29 мая. Мученик Вукашин Ясеновацкий, сербский святой

Сегодня совершается память:

Сщмч. Александра, епископа Иерусалимского (III в.).

Мчч. самого начала IV в. Вита, Модеста и мц. Крискентии.

Прп. Феодора Освященного, игумена (IV в.). 

Блж. отроковицы Музы Римляныни (V в.).

Прпп. отцов, в лавре св. Саввы избиенных в начале VII века.

Свт. Георгия II, епископа Митиленского (IX в.).

Перенесение мощей прп. Ефрема Перекомского, игумена, Новгородского чудотворца, и прпп. Кассиана и Лаврентия Комельских (XVI в.).

Мч. Вукашина, Сербского святого, убиенного в 1943 году.

Именинников мы поздравляем с днем ангела!

Братья и сестры, сегодня мы вами прочтем одно из самых страшных житий, встречающихся в нашей современной агиографической литературе. Вообще нужно отметить, что самыми жестокими и невообразимыми по своей бесчеловечности являются жития сербских святых ХХ века. Это связано с хорватским революционным движением усташей. Усташами был организован геноцид сербов, евреев и цыган, были созданы многочисленные концлагеря. По разным оценкам, в ходе усташского геноцида погибло от 197 до 800 тысяч сербов и еще более 100 тысяч евреев и цыган. Лидером фашистской организации усташей был Анте Павелич. Чтобы было понятно, кем были эти люди, можно привести один из их лозунгов: «Усташский долг – воздать за все сполна. Но не равной мерой. Усташи, запомните: за зуб – голову, за голову – десять голов. Так велит усташское евангелие». Кончено, сербы воспринимали Павелича как антихриста и никак не могли признать его режима, прославить имя этого диктатора стало для них синонимом отречения от Христа.

И теперь мы переходим к житию сербского мученика Вукашина. В Клепаце находились старинная, начала XVI века, церковь святого апостола Луки, построенная известными сербскими храмостроителями Милорадовичами, и церковь Преображения Господня, разрушенная хорватами в 1992 году до основания, так же, как и само село. Старец Вукашин происходил из рода Мандран, родился, вероятно, в конце XIX века. Вырос в родном селе; повзрослев, уехал на заработки в столицу Боснии Сараево. С установлением новой власти, Независимого государства Хорватия, Вукашин был вынужден вернуться в родное село, но хорватские усташи добрались и до тех краев. От их страшного нашествия на сербские земли пострадала вся семья Вукашина, так же, как и многие другие православные сербские семьи, а он сам вместе с другими уцелевшими сербами был угнан в известный концлагерь для сербов – Ясеновац. В январе 1943 года старец Вукашин был зверски убит усташским палачом Жилой Фригаповичем.

До нас дошло свидетельство этого палача, и благодаря этому свидетельству стало возможно прославление святого мученика. Оно было записано доктором Неделько Недо Зецем:

«…Усташ, рассказывавший мне эту историю, вновь замолчал; затем, допив рюмку водки, продолжил:

– Помнишь, тогда, в августе, в лагере было большое поступление? Тогда Иере Маричич послал на уничтожение около 3 000 зеков. Тогда мы – Перо Брзица, Зринушич, Шипка и я – поспорили, кто за ночь перебьет больше заключенных. Началась бойня, уже через час по количеству убитых я заметно оторвался от других. В ту ночь меня захватило особое воодушевление, мне казалось, что я словно оторвался от земли, что я попал на небеса: никогда прежде не ощущал я такого блаженства. За несколько часов мною было уничтожено около 1 100 человек, в то время как мои соперники закололи не более 300–400.

И вот тогда, в момент наивысшего упоения, взгляд мой упал на пожилого крестьянина, он с каким-то необъяснимым спокойствием стоял и молча смотрел, как я убиваю жертву за жертвой и как те в страшных муках погибают. Этот его взгляд словно парализовал меня, мне показалось, будто я окаменел, и какие-то секунды я не мог шевельнуться.

Несколько минут спустя я подошел к нему, чтобы узнать, кто он. Он рассказал, что зовут его Вукашин, родом он из села Клепац, что все его родные погибли от усташей, а его самого послали в Ясеновац. Он говорил об этом все с тем же спокойствием, которое потрясло меня гораздо сильнее, чем страшные крики и стоны умирающих вокруг нас людей. Когда я слушал старика, глядя в его небесно-чистые глаза, во мне вдруг проснулось неукротимое желание самыми жестокими адскими муками разрушить этот недостижимый для меня внутренний покой, чтобы его страданиями, рыданиями, мучениями вернуть себе прежнее упоение кровью и болью.

Я вывел его из строя, посадил на пень и приказал ему крикнуть: “Да здравствует Павелич!”, пригрозив отрезать ему ухо в случае неповиновения. Вукашин молчал. Я отрезал ему ухо. Он не проронил ни слова. Снова приказал я ему кричать: “Да здравствует Павелич!”, пригрозив отрезать второе ухо. Он молчал. Я отсек ему другое ухо. “Кричи: "Да здравствует Павелич!" или лишишься носа!” Старик молчал. В четвертый раз я приказал ему кричать те же слова под угрозой вырезать из его груди живое сердце. Он взглянул на меня, как бы глядя сквозь, в какую-то бесконечность, и тихо, но отчетливо проговорил: “Дитя, делай свое дело!”

От этих слов я совершенно обезумел, бросился на него, выколол глаза, вырезал сердце, перерезал горло и ногами спихнул в яму. И тогда во мне будто что-то оборвалось. Я не мог больше убивать. Перо Брзица выиграл наш спор, перебив 1 350 заключенных. Молча я заплатил ему проигрыш.

С тех пор нет мне покоя. Я стал пить все больше и больше, но забвение наступает лишь на краткие минуты. И в опьянении я слышу этот голос: “Дитя, делай свое дело! ” И тогда я, обезумев, натыкаясь на стены домов, бегу по улицам, с криком ломаю и бью все вокруг себя, бросаюсь на кого попало. Ночью сон не приходит, лишь только наступает забытье, я снова вижу ясный взгляд старика и слышу это невыносимое: “Дитя, делай свое дело!”

Я превратился в комок ужаса и боли, я бессилен совладать с этим кошмаром. День и ночь преследует меня светлый безмятежный лик Вукашина из Клепаца».

Братья и сестры, после такого жития остается только молиться, чтобы XXI век ни в коем случае не стал повторением ХХ.

Святый мучениче Вукашине, моли Бога о нас!

Диакон Михаил Кудрявцев