Читаем Добротолюбие. 22 июня

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана Римлянина из второго тома «Добротолюбия». Напомню, мы читаем шестьдесят восьмое слово; оно очень длинное, занимает практически две страницы.

В прошлый раз мы выделили, что человек доходит до сребролюбия не враз, это падение совершается постепенно. Человек начинает с того, что сомневается в Промысле Божьем, начинает лукавить, чтобы каким-то образом скопить на черный день. Потом начинает переживать, как сохранить то, что он скопил. И четвертая ступень – начинает думать, как это приумножить, потому что это будет надежнее. Мы говорили, что все это в совокупности свидетельствует о неверии в Бога.

Человек может пройти все эти четыре ступени и ни на одной из них не остановиться, ни на одной не споткнуться. Но есть Бог, который заботится о человеке, посылая ему вразумление, вразумляющих людей или вразумляющие помыслы – тогда человек пытается услышать и как-то остановиться. Когда он понимает, что тот неразменный рубль, который он копил на черный день (и ему это казалось вполне разумным, трезвенным, исполненным всякого рассуждения, даже дара рассудительного), уже далеко не рубль и дальнейшее накопление этих рублей просто не дает покоя ни днем, ни ночью, он может остановиться и одуматься, что же он делает…

То есть на самом деле человек может остановиться на каждой из четырех ступеней. Например, когда он начинает лгать и изворачиваться для того, чтобы незаконным образом скопить себе деньги, он может одуматься и исправить положение вещей. Но если он ни на одной из четырех ступеней не остановится, тогда, как пишет об этом Иоанн Кассиан, начинает развиваться неистовство страстей.

Вторая часть шестьдесят восьмого абзаца:

Когда же и это удастся ему по его желанию, когда у него возникает жаднейшая алчба золота, которая затем все тем сильнее и сильнее разгорается, чем большее количество прибыли получается: ибо с умножением денег увеличивается и неистовство страсти к ним. В поджожку ей приходят далее и другие заботливые помышления: обещается долгая жизнь, преклонная старость, немощи разные и продолжительные, которых в старости и перенести не будет возможности, если в ранние лета не заготовишь побольше денег. – Так несчастная душа, связана будучи узами сей змеи (сребролюбия), все далее и далее влечется, в желании с непотребною заботою умножать не добре начатое собрание имущества, сама в себе порождая заразу, которая все жесточе и жесточе пожирает ее, подобно пламени. Будучи вся поглощена корыстолюбным помыслом, она ни на что не обращает сердечного воззрения, кроме того, откуда могла бы достать денег, чтоб с ними поскорее улететь из-под ига монастырской строгости. Коль скоро блеснет ей какая-либо надежда на получение денег, – тут она ничем уже не дорожит: из-за нее она не погнушается ни ложью, ни клятвопреступлением, ни воровством, ни нарушением верности. Словом, – золото и чаяние корысти во всем бывает для нее богом, как для иных чрево. Почему блаженный Апостол, провидя пагубный яд сей болезни, назвал ее не только корнем всех зол, но и идолослужением, говоря: «и любостяжание (умертвите), еже есть идолослужение» (Кол. 3, 5).

Это неистовство страстей развивается в человеке, если он не остановится на пути и начнет исполнять некие действия по умножению того сокровища, которое он первоначально скопил. Остановиться уже невозможно: страсти раздирают, и дальше придется долго и долго с ними бороться. Лучше остановиться на одной из ступеней. Но если не получится – что ж теперь делать? Открывается долгий и трудный путь к покаянию.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что все это изначально по духовным своим характеристикам вообще никак не связано с уровнем состоятельности каждого конкретного человека. Сребролюбие как страсть и количество денег как факт – напрямую не связаны. Количество денег может быть итогом сребролюбивой страсти: человек может начать копить, собирать деньги, потому что он сребролюбив. Но он может быть богатым, состоятельным человеком в достатке вне всякого сребролюбия – он другим способом приобрел эти деньги.

Большинство же людей считает, что сребролюбие и богатство – вещи взаимообусловленные, что всякий богатый непременно и сребролюбив, так же как и всякий сребролюбивый человек непременно богат. На самом деле сребролюбивых гораздо больше среди несостоятельных людей, чем среди состоятельных. Если человек задумается, он поймет, что так и должно быть, потому что человек становится сребролюбивым именно потому, что изначально первыми его интенциями, посылами, стремлениями ко всему тому, что он начинает делать, являются переживания по поводу завтрашнего (вернее послезавтрашнего) дня, переживания по поводу того, что будет, если вдруг... Часто в обыденной речи сребролюбивым называется просто состоятельный человек, будто бы человек, не имеющий денег, – не сребролюбив. А важно не количество денег – оно, строго говоря, вообще от человека практически не зависит; важна страсть, чтобы она в нас не развилась.

Люди часто спрашивают: «Раз человек зарабатывает много денег и думает о приумножении заработанного, он же сребролюбив?» Нет. Вспомним четырехступенчатую дорогу вниз для сребролюбивого человека. Человек начинает с того, что сомневается в Промысле Божьем. То есть не тогда, когда он просто зарабатывает деньги, а когда зарабатывает их на всякий случай: а вдруг что-нибудь случится. Когда он не просто делает работу, а начинает копить деньги, размышляя не о сегодняшнем дне, а о дне, который когда-нибудь наступит, хотя он может вообще никогда не наступить.

Невнимательный человек не видит в этом никакой разницы, но на самом деле она напрямую есть. Если, скажем, сегодня мои дети просят есть, а я зарабатываю деньги и покупаю им еду, то никакого сребролюбия здесь нет. Естественно, всякому человеку хочется заработать денег побольше и купить еду повкуснее. Но и в этом нет сребролюбия. Если человек заработал двести рублей – он купил булку хлеба и палку колбасы. Если заработал тысячу рублей, то добавил к этому молока и кефира. Если заработал десять тысяч рублей в день, то купит какие-то вкусности, деликатесы или еще что-либо. Естественно, это лучше. Но и тот, кто заработал двести рублей, и тот, кто заработал десять тысяч, в данном случае не являются сребролюбивыми людьми – они проели в рамках того, сколько заработали. Завтра он снова будет зарабатывать и снова будет это проедать. Ничего сребролюбивого здесь нет. Он считает, что все эти деньги (не важно, двести рублей или десять тысяч) даны Богом на прокорм его семьи. Он радуется, когда есть двести рублей – с голоду сегодня не умрем. Радуется и тому, когда есть десять тысяч – наконец-то поедим что-нибудь вкусненькое, чему дети будут рады.

В более развернутом диапазоне социальной жизни очень много разных случаев, которые связаны с деньгами, зарабатыванием денег, но не являются по существу производными от страсти сребролюбия, потому что человек не переживает о Промысле Божьем, а исполняет то, что велит ему сегодняшний день.

Например, организация бизнеса. Многие люди думают (так, по крайней мере, написано в учебнике обществознания), что всякий бизнесмен начинает бизнес, чтобы заработать деньги. Конечно, он это начинает, чтобы заработать, но начинает для того, чтобы купить себе квартиру, или построить дом, или дать хорошее образование своим детям, или еще для чего-то. Да, конечно, для денег, но его интересуют в данном случае не деньги сами по себе, а семья.

С точки зрения экономики, с точки зрения курса обществознания разницы никакой нет: человек приобретает материальные блага. Но с точки зрения антропологии, с точки зрения представления о человеке разница огромная. Дом ему нужен для семьи, но семья для него важнее, чем дом; не будет семьи – не нужен дом или квартира. Если он хочет дать образование детям – это тоже мысль о семье, а не о чем-либо другом. Человек при зарабатывании денег руководствуется семейными ценностями. Конечно, по-разному может быть, но не всякий человек, открывающий свой бизнес и старающийся заработать деньги, руководствуется страстью сребролюбия.

Например, человек может начать бизнес просто потому, что ему это поручили. Я знаю таких людей, которых просто в один прекрасный день вызвали и сказали: «Вот тебе работа по управлению предприятием. Если справишься – получишь достаточно большую сумму денег». Человек справляется с этим, получает большие деньги, начинает вкладывать их в собственный бизнес или в этот же бизнес, в котором работает. Но изначально он и не думал об этом, просто ему эту работу поручили.

Или человек что-то умеет делать: например, есть у него организаторский талант. Он организует разрозненных людей, например переводчиков с разных языков. Когда нам необходимо перевести какую-то документацию, нам нужен переводчик. Найти специалиста по этому языку можно, но, во-первых, всегда есть сомнения: сможет он или не сможет, качественно сделает или некачественно. Вдруг он запустит порученный текст в онлайн-переводчик, а мне такой перевод не нужен – мне нужен качественный перевод. Естественно, когда все эти переводчики собраны в какую-нибудь фирму, легче связаться с фирмой – есть некоторая гарантия качества. Так вот, человек организует это дело, потому что умеет организовывать, умеет ладить с людьми. Он имеет этот талант и его использует; он так зарабатывает себе на хлеб. Он может заработать на хлеб с икрой (и даже с черной), а может заработать просто на хлеб. Но он делает это потому, что это единственное, что он умеет делать. В этом нет как такового сребролюбия, потому что он думает о том, как ему сейчас жить, а не о том, что вдруг что-нибудь случится, а он нигде не работает, непродуманно живет.

Когда мы внимательно посмотрим на мотивы, которыми руководствуется человек, собирающийся зарабатывать деньги, то увидим, что они очень разные. И, собственно, порождением сребролюбия является именно мотив того, что человек не доверяет Промыслу Божьему, а думает: «А вдруг?..»

Этим «а вдруг» руководствуются люди порой совершенно небогатые. Например, окончила девушка педагогический институт по специальности работник дошкольного учреждения и думает идти в детский садик. А ей говорят: «Что ж ты пойдешь в детский садик работать? Там много не заработаешь. Ты лучше иди работать в торговый центр менеджером или продавцом элитные костюмы продавать». Она думает: «Действительно, какая зарплата у воспитателя? А тут обещают в два раза больше. Пойду-ка, пожалуй, торговать». Этот мотив нечестный, неказистый, нехороший, но в прямом смысле слова он не сребролюбивый, хотя руководствуется девушка именно количеством зарплаты. Но она решает так проблему потому, что хочет жить здесь и сейчас.

Я даже знаю случаи, когда человек задает вопрос Богу: «Где место, на котором Ты меня хочешь видеть?» Те же самые девушки, окончившие педагогический институт, спрашивают так на полном серьезе. Ведь на самом деле, если хочешь жить в городе, снимать квартиру, если у тебя какие-то обязательства или еще что-то, тебе действительно на зарплату воспитателя дошкольного учреждения не прожить. Нужен муж, а у тебя его еще нет, а квартира съемная или ипотека.

С точки зрения советской этической модели человек вроде бы руководствуется меркантильными соображениями, практическим умом, но это не сребролюбие. В той или иной степени так эти вопросы решает любой человек. Ведь действительно в этом мире необходимо очень много вещей. То же образование, например, – очень дорогая вещь, и похоже, с каждым годом хорошее образование все дороже будет стоить. Раз уж получается так, что образование, которое есть, все ниже и ниже по своему статусу, значит, все больше и больше денег придется вкладывать в образование детей (если родители хотят дать им хорошее образование). Поэтому это не сребролюбие.

А вот если этой же самой девушке, окончившей педагогическое учебное заведение, когда она думает уйти в торговый центр, говорят: «Оставайся. Потому что если вдруг случится война, ты точно проживешь, ведь за детьми надо будет следить, и ты хотя бы будешь сытая», – тут вообще про деньги не сказано, но это сребролюбие. По сути, разговора о деньгах вообще нет, но человек решает задачу не сегодняшнего дня, а будущего, причем не реального, а придуманного будущего. Неизвестно, что будет, но человек уже думает о том, как решить эту проблему.

Очень важно понимать, что мотивы поступков могут быть разные, но мы не должны строить реальную жизнь исходя из того, что где-то когда-то с нами, возможно, что-нибудь случится. Это важный момент.

Если сребролюбивых мотивов нет, то и в бизнесе, который делается без этих мотивов, и в работе, за которую платят хорошие деньги, и в покупке квартиры, которую мы покупаем на эти хорошие деньги, никакого греха нет. Человек начинает грешить тогда, когда начинает думать о несуществующей проблеме и пытается к ней подготовиться; когда он решает то, что сейчас не насущно, чего сейчас нет. Именно решение надуманной проблемы приводит к тому, что мы постепенно становимся страстными и сребролюбивыми, потому что надеемся не на Бога, Который велит заботиться о сегодняшнем дне, а начинаем надеяться на себя: мы такие продуманные, мы сейчас построим план, мы решим, как выбраться из ситуации, которой еще нет. Мы начинаем надеяться на свои деньги, на свои запасы, на свои какие-то связи. В любом случае фактически это идолопоклонство, как и говорит в отрывке из Послания к Колоссянам апостол Павел: мы начинаем поклоняться делу рук своих, своему мастерству, своим связям или своим деньгам. Вот этот момент очень важен.

Безнадежность человека (то есть когда он не надеется на Бога) рождает тревожность. Тревожность призывает человека, чтобы он оперся не на Бога (как можно надеяться на Того, Кого не видишь?), а на что-то зримое, по-настоящему, казалось бы, надежное. И человек начинает надеяться чаще всего на деньги, на сбережения, реже – на связи. И все это, конечно, очень плохо, потому что всякий, кто надеется не на Бога, обязательно будет постыжен и посрамлен в своих надеждах.

Записала Инна Корепанова