У книжной полки. 17 мая

Ольга Чернова. Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников.

17 мая 2007 года, в праздник Вознесения Господня, произошло давно ожидаемое и знаменательное событие: в Москве, в Храме Христа Спасителя был подписан Акт о каноническом единстве двух частей Русской Православной Церкви. В это же время была издана книга Ольги Черновой «Верные до смерти», посвященная памяти Царской семьи и ее верных слуг. Память об их подвиге веры и мученической кончине Зарубежная Церковь, окормляя русских людей в рассеянии сущих, всегда свято хранила. И канонизируя верных слуг Царской семьи, она руководствовалась мотивами, в основе которых лежит понимание христианской сути их мученического подвига. Ибо люди, оставшиеся верными своему долгу и присяге, оказались способными явить верность Христу, разделив с Царственными Страстотерпцами их крест, пройдя до смертного конца весь путь страданий и любви. Этим людям и посвящена книга - «Верные. О тех, кто не предал Царственных мучеников». Второе издание этой книги мы и предлагаем вашему вниманию. ***

В книге "Верные до смерти" рассказывается о последних днях Царской семьи и о тех верных подданных, кто разделил с Царственными Страстотерпцами их судьбу. Совокупность собранных автором документов и свидетельств позволяет увидеть всю глубину христианского смирения и высоту подвига этих преданных слуг Государя, Государыни и их детей. В предисловии автор пишет: «Непереносимо тяжело углубляться в историю последних месяцев жизни Царской семьи. Вокруг Государя – трусость, измена, ложь. Тех, кто предал – много. Тех, кто мучил, издевался и убивал – также много. И потому так хотелось узнать о других, немногих, кто остался верен до конца. Утешиться тем, что Царская семья не осталась в полном одиночестве, что рядом были люди, которые скрасили и разделили с ними страдания последних 17 месяцев жизни.

Путь самоотречения каждый из них не только завершил, но и начинал с личной жертвы. Так, например, доктор Боткин оставил своих детей круглыми сиротами - ему было некому, кроме Бога, поручить их. Воспитатель цесаревича Пьер Жильяр и учитель Чарльз Гиббс, швейцарский и английский подданные, вместо возвращения на родину отправились в такую страшную для любого иностранца Сибирь. Молодая графиня Гендрикова, оставив за воротами Александровского дворца богатство, родных, шанс на спасение, была счастлива тем, что успела стать арестованной. У каждого из них нашлись бы причины покинуть Царскую семью, и, конечно бы, царственные узники поняли бы их и благословили. Но в том-то и дело, что эти люди не раздумывали ни минуты – высший долг вел их к служению, и он был для них сильнее родственных связей, ностальгии или любых других, по-человечески извинительных обстоятельств. Ради святой семьи они не только предпочли заключение – свободе, и смерть – жизни. Каждый из них стремился принять на свои плечи и краешек их креста.

За близость к Августейшей семье большевиками были убиты: фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова; гофлектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер; генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев; гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков; доктор Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова; дядька наследника Клементий Григорьевич Нагорный, камердинер Иван Дмитриевич Седнев; камердинер Алексей Егорович Трупп; повар Иван Михайлович Харитонов. Оставшиеся в живых после событий 1918 года, баронесса Софья Карловна Буксгевден, преподаватели Пьер Жильяр и Чарльз Гиббс, камердинеры Алексей Андреевич Волков и Терентий Иванович Чемодуров, учительница Клавдия Михайловна Битнер и полковник Евгений Степанович Кобылинский свидетельствуют, как сильны были христианской верой, верой своего народа, Царственные мученики и как «положили душу свою за други своя» не покинувшие их приближенные.

15 марта 1917 года был подписан так называемый Манифест об отречении от престола. Об этом дне русский поэт Арсений Несмелов писал:

...В этот день страна себя ломала,
Не взглянув на то, что впереди,
В этот день царица прижимала
Руки к холодеющей груди.
В этот день в посольствах шифровали
Первой сводки беглые кроки.
В этот день отменно ликовали
Явные и тайные враги.
В этот день... Довольно, Бога ради!
Знаем, знаем, - надломилась ось:
В этот день в отпавшем Петрограде
Мощного героя не нашлось.

16 марта 1917 года в Александровском дворце узнали об отречении императора. Вечером 18 марта Совет Министров Временного правительства постановил: арестовать Государя, семью и придворных, которые пожелают остаться при них, и заключить всех в Александровском дворце Царского Села.

Арест Государыни и детей в Царском и Государя в Могилеве было решено произвести в один день 21 марта, что и было сделано. В назначенный день, командующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант Корнилов объявил императрице о ее аресте. Александра Федоровна спокойно выслушала слова генерала, долго молчала, а потом произнесла: «Не ведает, что делает. Бог ему судья». Единственное, о чем она попросила – это не лишать детей врачебной помощи и оставить во дворце тех слуг, к которым они привыкли. Корнилов позволил врачам посещать детей исключительно в сопровождении охраны, а из прислуги оставил тех, кого пожелал сам. Придворных, находившихся во дворце, генерал предупредил, что если хотят остаться с арестованной, пусть решают сейчас же: «Потом во дворец уже не пущу» - добавил он. Приближенным царской семьи предстояло сделать выбор, но был ли он одинаково легким для всех? Отнюдь нет. Как отмечает автор, для большинства из них его просто не существовало.

Эти первые весенние дни 1917 года стали своеобразным «детектором лжи» для многих из ближайшего окружения августейшего семейства. Они высветили и навсегда разделили тех, кто остался верен Богу и совести, и тех, кто «струсил, изменил, солгал». Искренние же друзья, как всегда, познавались в скорбях». Правда были и те, кто «не по своей воле покинули дворец: в конце марта Вырубова и Ден», - их отправили в Петропавловскую крепость; 14 мая старушка Нарышкина, - ее увезли в гос­питаль с крупозным воспалением легких, и граф Бенкендорф, - у него заболела жена. Оставшиеся, по словам автора, - подлежали тому же режиму, который ус­танавливался для Августейшей Семьи: полная изоляция от внешнего мира, выход из дворца в парк или на садовые работы два раза в день в сопровождении часовых; цензу­ра переписки (каждое письмо прочитывается не только комендантом, но дежурным офицером и даже солдата­ми), редкие свидания с родными по личному разреше­нию Керенского также в присутствии часовых. Слуги, считавшиеся свободными гражданами, права покидать дворец не имели, но в определенные дни встре­чались с родственниками. Других ограничений и вмеша­тельства новой комендатуры во внутреннюю жизнь аре­стованных не допускалось.

Возвращаясь к дню, когда генерал Корнилов объявил императрице о ее аресте, автор отмечает, что «закрывая за собой двери Алексан­дровского дворца в 4 часа дня 21 марта», он «одновременно открывал начало первого этапа на пути Государя Импе­ратора Николая II и Его Августейшей Семьи к Дому Ипатьева. Справедливости ради, стоит отметить, что впоследст­вии генерал «не мог простить себе своего постыдного поведе­ния при аресте Царской Семьи. Он ждал себе возмездия за это и говорил близким людям, что рад будет искупить свою невольную вину смертью». А Государь Николай II в те скорбные дни, «завершая свое работничество во имя России, не питал никаких иллюзий о том, что ему уготовано. Но сдаваться не помышлял. В родном Царском он готовился к своему последнему, личному бою. Это сражение продлится 17 месяцев, потребует от него сверхчеловеческих нравственных сил. И жизни любимой семьи. А также и преданных ему слуг, верных даже до смерти.

*** В духовном дневнике святой императрицы Александры Федоровны записаны такие слова: «Они жили! Творили добро и умерли в забвении. Они сделали свое и ушли в неведомую страну. Молодые они были или старые, богатые или бедные? О них известно только одно: они были Преданными и верными. Они любили сладость единого Имени и жили для Бога. Имели они почести, отличия, похвалу? На земле их имена не осияла слава, но на Божиих небесах книга имеется с именами их, и место уготовано там для всех, кто угодил Господу своему». Эти слова справедливо можно отнести ко всем, кто «служа Царской семье в ее счастливые дни, не отвернулся от нее и в дни бедствий».! Им всем, с открытыми глазами шедшими навстречу гибели, стоило сказать одно слово отречения, чтобы спастись. Но они не сказали этого слова. Они не отреклись и остались «Верными».