Читаем Добротолюбие. «Количество пищи». Часть 2. Священник Константин Корепанов

В прошлый раз мы читали 34-й абзац, в котором основная мысль была очень важная. Мы все хотим быть непоколебимыми в каких-то своих намерениях и осуществлении этих намерений, то есть хотим не сомневаться в том, что мы избираем, и осуществлять то, что мы избираем, непоколебимо. Это внушает нам некое чувство уверенности: я достойный человек. Именно по этой причине такая непоколебимость невозможна.

Мы хотим уверенности в том, что мы угодили Богу, а этой уверенности быть не может. Да и просто удел нашей природы – постоянная изменчивость. Внутри нас постоянно происходят изменения, поэтому мы часто делаем совсем не то, что хотим, и наши намерения не осуществляются, в своих намерениях мы устоять не можем. Поэтому вопрос о количестве пищи нас сильно волнует.

Абзац 36-й:

Как различить немощь тела (по причине воздержания) естественную от наводимой демоном, и сколько следует вкушать пищи? – О немощи скажу: если тело, принимая пищу повседневную (с обычною мерою воздержания), расслабевает, – это от демонов; в противном случае (при увлечении меры воздержания), это – немощь естественная. Обычная же мера воздержания есть вставать из-за трапезы немного несытым, как определили старцы новоначальным. – Когда потом утвердится человек в сей, и большей сего мере воздержания, тогда не может укрыться от него, как уже обученного навыком, сколько следует ему есть.

В общем, вполне понятный совет, понятно, что говорит старец, и говорит он разумно. Но обратим внимание на два момента.

Первый момент: если мы вкушаем пищу как обычно, с какой-то установленной мерой ограничения себя, то все должно быть хорошо, все должно быть привычно, стабильно, управляемо, понятно. Если же у нас вдруг не хватает сил, если мы вдруг изнемогаем телесно и нас начинает мучить уныние или начинает что-то болеть, то это стоит воспринимать как искушение демона, искушение лукавого, которого, естественно, слушать не надо.

Ситуация стереотипная до автоматизма, ведь именно это с нами и происходит постоянно. Поскольку мы не очень напрягаемся в обычное время ограничивать себя в той и иной еде, но все же какое-то время воздержания стараемся соблюсти, например, в среду и пятницу, то это не очень заметно. Но особенно ярко это можно проследить во время долговременных постов, особенно Великого, Рождественского. Именно тогда с нами происходят подобные упомянутые здесь несообразности, искушения.

Мы начали поститься, у нас все хорошо. Попостились так неделю, ничего нас не беспокоит. Мы ничего не изменяем, как постились, так и постимся. И вдруг у нас что-то заболело, вдруг какая-то повышенная утомляемость. И вот преподобный Варсонофий Великий говорит, что это внезапно возникшее изнеможение должно воспринимать как искушение бесовское, для того предпринимаемое, чтобы нас отвратить от воздержания, чтобы мы перестали поститься. 

Видя, что начинает болеть голова, живот, спина или еще что-то, или не хватает сил на что-то, мы считаем, что силы закончились, прекращаем пост, начинаем есть молочную продукцию или мясо, или увеличиваем количество принимаемой пищи, или начинаем чаще питаться. Так или иначе, но ту меру поста, которая вполне была нормальной, достаточной в первую неделю поста, мы прекращаем во вторую или третью, потому что  говорим, что возникла проблема: желудок, печень, легкие и прочее...

Если бы действительно та мера поста, которая была взята нами, в течение двух-трех дней привела к такому результату, то было бы понятно, что это наше естество не выносит такого поста. Ничего страшного. Не выносит – значит, не надо. И мы выбираем другую меру поста, более посильную, добиваясь состояния, когда пост есть, а утомляемости или болей нет.

В этом смысле преподобный Варсонофий пишет вполне разумные вещи. Он не говорит поститься, пока не умрешь. Он говорит: выбирай меру своего поста, присматриваясь к реакции организма. Если выбрал и на следующий день, и на другой, и на третий ничего с тобой не случилось, значит – мера поста подходящая. Если же с тобой что-то случается через неделю или две, то это не имеет отношения к естеству, это имеет отношение к духовным искушениям. Враг нашего спасения удобно воздействует на нас, чтобы мы прекратили поститься, ибо от поста происходит великая польза для нас.

По идее, каждый из нас в определенное время своего постнического подвига ставится перед искушением, когда ему кажется, что он по физическим, физиологическим основаниям дальше соблюдать такую меру поста не может. И это надо либо принять и сдаться, исполнив волю врага, либо отвергнуть как искушение врага и терпеливо держать установленную меру поста.

Конечно, от того, что мы решили поститься дальше, боль не перестанет, враг с нами борется. Или еще какой-то орган тела начнет болеть. Но он только болит, это только действие, производимое лукавым духом, не более того.

Сам я всегда достаточно легкомысленно относился к подобным вещам. Но впервые  столкнулся с этой ситуацией на приходе. Была одна прихожанка, простой человек, не имеющая даже школьного образования, ибо она в войну трудилась в колхозе и так и не выучилась, только читать и писать умела, но воспитала хороших детей. И вот она заболела. Перед самым постом ей сделали операцию, удалили желчный пузырь. Она тогда уже была глубокой бабушкой. И вот ее привели из больницы, она лежит. Начинается Великий пост. И она начинает поститься так, как она привыкла поститься. Постилась она достаточно сурово, даже без постного масла.

Ее дети, переживая за здоровье своей матери, позвали священника, чтобы священник убедил ее, что поститься в ее состоянии не надо. Священник прибыл, стал ее убеждать и уговаривать, что пост нужен только для сокрушения плоти, а у нее плоть и так сокрушена. «Ешьте все, что сказали вам врачи, берегите свое здоровье, Вы нужны своим детям». Она ничего слушать не стала: «С чего ради из-за какого-то желчного пузыря я перестану поститься? Я всю жизнь постилась. Как постилась, так и буду поститься».

Мы, конечно, не приняли такой позиции, расстроились из-за ее упрямства. Но она постилась весь Великий пост так, как постилась до этого. Ничего с ней не произошло, никакие боли ее не мучили. После этого она прожила еще три с половиной года и постилась всегда так, как постилась до этого.

И хотя она вообще никогда ничего не читала, тем более преподобного Варсонофия Великого, она поступила вполне в соответствии с его советом: «Если мой организм раньше справлялся с тем постом, которым я постилась, чего ради я буду менять правила только из-за того, что у меня что-то болит? Мой организм выносит ту меру поста, которую я привыкла ему давать».

То есть она поступила вполне по совету преподобного Варсонофия Великого. Мы так, естественно, никогда не поступаем. Видя, что у нас что-то заболело, мы тут же начинаем переживать за свое здоровье, за свою жизнь. Нам совершенно далеко до того поста, которым постился Христос, не в смысле сорокадневного воздержания от пищи, а в смысле тех слов, которые сказал Он сатане. Это же действительно искушение сатаны, когда Иисус обессилен сорокадневным постом и надо срочно что-то съесть, а Он говорит, что не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих (Мф. 4, 4). Если человек верит в это, исповедует это, то так и будет.

Но мы так не верим, мы так не исповедуем. Поэтому если у нас что-то заболело через дней десять после поста, мы сразу отказываемся от поста и, таким образом, уступаем лукавому духу, исполняем его волю.

Еще раз подчеркну, еще раз повторю, чтобы было понятно и не было искажения смысла: если человек некоторое время, неделю, десять дней, две недели постился некоторой мерой поста и у него ничего не болело, тогда неожиданно заболевшее что-то – это искушение сатаны; но если у человека в первый же день или во второй что-то сразу заболело, то слова преподобного Варсонофия к этому и относятся. Это значит, что человек взял меру поста, превышающую его возможности, и должен от этой меры отказаться.

Надо понимать, что не любая боль, не любое неудобство, не любое утомление нужно воспринимать как искушение от врага, а только то утомление, ту боль, что наступают через какое-то время нормального постнического подвига. Если это какое-то неудобство, скорбь, страдание, боль возникает сразу после того, как мы начали поститься, значит – мы просто взяли не ту меру поста.

Может, нам вообще пост не нужен, наше тело не приспособлено для воздержания. Это тоже надо учитывать. Мы знаем преподобного Амвросия Оптинского, пьющего молоко Великим постом, знаем преподобного Афанасия Афонского, который вкушал куриное мясо, будучи на Афоне. Это не должно нас смущать.

Вопрос касается именно одного: если я постился какое-то время и у меня ничего плохого не было, а потом вдруг возникает что-то плохое, неприятное, отягощающее, то это надо воспринимать как искушение сатаны.

Отсюда наша проблема, которая мучает всех. На самом деле, выбирая некую меру поста и постясь этой мерой, мы через какое-то время (обычно на второй, третьей или к концу второй недели) чувствуем изнеможение. Конечно, оно и должно прийти, мы чувствуем некое неудобство, связанное с этим изнеможением, возможно, что-то у нас болит. Но слушаться этого не надо, надо продолжать взятую меру поста. Не усугублять ее, но продолжать ту самую меру поста, которой начали поститься. Да, это будет подвиг, да, это будет труд. Но, собственно, в этом и есть смысл поста.

И что мы в конце концов получим? В борьбе с прилогами врага, требующими нам себя пожалеть, мы не отступили, не позволили себя пожалеть, когда нам сатана это предлагает, и терпеливо и мужественно донесли бремя поста до конца. Таким образом, может, не этим Великим постом, но следующим, Рождественским, может, через год, но в конце концов мы победим страсть чревоугодия. По-другому ее победить нельзя.

Молодому, может быть, и можно, но человеку зрелому, человеку, которому уже за сорок, по-другому чревоугодие не победить. Надо пройти какой-то период, когда ты постишься. Тело верещит, пищит: «Ты себя пожалей! Не надо так себя мучить. Не надо так себя отягощать. Жалей себя, лелей себя, заботься о себе!» Но мы этому противостоим, с трудом продолжаем ту меру поста, которую взяли. И в конце концов мы распнем свое чрево, распнем свою плоть со страстьми и похотьми. И будет результат, наша душа освободится хотя бы от страсти чревоугодия по благодати Божьей.

Ведь смысл чревоугодия в чем? Это постоянно ублажать плоть. Как говорят отцы, это ласкательство плоти, то есть всегда удовлетворять плоть, когда она требует себя пожалеть. У нас возникло легкое чувство голода – надо от него избавиться; у нас возникло желание срочно что-то выпить – мы пьем. Мы посмели не удовлетворить это желание – у нас тут же разболелась голова, мы говорим: «Нет, всё, иду и ем». У нас возникло учащенное сердцебиение: «Всё-всё, я понял, иду и ем».

Мы управляемы своим телом, своей плотью. А пост и есть борьба с собственной плотью для того, чтобы подчинить ее себе. Поэтому во время поста и необходимо пройти через это искушение, когда мы должны наступить на крики и писки собственной плоти.

Но в третий раз повторю, чтобы было понимание: речь идет только о таких переживаниях и событиях, связанных с постом, когда человек некоторое время (например, десять дней) мог поститься нормально, а потом с ним случились какие-то проблемы. В этом случае прилогов плоти слушать не надо, они лгут, лукавят, они только пугают и страх нагоняют. А вот если вы только начали поститься и тут же все стало плохо, тогда надо, конечно, организм послушать – вы берете меру, превышающую ваши силы.

Второй момент, на который нужно обратить внимание, читая 36-й абзац: когда потом утвердится человек в сей, и большей сего мере воздержания, тогда не может укрыться от него, как уже обученного навыком, сколько следует ему есть. Когда человек победит чревоугодие, он уже не ориентируется на правила, кем-либо предписанные, на устав, кем-либо созданный, он обретает внутреннюю свободу – когда есть, что есть и сколько есть.

То есть тогда, когда человек победил чревоугодие, когда научился не отзываться на жалостливые вопли плоти, когда распял свою плоть со страстьми и похотьми, научился не бояться, что с ним завтра что-нибудь случится, потому что научился надеяться на Бога и управляет плотью с помощью духа, а не попирает дух с помощью плоти, то такой человек обрел внутреннюю свободу и у него нет никаких проблем, когда, что и сколько есть.

Я подчеркну: только те, что обрели свободу, стяжали воздержание, победили страсть, действительно свободны от всех предписаний и правил.

А мы часто освобождаем себя от устава, правил и традиций и говорим о свободе раньше, чем эту свободу обрели, раньше, чем победили страсть чревоугодия. Мы именно говорим о свободе, прикрывая разговорами о свободе поста желание уступать искушениям, то есть фактически прикрываем разговором о свободе свою несвободу от плоти.

Мне не раз приходилось слышать, что когда человеку, зависящему от алкоголя, говорили, что он алкоголик, он говорил: «Нет! Какой я алкоголик? Хочу – пью, хочу – не пью. Вот сейчас я хочу пить – и пью. Но захочу не пить – и не буду пить. Пока не хочется. А когда хочется, буду пить». И он уверен, что делает это по своей воле. Проблема наступает тогда, когда врачи или обстоятельства говорят не пить, а он не может уже. И только тогда он может понять, что уже зависим.

Так и мы на самом деле. Мы очень зависим от пищи, мы любим ласкательство плоти, но в этом себе не признаемся. На самом деле воздерживаться мы не можем, но прикрываем эту неспособность к воздержанию, эту зависимость от плоти разговорами: «Какая разница –поститься или не поститься? Есть мясо или не есть? Соблюдать дни поста или не соблюдать? Апостол Павел сказал, что все просто: кто ест, не унижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест (Рим. 14, 3). Вот я сейчас хочу есть. А когда захочу, буду поститься. Но пока я хочу есть».

Конечно, его никто не вправе осуждать и не должен никто осуждать. Но на самом деле человек просто прикрывает свою страстную зависимость от плоти разговорами о свободе. Никогда не нужно забывать, что тот же самый апостол Павел, кроме всего прочего, сказал: те, которые Христовы, плоть свою распяли со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24).

Пока человек не распял свою плоть со страстьми и похотьми, вопрос, Христов ли он, остается открытым. И говорить ему о свободе еще преждевременно; скорее всего это просто самообман.

Записала Инна Корепанова