Беседы с батюшкой. Протоиерей Александр Никольский. 15 января 2024

– Вопрос телезрительницы: «Как правильно говорить с детьми о Боге, чтобы не быть навязчивой, но быть услышанной?»

– Это очень непросто. Просто говорить с маленькими детьми, которым 4–7 лет. Им надо говорить красочно, интересно, нарисовать ангела, например. Но когда дети подрастают, это становится все тяжелее и тяжелее. К сожалению, дети, особенно мальчики после 14 лет, начинают расцерковляться, даже те, которые хотели стать монахами, священниками. Даже в воцерковленных семьях. Там, где дети не расцерковлялись (я специально изучал этот момент), папа не гневливый. Папы не лупят, не запугивают ребенка, очень доброжелательные, хотя бывают достаточно строгие, ни в коем случае не балуют ребенка.

С другой стороны, если хорошие отношения, чисто человеческие, ребенок сам периодически обращается к отцу. В этот момент отцы говорят не так много, но ждут, когда у ребенка раскрывается душа и он готов слышать. Не ты ему что-то навязываешь, а он говорит: «Пап, а как?» Эти дети не боятся маму и папу, там удалось сохранить нормальные отношения, особенно в переходном возрасте детей. Их, как и всех детей, болтает, но это нормально, они ищут. Не имея никакого духовного опыта, они ищут.

Родители в этом им должны помочь. Ребенок, как свободное существо, все равно будет делать выбор сам. И в семье воинствующих атеистов бывают совершенно православные дети, и в семье очень ревностных священников бывают дети-атеисты. Выбор все равно за ребенком. Но папа может помочь. Если есть доверие к отцу, к матери, это возможно, поскольку все же естественно для человеческой души – верить в Бога, человек – творение Божие, это вкоренено. Но здесь важна не технология (мы всегда думаем, как бы найти какую-нибудь мудрую педагогическую технологию), а любовь. Другое не работает. Если Бог есть Любовь, то другое работать просто не может.

–  А бывает, люди к вере приходят не сразу, дети как раз уже в переходном возрасте, а мама с папой вдруг ударились в веру… Неофитский период обычно очень яркий для всех окружающих. Здесь как правильно? Можно ребенка как-то отпустить, ничего ему не говорить?

– Смотря какой ребенок. Для меня было важно в свое время прочитать у святителя Николая Японского методический совет по миссионерству: сначала заставь себя полюбить Христа, а потом будешь проповедовать. Для семьи это актуально в квадрате или в кубе, для внутреннего миссионерства… Если тебя ребенок не любит, то как он будет слушаться? Если ребенок тебя не уважает (а любовь и уважение в семье вещи очень близкие, тождественные почти), как он тебя будет слушать? А если это есть, ребенок обязательно будет хотя бы прислушиваться, и есть все шансы, что он тебя может услышать. Да, его будет внутренне мотать (это гормоны и т.д.), но истина есть истина. Если ты будешь свидетельствовать ему об истине, а не просто давать информацию, которой сам очень плохо соответствуешь, то есть все шансы, что он тебя услышит и все-таки лет в 17–18 станет верующим человеком.

– Вы сказали, если ребенок не любит, не уважает… Это может быть следствием того, что ты нарушал когда-то пятую заповедь?

– Конечно.

– Откликнулось тебе… Может ли быть такое?

– Тут даже психологически можно понять. Ты не слушал папу и маму, значит, ты непослушный, гневливый.

– То есть это характер…

– Характер непокорный, вот у тебя такой же ребенок и растет… Во-первых, у него наследственность твоя же, а во-вторых, ты на него будешь кричать, он же тоже непокорный. От родителей требуется большое смирение… Ребенок ищет свои границы, как сейчас говорят в психологии. Смотрит, что можно, что нельзя. Если ты обижаешься, гневаешься, то есть грешишь, как ты можешь говорить о Христе? Христос – это Любовь.

Если Христос – Любовь, ты прояви любовь к ребенку. Это трудно. Надо быть готовым, а люди не готовы. Ребенок был хороший лет до четырнадцати, почти примерный, но вдруг начинает вести себя неадекватно... Недавно одна женщина говорила: «А может, его психиатру показать?»

– «Или на отчитку»…

– Там разные варианты.

– Мы сейчас ничего не советуем.

– Ничего не советуем. Я иногда говорю: «А у Вас как было в 14 лет? Немножко в памяти поройтесь». Некоторые говорят: «Вы знаете, я был похуже, чем мой ребенок сейчас». Это успокаивает родителей… Просто надо понять: 14 лет – это взрослый человек. Возраст церковного совершеннолетия – 14 лет, еще по византийским законам, канонам.

– Что это значит: 14 лет?

– Можно венчать, например. Иначе говоря, это взрослый человек, уже не ребенок.

– В тюрьму посадить еще могут.

– В принципе, да. В 18–19 лет Александр Невский стал Александром Невским, он победил. Он был князем. В 18 лет Александр Македонский стал Александром Македонским. Недавно одна женщина говорит: «Моей дочке 20 лет, куда ей замуж?» Я говорю: «Раньше в 20 лет уже было трое детей».

– То есть должно быть уважение к ребенку.

– Да. Я всегда говорю родителям: это взрослый человек, особенно когда лет 18. Сыночек Сашка – это Александр Владимирович. Недавно папа сказал: «Понял». Некоторые понимают, к счастью.

– Вопрос телезрительницы Ирины: «Недавно я прочитала у святителя Григория Богослова высказывание: «Обуздывай смех и гневу полагай предел, всеми же мерами гони от себя праздное слово». Пустое слово и гнев понятно, а почему смех тоже надо обуздывать? Я уже не первый раз слышу, что за смех человек покается».

– Вы знаете, и Антоний Великий шутил… У человека есть предел прочности, и ему надо немного расслабиться. Я как-то проанализировал юмористические передачи.

– Современные?

– Современные. Над чем люди смеются.

– Кстати, смотришь эти популярные передачи, но что-то шутки не запоминаются. А шутки из советских фильмов до сих пор помнишь…

– В шутках был смысл определенный, иногда даже глубокий. А там просто празднословие, говоря церковным языком. Обыгрывание смешных ситуаций, то есть смех ни о чем.

– Не всегда смешно.

– Да. И это форма празднословия. Когда не обуздываешь это свойство своей души, получается, что ты не владеешь своими эмоциями. Искусственно их раскачиваешь, в том числе и пустым смехом. Там, где есть много пустого смеха, будет и гнев, потому что человек не владеет своими эмоциями.

– Поэтому это грех.

– Да, Григорий Богослов говорит, что это грех, с этим надо бороться.

– Добрые шутки тоже есть, и можно смеяться по-доброму.

– Да, даже святые шутили ради любви, чтобы поддержать своих впадших в уныние учеников, например.

– Продолжим наш разговор про воспитание детей. Мы говорили про уважение к ребенку. Было ли такое уважение в советской семье либо до революции? Мне кажется, был более жесткий уклад жизни, подчинялись старшим. Или как это было?

– Мы можем посмотреть отношения в семье князей Болконских.

– Но это дворяне…

– А какая разница? К папе на вы…

– Да…

– И он тоже с уважением. Это были князья, высший свет. У крестьян, может быть, было попроще. Но это тоже было уважение. Ведь не зря сказано апостолом в Священном Писании: родители, не раздражайте своих детей. Там слово «не раздражайте».

– А как это можно объяснить?

– Не провоцируйте их, не делайте того, что их раздражает. Не то чтобы нельзя наказывать, говорить замечания, но именно делать какие-то вещи, которые человека могут раздражать (смеяться над ним, не уважать его, неуважительно говорить с ним).

– Чтобы потом не пришлось упрекать ребенка в его ответной реакции, говорить ему, что он нарушает пятую заповедь Божию.

– Да. Если папа ведет себя неуважительно по отношению к окружающим, в том числе и к детям, то дети, естественно, учатся от него неуважению. И если мама не слушается папу, то дети очень быстро берут с этого пример. Одна девушка сказала мне: «Ну как мы будем слушаться папу? У нас в семье его вообще никто не слушается». 

Если родители относятся друг к другу уважительно, в этой семье уже будет меньше возможности согрешить, например разгневаться. Если родители привыкли и к ребенку относиться уважительно, то создается уже некий психологический барьер, который нужно преодолеть, чтобы повысить голос на ребенка и так далее. Мы знаем, что в крестьянских семьях дети обращались к своим родителям на «вы».

Некоторые говорят, что взаимное уважение вызывает некую отстраненность, холодность, но я так не считаю. Как раз неуважение и провоцирует отстраненность, потому что оно вызывает обиду, пусть и неявную, а обида – это всегда внутренняя отстраненность.

Но вот Бог нас уважает, если говорить об этом человеческим языком. Он уважает наш выбор, нашу свободу. Это мы знаем, если мы хоть немного читали Священное Писание, хоть немного знаем богословие. Конечно, Бог и мы – это просто несравнимо, но Бог нас уважает, и Он нас любит.

– Скажите, а что делать, если в семье сложилась такая ситуация, что 45-летние дети обижены на своих родителей?

– Да, на исповеди я наслушался, что люди и в 40, и в 50 лет, и даже после смерти родителей обижаются на них. Человеку уже 60 лет, а он все обижается на своих родителей.  

– Часто такие люди винят в каких-то своих недостатках родителей, говорят, что они задавили их волю, не дали им развиться и так далее. Вот сын хотел играть в футбол и стать великим футболистом, а родители заставили его стать физиком или учителем литературы. То есть люди иногда уже в зрелом возрасте говорят, что они не реализовались в жизни, потому что родители не дали им это сделать.  

– Здесь как раз очень помогает уважение. Если уважаешь, то уже не обижаешься.

– А порой бывает так, что родители уважают ребенка, а потом теряют его, потому что он стал наркоманом или пустился во все тяжкие. Как здесь не упустить строгости?

– Давайте все-таки сначала подумаем, что нужно делать, чтобы исправить ситуацию в семье. Во-первых, нужно начать с себя, то есть именно тебе нужно становиться христианином. Ты не должен гневаться, обижаться, ты все терпишь и так далее. Молись Богу, кайся в своих грехах, и Господь тебе воздаст. Поставь себе целью встать на сторону Бога в борьбе со своим грехом, не оправдывай себя, и с Божией помощью ты начнешь исправляться. Когда есть внутреннее покаяние, даже если человек грешит, Бог это ценит, и люди это ценят.

Мне рассказывали об одном священнике, который страдал грехом винопития. Он такие проповеди говорил о своей боли, о своем грехе, что люди его очень любили и тянулись к нему, хоть и знали, что у него бывают проколы. Люди любили его, потому что в нем было искреннее, неподдельное покаяние.

Ну и, естественно, если мы говорим о семье, здесь то же самое. Все мы, к сожалению, срываемся в грех, но если у нас есть искреннее покаяние, то все, в том числе и дети, это чувствуют. Да, есть грех, но есть и любовь, и нам нужно встать на сторону любви через покаяние. А что касается детских обид, нужно уметь воспитывать детей, но не давить на них.

Нужно смотреть, к чему у них есть способности, какие-то таланты. Конечно, все это непросто. Наверное, придется не раз прийти к психологу для выявления у ребенка каких-то склонностей к профессии, самому присматриваться к этому и молиться. Конечно, у детей бывают мечтания, они чего-то хотят, потому что это модно, им показалось, что это здорово, хотя они не имеют представления о том, что это на самом деле.

Например, многие девочки хотят стать актрисами. Но они не представляют, что это такое, как все это непросто, что это отнюдь не хорошо оплачиваемая профессия, если мы говорим об обычных актерах среднего уровня, а не о каких-то примах, которые у всех на устах. Да, актеры снимаются в фильмах, играют в театре, но большого богатства эта профессия не приносит, и в ней во многих моментах все бывает очень непросто.

Одна из моих дочерей захотела стать актрисой, и у нее действительно были актерские данные и неплохая внешность. На тот момент у меня было несколько знакомых актеров, и я попросил их рассказать ей о своей жизни без каких-либо прикрас. Должен сказать, что это несколько отрезвило мою дочь.

Да, я понимаю, что у человека может быть какое-то призвание, но нужно понимать, насколько все нелегко даже в обычной профессиональной деятельности, не говоря уже о творческой деятельности архитекторов, актеров, художников… Если у тебя призвание художника, занимайся этим, но тебе нужно будет подкреплять свой талант. Ты пока непризнанный художник, твои картины не покупают, но ты реализовал свой талант, и это тебя поддерживает. Мы знаем, что многие великие художники умерли в бедности, иногда даже от голода, но на следующий день после их смерти цены на картины просто взлетали. Вообще все это очень непросто.

А если у тебя просто есть желание легкой жизни, то это совсем не туда. Нужно рассказывать детям обо всем этом, чтобы они сделали свой выбор по возможности осознанно. Но поскольку в 15–18 лет сделать осознанный выбор очень трудно, родителям приходится напрягать и сердце, и душу, и ум.

– Тут нужно не только молиться, но и, скажем, тонко переживать все эти моменты.

– Да, нужно смотреть, чем ребенок интересуется. Если он холерик, очень вспыльчивый, то идти ему туда, где требуются железные нервы, например в разведку, не стоит. Штирлицем ему не стать, потому что его не примут уже на входе.

– А как быть, если твой ребенок в школе подвергается буллингу или нападкам от старшеклассников и он приходит домой и замыкается?

– Знаете, в школе у меня был момент, когда я подвергался буллингу. Я подрался с одним парнем и победил его, а его друзья решили, что за это мне нужно отомстить. И каждый день после школы меня встречали и лупили пять человек. Да и в классе были разные моменты.

Мой папа на тот момент был нецерковным, и я был некрещеным атеистом – классическая советская семья. Папа очень любил меня и благодаря этому стал мне другом. Я ему признался во всем, и он разрулил эту ситуацию. Он не обратился в милицию, он сам пошел в семьи этих детей и поговорил с ними как со взрослыми. Он их не ругал, не угрожал им, просто поговорил с ними по совести. Некоторых детей он даже довел до слез. И проблема была снята.

– Наверное, Вы в этот момент еще больше его полюбили.

– Конечно. Это осталось в моем сердце. Я очень люблю папу. Мы до сих пор с ним друзья, часто беседуем.

– Следующий вопрос: «Что делать, если в многодетной семье ребенок по ночам очень сильно кричит?»

– Если речь идет о младенце, нужно терпеть.

– Дальше телезрительница пишет, что ей кажется, будто это происходит специально, что это какое-то бесовское наваждение. Ее муж переживает, ужасно раздражается. Она просит помочь разобраться в этом и спрашивает, можно ли окропить ребенка святой водой.

– Когда у вас начнет болеть зуб, не идите к стоматологу. Зачем? Выпейте святой водички, помолитесь.

– Вдруг поможет. Ведь всякое бывает.

– На самом деле это может помочь только в безвыходной ситуации. Например, в какой-нибудь экспедиции бывает, что до стоматолога тысяча километров, вот тогда это и может помочь. Но, в принципе, это обычная боль по вполне человеческим причинам. Если взрослый человек, сжав зубы, может терпеть, потому что у него достаточно развита сила воли, мужество, то младенец, когда у него режутся зубки или поначалу не усваивается молоко, терпеть не будет, он будет кричать. Крик – это его нормальная и естественная реакция на дискомфорт, на боль в организме, чтобы мама приняла меры.

Если бы дети не кричали, то выживаемость младенцев понизилась бы в разы или даже на порядок, потому что мамы не знали бы, что с ними. Вот ребенок спокойно лежит, а потом умирает. А если он кричит, мама начинает беспокоиться. Когда у младенцев режутся зубки, тут ничего не сделаешь, здесь нужно просто немножко потерпеть.

Недавно мы взяли из детского дома ребенка. Должен сказать, что эти дети довольно своеобразные.  

– А сколько ему лет?

– Шесть с половиной. В детском доме он привык утешать себя тем, что по ночам во все горло пел. Я пытался с ним договориться, чтобы ночью он не пел, все-таки он уже взрослый, ему шесть лет, но все бесполезно.

– А что он поет? Какие-то песни?

– Что-то непонятное, то есть «что вижу, то пою».  

– А почему он так делает?

– А это его психологическая реакция, защита. Этим он сам себя утешает. Другие детдомовские, брошенные дети сами себя укачивают, качаясь из стороны в сторону. Взрослые уходят, потому что им тоже нужно спать, а детям нужно снять дневной стресс, снять все свои проблемы. Они же не приходят из детского сада домой, и мамы их не обнимают, не целуют, кашей не кормят и спать не укладывают.

Конечно, в детских домах есть медики и есть все необходимое, но материнского тепла там нет. Там на одного взрослого приходится 10 или 20 детей (в разных детдомах по-разному), и у детей возникает защитная реакция, чтобы как-то снять стресс. Никто его не укачивает, он сам себя укачивает. А мой ребенок поет, и ничего с этим не сделаешь, приходится терпеть. Мы отвели ему отдельную комнату и закрываем дверь в нее, потому что все хотят спать. А он может проснуться в три часа утра и запеть.

– А как вы представляете себе дальнейшее развитие ситуации? Вы думаете, что он просто это перерастет?

– Я пытался с этим бороться, думал, что сейчас я все ему объясню, может быть, как-то психологически надавлю, но ничего не получается.

– А разговаривает он хорошо?

– Да. Он хорошо разговаривает, и я бы сказал, что он очень умный. С умом, с хитростью у него все в высшей степени нормально, для его возраста, конечно. Я понял, что бесполезно что-либо ему говорить, нужно просто потерпеть. Сейчас он живет в атмосфере нормальной семьи, и все это со временем должно уйти. Какие-то вещи уже у него за год ушли.  

– А как к вам пришло решение взять ребенка из детского дома?

– Моя матушка много лет мечтала взять ребенка из детдома. Когда наши дети были маленькими, нам не благословляли, а сейчас дети уже взрослые. Младший ребенок в два раза старше Ярослава, которого мы взяли.

– Вам не тяжело?

– Когда десять детей, не тяжело. Но, конечно, Ярослав другой. Все мои десять детей разные, и меня трудно чем-то смутить, но когда он появился, его поведение стало меня смущать – он не имеет уважения к взрослым. То есть он так с тобой обращается, будто ты его пятилетний товарищ, только что не бьет тебя. То есть какие-либо комплексы у него отсутствуют напрочь.

Но наша многодетная семья очень быстро выставила ему границы, особенно младшие. Они объяснили ему, что можно делать, а что нельзя. Он любит выключать свет, когда кто-то заходит в туалет. Вот человек зашел, закрыл дверь, он немножко подождет, потом подходит, выключает свет и уходит.

– Такая шалость.

– Да, но так он шалит всегда. Я ему говорю: «Так нельзя». А у него даже лицо не меняется. Мой ребенок говорит ему: «Нельзя». А тот с совершенно спокойным лицом подходит и выключает свет. Я даже как-то подумал, что он глухой, и решил его проверить. Я спросил у него: «Конфетку хочешь?» – «Хочу». Значит, слышит.

– А он понимает, что вы не его родители?

– Да, он знает это, хотя называет нас папой и мамой. Два раза он выключил свет Феде, Федя оба раза ему сказал, чтобы больше он так не делал, на третий раз был воспитательный момент – и как отрезало.

– А можно наказывать детей?

– Можно, но адекватно ситуации.

– И ремня можно дать?

– Да, можно.

– Наверное, нас сейчас будут ругать психологи, мамочки.

– Знаете, психологи тоже бывают разные. В Священном Писании сказано: кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его.

– Можно таким образом наказывать мальчика?

– И девочку можно, только, естественно, не в 20 и не в 14 лет, как некоторые пытаются делать, потому что уже поздно. И потом, наказание не должно быть таким: чуть что – и сразу за ремень. Вот этого, конечно же, делать нельзя. Знаете, в хирургии сразу норовят отрезать ногу или руку, потому что считают, что так будет надежнее. На вопрос больного: «А может быть, все-таки попробуем полечить?» – отвечают: «Нет, давай сразу отрежем, чтобы была стопроцентная уверенность». Так поступают в медицине, а мы не должны так поступать…

Я своих детей хоть раз в жизни наказывал физически – ремнем, но я не считаю этот метод универсальным. Недавно у нас был случай, когда ничего не помогало. Мы один раз наказали – и как отрезало, а проблема была очень серьезная. Нас даже в школу вызывали из-за дочери, которая училась в младших классах, и мы решили эту проблему, один раз ее наказав. А до этого ничего не получалось. Мы говорили с ней и так и сяк, и директор ее пугал, что называется, по-хорошему – ничего не помогало.  

– А сколько времени Вы тратите на воспитание детей? В сутках же только 24 часа, а у Вас приход, церковные послушания, еще и дети дома.

– Знаете, воспитание происходит непрерывно. Это наша естественная жизнь. Правда, нужно отслеживать какие-то моменты, когда ребенка нужно воспитывать, а это очень непросто. Иногда попадаешь в тупик даже с родными детьми, и здесь требуется молитва.

Вот молитва здорово помогает. Она выводит тебя из состояния тупика и решает проблемы с ребенком. То есть то, что не смог решить ты, решает Бог через какие-то ситуации, которые Он Сам определяет. Святые говорят, что 70 процентов успеха в воспитании детей дает молитва. Когда я это читал, будучи еще молодым батюшкой, я думал, что монахам, понятно, делать особо нечего, детей у них нет, вот они и молятся. А сейчас, когда мне 57 лет и у меня уже взрослые дети, я понимаю, что, наверное, иногда и все 100 процентов успеха даются молитвой.  

– Помню, когда я научился читать, я тут же стал читать вечерние молитвы. Мне тогда было лет шесть, а может, даже меньше, я не помню. Это было у бабушки с дедушкой, просто как-то так получилось. В принципе, к семи годам я уже знал наизусть молитвы «Богородице Дево, радуйся», «Отче наш», «Достойно есть», все молитвы с Трисвятого по «Отче наш». Просто вокруг меня была такая среда, и все это произошло естественным путем. А нужно ли сейчас как-то целенаправленно учить с детьми «Отче наш», что-то еще? 

– Мне кажется, что муштровать их молитвами не нужно. В одной гимназии были экзамены, на которых дети тянули билеты, и нужно было читать, заучивать молитвы.

– Как в семинарии?

– Ну да, какой-то набор молитв нужно было знать наизусть.

– Ребенок все же должен почувствовать Бога. 

– А он просто зубрит тексты. У Владимира Ильича Ленина по Закону Божию была пятерка, но он был ярым ненавистником Церкви, и священства, и Бога. Просто у него была хорошая память, он был талантливым в этом плане. Но святые говорят: нужно, чтобы у человека возникло чувство Бога, что Бог есть. А для этого необходимо, чтобы сам человек молился. И тогда какой смысл заучивать молитвы?

Мы делали так: сначала вместе с детьми читали один раз «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся», а потом они читали сами. Чуть-чуть пропели – и все. И, конечно, мы водили их в храм. Потом они стали постарше, и у нас было общее правило. Сейчас правила опять нет, потому что дети уже взрослые.

Так получилось, что со мной живут взрослые дети. Они уже имеют профессии, поэтому сами себе определяют молитвенные правила. Это уже их выбор, и я их не трогаю. Пусть молятся как хотят. А маленьких можно учить петь, причем петь недолго, если, конечно, у них есть желание.

– Помню, когда мы все вместе начинали молиться (семья была большая, правда, не такая большая, как у Вас), моим младшим сестрам очень нравилось вместе со всеми бить поклоны.  

– У меня с Макаром был такой момент. Когда он учился в первом классе, мы читали сказки, и как-то мою матушку вызвали в школу. Учительница сказала ей: «Я не могу вести урок. Когда мы читаем сказки, Макар всякий раз при упоминании Бабы-Яги встает, делает крестное знамение и садится. И так весь урок».

– А почему он так делал?

– Ведь упоминалась нечистая сила, и благочестивый семилетний ребенок при этом крестился. В русских сказках все время упоминаются всякие лешие, кикиморы, и Макар вставал и крестился, потому что не мог делать крестное знамение сидя. И так весь урок. Учительница этим была очень смущена и попросила с ним поговорить, потому что она не могла вести урок.

– Вот такие истории из жизни батюшки, у которого одиннадцать детей, мы сегодня услышали. А говорили мы о воспитании детей. Эти темы всегда будут с нами, сколько будет существовать мир. И слава Богу, что мы это обсуждаем. Может быть, кому-то мы подсказали какое-то верное решение. А мне так точно.

Ведущий Сергей Платонов

Записали Ольга Смирнова и Людмила Белицкая