– Во многом Рождество среди многих людей становится коммерческим мероприятием, а не духовным. Насколько это преодолимо?

– Да, интересный момент. Но тут сразу несколько блоков в вопросе, сразу несколько социальных нюансов, которые надо рассматривать... Несомненно, в западном обществе за последние десятилетия произошли очень серьезные секулярные изменения, обмирщение и весьма серьезный уход от христианских традиций. Рождество сохранилось как некий анахронизм, такой атавизм древних традиций в некоторой внешней форме без определенного содержания, к сожалению. Я не западный человек, не живу ни в Германии, ни во Франции, ни в Италии, ни в Польше, поэтому судить строго об этом не могу. Я говорю с позиции человека, который наблюдает извне и оценивает ситуацию, делая некоторый мониторинг по разным сторонам, наблюдая за тем, как ведут себя жители в тех или иных странах с христианской традицией, где Церковь когда-то занимала очень серьезные позиции.

 И в некоторых странах с уже серьезной протестантской историей (Великобритания, Дания, Австрия, Швеция, Финляндия), к сожалению, Рождество стало постепенно превращаться в некоторое коммерческое мероприятие. Мы его празднуем, поскольку оно праздновалось раньше всегда, мы привыкли к этому и будем праздновать и дальше, но не ощущая его содержательной части, то есть того смысла, какое оно имеет для нас как христиан.

В России все немножечко иначе, у нас все-таки есть Новый год. Новый год люди действительно празднуют тоже по традиции, тоже ажиотаж перед Новым годом, все бегают по магазинам, покупают подарки (это уже на уровне подсознания). В 20-е годы как-то пытались его нивелировать и праздновать по-иному; и рождественскую елку до 1938 года убрали (ее намного позже ввели). А сейчас получается так, что Новый год отдельно, Рождество отдельно. И все-таки Рождество – это чисто христианский праздник. В этом смысле мы немного счастливые люди. То есть благодаря этим коммунистическим временам, когда большевики были у власти, для нас Рождество сохранило свою ценность.