У книжной полки. Монахиня Гавриила (Брилиот). В поисках совершенства в мире искусства: творческий путь отца Софрония

«Каждый человек имеет то или иное дарование воспринимать мир. Скажем, писатели через слово воспринимают мир в литературе, поэты — в поэзии, музыканты — в звуках, а живописцы — в видении зримого мира. И когда сосредоточивается все вни­мание человека на этом, то он, как бы сказать, упо­добляется зримому — происходит некоторая иден­тификация. Или он весь становится зрение, или весь слух, или весь, так сказать, поэтическое вос­приятие мира и так далее. Для меня мир был живопись». Так писал архимандрит Софроний (Сахаров), который начинал свой путь как художник. Впослед­ствии он стал монахом, священником, духовным наставником, он создал свой монастырь и начал писать иконы. Эта часть его жизни хорошо известна, но о пути отца Софрония как худож­ника до сих пор знают очень мало. И сегодня мы предлагаем вашему вниманию книгу, которая является первой попыткой восполнить этот пробел и рассказать об истоках и развитии художественного видения отца Софрония. Книга вышла в свет в издательстве ДАРЪ и называется – «В поисках совершенства в мире искусства: творче­ский путь отца Софрония».

***

Как отмечает автор книги, монахиня Гавриила (Брилиот), архимандрит Софроний (в миру Сергей Семенович Саха­ров) прожил почти целый век. В юности у него проявился талант к живописи, и он выбрал этот путь, занимаясь с большим рвением. Он стал художником. В 1922 году о. Софроний переехал в Париж, где участвовал в нескольких известных выставках. Однако в его жизни произошел резкий поворот — в 1925 году он оставил мир и ушел на Афон. Стал монахом, свя­щенником, духовным наставником и отшельником. В 1947 году по некоторым причинам о. Софроний был вынужден вернуться в Европу. В 1959-ом переехал в Англию и основал монастырь, в котором и упокоил­ся в 1993 году.

В течение его долгой жизни произошло много изменений и событий в мировой истории, в об­щественных и бытовых сферах, а также в области искусства. Отец Софроний много написал сам, еще больше книг посвящено ему, но о нем как о художнике почти ничего не сказано. Сам он иногда упоминал в своих сочинениях и рассказывал в устных беседах о своем художественном опыте, но исчерпывающего исследо­вания еще не проводилось. Эта работа, по словам автора, никоим обра­зом не дает полной и целостной картины. Я искренне надеюсь, - говорит монахиня Гавриила, что другие опубликуют свои заметки и вос­поминания, а также сделают профессиональный ана­лиз его иконописного наследия. Надеюсь, что эта скромная работа послужит началом серьезного иссле­дования.

Как отмечает матушка, знакомясь с этой книгой, важно помнить об осо­бом отношении отца Софрония к живописи и жизни в целом. Для него жизнь была неотрывно связана с ос­новными вопросами бытия. Снова и снова он пишет о своих поисках и жажде чего-то, что превосходит земное. Вначале эта жажда приняла формы напряженного поиска и эксперимента в области живописи, но впоследствии отец Софроний обратился к более все­объемлющим понятиям. С ранних лет у него было глу­бокое ощущение совершенства, и это чувство застави­ло его отказаться от художественной карьеры, и было усовершенствовано даром смертной памяти. Это спасло его от участия в политике и в политических движениях того времени.

По словам автора, многие художники конца XIX - начала XX вв. в своих духовных поисках обра­щались к восточным религиям и оккультизму. Иска­ния отца Софрония привели его в сферу нехристиан­ских восточных религий, о чем он сожалел до конца своих дней. Все эти составляющие его жизни неотде­лимы от его опыта художника, … искусство было его жизнью. Однако, когда он впоследствии открыл для себя жизнь молитвы через личность Христа, он с огромным усилием оторвал себя от живописи для того, чтобы следовать за Тем, Кого он счел истиной. Вначале это выразилось в отказе от мира и искусства, но, в конечном итоге, как увидят читатели, эти две состав­ляющие жизни отца Софрония воссоединились в худо­жественном творчестве второй половины его жизни.

Он прошел редкий, может быть, даже уникальный путь: художник, ставший подвижником и духовным отцом, в итоге снова начал заниматься искусством, на сей раз иконописью и стенописью. Таким образом, он имел возможность выразить в изобразительном искусстве свой аскетический опыт и приобретенное духовное знание. Исследование, вошедшее в эту книгу, разделено на пять глав. Начинается оно с образования отца Софрония в России в контексте обстановки того времени, особенно с точки зрения истории искусства. Во второй главе речь идет о времени, когда отец Софроний уже сформировался как художник, путешествуя вначале по Европе, а за­тем обосновавшись в Париже.

Третья глава посвяще­на тому, как он после внутренней борьбы оставляет живопись, переезжает на Афон и впоследствии возвращается во Францию. Четвертая глава повествует о его переезде в Англию, об основании монастыря и о том, как он снова берется за кисть. Наконец, в пя­той главе автор рассматривает искусство старца в целом, и особенно останавливаемся на его работе иконопис­ца. Затем следует раздел, где приведен комментарий к иллюстрациям, использованным в книге. Завершает книгу приложение, в котором дается описание худо­жественных школ в советской России. Главными источниками для этого исследования послужили, в первую очередь, личные воспоминания автора, письменное наследие отца Софрония и замет­ки очевидцев.

Были использованы архивы различных школ, в которых учился отец Софроний, а также газе­ты, журналы с обзорами выставок и каталоги. Также были изучены некоторые личные письма, исследования, архивы и сочинения современников и друзей отца Софрония. Самой сложной частью исследования оказался поиск документов, относящихся к студенче­ским годам Сергея Сахарова в России. Поскольку это было время послереволюционной разрухи, в архивах сохранилось очень мало материалов, а семья уничто­жила все документы после его отъезда, потому что в то время люди, имеющие родственников за грани­цей, подвергались большой опасности. Для решения этой проблемы была изучена вся доступная информа­ция и были сделаны соответствующие выводы.

До нас, отмечает автор, дошло очень мало работ периода пребывания отца Софрония в Берлине и в Париже. Может быть, это объ­ясняется тем, что он «сжигал мосты позади себя» перед тем, как уехать на Афон. По этой причине наши выводы основаны на стилистическом анализе тех немногих художественных работ, которые были нам доступны. Так как книга эта изначально была адресована англоязычным читателям, необходимо было познакомить их с не­которыми историческими и художественными реалиями. «Русским читателям эти реалии, говорит монахиня Гавриила, вероятно, знакомы лучше, чем мне, так что я прошу их о снисхождении».

***

Издание этой книги в России, по мнению автора, будет полезным по нескольким причинам. Назовем одну из них. Путь о. Софрония совершенно уникален: своими художественными корнями он восходит к дореволюцион­ной России, образование получает в первые годы совет­ской власти, его карьера художника развивается во Фран­ции, духовная зрелость наступает на Афоне; затем он возвращается во Францию, где служит в среде русской эми­грации как священник и духовник и, наконец, в Англии. Здесь о. Софроний осознает, что художественные способности не про­тиворечат вере, поэтому он обращается к искусству иконописи, чтобы выразить свое духовное видение. А поскольку старец всегда сохранял любовь к России, было бы справедливо, чтобы и плоды его художественной деятельности стали известны на родине.