Беседы с батюшкой. Великий пост. Священник Вадим Смоляков. 17 апреля 2024

– Мы пребываем в Великом посте, поэтому давайте об этом покаянном времени сегодня и поговорим. Почему за богослужением мы часто слышим о середине поста? Священники поздравляют друг друга и прихожан со средопостием. В чем тут особый смысл?

– Каждая неделя Церковью мыслится именно как подвиг. У недели есть среда, середина. Среда Великим постом – день достаточно значимый. Не только Великая Среда на Страстной седмице, но и каждая среда, когда служится литургия Преждеосвященных Даров. Сегодня, буквально несколько часов назад, мы совершали службу Великого Покаянного канона. Когда мы совершаем, например, родительские субботы, 17-я кафизма делится пополам; и там тоже указано слово «среда» («середина»). Таких серединных моментов в нашем богослужении и нашем церковном календаре достаточно много. Например, есть день преполовения Пятидесятницы, когда прошла половина пути от Пасхи до этого дня и осталась ровно половина пути с этого дня до праздника Святой Троицы.

В чем же смысл этой середины? Почему святые отцы в Триоди Постной, в своих писаниях оставили так много необходимых знаний, необходимого веяния Духа Святого о том, что такое середина? Представим, что мы начали забираться на скалу (предположим, мы великопостные альпинисты): нам нужно покорить вершину собственного каменного сердца. Когда мы только это начинаем, то полны задора, решимости, уверенности, что у нас что-то получится. У нас есть желание попросить молитвы, помощи, самим как-то собраться. Это время наполнено некой ревностью о том, чтобы постный подвиг провести с пользой. С пользой в первую очередь не для себя, а во славу Христа, Который именно Великим постом является всему миру, в том числе и через нас. Это начало пути.

Вспомним середину Страстной седмицы, Великую Среду, когда до Пасхи остается буквально несколько дней. Тема богослужений нам уже известна, и мы живем эти дни как будто по инерции, нам уже видится горизонт – Пасха Христова. Может быть, мы ничего не достигли и цели, которые мы поставили в начале поста, не оправдались; возможно, уже нет того задора, но мы живем ожиданием, что через несколько дней встретим Светлое Христово Воскресение (если Господь на то благословит).

Так вот, период серединный – это не так, как в начале или в конце. Этот период особенно тягостен для нас, потому что мы чувствуем чрезвычайнейшую слабость: до Пасхи еще долго, а изначального задора и решимости послужить Богу уже нет. В первую седмицу поста мы прослушали Великий Покаянный канон святителя Андрея Критского, помолились им, поставили себе какие-то ориентиры. Мгновенно проносятся две или три недели – и мы уже даже не помним, о чем говорилось в этом каноне и какие цели мы перед собой ставили. Мы чувствуем, что прошла уже половина поста, а мы как будто ничего и не начали.

Макарий Великий на исходе своих дней говорил поразительнейшие слова. Этот преподобный, послуживший Богу всей своей жизнью, сказал: «Я еще даже не положил начало покаянию». Эти мысли начинают нас одолевать к середине поста. Не случайно для воспоминания крестной жертвы нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа в середине поста, на 3-й Крестопоклонной седмице, в храмах выносится крест и пребывает всю неделю, чтобы мы снова и снова вспомнили, какова цель нашего поста. Если она связана со Христом, с Его крестом, с Евхаристией, тогда мы пришли отчасти к этой цели – мы уже стоим перед крестом и будем стоять перед ним через несколько недель.

Если наша цель была какая-то другая, если мы не смогли примириться с ближними, если у нас не получается даже поститься телесно в полной мере, если остались какие-то незавершенные дела, этот крест является обличением для нас. Мы приходим в храм и видим Христа, Который Свою жизнь положил, совершил Свой подвиг ради нас, и перед нами знамение этого подвига, победа над тем, что мы в себе еще не победили. Сами мы победить и не можем, поэтому нам нужен крест Господень, нужна Его поддержка, Его милость, о чем мы и просим.

Не случайно в течение всей этой недели в храмах особенно много людей. В этом году по милости Божией так совпало, что и Благовещение пришлось на Крестопоклонную неделю. Такого количества людей в храмах до Вербного воскресенья мы, наверное, уже не дождемся. Может быть, и на Вербное воскресенье людей будет меньше.

Так вот, середина поста – тот момент, когда Господь снова и снова призывает нас вспомнить, что мы делаем, какой подвиг совершаем, для чего проживаем тот или иной постный день, отказываемся от той или иной пищи, для чего стараемся задавить на корню некие свои согрешения и страсти (раздражительность, уныние, что у нас что-то не получается). Мы ведь это делаем для того, чтобы достигнуть Христова Воскресения, которое будем праздновать ровно через тот же путь, который прошли до этого серединного дня.

Кажется, только что было Прощеное воскресенье – и вот уже Четверток Великого канона, вечер среды, когда мы слышим Великий канон целиком. Как быстро пролетело время! Это нам определенный урок, чтобы мы поняли, что оставшееся время от нынешнего дня до Пасхи Христовой пролетит еще быстрее. Если мы не смогли собраться за три недели, то надо очень постараться и успеть хоть сколько-то собраться сейчас.

Один священник, которого я горячо люблю, уважаю и которому признателен за многое, говорит, что за один месяц отпуска отдохнуть невозможно, потому что две недели нужно для того, чтобы втянуться… Это очень точные слова. Ведь так и получается: для того чтобы начать какое-то дело, необходим труд нескольких недель. Поэтому Великий пост у нас длится не одну Страстную седмицу, как в древние времена; с течением времени к нему добавлялось какое-то время, и сейчас он длится семь недель: две недели, чтобы собраться; три недели, чтобы попоститься; и две конечные недели, чтобы подвести какие-то итоги.

– Анализ провел, итоги какие-то подвел, а дальше нужно сделать какие-то выводы и новый рывок.

– То, что ты в себе увидел и почувствовал, – это снова и снова обличение, в то же время в чем-то вдохновение. Ведь не бывает так, чтобы совсем ничего не получилось.

Знаю многих людей, которые поразительнейшим образом каждый Великий пост в начале поста заболевают; не так серьезно, но в храм ходить не могут. И для них пост начинается с того момента, как Господь сподобил их оздоровиться. Кого-то не было в храме на первой неделе поста, кого-то – на первых двух неделях, и они пытаются восполнить то, что у них не получилось.

Почему я вспоминаю о них? По той причине, что эти люди, часто смиренные, воцерковленные, добрые, своим примером служащие каждому из нас, начинают проводить оставшиеся дни в храме с чрезвычайно большим рвением, чтобы что-то успеть.

Например, Великий канон мы читали на первой седмице четыре дня по четыре части. Теперь мы прочитали его целиком, но всего не запомнили и все выводы не сделали. Так вот, те, кто не успевает его читать на первой седмице или кто располагает чуть большим временем и желанием, читают этот канон в течение всего Великого поста. Они его делят ровно на столько частей, сколько осталось дней до Страстной седмицы, и читают по отрывку, размышляя о прочитанном. Вот если бы каждый из нас имел такое же рвение, чтобы посвятить свое время Богу!

В чем это рвение? Помолиться за великопостными богослужениями. Или перечитать Книгу Бытия, которая читается за великопостными службами, или Книгу пророка Исаии. Может быть, открыть Постную Триодь. Ведь когда не совершаются богослужения, там текстов на один день не так уж и много, их можно осилить за 30–40 минут достаточно медленного чтения. То есть попробовать восполнить то, что мы потеряли (если потеряли), и не потерять оставшееся время. Вот этот рывок и нужен. Тогда сила Господня, благодать Духа Святого, которую мы черпаем от Святого Креста, нас снова вдохновляет, воодушевляет. Снова Господь говорит нам: «Я жду тебя, пробуй, делай, пытайся. Я сделал за тебя все, что было нужно, тебе только нужно остаться со Мной, но доказать это трудом и верностью». Вот для этого у нас и остались две с небольшим недели поста.

– На первой седмице поста мы читаем Великий Покаянный канон четыре дня по частям. И кажется, что это не очень тяжело для человеческого естества. Сегодня мы прочли этот канон целиком, и это уже кажется каким-то подвигом.

– Действительно, это в определенной мере подвиг. Господь говорит: кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка (Мф. 10, 41). То есть пророк потрудился и оставил нам (как пророк Исаия, например) свою книгу. Читая эту книгу о его подвигах и принимая все то, что он говорит, как руководство к действию, мы принимаем его награду. То есть он трудился и научает этому нас, дарует нам возможность приобщаться благодати Духа Святого. Он награды не получил в земной жизни, а мы получаем его трудами. Например, пророк Исаия получил награду только тогда, когда Господь воскресший сошел в ад и вывел его оттуда.

Все это я говорю к тому, что Великий Покаянный канон – это покаянный подвиг святителя Андрея, который он нес не только Великим постом, не только во время каких-то особых душевных жизненных потрясений (как это бывает с нами), но ежедневно. И, читая этот огромный канон, самый большой по числу тропарей, самый продолжительный и самый покаянный, мы имеем возможность прикоснуться к нему так, как святитель Андрей, когда произносил эти тропари. Может быть, он произносил их по нескольку раз, с земными поклонами. Устав предписывает нам полагать три земных поклона на каждый тропарь, на каждый маленький абзац этого канона, который идет после припева. В храме мы не можем этого делать, потому что очень многолюдно. Так почему бы нам не восполнить этот труд? Скажем, не за один день (потому что у нас здоровья не хватит положить около 750 земных поклонов), но за несколько дней.

Когда мы в полноте видим это покаянное произведение, когда в полноте можем прочувствовать все образы, мысли, логику святителя Андрея, мы чувствуем, где наш горизонт. Мы чувствуем, что может достичь человек во Христе, в покаянии, в благодати Духа Святого. И самое главное, как он может к этому относиться. Достичь того или иного успеха мы все можем, и мы его достигаем; Господь дает нам то или иное утешение, когда у нас хотя бы чуть-чуть что-то получается. Но мы четко осознаем, что вот этого достичь пока не в силах. А Андрей Критский достиг. Подвизаясь, святитель совершил это достижение тем, что его покаяние было непрекращающимся, постоянным.

Когда мы слушаем Великий Покаянный канон, молимся им, мы видим все образы, от ветхозаветных до новозаветных. Мы видим целиком всю историю рода человеческого. Для чего нам это? Чтобы иметь к ней определенное отношение; чтобы чувствовать то, что переживали Авраам, Моисей и другие святые люди (например, женщина-грешница, помазывающая ноги Христа миром). Мы чувствуем, что они переживали; мы приобщаемся к их жизни, которая имеет для нас огромнейшую ценность.

Святитель Андрей этим Покаянным каноном (не только им, но и им в том числе) достиг христианского совершенства, достиг святости. Потому что ему было не все равно, о чем говорится в Ветхом Завете. Он знал наизусть Писание и мог не просто воспроизвести его по памяти, но мог выразить в полноте свое пламенеющее, покаянное, горячее, сердечное отношение к нему.

«Господи, я ведь живу в той же милости, в которой жили эти святые люди. Они совершили сей подвиг, а я нет. Рядом с ними жили люди, которые неправедно служили Тебе (и мы читаем о них в Великом Покаянном каноне), но Ты, Господи, не отвернулся от них; и от меня не отвернись, хотя я еще хуже». Вот то отношение, которому мы научаемся у святителя Андрея. Оно нужно.

Священная Библейская история говорит нам что-то эпизодично (очень большие временные рамки там пропущены), о многих периодах мы не знаем совсем ничего. В нашей жизни бывает так же. Дожив, может быть, до середины своих лет или уже находясь как будто на Страстной седмице, когда Христос вот-вот к нам придет и Пасха будет встречена нами уже не в этой земной жизни, мы точно так же порой не помним каких-то моментов своей жизни. Но когда мы вспомним какие-то узловые моменты, изложенные в Священной истории, благодатью Духа Святого мы можем провидеть и то, что было между ними.

Есть исследования, посвященные Великому Покаянному канону; святитель Андрей говорит чуть больше, чем написано в Библии. То есть он видит сюжетную часть, но говорит о том, о чем мы не читаем со страниц Ветхого Завета, например. Это говорит о том, что Господь открыл ему это непосредственно. И это нужно для нашей ежедневной покаянной и очень внимательной жизни, чтобы не пропустить ничего, представить перед Богом всю жизнь, возблагодарить Его за то, когда действовал в нас Он, и принести покаяние в том, где мы действовали без Него.

– Ваши рассуждения об этом произведении натолкнули меня на мысль, что здесь очень важна подготовка. Просто читая канон, конечно, чувствуешь покаянные мотивы, но, если не знаешь библейских текстов, очень многое упускаешь и теряешь.

– Для того Господь и дает нам почти четыре недели с момента первого прочтения канона до прочтения сегодняшнего, чтобы все лакуны были нами восполнены. Чтобы мы, обратившись к Священному Писанию Ветхого Завета, которое мы знаем существенно хуже, хотя бы сюжетно поняли, почему святитель Андрей связывает ту или иную тему с конкретным персонажем. Кто этот персонаж? Какова его родословная? В какое время он жил, как подвизался? Может быть, мы знаем о нем из Священного Предания то, что не сказано в Священном Писании. Это как бы принуждает нас обратиться не только к Ветхому Завету, но и к тем исследованиям, которые посвящены Великому Покаянному канону.

Есть большие произведения, разбирающие каждое слово и каждую запятую этого канона. И, наверное, одного Великого поста нам не хватит, чтобы их осилить. Но нам ведь хочется сейчас понять хотя бы общую суть, и это очень хорошо, потому что сначала нужна определенная схема, которая потом обрастает подробностями и деталями.

Есть совсем небольшие произведения, в которых все упрощенно. Дается тропарь Великого канона, текст Книги Бытия, предположим, где говорится о том, чье имя используется, и совсем маленький святоотеческий комментарий. Вот это мы уже можем осилить. Нужно лишь задаться целью, иметь решимость. Самое главное, как начали воодушевленно, так с воодушевлением и закончить, сохранив ревность о том, чтобы вобрать все это, впитать, понять.

Не нужно бояться, что все это очень быстро забывается. Когда мы, читая канон, молимся в храме за богослужением или когда перечитываем канон дома, мы эти образы вспоминаем уже не только от знания, но и от чувства сердечного через благодать Духа Святого что-то начинаем видеть лучше. Иными словами, прочитав одно исследование, можно на долгие годы обеспечить себя молитвенно, познавательно, созерцательно таким настроением. Поэтому не преминем воспользоваться этой возможностью.

– Отец Вадим, а что лично для Вас значит Канон святителя Андрея Критского? Помните ли Вы, как познакомились с ним впервые?

– Познакомился я с ним впервые не в первый год своей христианской жизни. Это было либо перед поступлением в духовную семинарию, либо во время обучения на первом курсе. Для меня это произведение при первом прочтении было потрясающе непонятным. То есть оно чувствуется, но не понимается. За семинарскими послушаниями и учебным временем у меня не хватало времени и сил исполнить то, о чем я выше говорил; то есть никакую книгу о Покаянном каноне я читать не успевал, хотя мне очень хотелось.

Постепенно, при изучении Ветхого Завета в семинарии, что-то становилось понятным, но это понимание не имело ни ступеней, ни границ. Это как, вдохновившись, человек вкушает, вкушает и насытиться не может. Потом я все-таки прибег к одному исследованию, и для меня тот момент стал поворотным в понимании канона.

Я прослушивал беседы отца Константина Корепанова, старался слушать других священников. И то, что Господь открывал мне, вкладывалось как в книжечку. Вот есть у тебя книжечка Великого Покаянного канона, но она у тебя в руках, пока еще не в сердце. Когда я книжечку закрывал, все эти образы там и оставались. Только потом, спустя несколько лет, эти образы начали во мне жить.

Когда человек это чувствует, он благодарит Бога… И это руководство нам не только на Великий пост, на время покаяния, какой-то плач и прочее прискорбное состояние души, это руководство на всю жизнь… Замечали ли мы в этом великом покаянном произведении радость? Едва ли. Священники читают достаточно удрученно, мы сами читаем еще более удрученно и плачем, рыдаем, вопль исходит из души нашей. Насколько громкий этот покаянный вопль, мы не чувствуем, мы как бы пропускаем радость, она не соответствует ему. Когда человек плачет навзрыд, он не может другого услышать. Нам надо сохранить, насколько это в наших силах, все чувства, которые дает нам это поразительнейшее покаянное произведение, в том числе в этом контексте: «Господи, несмотря на все, Ты рядом со мной, и я радуюсь тому, что Ты неложно обетовал Сам и о чем писали святые отцы: если, Господи, я не отвернусь сам от Тебя, Ты никогда от меня не отвернешься». Вот этой радостью пропитано все ближе к концу песни, где речь идет о Божией Матери. Попробуем эту радость услышать и заметить. А это уже, наверно, в следующий Великий пост, когда зададимся целью погрузиться в это произведение. 

– Вы отметили, что священники достаточно удрученно читают тексты, а прихожане тем более. Сами строчки канона наводят нас на мысль, что мы очень грешны, согрешали раньше и сейчас согрешаем. Как не впасть в уныние от этого чтения?

– Святитель Андрей читал свой канон каждый день, и, наверно, не так, как мы: одну песнь за одну минуту... Он проговаривал все медленно и читал так, как это было свойственно древним святым отцам. Почему же он в уныние не впадал? Святой видел Христа, рядом с ним стоящего и принимающего его покаяние. Встает вопрос: когда Бог принимает наше покаяние, а когда нет? Бог творит, как мы слышали в одной из Богородичных песен, только то, что хочет. И когда Он видит наше подлинное покаяние, Он его принимает; когда видит наше покаяние недостаточным, не принимает, но от нас не удаляется.

Вспоминается один наш семинарский преподаватель, замечательный батюшка. Он задает тебе один вопрос (как правило, очень простой) и молчит. Ты говоришь, а он никак не реагирует, просто тебя внимательно слушает. Ты закончил, он молчит, никакой оценки, никакого уточняющего вопроса. Думаешь, говорить еще или нет, может, что-то раскрыл неполноценно. Начинаешь говорить что-то еще, вспоминать. Точно так же наше покаяние перед Богом. Вот родитель спрашивает ребенка: «Почему ты это сделал?» Ребенок говорит: вот поэтому… А родитель знает, что дело совсем не в этом, он просто молча смотрит.

Когда мы покаяние приносим поверхностно, не имеем решимости с грехом бороться и порой сознательно не впускаем Христа в глубины нашего сердца, тогда нас может захлестнуть уныние от того, что Он наше покаяние не принял. Но Он ведь не отвернулся от нас. Он рядом с нами, мы можем Его спросить, что еще нам недостает.

Если нас заботит Христос, мы будем очень сосредоточенно думать, что говорим перед Ним и в чем каемся. Никогда уныние не одолеет нас, мы будем заняты до Страстной седмицы и Воскресения, в течение всей нашей жизни. Если же нас заботит только наше самолюбие, тогда уныние нахлынет неминуемо. Когда мы посчитаем, что Бог не принимает нас так, как другого. (Слышали мы в Покаянном каноне комментарий святителя Андрея на ситуацию между Каином и Авелем, когда Бог жертву Авеля принял, а Каина не принял.) Он принимает покаяние другого, а мы завидуем ему, тому же  святителю Андрею. В чем тогда наше покаяние, в чем переменился наш ум? Какими были, такими и остались.

Господь видит гораздо лучше, чем мы, и в этот момент Он более сосредоточенно смотрит на нас; чувствуя это, мы думаем, что виноваты, и, не имея возможности разрешиться по самолюбию от своей вины, действительно чувствуем бесполезность всего, что делаем. Чтобы покаяние стало полезным, нужно только сказать: «Господи, десять лет назад в моей жизни был случай, когда получилось вызволить из беды человека. Господи, я только сейчас понял: это произошло благодаря Тебе». Или наоборот: «Господи, пятнадцать лет я впадал в страшное прегрешение, которое благодаря Тебе не повторялось больше никогда. Только теперь я понял, что благодаря Тебе не покатился дальше». Если мы представим, даже находясь в унынии, что Бог всегда рядом с нами и не позволяет нам впасть в уныние еще более тяжкое, наше сердце начнет исполняться благодарностью. Исполненное благодарности сердце, представ перед Христом, будет только вопиять: «Созижди меня чистым». И уныние уйдет.

Нужно что-то начать делать, как говорит преподобный Иоанн Лествичник, память которого мы совершали в это воскресенье. Когда унываешь, это связано всегда не с чем-то одним, а с целой группой воспоминаний и дел. Начать делать надо с самого легкого, потом сможешь заниматься более великими делами. Главное – не остановиться и не погрязнуть в этой бездне собственного одиночества, не убежать в уголок, как маленький ребенок, который сам себя в угол поставил, а Господь стоит буквально рядом, надо только развернуться и обратиться к Нему.

– Есть ли необходимость всегда помнить о своих конкретных прегрешениях, которые остались далеко и долгие годы к ним нет никакого стремления?

– Здесь канон опять нас научает определенной духовной трезвости. Святитель Андрей говорит: «Господи, был такой нечестивец, а я как он». В чем проявилось сходство святителя Андрея с этим библейским персонажем? Нет никакой конкретики, более того, он говорит: «Я не как он, но хуже его». Самое главное – сохранить в себе память о том, что ты грешный человек. И если человек последствия постарался исправить, грех свой осознал, на исповеди принес покаяние, ему нет никакой необходимости вспоминать прегрешения каждый день. Более того, нам, немощным людям, это бывает крайне опасно: вспоминая грех, мы начинаем о нем думать, возвращаться в то время, начинать общаться с теми же людьми, делать те же самые вещи, так или иначе катиться в ту же греховную сторону. Нам это допускать нельзя.

Обратим внимание: святитель Андрей никакого своего конкретного греха в этом каноне не называет. Он говорит: да, грешен, и нет такого другого грешника, как я; значит, я хуже всех. Греховная конкретика без Христа рождает уныние, когда человек помнит даже не перед Богом, а как будто перед самим собой ежедневно все те грехи и беззакония, которые он совершал. Это отвращает человека от Христа очень часто. Не дай Бог, если случится нам вспомнить согрешение – и мы почувствуем к нему определенную тягу или желание… Тяготит человека та или иная страсть, грех, произошедший десять лет назад или месяц назад, Господь от этого человека избавил не по заслугам его, а потому, что Он добр и милосерден. И Бог мне того не припоминает, зачем же это буду делать я?

Другое дело, когда человек избавился от прегрешения (как ему кажется) вчера или неделю назад, а склонность к этому осталась; вот тут нужна конкретика: ты сейчас не можешь спокойно смотреть на тот или иной предмет, спокойно вспоминать того или иного человека. Чаще всего это будет происходить не из-за самоанализа, а Господь будет напоминать и давать похожие ситуации, мысли, похожих людей, чтобы ты просто понял –есть еще в тебе такая склонность. Обличаем себя. Если на исповеди еще не были, надо до исповеди себя обличить, а на исповеди грех назвать. Если не исправили последствия, надо стараться исправить. Если вина этого греха больше не тяготит человека, не нужно своими силами возобновлять в себе… даже не покаянное чувство, а то, что у святых отцов (русского нет такого слова, но если изобрести его) называется покаянничанием. Не то чтобы мы смиренные и верные, мы смиренненькие и верненькие.

Если Христос не врачует пока в тебе эту рану, ты не сможешь ее уврачевать. Бывает очень часто: человек что-нибудь сломает, идет в травмпункт, врач накладывает гипс… В духовной жизни похоже. Господь говорит: ты сегодня не можешь своими усилиями, при Моей помощи даже, что-то сделать. Надо оставить это до того момента, как об этом напомнит Господь. Напомнит и даст силы с Его помощью и благодатью уже зажившую ногу начать разрабатывать. А пока будем смиренно «лежать в гипсе» и говорить: «Господи, прошу Тебя, исцели меня».

Ведущий Сергей Новиков

Записали Нина Кирсанова и Дарья Игнатова