Свет невечерний. Ватикан без Папы

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Иногда мне приходят вопросы от моих друзей, слушателей и читателей, почему я так спокойно общаюсь с католиками. Ведь известно, что католики – наши враги. Они плетут разные сети, вступают в заговоры только для того, чтобы уничтожить православие. Например, на Афоне мне рассказали про одного старца, который после каждой литургии выходил на паперть и провозглашал личное проклятие папе Римскому. Это рассказывали с тем намеком, что вот этот человек понимает историю вопроса и суть дела. Так нам католиков ненавидеть или не ненавидеть? Нам их бояться или не стоит?

Дело в том, что масса вопросов и недоумений связана с тем, что наша Церковь и общество были долгое время изолированы не только от западного мира, но и от мира Азии, Востока. Это сыграло с нами злую шутку. Вместо того чтобы видеть реальных людей, реальное движение, живую религиозную стихию, мы имеем дело с некоторым «пугалом», которое вычитали из дореволюционных книг и пособий. Когда я слышу, например, лекции профессора Осипова (нашего замечательного Златоуста, который говорит о православии, является учеником самого настоящего старца и заслуженным человеком, что очень много сделал в истории нашей миссии) и его высказывания о католицизме и протестантизме, меня охватывает недоумение. То, о чем он говорит,  скорее некий искусственный образ. Когда я учился в семинарии, это работало, но когда я стал общаться с живыми католиками, с живыми протестантами, я увидел, что все совсем не так. Все совсем иначе.

В чем опасность католицизма? Я сейчас выскажу всего лишь свою точку зрения. Это не церковное учение и не постулаты нашей веры. Я уверен, что католицизм несет для православия страшную опасность. Да, вот такой тезис! Католицизм – опасен. Чем же? Мы знаем, что в 1054 году между Восточной и Западной Церквами произошел раскол. Не вдаваясь глубоко в подробности, скажу только, что любой историк, который изучал материал, скажет вам, что поругались, собственно, не из-за догматов, не из-за вероучительных категорий, а просто были такие политические и экономические обстоятельства. Не поделили власть, влияние. В эту историю также вплелись политические разногласия, потому что, с одной стороны, были интересы императора, а с другой – знати, королей и так далее. Ситуация настолько сложная, что сейчас только тонкие специалисты понимают, из-за чего, собственно, весь сыр-бор. Потом под эту историю подверстались вероучительные моменты, которые с течением времени только накапливались.

Вот чем отличается католик от православного? Мы знаем, что они не причащают детей. Крестятся они не так, как мы: слева направо и пятерней. У них духовенство безбрачное. У них есть другие странные вещи; например, они служат на пресном хлебе или причащают мирян только хлебом, но не вином. Календарь у них другой, что совершенно очевидно. Но если мы посмотрим историю развития литургии в разные эпохи христианства, увидим такое разнообразие практик совершения литургии, календарей, канонических положений, что поймем: эти вещи не так принципиальны.

А что остается принципиальным? А принципиальным остается филиокве, то есть учение об исхождении Духа Святого и от Сына. Только тонкие богословы понимают, в чем тут дело. Но даже и это не является принципиальным. Я, конечно, сделаю массу оговорок, потому что эта тема, конечно, для специалистов. Просто люди, посвященные в эту тему, понимают, что тут тоже все не так просто. Какие-то вещи не проговорены; например, догмат о непорочном зачатии Божией Матери или учение о чистилище.

Такие догматические вещи связаны не с тем, что зловредные католики испортили догматы, а с тем, что, например, в православии, в силу каких-то исторических причин, эти темы догматики просто не развивались. Они для нас никогда не были актуальными. Нам сейчас даже спорить сложно, потому что, как только начинается разговор с католиком, например, о филиокве, выясняется, что, в общем-то, они на этом не настаивают. У них совсем другое к этому отношение.

Тогда в чем дело? Вот есть учение о непогрешимости папы: если папа говорит с кафедры, его учение безошибочно. Тут тоже все не так просто. Католичество после II Ватиканского собора – это не то католичество, что обличали наши отцы, которые были до этого собора. Это уже путь, пройденный этой огромной большой Церковью, и мы понимаем, что папство – устройство этой организации. Вот оно такое.

А в чем яд? Почему я сказал, что католичество опасно? Я своих слов назад не возьму. В чем же дело? Это опять же моя точка зрения, но, мне кажется, самое опасное, что есть в католицизме для православных (и не только для православных, но и вообще для любого религиозного движения), – это клерикализм. Дело не в филиокве и других догматах, которые богословы на самом деле проговорят. Я думаю, уже сейчас понимают, что это не так принципиально, хоть до народа это пока еще не дошло. Хотя все эти вещи вызывают массу сомнений. То, что говорит профессор Осипов о духовной жизни, те образцы католической духовной жизни, которые он критикует, мы можем найти и у нас в православии.

Но дело совсем в другом. Дело в том, что в католицизме клерикализм является чем-то принципиальным. Мы говорим о том, что мы отождествляем Церковь с клерикальной структурой. Вы мне скажете, что это есть и у нас. Да, я скажу, у нас католичества иногда больше, чем у самих католиков. Точнее, не католичества (это слово на самом деле благородного греческого происхождения), а клерикализма, то есть наделения определенного сословия какими-то исключительными правами.

Всякий раз, когда мы говорим, что Церковь – это попы, епископат и священники, мы с вами становимся папистами. Всякий раз, когда мы делегируем все полномочия только священникам и только епископам, мы становимся папистами. Кроме того, этот папизм мы видим на наших приходах, когда настоятель прихода ведет себя как папа Римский: он непогрешим, он является посредником. А христианство принципиально возражает против того, чтобы между Христом и общиной был посредник. Священник – не посредник, а всего лишь представитель общины.

Апостол Павел говорит о Церкви следующие важнейшие слова в главе 11 Первого Послания к Коринфянам: когда вы собираетесь в церковь... Он говорит о Евхаристии. Что означает это выражение? Не батюшки Церковь делают, не батюшки Церковь представляют, а весь Божий народ несет ответственность за Церковь. А когда мы отождествляем Церковь с клерикальной структурой, тут и происходит самая страшная подмена, когда народ Божий снимает с себя всю ответственность и бросает ее на епископов и священников. Это неправильно!

Это и есть тот яд, который является универсальной установкой. Она была, например, в языческой религии, когда в том же самом Риме существовала коллегия жрецов-авгуров, в которой состоял, например, Цицерон, а также другие известные люди. Они отвечали за это все. Вот это наша жизнь, а здесь – жизнь церковная. Нет, апостол Павел говорит: вы собираетесь в церковь. Церковь – это собрание, и каждый элемент его является важнейшим. Не епископы и священники. Вернее, не только епископы и священники, каждый из которых несет свое благородное служение, но и народ Божий. Он тоже несет ответственность за Церковь.

Это очень важно понимать. Когда сейчас мы слышим критику клерикальной структуры, мы это воспринимаем как критику Церкви, но это не так. Критиковать клерикализм даже полезно для Церкви, чтобы периодически лечить себя от этого соблазна. Католическая Церковь как раз и идет этим путем лечения клерикализма. Люди, которые читают католические новости, католических богословов, понимают, что там идет очень напряженная работа по сопротивлению этой универсальной религиозной установке, которая по большому счету не является католической.

Поэтому я не говорю, что опасен католицизм, а опасен клерикализм, опасен мелкий папизм, который мы встречаем на наших приходах, в наших монастырях или епархиях. Ничего страшного, что мы его встречаем, потому что это болезнь роста, болезнь, с которой мы успешно боремся. Она все равно будет приходить, и мы все равно будем с ней бороться. Но различать эти вещи принципиально важно.

Записала Таисия Зыкова