Читаем Добротолюбие. «Спасение мирян и монахов». Священник Константин Корепанов

Когда этот первый опыт действия благодати Божьей происходит, человек не сознает этого как Божью благодать. Он сознает это как некое собственное действие, как некое собственное воспламенение, что это он так возлюбил Христа, он так возлюбил исполнение Его воли, что так воспламенился к богоугождению. Он приписывает это себе, он понятия не имеет ни о чем, что касается Бога.

Он не сознает, что это к нему не имеет прямого отношения, это не производное его собственных сил, его собственных желаний, это некий дар Божий, некая искра, пламень, о котором Христос сказал: Огонь пришел Я воврещи (низвести) на землю (Лк. 12, 49). И поскольку человек не сознает, что этот огонь согревает его сердце по действию благодати Божьей, постольку, естественно, он превозносится, приписывает благодатное действие себе и столь же естественно его теряет.

И человек погружается в период (у кого-то он очень короткий, у кого-то долгий), когда он не чувствует этой ревности, не чувствует этой блаженной теплоты. Трудный период пустыни, когда ему нужно выполнять определенные действия, не чувствуя при этом никакого радостного утешения и не чувствуя какого-то возгревания от того, что он должен это делать. Он вычитывает молитвы, ходит в храм, он с трудом заставляет себя исполнять заповеди Божьи, с трудом просит прощения, с трудом любит окружающих людей – все дается с трудом.

Но сам этот первый благодатный опыт горения перед Богом он помнит. И этот опыт очень важен. Именно это горение и приводит к тому, что человек начинает жалеть об этом утерянном опыте, начинает искать этот потерянный опыт. Человек начинает понимать, что если при всем своем желании он не может воспроизвести эту горячность сердца, то она к нему и не имеет никакого отношения, значит – это Господь был рядом. Он умоляет о том, чтобы вернуться в то состояние, он скучает по этой благодати. Со временем он начинает скучать по Богу, подозревая, что Бог в тот период был рядом, а теперь Его как бы рядом нет.

И именно пережитый опыт благодати, опыт этой блаженной теплоты, опыт решимости и приводит к тому, что человек начинает всерьез разумно употреблять разные действия для того, чтобы вернуть благодать. Если он находит правильный путь, то находит благодать очень скоро.

Но во время этого борения, во время этого периода сухости человек пусть не с первого раза, но постепенно понимает две вещи. Во-первых, что этот огонек, эта решимость, это блаженное состояние горения ко Христу, когда хочется исполнять Его заповеди и молиться, – это всё состояние Божественной благодати, и надо не приписывать это себе, а благодарить; стало быть, смиренно это хранить. Во-вторых, постепенно с опытом человек понимает, как именно хранить эту благодать, как именно хранить эту решимость, по какой причине теряется эта благодать.

И об этом восьмой абзац:

Когда душа, предательски изменяя сама себе, погубит блаженную и вожделенную теплоту, тогда пусть исследует прилежно, по какой причине она ее лишилась; и на эту причину да обратит весь труд свой и всю ревность; ибо прежнюю теплоту нельзя иначе возвратить, как теми же дверьми, которыми она вышла.

От падения к падению, от потери благодати до другой потери благодати человек начинает внимательно исследовать причину этой потери. И постепенно он постигает, какие вещи несовместимы с тем, чтобы пребывать в этой блаженной теплоте. Он понимает со временем, что дороже, важнее, приятнее, спасительнее этой блаженной теплоты, этого горения перед Богом нет ничего. Это самое ценное, самое важное, самое драгоценное, самое вожделенное, что есть у человека. И поэтому он старается это сохранить, хочет это сохранить, всеми силами подвизается в этом. А когда теряет, не может найти себе места и волей-неволей приучается исследовать, по какой причине эта потеря произошла.

Естественно, поскольку Бог не хочет смерти грешника и участвует в этом вразумлении человека, то человек очень быстро понимает, какие слова, какие действия, какие чувства привели к тому, что Бог отошел, что благодать умалилась. Он осознает это и начинает оплакивать свой грех, делом, словом или чувством совершённый. И, оплакивая его, он возвращает благодать. А потому приобретает навык так больше не поступать, на те же грабли больше не наступать.

Именно таким образом происходит воспитание человека. Нельзя это назвать самовоспитанием, но тем не менее человек в этом активно участвует. Но это Бог воспитывает человека, сначала непременно давая ему благодать, а потом эту благодать человек теряет и начинает учиться ее возвращать.

Первое условие для возвращения – это осознание того, что чувства, которые тебя согревали, не твои, это благодатное действие, благодатные силы, благодатные изменения, произошедшие в тебе по воле Божьей. И поскольку человек это понимает, начинается фундаментальный поворотный момент, с которого и начинается его воспитание. Всякий раз теряя это, он понимает, что это он виноват, но виноват именно тем, что Бог отошел, значит – он сделал что-то недостойное и Бог не приемлет этого действия.

Причем эти действия, мысли или чувства очень индивидуальны. Например, у одного человека от нарушения постного дня благодать не покинет его, а у другого человека нарушение постного дня может привести к тому, что благодать покинет его. Один человек, разгневавшийся в определенной ситуации, не теряет благодати, как это было и со святыми, а другой человек, рассердившийся в другой ситуации, теряет благодать. Нет в этом никакой общей закономерности, чтобы сказать, что определенный перечень состояний приводит к потере благодати. Иногда да, иногда нет.

Скажем, конечно, осуждение в прямом смысле этого слова, в духовном смысле этого слова, всегда приводит к потере благодати. Но не всегда рассуждение о человеке или участие в суде над человеком приводят к потере благодати, иначе невозможно было бы соборное осуждение, или церковный суд, или обозначение неких злых действий как злых действий. То есть по форме это вроде напоминает осуждение, но по существу перед Богом осуждением не является.

Всё в сердце человека. И каждому человеку Бог открывает это сердце и показывает, что допустимо, а что недопустимо. И человек живой тем и отличается, что он, переживая присутствие Бога в наличии этой блаженной теплоты, в этой ревности, в этой решимости, в этом состоянии близости с Богом и постигает, что для него допустимо, а что недопустимо, что ждет от него Бог, а чего не ждет.

Главное во всей этой истории, чтобы никогда, вообще никогда не позволять себе игнорировать это умаление благодати, не списывать его на объективную усталость, или на козни врагов, или на зависть людей. Бог оставляет человека Своей благодатью, его покидает блаженная теплота только по причине, по вине самого человека. И человек должен этому научиться, в это должен поверить сразу и фундаментально. Если он будет оправдывать умаление благодати какими-то внешними обстоятельствами, злыми людьми или духами, то он никогда не сдвинется с места, воспитание его на этом закончится.

Точно так же нельзя, игнорируя изменения внутри себя, оставлять это на потом: пойду в субботу и исповедуюсь; будет Великий пост – покаюсь. Человек никогда не может вернуться к этому состоянию по своей воле. Он может испугаться, когда Бог отошел, и кричать, чтобы Тот вернулся. Если же он это игнорирует: «Ну ладно, Ты иди, а я пока без Тебя поживу как-нибудь тут, потом вернусь к Тебе», – это совершенно лукавый, бессмысленный, глупый и страшный выбор, ведь когда ты захочешь Его найти, не факт, что ты Его найдешь. Как говорит об этом Христос: и захотите найти, но найти не сможете.

Мы все время, читая «Добротолюбие», читаем святых отцов монашеского устроения, святых отцов древности, живших уединенно или в монастырях. И, естественно, читаем о спасении человека, но именно авторов монашеского устроения.  И хотя мы из этих текстов выбираем то, что относится вообще к верующему и желающему спастись человеку, как бы обходя, опуская специфические монашеские слова, которые относятся сугубо только к монашескому деланию, тем не менее у нас часто возникают сомнения, возможно ли, допустимо ли применять советы этих отшельников, этих великих отцов древних монастырей к современной реальности или к жизни обычного, мирского человека. И здесь преподобный Иоанн Лествичник немножко, вскользь, интересным образом касается этой проблемы.

Десятый абзац:

Спрашивали меня миряне: «как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем коснуться совершеннейшей христианской жизни?» – Я ответил им: «все доброе, что только можете делать, делайте; никого не осуждайте, не окрадывайте, никому не лгите, ни пред кем не возноситесь, ни к кому не имейте ненависти, не оставляйте церковных собраний, к нуждающимся будьте милосерды, никого не соблазняйте, не касайтесь чужой чести и сохраняйте верность женам вашим. – Если так будете поступать, то не далеко будете от Царствия Небесного.

Что мы видим в этом простом изложении пути спасения для мирян? Среди нормальных и вполне понятных требований, адресованных к мирянину, безусловных и вполне применяемых всеми, есть следующие: никого не судите, ни перед кем не превозноситесь, сохраняйте мирное отношение ко всем людям, то есть никогда ни к кому не имейте злобы или ненависти, будьте милосердны, милостивы к тем, кто в этом нуждается, как нищие, так и грешники, и не оставляйте церковных собраний, то есть чаще причащайтесь.

Обо всем, что мы читаем в «Добротолюбии», что находим в этих томах изречений святых отцов, мы, собственно, и говорим. О том, как не судить, не превозноситься, как сохранять мир со всеми людьми, как быть милостивым, милосердным, о причащении. Мы же касаемся не сугубо монашеских постнических вещей: сколько дней не есть, на каком камне спать или как держаться целомудрия (или, того и гляди, девственности). Нет, мы говорим об общих вещах, это неосуждение, непревозношение, сохранение мира, милости, милосердия к другому человеку и причащение Святых Христовых Таин.

Если мы понимаем все это, внимаем всему этому – вот, собственно, вся наша жизнь такая. Если мы состоятельны или праведны, то не будем превозноситься над теми, у кого ничего нет или которые грешны, будем являть им милосердие, милость и заботу. Если мы бедны, то не будем ненавидеть, осуждать других, не будем злиться, будем терпеть и хранить мир, не обижаясь на других людей. Всё. Для мирянина достаточно простой набор требований, которые он должен исполнить.

Исполняя эти простые требования, находящие отражение в Новом Завете, мы в любом случае придем к вопросу о наполнении внутренним содержанием своей жизни. Потому что, сидя на диване, будучи окруженным достаточным количеством имущества, вещей, здоровых детей, замечательных и верных жен, таких же замечательных верных мужей, собственно, все это легко сделать. А в реальности-то все получается не так. В реальности мы попадаем в коллективы, обстоятельства, в сообщества, больницы, в школы, в администрации, к чиновникам, инспекторам, полицейским, соседям, родственникам, знакомым и многим другим людям, которые ставят нас перед необходимостью не судить и не превозноситься, сохранять со всеми мир и быть милосердными и милостивыми.

Мы этого не можем и не сможем никогда сделать, если не будем внимательны к своей жизни, если не будем просить, искать помощи Святого Духа, если не научимся таким образом молиться, и молиться внимательно. Нам просто не суметь исполнить этот, казалось бы, простой набор требований, потому что, говоря в образах Нового Завета, ветхий наш человек никуда не делся. Ветхий, грешный человек, который заквашен на гордыне, остается в нас, с ним нужно бороться.

Поскольку с ним может бороться не внешний человек, а внутренний человек, рожденный Духом Святым во Христе Иисусе, то, стало быть, мы должны обнаружить этого внутреннего человека в себе и созидать его, сознательно взращивая, культивируя, чтобы исполнить те заповеди, те условия, требования, с которыми мы встречаемся, живя мирянами. Нам неизбежно придется быть внимательными к сердцу, нам неизбежно придется быть внимательными к молитве, неизбежно придется быть внимательными к слову, потому что все эти заповеди касаются не мирян или монахов, а просто верующих во Христа людей.

Записала Инна Корепанова