Беседы с батюшкой. Священник Константин Кокора. 28 января 2024

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик Крестовоздвиженского храма в Митине священник Константин Кокора.

– Сегодня поговорим о совести. Что это за чувство? Как мы его объясняем? Можно ли договориться с совестью?

– Договориться можно, это точно. В Библии, кстати, очень много примеров доброй совести либо, как пишет апостол Павел, сожженной совести, когда человек поступает против нее. Мы и по себе знаем много таких случаев, когда идем против совести.

Совесть – это внутренний закон. Апостол Павел в Послании к Римлянам пишет о том, что язычники будут судимы по внутреннему закону, о котором им говорит совесть. То есть это такое внутреннее различение добра и зла, хорошего и плохого, правильного и неправильного. И вот эта совесть есть у каждого человека как некий внутренний камертон, данный от Бога.

Авва Дорофей пишет потрясающие, очень интересные слова о том, что совесть изначально была заложена в Адаме и Еве. Это естественно. Но они пошли против нее, усыпили ее, то есть сделали грех (после чего, кстати, устыдились). И из-за этого греха, из-за этого попрания совести понадобились ветхозаветные заповеди, закон, пророки и даже пришествие Спасителя. Если бы человечество не пошло против совести, то все было бы внутри, то есть мы бы сами обнаруживали в себе движение по направлению и к заповедям «не убей, не укради, не лжесвидетельствуй», и к новозаветным заповедям о помощи ближнему, о любви к врагам, милосердии, сострадании и так далее.

Мы обнаруживаем совесть достаточно рано, если нам помогают в этом окружающие люди и обстоятельства, если нам говорят о ней. Она может очень сильно помогать в жизни, то есть давать какое-то направление, ощущение того, прав ты или не прав.

– Вы сказали о том, что о совести говорит Священное Писание. Но я знаю, что есть еще много разных свидетельств об этом. Можете привести еще примеры из святых отцов? 

– В Ветхом Завете не так много говорится именно о совести. Давид в псалмах пишет, что совесть его не обличает, то есть он чувствует, что прав. Есть свидетельства о том, как люди поступали по совести.

В Новом Завете в корпусе апостольских посланий очень много говорится об этом. Помимо Послания к Римлянам апостол Павел пишет два письма к Тимофею, где как раз говорит о совести. Об этом пишет также апостол Петр, пишут другие. В Нагорной проповеди есть такие слова: Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта.

Авва Дорофей очень интересно пишет о том, что этот соперник – твоя совесть. И действительно, мы определяем совесть как некий детектор. Преподобный говорит, что это наш противник. Потому что он постоянно идет наперекор каким-то нашим желаниям, может быть, привычкам. Постоянно идет как бы вопреки тому, что может нас захватывать, поэтому надо эту совесть каким-то образом пестовать, воспитывать.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет о нашем внутреннем перерождении, необходимом для совести. Об этом пишут и святитель Феофан Затворник, и много других святых. 

Совесть сама по себе у всех людей разная. То есть человек может сделать что-то ужасное и сказать, что совесть его никоим образом не трогает, она спокойна. Когда я был совсем маленьким, одна бабушка в подъезде хорошо ко мне относилась, но потом я подрос и стал шкодничать. И помню, как-то она останавливает меня и говорит: «Ты совсем бессовестный». Мне стало настолько плохо! Меня это поразило. И действительно, в Советском Союзе, наверное, именно бессовестность была самым грубым ругательством по отношению к подрастающему поколению. Веры было гораздо меньше, с Богом чаще у людей были другие отношения, и они руководствовались совестью. Она была на месте Бога. Святые отцы пишут, что совесть – это внутренний голос Бога. То есть это данная нам возможность ощутить Бога, даже если мы с Ним никаким образом не связаны, может быть, даже являемся атеистами или агностиками. Господь все равно говорит нам через совесть, как правильно и как неправильно.

Апостол Павел пишет, что язычники будут судимы по этому внутреннему закону. О нем писали богословы и на Западе (Фома Аквинский и другие), и на Востоке. Этот внутренний закон есть у каждого, и даже если человек в своей жизни не встретит Бога, то есть не станет верующим, Господь не отвергнет его. Бог будет смотреть, как этот человек жил по своей совести, то есть насколько он себе противоречил либо, наоборот, делал то, что как раз идет во благо ему и его будущей жизни.

– Вопрос от телезрительницы Ирины: «Моя бабушка уже пожилой человек, и она вроде в Бога верит, но не верит в справедливость, в то, что каждый получит свое. Она говорит, что, например, человек живет довольным, толстеет, а при этом столько преступлений совершил… Видимого глазами наказания она не видит и не верит, что каждый человек получит свое. Какими аргументами можно ее убедить?»

– Это очень важный вопрос, потому что внешне действительно кажется, что очень много людей поступают несправедливо, может быть, даже жестоко, мерзко, неправильно – и с ними ничего не происходит. Ответ есть у преподобного Паисия Святогорца в его беседах. Представьте себе, что каждый из нас в этой жизни что-то созидает, что-то собирает и куда-то идет. В своем труде «Душеполезное чтение» он говорит, что чем меньше человек слушает свою совесть, чем меньше обращает внимание на то, что творится вокруг, чем больше грешит, тем выше он поднимается на какую-то гору. То есть он созидает богатства, как мы говорим, идет по головам, ни на что не смотрит и чем выше залезает, чем меньше при этом слушает Бога, тем больше и глубже ему падать в адскую глубину.

Господь каждого человека пытается остановить во зле и направить на что-то доброе. Он пытается увещевать каждого. Но человеческая свобода – как некая твердыня, некий камень... Помните, на Тайной Вечере Господь пять раз пытается направить Иуду на добро, пытается остановить, но не может этого сделать? Потому что человек свободен. Если у него отнять свободу, он перестанет быть богоподобным существом. Поэтому человек, сам выбирая такой путь, на самом деле, как говорится, роет себе яму. Мы, может быть, не видим этого в земной жизни, но, по свидетельству Священного Писания, всех святых отцов и подвижников Церкви, абсолютно точно есть загробное воздаяние. То есть абсолютно каждый человек получит по заслугам. К чему он себя готовил, как выстраивал свою жизнь, к чему себя приучал, точно это и получит после смерти. В этом не надо даже сомневаться.

Если мы видим несправедливость, нам нужно пожалеть этого человека, и как бы нам здесь ни было удобно, так скажем, обманываться, льстить себе, собирать сокровища неправильным образом, все равно мы за это ответим. И лучше, конечно, сохранить добрую совесть, остаться, может быть, не таким богатым или чего-то не иметь в своей жизни, но при этом сохранить главное: человеческое достоинство и честь.

Мне как священнику приходится провожать людей в последний путь и часто приходится быть свидетелем мук совести, когда человек говорит: «Зачем я так поступил? Зачем это сделал? Почему не заступился? Почему это не сказал (или сказал)?» Либо, наоборот, свидетелем примирения с этим соперником из Господней притчи о том, как человек уходит с чистой совестью. И не так важно, богатый он или бедный, какого социального уровня, цвета кожи, нации и так далее. Самое главное: как он поступил со своей совестью. Поэтому будем выбирать лучшее и благое, несмотря на то, что это, может быть, не очень популярно в этой жизни.

– Вопрос от телезрителя Евгения из Белгорода: «Совесть – это внутренний голос Бога, а Он, как известно, всегда неизменен и постоянен. Поэтому совесть не может быть разной у каждого человека, ведь тогда и Бог, получается, изменяем. Скорее, у каждого человека разное отношение к зову совести».

– Действительно, я хотел сказать именно это: у всех разное отношение к совести. То есть, например, человек каким-то образом заглушил, обманул, заткнул свою совесть – и она его не беспокоит. Но это не значит, что все в порядке. Если тебя не беспокоит совесть, это не значит, что все нормально. Может быть, ты просто неправильно поступил с ней.

Вы абсолютно правы: совесть у всех одинаковая, мы отличаемся тем, как мы к ней сами относимся, что с ней делаем. В этом смысле святитель Феофан пишет, что не только совесть нам помогает, но и ее нужно пестовать, взращивать в себе, холить и лелеять, то есть очень бережно к ней относиться и прислушиваться. Если мы не будем этого делать, то, конечно, ее голос будет заглушаться.

Авва Дорофей приводит сравнение со стеклом. Наша совесть – чистое стекло. Если мы идем против совести, то это стекло начинает покрываться царапинами, грязью, и мы уже ничего не видим сквозь него, то есть вообще не слышим голоса совести… Мы все равно грешим, но это не значит, что поступаем правильно. Но если наша совесть проснулась и вопиет к нам, что это неправильно, или хотя бы тихо намекает на это, то, конечно, стоит остановиться и прислушаться к ней. Ошибка может быть только в одном случае: если мы ее не слышим. То есть не она ошибается, а мы ошибаемся, когда так с ней поступаем.

–  Как будут судиться Богом люди, которые не узнали о Христе? Часто задают такой вопрос. Какой суд будет над ними? По закону совести?

– Апостол Павел пишет, что по совести, по внутреннему закону. То есть даже если человек не пришел к христианской или какой-то другой вере, есть же много людей, которые ни в кого не верят, хотя человек – существо априори религиозное. Очень редко он ни в кого не верит, но все равно начинает отдавать свою религиозность чему-то: суевериям, каким-то обычаям, традициям, себе или кому-то, чему-то другому. Поэтому опять же этот внутренний кодекс остается, некий внутренний критерий. Если человек поступал по совести, то узнает Бога, если вопреки, то будет уже какая-то другая участь.

– До пришествия Христа тоже были добрые, хорошие люди. Может быть, они были язычниками. Что же будет с ними?

– Есть даже такое понятие, опять же из древнехристианской письменности: христианин до Христа. Сократ, Платон, Аристотель. То есть это те люди, которые стремились к истине и страдали за нее, но при этом не знали Христа и христианство как религию.

Я думаю, с каждого человека спросится особым образом. Господь говорит: И от всякого, кому дано много, много и потребуется. Например, в Советском Союзе были люди, которые действительно были верующими, как бы живущими по совести, честно, справедливо, но не знали Бога. Но это не их ошибка и вина в том, что они не знали Его, просто они оказались в тех обстоятельствах и условиях. По-другому они просто не могли, у них не было тех возможностей, что есть у нас. Поэтому с нас спросится гораздо больше. У нас открыты храмы, есть Евангелие на всех языках мира, можно смотреть телеканал «Союз», можно читать книги, образовываться любым образом…

Кстати, очень интересно про крещение пишет апостол Петр. В Советском Союзе крещение было запрещено, многих, даже наших современников, крестили тайно. И апостол Петр пишет, что крещение – это обещание Богу доброй совести. То есть не Бог нам что-то обещает, хотя и это, конечно, присутствует: Он говорит о том, что будет нас миловать, защищать, Он дает нам ангела-хранителя, и мы вступаем в особые отношения. Но в первую очередь мы обещаем Богу добрую совесть. Это потрясающе.

– А как будут судить православного человека, христианина? Ведь есть люди, которые много и трепетно исполняют правила и все остальное. Нас часто ругают и задают вопросы, почему православные люди позволяют себе то-то и то-то. Какое к ним будет отношение? Что за совесть у православного человека, который, скажем, соблюдает все правила, предписания, посты, таинства? Есть ли здесь какая-то разница?

– Да, есть. Я замечаю, что бывает такое: человек, приходя в храм, руководствуется какими-то внешними законами. То есть он понимает, что вот это хорошо, а это плохо, сюда ходи, сюда не ходи, это в пост ешь, это не ешь и так далее. И почему-то именно совесть отодвигается на задний план. Я это называю забвением совести, то есть когда человек, например, руководствуется какими-то внешними предписаниями, а не совестью. Она как будто не присутствует.

Совесть может никто не видеть, но она все знает, а значит, и Бог знает. Например, отпеваешь человека, и чаще всего все родственники говорят, что это был святой человек, самый добрый. Но столько есть вещей, о которых никто из нас не знает, они могут открыться только на исповеди, о них знают только Бог и тот человек, которого отпеваем. А вдруг он с этим всем ушел туда, не исповедовался, не открыл свою совесть? Ведь в таинствах мы тоже настраиваем совесть под эти заповеди, мы как бы ее обновляем.

Даже в богослужении говорится о совести. Когда читаем молитву перед причастием. Я сейчас как раз хотел почитать из Служебника. Первая молитва верных, как она называется, после литургии оглашенных: «Благодарим Тебя, Господи Боже Сил, удостоившего нас предстать и ныне святому Твоему жертвеннику и припасть к Твоему милосердию, прося о наших грехах и о грехах неведения народа! Прими, Боже, моление наше, сделай, чтобы мы были достойны приносить Тебе моления и мольбы и жертвы бескровные за весь народ Твой, и дай нам, которых Ты поставил на это служение Тебе, способность силою Духа Твоего Святого, безукоризненно и без преткновения, с чистым свидетельством совести нашей, призывать Тебя во всякое время и на всяком месте, чтобы, внимая нам, Ты был милостив к нам, по множеству Своей благости».

Такая же молитва, опять же с упоминанием совести, есть перед чтением молитвы «Отче наш». Не буду читать ее полностью: «С чистой совестью, во отпущение грехов, в прощение согрешений, в общение с Духом Святым». И так далее. То есть мы должны каждый раз спрашивать свою совесть: «Все ли в порядке?» Понимать, действительно ли ты примирился сам с собой.

Перед исповедью я советую людям в первую очередь обратиться к своей совести. Если даже исповедуемся первый раз, совесть обязательно подскажет, в чем мы должны покаяться. Вторым пунктом идут наши ближние. Они тоже могут подсказать нам, если совесть уснула, в чем мы согрешили. Дальше идет Священное Писание Ветхого Завета в виде десяти заповедей и Нового Завета в виде заповедей блаженств. Но совесть – это самое первое.

Святитель Феофан Затворник пишет, что совесть – наш законодатель, то есть тот, кто дает закон. Бог через совесть дает закон. Он наш Судья и Мздовоздаятель. Совесть дана тебе, и ты понимаешь, что она у тебя есть. А дальше она спрашивает, поступаешь ты по совести или нет, и воздает. Соответственно, если ты поступил по совести, у тебя мирное состояние, ты спишь спокойно, тебя ничто не тревожит, даже если обстоятельства не самые благоприятные. Апостол Павел сидит в тюрьме и пишет к филиппийцам, что у него все хорошо: радуйтесь сему!.. и паки реку: радуйтеся. Вот человек с чистой совестью.

Если же мы идем против совести, то даже если находимся на вершине мира, даже если мы сверхбогатые, у нас есть огромный достаток и весь мир у наших ног, но совесть с нами не в ладу, то ничего этого будет не нужно. Господь говорит: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Поэтому будем всегда выбирать чистоту совести, несмотря ни на какие внешние обстоятельства и условия, потому что это неизменная составляющая нашей жизни. Это то, что всегда как бы ведет человека и что-то подсказывает ему.

– Вопрос от телезрителя Владимира из Воронежа: «Давайте несколько слов скажем о суеверии, связанном с високосным годом. Откуда оно пошло? Некоторые люди ждут даже чего-то плохого в этом году. И эта ерунда про високосный год тянется давным-давно».

Нельзя детей рожать, нельзя еще что-то делать.

– Да-да. Високосный год, гороскопы, прочие народные обряды и суеверия – все это живо. Я, честно говоря, не знаю, почему человек так трепетно к этому относится. Я думаю, когда-то это было, и с какого-то момента человек просто понял, что в эти годы происходит что-то. Как у одного человека сработало, что черная кошка перешла дорогу – и всё… Теперь это каждому передается из уст в уста.

Но, конечно, христианину не подобает зависеть ни от времен года, ни от гороскопов, ни от каких-то примет. Нужно свою жизнь вверять Богу, во все лета и все времена. На молебне перед началом нового года мы говорим о том, что время принадлежит Богу. Литургия начинается словами: «Время сотворити Господеви, владыко, благослови». То есть теперь время действовать Богу. Пускай вся наша жизнь будет такой литургией, когда мы отдаем время Богу, и у нас не будет ни високосных, ни других, а только самые настоящие Божественные, то есть с присутствием Христа, годы, месяцы, дни, часы, минуты, секунды, потому что все это принадлежит Богу и приближает нас к Царству Небесному.

– В високосный год прибавляется день. Он как-то странно высчитывается математически. Когда-нибудь календарь подтянется, и это время все равно вернется, скажем так. И уже будет это не раз в 4 года, а, может быть, два раза в четыре года. Там есть определенные зависимости, в каждый цикл все это как бы меняется и пересчитывается. То есть это зависит от астрономии... 

– Опять же время – это то, чем мы его наполняем, а не то, что оно нам диктует. И поэтому не надо ничего бояться, страшиться. Бояться нужно только греха, только этого попирания совести, о котором мы сегодня говорим. Господь сказал: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится… ни в сем веке, ни в будущем. Здесь мы говорим о намеренном противлении истине, то есть когда знаем, что правильно, но не делаем; когда мы идем против света, создавая тьму вокруг себя; когда идем, как говорит Господь, против рожна. Он говорит Павлу: Трудно тебе идти против рожна. Поэтому время принадлежит и нам с вами. Господь дает нам время, как хозяин виноградника отдает виноградарям свое хозяйство, чтобы мы что-то здесь возделывали.

– Бывает момент, когда совесть не очищается, скажем так, это невозможно, допустим, ты был с человеком в ссоре, и он умирает. А ты с ним так и остался не в мире, и этот груз остается на тебе. Как с этим можно справиться? Ведь мы можем впасть в уныние, самоедство... Что делать, если совесть обличает, но изменить уже ничего не можешь, потому что такова жизнь, таково определенное стечение обстоятельств?

–  Да, очень важный вопрос. Святитель Иоанн Златоуст пишет, что совесть действует периодически. Она в какой-то момент возникает, начинает пылать, в чем-то нас укоряет или предупреждает, а дальше немного успокаивается. Потому что, пишет Иоанн Златоуст, если бы она всегда действовала на максимуме, мы бы просто впали в уныние, ведь есть столько грехов, ошибок, что мы просто не смогли бы выдержать этого накала.

С другой стороны, она и не может полностью успокоиться, потому что тогда мы бы не разбирались в добре и зле. Есть вещи, которые, к сожалению, уже как бы и не исправишь; например, человек умер, а мы не попросили прощения, не сказали то, что должны были, не попрощались.

Как священник я должен сказать, что такое очень часто происходит, и человек себя корит. И мне как свидетелю этой исповеди или разговора приходится говорить, что, во-первых, есть все-таки вечная жизнь, и человек может обратиться к душе умершего и попросить прощения. В исповеди мы примиряемся с Богом и с Церковью, а внутренне можем обратиться к тем, кто от нас ушел. И люди действительно обретают некий покой, потому что те, кто от нас ушел, тоже не хотят этого раздрая, немирного состояния. Поэтому, примиряясь с ушедшими даже после их смерти, мы можем действительно сделать благое дело. Если мы что-то не успели сказать или сделать и нам кажется, что это ужасно, что из-за нас, может быть, произошла какая-то катастрофа, то чаще всего мы можем впасть в некоторые искушения. Совесть обличает нас, а лукавый начинает подвинчивать: «Да-да, ты действительно не прав, ты действительно ужасно поступил, больше этого не вернешь, ничего не сделаешь».

Один из святых пишет, что когда мы согрешаем, дьявол внушает нам, что Бог не так милосерден, не так милостив, что Он этого не простит. Поэтому здесь тоже нужно иметь веру. Помните, согрешили и Иуда, и Петр – и как по-разному они покаялись? Надо смириться с тем, что мы, совершив ошибку, чего-то не исправим, но в дальнейшем давайте не будем ее повторять. И если вдруг такая ситуация окажется у наших родственников, друзей, знакомых, мы обязаны им свидетельствовать о том, что нужно поступить правильно, ценить отношения, мириться, пока не наступил час икс. И конечно, делать из этого выводы. Самое главное: вот это направление, наше намерение, то, как мы относимся к этому факту. Поэтому я думаю, что все можно уврачевать, если человек сам этого захочет.

– Знаете, возьмем нацистскую Германию, где в какой-то момент работала очень серьезная пропаганда – и белое стало черным, а черное белым. Как здесь работает совесть? Или наше время: сейчас на самом деле многие ценности, о которых мы говорим как о незыблемых, в каких-то других частях планеты или даже у нас пытаются преподнести как совершенно нормальные. Человек воспитывается в такой системе координат, когда то, за что нас обличала бы совесть, для него становится абсолютно нормальным. И как тут Бог может действовать?

– Богу никогда не все равно, то есть Он никогда не смотрит на это со стороны равнодушно. Поэтому мы призваны быть именно свидетелями Бога, то есть Его орудием, руками, совестью в этом мире. Один из апостолов пишет, что священник – это совесть народа. Например, пророки обличали народ – и им за это доставалось. Никто не был рад, что какой-то пророк его обличает, говорит о невежестве, идолопоклонстве. Конечно, с этими пророками очень жестоко поступали.

Наша задача – свидетельствовать о том, что есть совесть, Божьи законы, посмертное воздаяние. Есть воздаяние даже в этой жизни, потому что, как говорит Господь, что сеешь, то и пожинаешь. И когда черное называется белым – это страшные времена. И нам с вами, как христианам, ответственным за какие-то события вокруг, нужно свою совесть очень чутко воспитывать, бережно к ней относиться: исповедоваться, причащаться, молиться, принимать на себя пост, следить за своими мыслями, чувствами, поступками, делами, словами для того, чтобы наша совесть действительно была цветущей.

А об остальном я бы сказал, что в любое время, не только в нацистской Германии, были такие перевертыши.

– Да, я просто пример привел.

– Возьмем времена Христа. Бога, пришедшего в этот мир, ставшего Человеком для спасения людей, обвиняют. Он говорит: «За что вы Меня обвиняете? Что плохого Я вам сделал?» И даже не нужно делать ничего плохого. Порой человек просто идет против совести, логики, себя самого.

– Бывает такой момент гнева, когда хочешь наказать человека (может быть, несправедливо) из-за своей неприязни, начинаешь действовать, что угодно делаешь…

– А потом понимаешь, что ты не прав.

– Может быть, и понимаешь, но ты в этот момент этого не осознаешь, затуманен разум. А потом начинается просветление.

– И муки совести.

– Но это редко бывает. Да, муки совести, но дела-то сделаны.

– Да, но будем делать выводы из этого, брать что-то хорошее из этого опыта себе во благо.

Например, женщины каются в том, что сделали аборты. Что мы можем сделать? Жизнь не вернешь. И они говорят о том, что читают покаянные каноны, ходят в храм, ставят свечи. Я отвечаю, что это хорошо, но покаяние – это перемена ума, это революция внутри себя. Что надо сделать? Надо позвонить на горячую линию, отговорить кого-то сделать аборт, помочь детскому дому, в идеале – вообще взять ребенка из детского дома. То есть сделать какое-то противоположное дело.

Поэтому у нас всегда есть шанс исправиться. То, что совесть нас обличает, – я бы сказал, что это замечательно. Люди приходят и говорят: «Батюшка, я исповедуюсь, но чувство стыда за какие-то грехи меня не оставляет, ужасно это было». Я говорю: «Слава Богу!»

– Главное здесь – себя не жалеть.

– Да, потому что можно впасть в уныние, но гораздо чаще мы можем впасть в нечувствие. И если совесть наша жива и нас одаривает жаром, что сделанное – это плохо, а мы не хотим повторить сделанного, то это здорово. Значит, Господь не оставил нас.

– Вопрос телезрителя: «Вам во время отпевания приходится обращаться к покойнику как к христолюбцу. Но девяносто процентов Ваших отпеваний – это наверняка отпевания не христолюбцев. Как в этот момент священник себя ощущает? Есть ли какое-то укорение совести, что о незнакомом человеке он так говорит? И второй вопрос. Можете ли Вы сказать, что сегодня священство в Церкви является в своих взаимоотношениях, в отношениях с архиереем маяком совести в нашей Церкви?»

– С отпеванием такая ситуация: чаще всего полный чин не вычитывается. Там есть слова, которые действительно должны нас если не взбудоражить, то взбодрить: «Со святыми упокой (то есть даруй Царствие Божие христолюбцу или христолюбице), с праведными сопричти, прости все грехи». То есть это вещи, которые на самом деле подразумевают хотя бы некие знания о том, что человек этому соответствует…

– А нет ли здесь уже какого-то суда над этим человеком? Мы ведь не знаем, что там будет…

– Произнося эти слова, с одной стороны, мы действительно не знаем, как человек жил. Иногда ведь действительно бывает, что отпеваем воцерковленных людей, которые всей своей жизнью пытались в Царствие Божие пройти через узкие врата. Но есть и момент несоответствия просимого с тем, каким был отпеваемый человек. И я даже не произношу слово «христолюбец», просто «чадо Божие» или имя конкретного человека. То есть я не могу о каждом человеке сказать, что он христолюбец. Если я знаю человека и отпеваю его как прихожанина храма, то могу так сказать. Но в ином случае я вправе заменить какое-то слово, за которое я не могу отвечать.

Точно так же, когда я, например, в чем-то не уверен, я даже говорю родственникам о том, что мы с ними эти слова произносим, но делаем это под нашу ответственность. То есть мы должны так жить, чтобы уже на наших отпеваниях этого колебания и неуверенности не было, чтобы мы действительно были христианами, чтобы это не было просто сотрясением воздуха.

– Мы как-то говорили про отпевания. Для умершего человека разве важны все эти слова?

– Но мы же это произносим перед Богом. Мы констатируем некий факт, произнося это перед Богом. И за каждое слово, как говорит Господь, мы дадим ответ. То есть каждое наше слово будет судом судимо. Поэтому здесь надо быть аккуратным в каких-то наших оценках, в том, что мы произносим перед Богом.

Что касается второго вопроса, я не тот священник, который может дать объективную оценку феномену взаимоотношений внутри священства. Я человек, больше общающийся именно с мирянами, а не со священническим контингентом. То есть я с ними общаюсь, но гораздо меньше. Мое дело – это исповедовать, причащать, соборовать, находиться в храме, заниматься катехизацией, миссией и так далее. Поэтому могу сказать, что с теми священниками, с которыми я общаюсь, у меня замечательные отношения. Но я думаю, у каждого священника есть некий круг общения. А по остальным критериям я не могу ничего сказать, потому что не совсем опытен в этом.

– Иногда бывают такие моменты, когда понимаешь, что если по закону совести ты сейчас что-то сделаешь, у тебя все будет хорошо. Но если сделаешь по-другому, будет хорошо другому человеку, а ты пойдешь против себя и своей совести. В какой-то степени здесь из двух зол выбираешь меньшее. Может, это и добродетель, но вопреки тебе самому. Бывают такие моменты, когда сам погибай, а товарища выручай. Иногда ты начинаешь делать что-то ради людей, которые, может, не очень оценят это потом. Но делаешь вопреки совести, потом она тебя мучит, а человеку вроде как хорошо сделал.

– Здесь не ответишь в общем плане. В каждом конкретном случае это может быть и хорошо, и плохо. Здесь нужно понимать, о чем конкретно мы говорим. Не будем эти примеры приводить, потому что они очень разные. Но я думаю, что у каждого человека в жизни были, есть и будут такие случаи, когда он становится перед выбором: пойти против совести или нарушить какую-то из заповедей, но при этом сделать что-то более глобальное. Или, наоборот, пойти против совести и сделать что-то плохое…

Но как пойти против совести? Все равно она обличает, и нужен какой-то конкретный случай, какие-то условия, обстоятельства. Мы все равно почувствуем, что правильно, а что неправильно, на что мы можем закрыть глаза, а на что нет.

– Наверное, здесь поможет молитва: «Господи, помоги, открой…»

– «И не введи нас во искушение». То есть не дай нам таких случаев, когда мы просто ошибемся, пройдем мимо Царства Божьего. Я думаю, таких людей практически нет, которые могут встать перед Богом и сказать, что они без греха. «Ты един еси безгрешен», как мы говорим в чине отпевания. Поэтому, кстати, мы и дерзаем произносить эти слова на отпевании, потому что нет человека без греха. И мы не утверждаем, а просим. Может, у человека действительно были какие-то начатки совести, он стремился к чему-то доброму. И те люди, которые приходят на отпевание, должны об этом свидетельствовать и помнить.

– Иногда хочется, чтобы в моменты, когда нужно принимать очень важные, ключевые решения, Господь открыл, что делать. Ты бы это сделал, и потом тебе было бы очень хорошо, потому что ты сделал правильный выбор. Очень большая радость в тот момент, когда тебе удается это сделать. И в те моменты, когда действительно совесть твоя чиста и ты сделал правильный выбор, конечно, идет благодарение Богу, потому что по-другому и не получалось бы ничего. Это из личного опыта.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Елена Кузоро