, чтобы они не верили в истинного Бога. Но этот страх и ужас на них не влияли. Наоборот – они видели славные чудеса Божии и тоже хотели быть замучены за Христа, чтобы получить Царство Христово, которое дал нам Господь Своим искупительным подвигом на Кресте.

Вот такие важные моменты из жизни наших мучеников, в данном случае мучеников Виктора и Викентия. Это исполнение заповедей Христа Спасителя, которые есть у нас в Священном Писании, где говорится о том, что мы должны исповедовать Христа в этом мире. Исповедание веры Христовой – это наш долг, наша обязанность, наше правило и наше призвание Божие. Мы не должны стесняться своей веры, где бы мы ни находились: дома или на работе.

Конечно, сейчас мы испытываем влияние времени советского периода нашей истории, когда вселили в нашу душу страх, ужас. И тогда, к сожалению, многие люди заключили свою веру в глубине своего сердца и до сих пор говорят, что верят только в душе. Пришло время, когда надо веру показать. К этому призывает евангельский призыв: если мы верим, то мы должны показать свою веру от дел своих. Потому что вера без дел мертва. Поэтому та вера, которая есть внутри нашего сердца или в душе, мертвая; надо ее показать. И показать необходимые дела.

Одна из важных составляющих жизни христианина: он не должен бояться и стесняться прийти в церковь. Есть еще одна наша беда. С атеистических времен гонения христиан было вселено в нашем сознании, что если человек часто ходит в церковь, то он сойдет с ума. Его называют шизофреником; мол, с головой не в порядке. И до сих пор многие современные мамы не пускают своих детей в церковь – боятся, чтобы что-то не случилось. Это заблуждение с тех времен, а еще и обман. Как Бог может сделать плохое человеку? Церковь есть место особого присутствия благодати Божией, Самого Бога, это дом Божий, это лечебница для души и тела. То есть люди тут ничем не повреждаются, а, наоборот, исцеляются от повреждений греховных. Церковь  есть источник благодати Божией, где мы черпаем силы для своего духовного совершенствования.

Церковь есть еще и училище благочестия, где мы учимся христианской вере, христианской жизни по вере.  Поэтому заблуждение, что если ходить в церковь, то у человека будет не в порядке с головой. Это тоже надо изжить, снять этот барьер с нашего сознания, чтобы люди могли спокойно приходить в церковь молиться. Потому что здесь можно получить все, что необходимо для человека – для его земной жизни и, конечно, для жизни небесной, вечной.

Сейчас же нас, слава Богу, никто не гонит, никто нам не причиняет какие-то страдания. Может быть, какие-то есть неприятности, могут что-то сказать такое, что больно душе; на работе, в школе, где-то еще. Разные люди могут высказывать свое мнение. Кто-то нас укоряет, что мы православные, ходим в церковь; некоторые говорят: вы кланяетесь иконам. И так далее. Но мы должны ответить правильно: мы идем в церковь и встречаемся там с Живым Богом. А иконы нам помогают вознести себя в Царство Божие и общаться с теми святыми, которые изображены на иконе. Мы не кланяемся каким-то краскам, а имеем перед собою образ, через который возносимся к первообразу, к которому мы обращаемся. Знаем, что он есть – живой, реальный. И знаем, что через эту икону он может послать нам помощь, заступление, исцеление. Чтобы можно было противостоять всем негативным явлениям сегодняшнего времени, мы должны знать свою веру лучше всего. У нас есть школа, воскресная школа, собеседование со священнослужителем; мы можем решать все вопросы, которые возникают в общении между православными и неправославными, и в следующий раз объяснить духом кротости и смирения все то, что, может быть, сразу сказать не смогли.

И если кто-то нас в чем-то укоряет – это не кровь, это не то страдание, которым мученики пострадали. Можно и потерпеть. Даже если мы не можем убедить человека, чтобы он понимал смысл нашей веры, мы должны потерпеть и радоваться, что имеем возможность хоть чуть-чуть пострадать за Христа. Ведь мученики не то что избегали страданий – они их желали. Потому что знали, что через страдания они получают исцеление своей души от содеянных грехов, благодать Божию, Царство Божие и вечную жизнь. И Господь так и сказал: блаженны изгнанные правды ради, яко тех есть Царство Небесное... Большая награда на небе. А что надо нам больше, чем заслужить награду на небе через вот эти мелкие ущемления свободы в вере? Мы потерпим и будем радоваться, что Господь дал нам возможность за Него хоть чуть-чуть потерпеть.

– Владыка, рядом со святыми мучениками Викентием и Виктором – праведный Симеон Верхотурский, любимый уральский святой. Он буквально сам, простите меня за это слово, нарывался на оскорбления, что, может быть, сейчас нам не очень понятно: он чего-то недоделывал.

– Специально, чтобы его поругали.

– Как воспринимать этот его подвиг? Он во многом непонятен. То есть человек, в общем-то, провоцировал по отношению к себе агрессию.

– Это непонятно для нас, потому что мы привыкли жить как будто бы (как будто бы!) по правде: честно выполнять свой долг. Он тоже жил по правде, только это – божественная правда. У нас есть две правды: земная (или, как мы еще говорим, мудрование плотское) и божественная (мудрование духовное). У него как раз мудрость была духовная: он специально делал так, чтобы его поругали, – чтобы через это потерпеть. Его не хвалили, а, наоборот, ругали. Он через это упражнялся в том, чтобы смирить свою гордыню. Он чувствовал, что есть гордость, есть самолюбие. У нас такое самолюбие, что чуть-чуть скажут какое-то слово не совсем приятное, и мы сразу обижаемся. А он с этим боролся, чтобы не обижаться; радовался, что его оскорбили. Его ругали, выгоняли; было по-всякому. Вот такой был и есть у нас святой праведный Симеон Верхотурский. Он, слава Богу (и мы очень рады), здесь, в Ташкенте, в Средней Азии, с нами находится (со своими святыми мощами, частицей мощей). Он и для нас тоже является большим примером для подражания в том, чтобы жить не мудрованием плотским, а мудрованием духовным. Нам надо расти к этому. Не то чтобы он был ленивый и не хотел работать – он хотел получить укор. Для того, чтобы упражняться, чтобы совершенствовать свою духовную жизнь, чтобы бороться со своей гордыней, самолюбием, честолюбием. Он так делал сознательно.

–  Владыка, но получается, что он все время вводил в искушение людей. Например, взялся сшить полушубок: сшил, но воротник или карман не сделал. В принципе, незначительные части, которые хозяин и сам может сделать.  Но получается, что он в людях провоцировал какие-то вспышки гнева. Хорошо ли это было по отношению к ним с его стороны?

– Эти люди тоже должны были упражняться в смирении и духовной жизни. Я думаю так. И я так себе представляю праведного Симеона: он был очень хорошим проповедником духовной жизни и веры Христовой. Потому в том месте, где он жил, до сих пор огромное количество храмов. Это плод трудов праведного Симеона. То есть он не просто жил в этом доме, где шил какие-то одежды, – он с людьми беседовал, их учил. И давал возможности, чтобы они это теоретическое учение применяли на практике. Прямо сразу делал такой ход: что надо смиряться, не гневаться и не раздражаться. Ну ладно, не совсем дошил; слава Богу, что сшил хотя бы – вот так, если по-христиански. Если человек не готов к этому, то он, конечно, будет гневаться, раздражаться, хулить всякими нехорошими словами. Это уже плод мудрования плотского. Я думаю, он им так и говорил, готовил их к тому, чтобы они как-то правильно отнеслись к этому его делу. И делал это для того, чтобы они упражнялись в смирении.

Мы знаем, что было у нас много таких блаженных, Христа ради юродивых – они делали, казалось бы, шалости. Но те, кто знал, понимал, в чем суть этих шалостей, как-то на них не обижались. Кто-то бросал в них всякими предметами. А другой понимал, что это Божий человек, что он делает что-то такое, что мы сейчас не понимаем, но потом поймем. А неподготовленные, конечно, гневались, раздражались, кричали и так далее.  Думаю, праведный Симеон вел такую работу со всеми людьми, с кем сталкивался. И доводил их до какой-то степени духовности, а потом уже испытывал их, как они это поняли на самом деле.

В Узбекистане мы почитаем пророка Божия Даниила. В Бухаре есть источник Иова Многострадального. И есть предание о том, что он проходил по этим местам, по этой земле, освятив ее своими стопами. Проходил здесь в Индию и тоже проповедовал апостол Фома. Мы считаем, что эта земля была просвещена апостольской проповедью апостола Фомы, апостолов Варфоломея и Андрея Первозванного. Так что много таких святых апостолов, которые просвещали светом Евангельского учения землю Средней Азии.

– Получается разговор про то, как друг с другом встречаются святые разных веков. Вот – святые мученики Виктор и Викентий. И Вы говорите об Иове Многострадальном, а он фактически тоже небесный покровитель государя Николая II, в день его памяти государь родился. Что значит в Вашей жизни государь Николай II, по-моему, никому не надо рассказывать, все знают, как Вы любите Царственных страстотерпцев.

– Здесь как раз установили такую икону, люди уже привыкают, становятся ближе к царской семье.

– А такого почитания в Средней Азии не было?

– Не совсем. Слава Богу, сейчас уже узнают более подробно об их подвигах, их трудах. И, конечно, к ним относятся уже с большей любовью. Это очень приятно.

– Владыка, государь родился в день памяти Иова Многострадального. Но его небесный покровитель – святой Николай Чудотворец.

– Да, святитель Николай Чудотворец. Икону святителя Николая Чудотворца подарил Святейший патриарх Алексий I как дар этому храму в 1958 году в день освящения храма. Тогда архиепископ Гермоген совершил такое чудо: маленький храм так расширил, что храм стал большим.

– Владыка, если это 1958 год, то это, в общем-то, борьба с Церковью. Уже окончилась военная и послевоенная волна какого-то милосердия к Церкви – и опять Церковь воспринимается как классовый враг. И архиепископ Гермоген сумел построить вот такой огромный храм. Сколько в него входит молящихся, тысячи четыре?

– Ну да, можно вместить.

– А как же это вышло?

– Вот такой он молитвенник и труженик на ниве Церкви Христовой. Конечно, очень много ему помогали простые люди – они работали здесь день и ночь. Было получено небольшое разрешение о том, чтобы реставрировать старый храм. Действительно, он был старый и сделан не из кирпича, а из сырца (как говорят сейчас, из глины). И когда сюда пришла комиссия, одна стена упала как раз прямо перед их глазами или над этими людьми. Они говорят: «Да, тут надо обязательно что-то делать, потому что это опасно». Он сделал большой забор вокруг и начал работать. Заложил большой фундамент и начал кладку. И каждый день множество людей здесь было, очень много народу. Каждый что-то делал: кто-то подавал кирпичи, кто-то разгружал, кто-то поднимал их наверх. Работа кипела, и очень быстро, за очень короткое время подняли вот эти стены, поставили купола.

– То есть это надо было успевать, пока советская власть не опомнилась.

– Да. И когда опомнилась, тогда  посмотрели…

– …и разрушать не стали.

– Здесь есть еще ковчег с мощами святителя Иоанна Шанхайского. Это нам благочестивые люди привезли из Америки. И тоже мы рады. Этот святой, можно сказать, почти наш современник, современный святой нашей Церкви. Его жизнь для нас – особый пример. Находясь в такой цивилизации, как Китай, потом Европа, потом Америка, он не потерял свое лицо как православный христианин. Он был ревностным пастырем и архипастырем, служителем Церкви везде, где бы ни был. Хотя его и осмеивали за особенности его характера и жизни – он немножко юродствовал. Но это юродство было вразумлением для многих. Как-то он должен был поехать в аэропорт и уже почти что опаздывал. Вдруг он говорит шоферу: «У нас здесь есть одна женщина, она очень больная, надо утешить ее, давайте заедем». Шофер говорит: «Владыка, мы опоздаем, самолет ждать нас не будет». Говорит: «Нет, ничего-ничего, поехали».

И они поехали туда, там действительно  женщина нуждалась в помощи. Она была очень рада, что он пришел, помолился, даже, по-моему, получила исцеление от его молитв. И он спокойно говорит: «Едем в аэропорт». –  «Владыка, куда? Уже час, как самолет улетел».  –  «Все равно – поехали в аэропорт».  И там, уже на регистрации, к нему подходят знакомые, видно, летчики и говорят: «Владыка, мы задержали рейс, потому что была неполадка. Вам пришлось ждать; простите, пожалуйста». – «Нет, ничего-ничего, не беспокойтесь, все нормально». Так что задержался рейс не потому, что там могла быть неполадка, а потому, что вот такой был Промысл Божий. И святитель вот так промыслительно и прозорливо понимал, что может случиться. А потом он полетел своим рейсом туда, куда ему было нужно.

– Владыка, у нас в Храме-на-Крови икона святителя Иоанна Шанхайского, он в полный рост и босиком. Когда я внучке показываю, она его воспринимает как «святого Иоанна, который босиком». А теперь она еще спрашивает: почему? Говорю: ну вот он свою обувь отдал бедным. «Почему?» Я даже не знаю, что ответить. «Ну, потому что у них не было». И она как-то, по-моему, огорчилась – видимо, к себе приложила. В принципе, вот эта детская реакция свойственна и нам, взрослым: я понимаю, что на это не совсем способен. И, прикладываясь к этой иконе, думаю: «Святитель Иоанн, я тебя прошу о помощи, но не собираюсь повторять твои подвиги». Что Вы на это скажете? Потому что мы ко многим святым обращаемся за помощью, но мы не то что не можем, а даже и не намереваемся попытаться делать так, как делали они.

– Мы имеем мудрование светское, мирское, а святитель Иоанн имел духовное. У него понятие совсем другое, он это делает сознательно, с пониманием своего дела, чтобы тем самым смирить себя. Может быть, навлекая на себя осмеяние, недовольство или ропот. Каждый человек воспринимал по-своему: посмотрел на архиерея, что он босиком ходит по Нью-Йорку, – что такое с ним случилось? Некоторые: «Ты нас позоришь». Другой говорит: «Что-то с головой». Но для него с духовной точки зрения это хорошо, потому что он хочет ради Христа потерпеть некоторые обиды, укоры. Поскольку он любил Христа Спасителя, он хотел в чем-то Ему подражать. Ведь Христа Спасителя тоже называли бесноватым, говорили, что Он с ума сошел, еще что-то – по-всякому. И раз Христос Спаситель терпел такие укоры, то тем более он как простой человек тоже хотел вот так себя поставить, чтобы ради Христа потерпеть эти укоры, унижения, оскорбления. Это – особая психология православного христианина, и духовность тоже особая. Она как будто немножко не входит в наш светский, мирской разум. Святые угодники Божии переходят границу вот этого человеческого и живут уже другой жизнью, совсем по-другому. Поэтому бывает, что нам непонятно, зачем так делать. А он делает это с пониманием и осознанием того, что хочет пройти путь скорбный, страдальческий. Потому что это путь, ведущий в Царство Божие.

– Можем мы честно ему сказать: «Святитель Иоанн, я даже не намереваюсь как-то так делать, потому что мне это не совсем близко, но все-таки я к тебе припадаю»?

– Конечно, мы не можем это делать, потому что мы не достигли такого уровня духовной жизни.

– То есть просто надо трезво себя оценивать, и святой все равно милостиво принимает это, понимая, что ты из себя представляешь, на что ты способен, а на что – нет.

– Мы читаем подвиги и труды того или иного святого. И когда мы ознакомимся с житием, то говорим себе: я таким быть не могу. Но я хотя бы почитаю его и ради почтения к нему  вхожу в его подвиг и труд. Как написано в Евангелии, если человек почитает пророка – получит награду пророка… Или просто сделает доброе дело (стакан воды подаст) – не потеряет награды своей. Когда мы почитаем святого, то мы просто говорим ему, что мы пока не можем быть такими. Может быть, когда-нибудь Господь нам поможет подняться духовно – а сейчас нет. Хочу получить от него ту благодать, которую Господь ему дал за подвиг. И получаю благодать от него не за подвиг, а потому, что я почитаю его.

И вот такое милосердие Божие к нам, милосердие святых угодников Божиих. Святой как бы готов отдать нам все, что в себе аккумулировал или приобрел своими трудами. Только единственное, что нам нужно, – прийти к нему. Ведь нам подвига не надо – прийти в церковь, приложиться к иконе, к его подвигам и трудам, к его святым мощам и попросить у него помощи. Вот все, что нам нужно. А мы даже этого не можем делать – видите, какая у нас слабость... Леность, неверие и маловерие. Поэтому, конечно, нам нужно как бы стрясти с себя всю эту грязь неверия и сомнения и прийти и получить от наших угодников Божиих то, что они приобрели большим трудом.

– Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), который был архиереем на этой кафедре, –  святой, к которому сейчас обращаются за помощью многие и многие. Даже, наверное, люди другой веры, как было и при его жизни. И, наверное, люди, в какой-то момент ни в кого не верившие, но в результате тяжелой болезни понявшие, что Кто-то «там» есть.

–  Да, мы очень благодарны святителю Луке (Войно-Ясенецкому), потому что он совершил подвиг исповедничества здесь – в Ташкенте и Ташкентской епархии. Он был здесь главным врачом городской больницы. Преуспевающий врач, профессор, прекрасный хирург. Его любили, уважали, потому что он все это делал бескорыстно. Как раз в то время, когда началась революция, здесь тоже бушевали всякие направления, были всякие перепалки, стрельба и клевета – чего только не было! Он всех принимал, всех лечил. И в то же время был по-настоящему глубоко верующий человек. Он ходил в церковь постоянно, он участвовал в жизни Церкви. Здесь было общество православных христиан, «Православное братство», и он был одним из лидеров этого братства, выступал на собраниях. Интересно такое из его жизни: он выступал на одной из встреч, и архиепископ Иннокентий (Пустынский), когда тот закончил, сказал: «Уважаемый врач, Вам надо быть священником». А он просто сказал: «Буду».

Но ситуация так усложнилась, что нашего архиепископа Иннокентия выгнали. И кафедра осталась без правящего архиерея. Здесь очень сильно бушевали раскольники, обновленцы, захватывали храмы, и православным людям негде было даже молиться. И вот врач взял на себя такой подвиг: стал священником, стал проповедником слова Божия и защитником православных христиан, которые не хотели идти в раскол. А потом даже стал епископом града Ташкента, правящим архиереем Ташкентской и Туркестанской епархии. 

Вся территория Средней Азии была тогда полностью под его архиерейской властью. Он был здесь очень мало времени, но сделал очень много. Во-первых, защитил православие, сохранил православную веру, хотя было очень сложно. Большую роль сыграла его вера и его авторитет, его слово: народ был готов все выполнить, что он скажет. Он сказал: ни в коем случае не ходите к раскольникам, не ходите на их богослужения.  Он так строго сказал такие слова, что прямо аж дрожь берет. И действительно, люди туда не ходили. У нас было несколько храмов, но не было ни одного храма, где можно было молиться. И люди на Боткина, где сейчас наше кладбище, молились под навесом. И народу там было битком. Рядом храм типовой, нормальный, красивый, хороший – но туда никто не ходил, там были раскольники.

Поэтому он сыграл большую роль для нашей Церкви, для нашей епархии в те самые тяжелые годы для Русской Православной Церкви. Раскольники, Москва и патриарх Тихон далеко; казалось бы, трудно разобраться в ситуации, а он вот действительно разобрался, твердо встал в вере и не отступал от канонической Церкви. Слава Богу, что все-таки он все это перенес и остался в нашей памяти, в нашем сердце. И мы почитаем его, имеем перед собой икону святителя Луки, которая была написана на Афоне, в одном из афонских монастырей. Она была освящена потом на гробнице с мощами святителя Луки (Войно-Ясенецкого) в Симферополе. Оттуда мы получили частицу мощей и торжественно привезли ее сюда. И до сих пор она у нас есть; люди приходят. Здесь тоже совершается много чудес: слава Богу, люди получают большую помощь от святителя Луки.

У нас тут были большие работы, мы убрали потолок: он был плоский, а потом сделали его куполообразным. Когда сняли, тут проходил дневной свет, грело солнце, падал дождик. И когда я занимался здесь с рабочими, подошла одна женщина, плачет и говорит, что ее мама прошла рентген, УЗИ, и нашли очень развитые раковые метастазы по всему телу. Плачет: не знаю, чем помочь. А я говорю: «Подойдите к святителю, так же поплачьте, как передо мной плакали, скажите ему, чтобы он исцелил». Она пошла, долго плакала. Может быть, еще приходила. А потом, через некоторое время, приходит ко мне радостная: «Мы прошли рентген, нет ничего». Вот такое интересное чудо. Их много. Просто многие еще не рассказывают – это тоже один из наших предрассудков: не скажу никому, чтобы не сглазить и не потерять благодать, чтобы не возвратилась болезнь. Вот такое есть у нас маловерие. Но надеемся, что люди будут говорить, рассказывать о чудесах, которые получают от святителя Луки в нашем соборе у этой святыни – его святой иконы с мощами.

– Владыка, у вас тут, по-моему, чудеса просто не должны переводиться. Потому что здесь столько мощей святых, что очередь должна стоять и не иссякать, отовсюду должны приезжать. Как Вы думаете, почему получается так, что если мощи стоят в храме, то их перестают замечать? А вот стоит их привезти куда-то  – и очередь стоит много часов. Хотя, казалось бы, пожалуйста: вот они – постоянно здесь.

–  У нас тоже такая ситуация сложилась с блаженной Матроной. Есть икона с ее мощами, они здесь постоянно находятся. Многие знают, что есть такая икона, приходят, смотрят, прикладываются. Но очереди нет. А вот привезли из Москвы частицы мощей и объявили, что из Москвы привезли, так здесь была около десяти дней очередь аж до вокзала; день и ночь люди шли. Мы радуемся, что люди приходят к святыням, которые мы привозим из других мест. Но мы говорим: как же так? У нас тут постоянно они на месте, а люди не приходят. Вот такой какой-то менталитет, что ли. И это не только здесь.

–  У нас то же самое.

–  Везде такая ситуация.

– Видимо, перемещение мощей привлекает к ним внимание. Святой явственно хочет куда-то прийти, получается…

– Вся Киево-Печерская лавра здесь. Это мощи святых угодников Божиих в Дальних и Ближних пещерах – все вот здесь, в этом маленьком ковчежце… Я часто бывал в Киеве и прикладывался к этим мощам – сколько надо идти по всем этим пещерам, чтобы приложиться ко всем! А здесь все в одном месте – приди. И как будто ты зашел в пещеру Киево-Печерской лавры и приложился ко всем вот этим святыням, святым угодникам Божиим. И мы так делаем, зная, что не все могут поехать в Киев и посетить Киево-Печерскую лавру, а вот здесь все на месте – приходите. И действительно было бы хорошо, если бы люди приходили сюда. Здесь кого только нет! Тут – помощники во всех случаях жизни.

– Владыка, а вот у этой иконы Божией Матери на лице слезы, и она называется «Слезоточивой»?

– Да, это Тихвинская икона Божьей Матери «Слезоточивая». Она была написана на Святой Горе Афон в нашем монастыре (один из скитских монастырей). И долгое время братья замечали, что из глаз Божией Матери источаются слезы. Они так и зафиксировали, когда писали икону (со слезами на глазах); поэтому ее назвали «Слезоточивая». Она была написана на Афоне для города Ташкента в 1910 году. Здесь, недалеко от железнодорожного вокзала, была построена церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. И к открытию этого храма благодетели заказали эту икону (заранее) и прислали сюда, чтобы она была вот такой святыней для укрепления веры, для получения благодати Божьей из удела Божией Матери – Святой Горы Афон.

А в 30-е годы этот храм был разрушен, как было, к сожалению, в годы гонений на Церковь, и эта икона оказалась на каком-то из заводов Ташкента как верстак, стол для рабочего места. Но один из рабочих увидел снизу, что это очень красивая икона, и захотел сделать подарок своей маме. И он рассказывает: был ветерок и дождь, пасмурная погода, и он под этим дождем  унес  икону к себе домой. Мама, когда увидела, была в страхе: «Что ты делаешь? Сейчас придут к нам и еще, не дай Бог, посадят в тюрьму, что мы имеем икону здесь. Значит, сразу решат, что верующие…» Потому что была серьезная борьба с религией.

Но, слава Богу, эта икона сохранилась. Пока жил вот этот верующий человек, она была в том доме. Потом прошло некоторое время, дети уже не совсем верующие, внуки тем более... И она оказалась в Западной Украине. Видно, ее передали за какие-то средства, как и обычно делается, и там она находилась. И потом один из людей, которые занимаются покупкой икон, купил ее для одного магазина древних икон в Киеве.

И вот там, в Киеве, в храме первого Киевского митрополита Михаила, есть один батюшка, отец Роман. Он увидел эту икону и забрал ее к себе. Она довольно дорогая, и он обратился к своим верующим с такими словами: давайте выкупим эту икону из плена. Выставил ее в храме, и люди по возможности потихонечку жертвовали. Так набрали ту сумму, которую нужно было, чтобы расплатиться с продавцом… А когда посмотрели, на обратной стороне, оказывается, надпись: «Сия икона написана для города Ташкента в 1910 году для храма Благовещенья…»  

Ну и, конечно, мне сообщили об этом. Я приехал туда и был удивлен, что так хорошо сохранилась икона. И попросил батюшку, чтобы он дал нам ее хотя бы на время в Ташкент. Мы привезли ее где-то на полгода, потом надо было возвратить назад, потому что она не наша. Она наша – но не наша. Я обратился к владыке митрополиту Блаженнейшему Владимиру, вместе с батюшкой Романом, и к людям (они же жертвовали, свои средства вложили), что, может быть, можно возместить какую-то сумму… что-то неопределенное сказал им. Они сказали: «Мы, владыка, готовы вам отдать так, пускай будет она у вас в Ташкенте, поскольку она была написана для Ташкента. Мы не жалеем, что отдадим вам эту святыню, которая была приобретена за наши средства».

Таким образом, история  довольно большая, но вкратце – так она к нам возвратилась. И мы в день, когда привезли эту икону, 27 июня, совершаем торжественную службу. Мы называем это Вторым Обретением Тихвинской иконы Божией Матери «Слезоточивая». Конечно, благодарим Божью Матерь, что Она соизволила возвратиться в наш град. И благодарим, что Она с нами. Вот у нас даже есть (нам подарили) здесь частица Ризы Божией Матери.

Так что видите, сколько святынь у нас. Мы призываем всех наших ташкентцев, чтобы они к этим святыням приходили, получали исцеление, помощь, защиту, наставление, вразумление и много-много помощи, в которой нуждается человек в этой жизни.

–  Спасибо, владыка, мы присоединяемся к этому призыву и Вас сердечно благодарим.

–  Спаси Господи!

Ведущая Светлана Ладина

Записала Татьяна Муравьева