Свет невечерний. Украденная вера

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Почему бы нам с вами не предаться богословской дискуссии? Ведь есть масса богословских вопросов, в которых следует участвовать не только маститым докторам наук, но и каждому мирянину. Вот вам обычная житейская проблема, которая заставляет нас приникнуть к источникам христианской мудрости. При этом это не абстрактная проблема, а самая настоящая житейская.

Муж и жена. Он – турок, она – русская, он – мусульманин, она – человек, индифферентный к религии. Они встретились в России, поженились, и он увез ее к себе на родину. У них там родилась хорошенькая дочка, ясноглазая принцесса. Православная бабушка, узнав о рождении внучки, тут же озаботилась проблемой, как бы ее покрестить. Потому что за некрещеных не молятся, вообще девочке нужна защита; и как это так, что ее родная внучка будет некрещеной?

Родители, конечно же, против. Папа-турок возмущен, маме все равно, ей до этого нет никакого дела. Поэтому бабушка решила провернуть коварную партию: заманить внучку сюда, на Родину, и во время каникул как бы невзначай тихонечко привести ее в церковь по предварительной договоренности с батюшкой и покрестить без ведома родителей. Вопрос: может ли батюшка крестить эту девочку?

Это очень серьезный вопрос! Потому что мы, священники, теоретически должны быть на стороне бабушек. Чем больше мы покрестим, тем лучше, не правда ли? Здесь не нужно ссылаться на леность или усталость, а крестить, крестить до бесконечности, чтобы тем самым увеличить силу и торжество православия. Но, с другой стороны, мы понимаем, что данная проблема подводит нас к более общему вопросу, касающемуся вообще мотивов крещения ребенка.

Почему мы крестим маленьких детей? Это не праздный вопрос. Потому что светские люди часто задают этот вопрос и священникам, и просто христианам, так как видят в этом проявление насилия над ребенком. Мы ведь крестим ребенка не только без ведома родителей, но и без ведома самого ребенка. Не является ли это каким-то лицемерием? Не является ли крещение детей магическим шагом, когда священник выступает в роли своего рода кудесника, ведуна, который совершает какой-то таинственный обряд, почему-то нужный, кому-то необходимый, но польза которого не очень  очевидна? Как быть?

Чтобы ответить на вопрос по поводу турецкой девочки, нам нужно понять мотивы и Церкви, и этой конкретной бабушки. При ближайшем рассмотрении мы видим, что мнение Церкви не совпадает с мотивами бабушки. Церковное богословие видит необходимость крещения ребенка несколько иначе, чем бабушка.

Обычный человек, например, рядовая старушка, которая очень хочет, чтобы ее дети или внуки были крещеными, преследует чаще всего мотив религиозного комфорта: чтобы было все как положено, чтобы все было на своих местах, чтобы все было по полочкам. Тот же самый мотив действует в бабушках, когда они очень хотят, чтобы ребенок окончил университет. Пусть даже по нелюбимой специальности, но чтобы все было как положено. Чтобы была прописка, чтобы был правильный муж, чтобы была правильная работа. Лучше всего, чтобы ты сразу как-то до пенсии дошел, тогда бабушкам будет спокойно.

Но у Церкви-то какой мотив? Почему мы крестим маленьких детей? Потому что это сложившаяся традиция церковных семей, то есть мы крестим ребенка (есть такая формула) по вере родителей. На самом деле не просто по вере родителей, а потому, что в определенную эпоху церковной жизни сложился обычай, когда начали крестить в том числе и деток. Ведь в первое столетие христианства крестили в основном взрослых людей. Даже в христианских семьях была традиция откладывать крещение до совершеннолетия, которое наступало, например, для мужчин в возрасте около 30 лет. Так были крещены, например, наши великие Каппадокийские святители. Хотя они происходили из церковной, воцерковленной семьи, где папа мог быть даже священником, но крестились они поздно, чтобы человек вошел в определенную меру возраста.

Несколько столетий спустя появляется уже обычай крещения детей. Хотя детей крестили и в более ранние эпохи, но  массово крестить начали уже в Средние века. Это было связано с тем, что общество, в общем-то, стало христианским на протяжении многих поколений. Если семья была частью церковной общины, совершенно естественно, в эту церковную общину в силу рождения входили и маленькие дети. Поэтому их и крестили.

Если мы так проясним этот вопрос, а потом спроецируем его на нашу ситуацию, возникают некоторые проблемы, связанные в первую очередь с тем, что сейчас мы очень часто крестим детей, которые не являются частью воцерковленной христианской семьи. Мы должны это честно признать. Я, как человек, который крестит детей, могу сказать, что иногда мне приходится крестить людей из совершенно светской семьи.

Они признают обряд, они согласны соблюдать эту традицию, но они никогда не читали Писание, они не причащаются, не ходят на исповедь. Они выполняют этот обряд потому, что это красиво, это традиция. И это дает некоторый комфорт; может быть, даже какую-то защиту для их ребенка. В конце концов, это успокаивает бабушек и дедушек. Или же просто в каждом человеке есть религиозная потребность оформить рождение ребенка. Но если даже семья находится не на таком уровне христианского развития, а речь идет о турке и женщине, совершенно индифферентной к религии, а также бабушке, которая хочет покрестить маленькую девочку, как поступить? Может быть, все-таки вера бабушки, ее наставления, ее уроки (пусть даже тайно, секретно) что-то принесут?

Подобная история была с моей мамой. Наш дедушка – герой войны, во всех смыслах замечательный человек – был гражданином Советского Союза и воспитывался в иных традициях. Он сам принял крещение только в возрасте 70 лет после долгих увещаний. Он запрещал крестить своих детей, а у моих бабушки и дедушки было шестеро детей. Моя мама была одной из этих шестерых, и дедушка не давал ее крестить. Она очень сильно болела, и бабушка – моя прабабушка – тайно принесла ее в Никольскую церковь и покрестила ее там. После этого мама перестала болеть.

Является ли это ответом на вопрос, крестить турецкую девочку или нет? Я думаю, нет. Потому что здесь мы упираемся в проблему, касающуюся всецерковного канонического права. Она сейчас, на данном этапе богословского церковного развития, не разрешена. Мы руководствуемся сейчас только личной интуицией, священнической опытностью, может быть, житейской мудростью, и ответить на конкретный вопрос бывает непросто. Это всегда очень лично. Это всегда глаза в глаза.

Мы можем только обсуждать эту проблему, описывать ее, а разрешать ее приходится лично священнику, конкретной девочке и конкретной бабушке. Поэтому Церкви предстоит большая работа, которая, видимо, должна начинаться с того, что нет ответов на все вопросы, а некоторые вопросы вообще, наверное, навсегда останутся без ответа, поскольку таинственного в нашей жизни, даже в церковной жизни, гораздо больше, чем изведанного.

Записала Таисия Зыкова