Беседы с батюшкой. Протоиерей Александр Никольский. 19 ноября 2023

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма Трех Святителей в Раменках города Москвы протоиерей Александр Никольский.

– Нам часто задают вопрос, как правильно проводить воскресные и праздничные дни. Можно ли стирать, убирать пыль или делать какие-то домашние дела? Есть ли у нас какие-то общие положения, правила?

– У нас есть заповедь: шесть дней делай, а седьмой день – Господу. Для христиан – это воскресный день, поэтому, конечно, прежде всего надо сходить в храм на литургию.

– Правильно.

– В ближайший или любимый храм. Вы должны там быть. Помолились часик или полтора, вернулись домой, естественно, поели, немножко отдохнули, ведь это некая нагрузка, физическая даже, а дальше по ситуации…

Если есть необходимость постирать, можно постирать. Ну, допустим, женщина, мать семейства, работает. А после работы стирать тяжело, поэтому можно это делать в воскресенье. Главное – это любовь. Нужно посвятить этот день Богу. Кроме того, что ты сходил в храм, посвятил определенное время молитве, дальше сделай дело любви. Что такое постирать для своей семьи? Это любовь в рамках семьи. Потрудиться для ближнего, даже если ближний – член твоей семьи, хорошо. Апостол говорит: кто не заботится о домашних своих, хуже неверного.

В этот день хорошо провести время с семьей. Люди работают, а воскресенье чаще выходной день. Замечательно сходить с семьей в зоопарк. По будням папа, мама на работе, дети в школе, детском саду или еще где-то. Вечером встречаются, уже все устали. Времени очень мало: часик, другой. Поэтому хорошо в воскресенье сходить с семьей на какое-то мероприятие, которое всем нравится, побыть вместе.  

А если есть желание как-то сугубо потрудиться для ближнего, можно заняться, например, волонтерством. Но это больше для молодежи, у них больше свободного времени, меньше каких-то неотложных семейных дел. Они могут пойти, например, покормить бомжей, еще что-то доброе сделать. Есть разные варианты по желанию и наклонностям. Главный принцип – это любовь. Мы служим Богу через любовь. Бог есть любовь. Быть с Богом – значит быть в любви.

А что касается делать – не делать, это уже вещь второстепенная. Если вы пойдете в воскресенье в больницу как волонтер ухаживать за ранеными или другими больными, то это будет очень хорошо проведенное воскресенье. Понятно, что это не для всех. Для кого это возможно.

– У одних моих знакомых есть традиция: воскресенье самый настоящий день покоя. Все должно быть чисто и убрано накануне в субботу. В воскресенье входят чистыми. И обязательно в субботу всенощное бдение.

– Хорошая, замечательная традиция. Но не надо превращать в иудейскую традицию, в такой фетиш, что ничего делать не будем, пальцем не шевельнем. Это будет уже не совсем христианский подход.

– Я, кстати, помню: в армии в субботу у нас была уборка. А в воскресенье говорилось так: если отдых, то активный, если праздник, то спортивный.

– Кстати, раньше была передачка «Папа, мама, я – спортивная семья». Поэтому очень рекомендую в рамках семьи проводить какие-то спортивные мероприятия. Это очень сближает. Я знаю такие семьи, которые как раз по воскресеньям катаются на лыжах. В плане духовной атмосферы это тоже очень полезно.

– Вопрос от телезрителя: «После вкушения пищи мы читаем слова прекрасной молитвы, благодарим Господа за то, что Он послал нам на сегодняшний день, в том числе и за пищу, мы насытились. Уместно ли всякий раз после вкушения пищи добавлять такие слова: «Господи, напитай всех голодных, алчущих, жаждущих, согрей теплом всех нуждающихся»?

– Замечательный вопрос. Это будет очень хорошо. Значит, наша любовь расширяется. Мы любим не только себя и свое чрево и за это благодарим Бога, но хотим, чтобы другие люди тоже не страдали от голода и имели хлеб насущный. Получается, что это уже не просто дежурное благодарение после пищи, а молитвенное правило, некое духовное действо. Замечательно. И это как раз позволит нам не впасть в чревоугодие. Признак чревоугодия, когда человек перестает молиться до и после еды. Или пробурчал скороговоркой... А такой подход, когда человек помнит о Боге в любой момент времени, – это хорошо.

– А если какой-то перекус? Пошли с коллегами кофе попить.

– Перекрестился и перекусил. Необязательно сразу выполнять какие-то особые правила. Можно и «Отче наш» прочитать, тоже недолго. А можно и перекреститься. У нас есть заповедь от апостола: непрестанно молитесь. Мы о Боге забываем. А монахи помнят буквально каждую минуту, потому что у них непрерывная молитва. Даже не просто молитва, а их сердце помнит о Боге. Это достигается большими подвигами и постами, воздержанием, молитвами и так далее. У нас этого нет. А о Боге-то надо вспоминать, и если ты совсем забыл о Нем, то находишься в опасном состоянии, можешь пропустить какие-то помыслы, которые введут тебя в состояние греховности. Известен хрестоматийный случай из Библии, когда царь Давид посмотрел на соседнюю крышу и увидел Вирсавию, влюбился в нее и убил ее мужа. Кончилось все очень плохо. Чтобы не было таких моментов, надо помнить о Боге. Когда человек предстоит пред Ним, у него лучше работает совесть. Благодаря этой связи с Богом он может почувствовать, что какой-то помысел греховный, что в нем есть опасность. Кстати, хороший повод вспомнить о Боге и не забывать о Нем: когда что-то кушаешь, помолиться хотя бы самой краткой молитвой: «Господи, помилуй».

– Вопрос от телезрителя Евгения из Белгорода: «Что такое душа? Согласно Священному Писанию. Не беря во внимание ничем не подкрепленные философские рассуждения Сократа и Платона о душе как об абстрактной субстанции, отдельной от тела».

– На самом деле человек – это душа и тело. Как известно, тело без души умирает. А душа без тела – тоже не совсем полноценный человек. Поэтому всех умерших ожидает общее воскресение из мертвых, когда соединятся все души и все тела. Тогда будет полноценное существо, которое называется «человек».

Но тем не менее душа может существовать отдельно от тела. Я могу рассказать про свою тещу, которая верила в Бога, но не верила в вечную жизнь. Она считала, что тело умирает, и всё. Но на операции она вышла из тела и увидела себя со стороны, услышала, что врачи говорят. Она увидела ангела Божия, который сказал: «Лариса, тебе еще рано». И вернул ее душу обратно в тело. После этого, конечно, уже трудно не верить. Она стала полноценной христианкой.

Я знаю людей, которые видели себя со стороны в клинической смерти. То есть у них останавливалось сердце, давление падало, их реанимировали, а они стояли и смотрели на себя со стороны, как все проходит. Это очень интересно.

Буквально недавно один мой знакомый попал в автокатастрофу. Он сам был за рулем, перевернулся на грузовике. И он увидел себя, перевернувшегося. И ему было хорошо. Никаких ангелов, правда, не было. Потом он очнулся в грузовике, услышал, как работает мотор, как капает бензин, понял, что сейчас все взорвется. Выключил мотор и стал выбираться из грузовика. Уже люди подбежали, помогли ему.

Через месяц или полтора после больницы он попал на литургию. И в какой-то момент службы заплакал. И знаете, какой у него был вопль к Богу? «Господи, зачем Ты меня вернул сюда?» Настолько ему было хорошо, когда он вышел из тела. Это буквально свежий рассказ.

– Зачем Бог дает людям это пережить?

– Это опыт, на который можно опереться. После такого опыта этот человек стал незлобивым…  

– Человек меняется.

– Да, человек меняется. Он говорит: «Вот она, вечность. Что по сравнению с ней все эти мелкие склоки с ближними, какие-то потуги и так далее?» Это непередаваемо. Это нельзя рассказать, надо пережить. Этот человек совсем по-другому все воспринимает. Человек меняется к лучшему.

– Мы же можем меняться к лучшему необязательно через такие потрясения.

– Конечно.

– В жизни все происходит не случайно.

– Не случайно. В принципе, конечно, это можно делать по-другому. Чутко слушать свою совесть. В молодости я был неверующим. Я родился в советское время и был атеистом. Я не верил в Бога, а верил в научный прогресс. Я до сих пор помню, как в мои 18–20 лет со мной говорила совесть. Кстати говоря, всегда по-христиански. Но я ее не слушал, даже не думал. Трактовал это по-разному: как слабость или еще что-то. Но я помню, что это был прямо мощный приказ изнутри: «Ты что делаешь?» Я боролся с ней. Но в конечном итоге она меня пересилила. Моя совесть победила. Я стал верующим. Как говорится у святых отцов: слушай всегда свою совесть, удобно станешь святым. Если мы слушаем свою совесть, то идем по направлению к Богу. Совесть – это то, что вкоренено в нас. Это чувство ведет нас к Богу и даже атеиста приводит к вере.

– Но, получается, совести недостаточно? Нужно еще подкрепить это какой-то, скажем так, внятной духовной жизнью в Церкви?

– Конечно. Но никто не пришел бы к духовной жизни в Церкви, если б у него не было совести. Он бы не почувствовал, что Церковь – это истина. У меня знакомый батюшка тоже в молодости был не очень верующий, а мать у него была верующая. И он стал искать. Где-то в конце 1980-х – начале 1990-х просто взял мамин молитвослов, решил полистать ради интереса. И там были заповеди блаженств. Он их прочитал и понял, что это истина, и стал верующим, а потом даже батюшкой, служит в Брянской области, хотя москвич. Человек – образ и подобие Божие. В нас это вкоренено. Мы внутренне стремимся к Богу, чувствуем это стремление в себе или забиваем его чем угодно: страстями, грехами и так далее. Это уже наш выбор.

– Вопрос от телезрителя: «Можно ли за 5–6 часов перед причастием выпить таблетку? Я болею, не выдержу до причастия. Одни батюшки говорят, что можно, другие говорят – нельзя. Я не знаю, как мне поступить».

–  Если мы возьмем Священное Писание, Евангелие или Послания святых апостолов, то увидим, что вообще-то первые сколько-то лет причащались во время ужина. Как Христос во время Вечери. А потом это было отделено. Причастие перенесли на другое время, потому что люди несовершенны и, наверное, слишком увлекались едой в ущерб осознанию того, что происходит на самом деле.

Это показывает нам, что еда на самом деле не принципиальная вещь. Нет такого, что если проглотишь таблетку, то уже ничего не считается. Таблетку можно проглотить и утром. Если у человека диабет или сильная гипертония, то он может просто упасть в храме или по дороге. То есть здесь есть даже какой-то риск для жизни. Это Ваше здоровье, поэтому почему не проглотить таблетку с утра? Конечно, хорошо бы выдержать евхаристический пост 6 часов. Но это пост на еду, а не на лекарство. Если есть серьезные основания, то можно таблетку принять даже прямо перед литургией, чтобы просто спокойно простоять службу.

Мы причащаемся Плоти и Крови Христа, у нас должно быть некое покаянное состояние духа. Как таблетка, запитая глотком воды, может помешать покаянию? Как она может помешать осознанию своих грехов? Или помешать любить Бога и ближних? Вот отсутствие таблетки может помешать, потому что Вам будет плохо, Вы ничего не будете слышать, будет кружиться голова, мутиться рассудок, поднимется давление, нападет страх, что Вы сейчас упадете. Так вся литургия пройдет мимо Вас. Поэтому, как сказал один подвижник, лучше сидеть и молиться, чем стоять и думать о ногах. По аналогии.

– Недавно у моих знакомых был случай: женщине в положении стало плохо.  Беременным обязательно нужно покушать или выпить что-то. А она пошла причащаться натощак.

– Это неправильно. Особенно когда токсикоз. Беременность у всех проходит по-разному. Некоторые беременные в волейбол играют, и нормально. Бывшие спортсменки, например, у них все проходит замечательно. А некоторые еле ходят.

– Поэтому здесь надо просто понимать, что нужно Богу.

– Богу нужна наша душа. Конечно, если мы не будем пренебрегать и говорить: «Ну, позавтракаю и пойду». Как у католиков сейчас: евхаристический пост минут 30–40. Они могут спокойно позавтракать. Пока шел до храма, пост прошел. Это уже совсем просто. Человек вообще не может никак себя утеснить. А немного утеснять свое чрево надо, если позволяет здоровье. Более того, это даже полезно для здоровья. Я как-то пришел к врачу, и он говорит: «Тебе надо соблюдать диету. А, ты православный священник? Тогда ты ее и так соблюдаешь: разгрузочные дни». Он сказал, что у меня постные дни среда, пятница, так что все нормально. Так что это даже полезно для здоровья. Все в меру. Надо свое чрево утеснять. Иначе что может произойти? Чрево начинает довлеть над сознанием и мешать любить Бога.  

– На голодный желудок же тоже тяжело любить.

– Нормально. Ты пришел, а тортик съели. Ты раздражен. Но тортик – это же не последний кусок хлеба, который у тебя отняли, ты же не умираешь с голоду. Хотя святые даже в этом случае не раздражались. А ты из-за тортика не любишь человека. Из-за куска этого, так сказать, телесного развлечения, у тебя раздражение. А чтобы этого не было, надо уметь отказываться от пищи, чтобы не желудок довлел над тобою и был твоим хозяином, а ты был хозяином своего чрева и использовал его для своей жизни.

Мир так устроен. Мы люди, у нас есть биологическое тело, которое требует питания, дыхания, воды, еды и так далее. Поэтому, конечно, надо заботиться о своем здоровье, в том числе и о еде. Если говорить о чревоугодии, то можно распуститься и начать есть всякую неполезную для здоровья пищу. Например, тот же самый тортик. И есть много. А у человека, допустим, склонность к диабету или ожирению. У меня один знакомый очень любил какую-то копченую вещь. Но у него было что-то с поджелудочной железой. И что он делал? Ел и сразу вызывал неотложку.  

– Даже так? Это уже какая-то глупость.  

– Это зависимость, как у алкоголиков. То же самое, когда нельзя пить из-за давления. У меня знакомый не мог не пить. Выпил, а у него давление. И он умер. Это зависимость, которая доводит до смерти. Чревоугодие может довести до проблем со здоровьем. Тогда это уже не просто довлеет над сознанием и отвлекает от нормального состояния духа, а просто тебя убивает. Любая проблема, любое греховное устремление, если с ним не бороться, может развиться в очень большую проблему.

У меня в храме собираются анонимные алкоголики. И я с ними периодически провожу беседы, уже после их занятий. И как-то упомянул об интернет-зависимости, а мне говорят: «Батюшка, сейчас уже есть группы анонимных интернет-зависимых».

– А я не анонимный. Но зависим, как и все. У каждого есть эта проблема.  

– Есть люди, у которых это переходит уже в какую-то манию. У меня есть знакомый диетолог, к ней приходила женщина с ожирением. Сейчас она уже, к сожалению, умерла. Она приходит и ест бутерброд. Диетолог спрашивает: «Вы сейчас едите?» Женщина отвечает: «Нет, это не еда. Еда – это когда первое, второе, третье, четвертое, пятое, десятое. Кастрюлька, сковородка. А это не еда. Это совсем немножко».

– Зависимость скорее не от Интернета, а от того, что телефон в руке, и ты постоянно что-то смотришь, даже если тебе это неинтересно. Я заметил, что в некоторых тематических Telegram-каналах про новости, политическую обстановку, СВО некоторые публикации выходят одновременно.

– Примерно одинаковые.

– Нет, одновременно выходит одна и та же информация. Может быть, немножко перефразированная и названия разные.  

– А текст примерно один.

– Да, и ты читаешь каждый текст по очереди.

– Да, все три надо прочитать, «а вдруг что-то пропущу». Это уже зависимость. Я наблюдал много раз, как девушка и юноша сидят рядом, чувствуется – свидание, они любят друг друга, но каждый смотрит в свой смартфон. Классика. Иногда они говорят, а потом снова – в телефон. То есть в этом совместном времяпрепровождении общения всего какие-то проценты.

Это уже большая проблема расчеловечивания человека. Более того, сейчас врачи уже бьют тревогу, потому что если человек страдает этой зависимостью, то у него больший риск развития деменции.  

– Да. Даже я порой начал замечать, что очень часто что-то забываю… Мы перестаем читать книги.

– Людям уже трудно читать книги, потому что они привыкли к фотографиям, видео, а под ними маленькая заметка. Большой текст уже не по силам…

Это обеднение сознания, рассеивание внимания, какая-то даже психологическая ущербность, когда психика не может воспринять информацию. И плюс у человека, если он все время зациклен на этом, нет коммуникации с людьми. И тогда это уже ненормальная жизнь. Ведь человек – это общественное животное. Кстати, это термин не только психологов, биологов, но и Василий Великий, например, так определял: человек – общественное животное. А тут он вдруг оказывается в ситуации, когда живет не той жизнью, которой живет животное. Если животное поставить в такую ситуацию, которая ему чужда, поместить в среду, которая его не устраивает, оно перестает размножаться, начинает болеть. Так и у человека начинаются всякие депрессии. Психологи уже не знают, куда деваться от клиентов. Психиатры тоже становятся очень популярны. Это уже следующий этап. А все потому, что мы живем ненормальной жизнью. Надо задуматься.

– Вопрос от телезрителя: «Вы говорили о вечности, о непрестанной молитве. Мы же постоянно чем-то согрешаем. А кто-то из монахов говорил, что мы не знаем, в какой час или минуту нас настигнет смерть. А если это случится в тот момент, когда человек читает молитву, то, когда начинается борьба за него, ангел-хранитель говорит, что он находился на пути к Богу. То есть здесь вступают в силу слова: В чем тебя застану, в том и судить буду».

– Конечно, непрестанная молитва – это замечательно. Надо стремиться к ней. На самом деле это не так уж трудно. Просто надо во всех трудных случаях обращаться к Богу. Да, это не так уж трудно. Поскольку трудные случаи бывают непрерывно каждый день на протяжении всей жизни, то у тебя возникнет непрерывное воздыхание к Богу. Конечно, лучше его скрывать, на людях не показывать, вздыхать в своем сердце. Если ты находишься один, то можно и вслух. На самом деле это хорошо. Когда ты обращаешься к Богу, тогда Он обращается к тебе. Потому что какая наша жизнь? В чем ее смысл? Цель понятна – попасть в Царство Небесное. Но конкретно наша жизнь протекает в этом греховном мире. И что здесь происходит? Определение между добром и злом. Почему один человек умирает в 25 лет, а другой в 95 лет? Потому, что он в 25 лет уже определился, взял столько добра, сколько смог. И поскольку Бог вне времени, для Него все прозрачно, Он видит, что человек уже реализовал себя в этом выборе и спокойно может умереть.

Я знаю случаи, когда люди молодые и здоровые, успешные, без стресса, просто взяли и умерли. Врачи смотрят: ни инсульта, ни инфаркта – вообще здоровый организм, просто перестал почему-то функционировать, иссякла энергия жизни. Богу, чтобы забрать человека, необязательно ДТП устраивать, рак посылать или еще что-то. Если Ему нужно забрать человека, которому не надо болеть для покаяния, Он может его безболезненно взять.

Как определяться между добром и злом? Тебе приходит ситуация, и ты определяешься, как поступить. Если принял злой помысел, в окружающем мире так себя ведешь. Что ты этим сделал? Злой помысел принял – стал злее, добрый помысел принял – стал добрее; если ты отверг злое – ты тоже стал добрее, потому что зло отверг. А что это определяет? Об этом же надо как-то задуматься. А как задуматься, если о Боге не помнить? Это невозможно.

Спастись своими силами невозможно. Если поставить себе такую задачу: сейчас начну по графику молиться, читать жития, – ничего не получится. Ты просто не потянешь, забудешь об этом. А если начнешь искренне обращаться к Богу, то постепенно Господь изменит твою внутреннюю духовную природу, и ты действительно будешь помнить о Боге, в идеале – все время. Этим можно и нужно заниматься посильно, без фанатизма. Фанатизм – это всегда опора на себя. Фанатик всегда говорит: «Это я сделал». Хотя он вроде все о Боге говорит, но это его «я» выпирает, такой религиозный эгоизм.

Надо без фанатизма, а со смирением действовать, и Бог, видя твое желание и смиренное осознание, что сам ничего не можешь, потихоньку Сам тебе все даст. То, что для тебя было невозможно, – станет возможным. Я помню, для меня отстоять на литургии час от первого возгласа священника до «Отче наш» был величайший подвиг, когда я воцерковлялся. Я тогда был каратистом, физически очень крепким, с кубиками на животе, но если стоять на одном месте – меня всего ломало. Потом, когда я уже воцерковился, 6-7 часов простоять на молитве было уже нормальным. А что такого? Так все церковные люди делают на первой неделе Великого поста.

Это дар Божий. Нельзя судить себя с точки зрения данного момента: «Я этого не могу». В чем была ошибка Фрейда и других психологов? Они увидели нашу греховную природу, абсолютизировали ее и выяснили, что агрессия, чувство самосохранения, сексуальные переживания – это главное в человеке, а все остальное вывели из них. Читаешь этих психологов и думаешь: «Они правы». Правы, но только в отношении ветхого человека.

А есть другой – новый человек, который в каждом человеке присутствует, даже в самом отвратительном и падшем. Образ Божий все равно содержится в них, поэтому эти падшие люди могут вырасти до святых, как Мария Египетская. Ты сам сейчас объективно не можешь ничего сделать. Но если пойдешь к Богу, Он тебя укрепит и через какое-то время тебе будет странно, что ты это делал.

– В такой ситуации, если говорить о непрестанной молитве и других своих поступках, получается, что мы должны выстроить особые отношения с Богом.

– Да.

– Я не знаю, можно ли так сказать, что нужно выстроить с Ним отношения как с другом, постоянно вести с Ним некий диалог.

– Это скорее не друг, а Отец. Отец – это ближе к нам. Все-таки друг – это что-то равное нам. С Богом запанибрата общаться не получится.

– Нет, не запанибрата. Здесь какие-то высокие чувства, когда постоянно спрашиваешь: «Господи, а как тут поступить? Господи, как же я это сделал?»

– Да, то есть надо понимать, что Бог рядом, Он тебя слышит, готов тебе помочь. Но поскольку человек стал свободным, Бог хочет, чтобы он сам к Нему обратился.

– А в этот момент Он тебя вправду слышит?

– Да, в любой момент. Были такие случаи, когда я обращался к Нему походя: «Господи, вразуми меня». И был такой ответ, что думал: «Как-то надо осторожнее молиться, а то попросишь, не подумав…» Настолько сразу был ответ! Причем даже сомнений нет, что это Бог ответил.

– Бог везде, Он с нами, видит наши грехи и добрые дела, но при этом мы говорим, что нужно ходить в храм.

– Дело в том, что общая совместная молитва более сильная. Как сказал Господь, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18, 20). Потому что мы вместе соединяемся в единого человека и одним сердцем и дыханием молимся на литургии. Священник (или дьякон) возглашает прошения, а у нас сердце бьется в унисон. Поэтому совместная молитва – это очень важно. И участие в таинствах.

Конечно, можно причаститься на дому, если ты болен или у тебя какие-то особые обстоятельства (сейчас в окопах причащаются на войне). Но литургия – это особая служба, это Царство Божие на земле, если ее правильно воспринимать.

– А неправильно – это как?

– Неправильно – это зевать на ней.

– Новоначальным еще можно позевать, но потом надо все-таки расти.

– Да, у новоначальных такое бывает, потому что они еще к молитве не привыкли.

– И если таких увидим в храме, не нужно их осуждать, ругать, а надо отнестись к ним с пониманием и любовью.

– А вдруг он святой? Просто зевнул – а мы его судим.

– Да, это правда. Многие думают, что литургия – это важно, и все.

– Нет, надо быть с Богом все время. Отсюда рождается идея непрерывной молитвы. Мы молитвой открываем душу для Бога. Молитва Богу не нужна, она нужна нам, чтобы мы в ней открыли душу для Бога и Он вошел в нее. Если мы хотим все время быть с Богом (в идеале), отсюда возникает идея непрерывной молитвы. Но это, естественно, дар Божий, а не наше достижение. И Бог может дать этот дар. Понятно, что он не дискретный, как ноль и единица, этот процесс происходит постепенно.

– А дар может отниматься?

– Может, если человек ленится, согрешает и не кается в этом, то молитва отнимается. Человек может вообще расцерковиться, даже будучи священником.

– Надеюсь, таких случаев не будет, мы будем бороться, трудиться и держать себя в порядке.

– В духовном тонусе.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Анна Вострокнутова и Елена Кузоро