Свет невечерний. Пропащее поколение

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Нам, верующим людям, часто бросают в лицо один из самых распространенных упреков: в ваших церквях слишком мало молодежи. Мы им говорим: «Ну посмотрите, а кто эти люди в оранжевых маечках, на которых написано: православная молодежь? А кто эти люди, которые ходят на крестные ходы с рюкзачками? А кто эти люди, которые собираются на разные интеллектуальные православные игры? А посмотрите, какие шумные у нас воскресные школы. Мы все рады этим ребятам».

Но, если быть честными, молодежи в Церкви действительно мало. Как-то нет ее. Сложно им с нами. Почему сложно? Почему они к нам не идут? Что случилось? Ведь Церковь основал Христос, а Он привлекал к Себе огромное число молодых людей. Дети к Нему тянулись, шли за Ним. Они же, эти дети и молодые люди, складывали одежды и постилали ветви ослику, на котором ехал Христос – мирный Царь, мирный Господь, Бог милосердия. Что случилось?

Мне кажется, один из аргументов, который в связи с этим может всплыть, это тлетворное влияние Запада. Современность такая, что она очень быстро растлевает молодых людей, и им неинтересно с нами. Они не хотят подвига. Как будто мы хотим подвига… Мне кажется,  среди объективных причин, которые мы можем назвать, есть еще  одна, что имеет прямое отношение к нам, взрослым людям, которые, может, прямо об этом не говорят, но всем своим поведением дают понять любому приходящему в храм: это вообще-то наша Церковь; и здесь наши правила, здесь наши нормы.

Подумайте, вы пригласили к себе домой пожить, например, студента, вашего племянника, который не может найти квартиру; и вы ему предоставили жилье в память о своей сестре, что воспитала такого замечательного ребенка. Чтобы ему поселиться в вашей квартире, ему нужно место. А это значит, что вот этот любимый белый рояль придется сдвинуть, фикусы – перенести в другую комнату, и вашу любимую гитару, купленную в Лондоне пять лет назад, тоже придется от него спрятать. Потому что, не ровен час, этот гитарист тоже до нее дотянется и испортит ее. Конечно же, испортит! Им только дай повод, этим молодым людям.

Точно так же мы себя ведем и в церкви. Совсем недавно мне на глаза в Интернете попалась публикация письма нам, взрослым православным христианам, которые  считают, что они в церкви как у себя дома, которые стоят на охране нашего плацдарма веры, цитадели спасения. Написала письмо Юлия Третьякова от лица «пропащего» поколения. Мне кажется, оно достойно того, чтобы его внимательно выслушать, и я позволю себе некоторые цитаты.

Она говорит от лица молодых людей, с которыми мы никак не можем ужиться в одном церковном доме. Она пытается описать свое поколение и говорит: «Мы постоянно сидим в телефонах, не выходим вовремя замуж, не рожаем детей/рожаем слишком рано и постоянно занимаемся ерундой. Только вот в телефонах у нас чаще всего книжки, учеба или работа, а среди всей этой ерунды мы пытаемся найти себя. Пишем статьи, сочиняем музыку, занимаемся наукой и стараемся не только оправдать возложенные на нас надежды, но и стать счастливыми при этом. Пропащее поколение читало Марселя Пруста, наизусть помнит сонеты Шекспира в оригинале и цитирует Канта. Да, старшее поколение тоже так может, но почему-то всегда (ладно, преувеличиваю, не всегда, но часто!) эти знания связаны с вашей профессией.

Мы ездим в приюты для животных и ревем над постами в Facebook про умирающих стариков в хосписах. Берем себя в руки и едем помогать, убирать, утешать ласковым словом и улыбаться. Всегда улыбаться. Ведь одна из главных ваших претензий – про наше настроение. Печалиться нам нельзя, какие могут быть проблемы в этом возрасте! Обычно в пример здесь же приводится прабабушка, которая 13 детей в войну вырастила, и… не знаю, беженцы с Донецка. В эти моменты лично я чувствую себя виноватой и за первое, и за второе. Потом вдруг находишь у Гете размышления о меланхолии как о “великой серьезности духовного устремления”, улыбаешься и молчишь. Потому что спорить с вами и что-то доказывать – бесполезно. Вы вообще не признаете своих ошибок. Поколение людей, уверенных в своей правоте. Страшное поколение.

Сначала вы были за компартию и дедушку Ленина, сейчас вот в храмах подсвечники натираете. Хотя все-таки иногда оправдываетесь: “Время такое было”. В таком случае у нас есть, чем вам ответить. Нас воспитывали вы! И ваши дети, которых вы растили тогда, когда красный флаг развевался над страной. Страной, которой больше не существует. И мы вместе с вами учимся жить в новом мире. Читаем то, что считаем лучшим, не оглядываясь на время, слушаем музыку, с которой улыбаться и жить легче, учим историю своей страны, дабы не повторять ошибок прошлого, и очень стараемся понять вас. Только вы молчите и смотрите исподлобья, не давая нам возможности узнать, через что вы прошли и как оказались там, где есть сейчас.

И в двери храмов, которые вы от нас закрыли, мы стучимся все чаще. Стараясь молчать, когда речь заходит о юбках, платках, татуировках и свечках через правое… пардон, левое плечо. Нам сложно верить во что-то незнакомое, поэтому на наших книжных полках к заученному Евангелию прилагаются труды Антония Сурожского, Игнатия (Брянчанинова) и аввы Дорофея. И мы их читаем! Потому что там есть ответы на вопросы, которые вы нам не дали. А перед этим мы изучили другие конфессии и сделали свой осознанный выбор в сторону православия.

Наши разговоры до полуночи – они про мир, который может оказаться матрицей, про Большой взрыв и его место в христианском учении, про то, что настоящий ад – это отсутствие любви. И нас это действительно волнует. И нам  страшно и непонятно. И мы всегда находимся в сомнениях – не в вере; в себе и в правильности своих действий.

Мы ломаем себя и учимся отказываться от того, к чему привыкло общество, которое вырастили вы. С красным от стыда лицом подходим к исповедальному аналою и громким шепотом рассказываем то, за что нам по-настоящему стыдно. Искренне плачем и даем обещания исправиться. Ищем храмы, священников и приходы подобрее или поравнодушнее – иногда не знаешь, что лучше: и там, и там нас встречаете вы.

Мы открыты для мира, открыты для вас. Пустите нас в вашу жизнь. Полюбите нас такими “не такими”, какие мы есть. Дайте нам возможность ничего вам не доказывать, а просто жить. Жить и менять этот мир так, как может только наше поколение. Потому что время пришло».

Это очень честное письмо от «пропащего» поколения! Мне так хочется, чтобы наше поколение услышало эти слова. Мне так хочется, чтобы мы, люди, которые прожили дольше, знали больше, видели больше, научились понимать и это новое, что пришло в наш мир. Да, в этом письме есть и очень категоричные нотки, очень резкие обвинения. Мы можем это простить подросткам и молодым людям, у которых слишком большое сердце, слишком много сил, большая потребность в честности и неспособность идти ни на какие компромиссы.

Церковь – не наша. Мы однажды уйдем, и нам нужно думать о тех, кто придет в эти стены, будет молиться после нас. Нам нужно понять этих людей, научиться с ними разговаривать. Это не значит подстроиться под них, прогнуться или же заигрывать с ними, изучать их сленг, выдавать себя за человека нового поколения. Не надо! Надо просто быть самим собой. Потому что самое большое, что ценят молодые люди любого поколения (и мы с вами тоже были в таком возрасте), – это честность и правда.

А правда состоит еще и в том, что Церковь – не наша. Мы здесь на время. До нас люди молились в этих стенах и после нас будут молиться. По-разному они это делали, по-разному исповедовались, по-разному постились, разные были службы, богослужения, стили благочестия. Все это со временем менялось. Но Церковь-то одна! Мы все одна семья, и нам нужно научиться преодолевать этот конфликт поколений, научиться разговаривать друг с другом. Пусть это письмо будет для многих даже началом знакомства с собственными детьми!

Записала Таисия Зыкова