Кто, кроме родителей, может воспитывать детей?

В России всегда был очень значимым институт крестных, восприемников при крещении – ку́ма и кумы, мама-2, папа-2. И для того-то их выбирали – отца и мать, а не так, как требуют Византийские каноны, «лицо соответствующего пола крещаемого», чтобы в форс-мажорных обстоятельствах, говоря современным языком, те встали на место заболевших или скончавшихся родителей.

Но не будем с вами снимать ответственности со священника, «участкового» (от слова «участие») пастыря. Конечно, не зря в чести всегда, еще в советское время было имя Учителя, ведь в стенах школы дети проводят добрую половину своей подростковой жизни.

Обидно, дорогие телезрители, что сегодняшние учителя себя именуют наемниками, оказывающими услуги по коммерческим ценам. Обидно, что и служение в армии сегодня становится некой статьей дохода.

Россия привыкла к иному – служить не за страх, а за совесть, воспитывать чужих детей, как своих. - А что произошло с энтузиазмом? Советский энтузиазм – я часто размышляю о нем, когда езжу по шоссе Энтузиастов. По иронии судьбы, этим шоссе стал Владимирский тракт, по которому закованные в кандалах узники направлялись по этапам в Сибирь еще в дореволюционной России. Советский энтузиазм был милой чертой «homo sovetikus», человека отштампованного той эпохой, и он был хорош, если помогал проявлять личности жертвенность, забывая об эгоистическом «Я», эго, помогал отдавать родине, ближним, соседям душевные таланты.

Но не было корней, потому что безбожная мораль, не основывается на сознании, понимании того, что Судия предстоит нам, и видит, и слышит, и любит, но и требует с нас жизни светлой и чистой. Этот энтузиазм часто обращался в свою противоположность, как и плотская любовь в случае неудачи может замениться ненавистью. И мог быть маскировкой какой-то философии двурушничества, приспособленчества, лукавства, сребролюбия, как и нынче.

Вот почему сегодня мы должны говорить о христианском оптимизме, зиждущемся на вере в победу – Христа над смертью, добра над злом, любовью над ненавистью. Сегодня ко мне на исповедь подошел молодой человек с печальным взором: «Батюшка, я преподаю в вузе богословскую дисциплину, но при этом я окончательно понял, что нет во мне веры. Считаю, что христианство потерпело поражение, и я вижу, что человек – это продукт эволюционного развития».

Конечно, мне было неприятно слышать это пораженческое исповедание. Я говорю: «Какие же научные данные говорят Вам о том, что тритон превратился в суслика, а суслик во младенца с человеческим образом? О каком поражении Вы говорите, если Христос восстал из мертвых и пригвоздил копием дьявола, вогнав его в тартарары. Мне кажется, Ваши идейные шатания происходят от неправильного образа жизни, видимо есть какие-то грехи, противонравственные деяния, которые лишают вашу веру жизненной силы». Но это уже момент тайны исповеди.

Повторяю, что слова апостола Павла сегодня звучат парадоксально для современника, склонного к апатии, унынию, часто ожесточенного. Говоря честно, многие так и признаются: «Нет правды на земле, но правды нет и выше» (монолог Сольери).

А что говорит Апостол Павел: «Всегда радуйтесь! За все благодарите! Всегда молитесь!». Вот христианский мажор, вот торжество сердца, которое готово выстрадать свои убеждения, пострадать за правду, не оступиться от веры и пред лицом страшных испытаний.

Но думается, что этот дар, этот факел молитвы, жизненной силы, торжествующей любви, готовности не спасовать пред лицом временно торжествующего зла, – плод очищения души, плод внутреннего подвига, который часто невидим миру, но который должен иметь место, если мы говорим о сильной личности христианина, готового не только не уступить, не сломаться, но, напротив, «заквасить» своей верой круг постоянно общающихся с ним людей.