Свет невечерний. Жертвы эпидемий

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Многие из вас читали книги замечательного популяризатора науки Стивена Хокинга. Его книги об устройстве космоса, о передовых достижениях в физике захватывают и увлекают многих молодых людей (и особенно подростков) так, что человек бросает все, погружается в стихию науки и увлекается этим. Впоследствии из этих ребят с горящими глазами получаются неплохие специалисты, даже хорошие ученые. Популяризаторы очень нужны науке.

Но мы с вами знаем, что Стивен Хокинг очень много лет, большую часть своей жизни, провел в инвалидном кресле. Он болел, причем так тяжело и драматично, что у него рабочей была, по-моему, только часть руки, с помощью которой он работал с синтезатором звука. Но этот человек, будучи инвалидом, успел написать целую полку книг, внес весомый вклад в науку, давал интервью и даже озвучивал мультфильмы. Стивен Хокинг умер, на сто пятьдесят процентов выполнив задание своей жизни, полностью себя реализовав.

Но когда я вспоминаю об этом человеке, думаю, что если бы ему суждено было родиться лет на 50 позже или в наше время, то, наверное, он и не появился бы на свет. Потому что уже во чреве матери или с помощью каких-нибудь анализов выяснили бы, что родится инвалид, что лучше сделать аборт, чтобы человек не мучился. Я очень часто сталкиваюсь с такими предложениями, потому что ко мне подходят женщины, которых медики отправляют на аборт, и не потому, что беременность зашла в тупик, что мертвое дитя или беременность угрожает жизни женщины, а по вполне гуманным соображениям: что может родиться ребенок-инвалид. Может! Необязательно родится, но может. Женщине говорят, что у ребенка могут быть проблемы с сердцем, и она идет на аборт.

Почему этот вопрос меня так волнует? Потому, что для меня и всех христиан, да и не только христиан, но вообще, по-моему, для обычных простых, здравомыслящих людей аборт – это убийство человека. Почему я так считаю? Потому, что ребенок – это человек. Он отличается от уже рожденного ребенка только своим «географическим» положением. Именно это положение, то, что он находится внутри своей мамы, вводит людей в состояние нравственной невменяемости и позволяет им убивать этого ребенка.

Все критикуют Дональда Трампа за то, что он возвел стену между США и Мексикой, потому что очень много беженцев хотят попасть в Америку. Трамп представляется нацистом, чуть ли не вторым Гитлером, поскольку он презирает этих людей за то, что они географически родились в другом месте и находятся по ту сторону стены. Его обвиняют в расизме. Если бы эти люди оказались по эту сторону стены, они бы были уже людьми другого сорта, к ним бы применялись другие права. То же самое и с младенцами, которые находятся во чреве матери. Они как будто те мексиканцы в каком-то смысле. Но те самые люди, которые критикуют Трампа, пропагандируют аборты.

Почему эта тема никогда не выходит у меня из головы? Потому, что мы сейчас живем в век смягчившихся нравов. Происходит эпидемия коронавируса, и на всех сайтах, во всех СМИ только и говорят о жертвах коронавируса. На середину мая 2020 года в целом в мире от коронавируса умерло 323 000 человек. Это какая-то сумасшедшая цифра, и мы переживаем, предпринимаем какие-то меры, с жертвами эпидемии работают психологи, священники утешают несчастных, оказывают им эмоциональную, психологическую помощь, волонтеры собирают продукты для старушек. Мы стараемся предпринимать какие-то меры, чтобы уменьшить число погибших.

Но в то же самое время в 2018 году в России было сделано 567 000 абортов. Эти дети погибли не в результате болезни, не в результате эпидемии, это было намеренное убийство. Пятьсот шестьдесят семь тысяч человек – это население города Гомеля, в котором я живу. Получается, каждый год на такой город, как Гомель, бросается ядерная бомба. Причем эта цифра обнадеживающая, потому что еще в 2005 году в России делали 1 500 000 абортов. Это убитые дети! А сколько же абортов делается в мире? Эту цифру очень сложно найти, потому что происходят разного рода «забалтывания», социологические уловки, чтобы не сказать, сколько детей было убито.

Хотя ООН недавно озаботилась тем, что каждый год в мире совершается 25 000 000 абортов, которые делают в небезопасных условиях, и призывает улучшить условия проведения абортов, потому что это может все-таки привести к гибели молодых женщин. Причем 25 000 000 абортов – это 45 % всех совершаемых ежегодно абортов в мире. Вы себе представляете эту цифру?! А мы к ней нечувствительны. Мы говорим о жертвах коронавируса, оплакиваем их. (И правильно делаем, потому что человеческое сердце должно отзываться на горе близких людей.)

В Великой Отечественной войне Советский Союз потерял 27 000 000 убитыми. Китай за время Второй мировой войны потерял около 33 000 000 убитыми. Но это за все время Второй мировой войны. А здесь за год намеренно убиваются дети только потому, что они «географически» оказались по ту сторону мира, в утробе своей матери. Мне могут возразить: какое дело вам, монахам, до женских дел, это же все-таки часть тела... Это все лицемерные «забалтывания». Это все удивительная нечувствительность к тому злу, с которым мы сталкиваемся.

Когда мне говорят: «Оскудела наша культура, наука катится под откос. Где наши Чайковские, Толстые, Достоевские, Чеховы?», мне хочется сказать: «Может быть, все эти люди, все эти великие, гениальные писатели, полководцы, ученые, актеры, политики, в которых мы так нуждаемся, просто оказались по ту сторону? Они оказались в невыгодном положении. Может быть, они оказались в числе тех, кого мы уже убили. Может, в числе тех 567 000 детей, которых намеренно убили, и были наши Чайковские, Достоевские, Толстые...»

Почему для меня эта тема очень важна? Потому, что в 1976 году наша семья оказалась в сложной ситуации – и моя мама решила сделать аборт. Она записалась на аборт и уже должна была на него идти. Она была беременна мной. Но по дороге она зашла к своей тете Антонине, которая со слезами на глазах умоляла ее этого не делать. Эта женщина спасла мне жизнь! Я жив только потому, что нашлась одна старушка, которая нашла слова, слезы, доводы, чтобы убедить мою маму не делать аборт. А со всех сторон ей говорили: «Не плоди нищету. У тебя уже столько детей! Ты бы этих на ноги поставила». Она решила все-таки плодить нищету, и родился я.

Поэтому это вопрос не только женщины. Я жалею женщин, которые делают аборты. Я очень сочувствую и тем, кто это сделал, и тем, кто собирается это сделать. Но кто-нибудь посочувствовал бы этим убитым детям, которые каждый год идут на эшафот. Кто-нибудь подумал об этих детях? Кто-нибудь подумал об их правах? Кто-нибудь подумал об их слезах? Ребенок – это не предмет. Научно доказано, что он страдает в момент убийства. Он кричит, он пытается скрыться от инструмента, который собирается его разорвать на части.  Младенца!

Что мы делаем? Если мы с полной серьезностью все эти факты осмыслим, мы будем просто в ужасе и скажем, что еще слишком легко отделывались и как Господь нас вообще терпит за те преступления, которые мы совершаем на этом свете. Поэтому нужно держать свое сердце в трезвости и предпринимать какие-то усилия, чтобы это жуткое безобразие, это зло ушло из нашей жизни, чтобы хотя бы какие-то дети все-таки были спасены.

Записала Таисия Зыкова