Свет невечерний. Пасха близко

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

На Страстной седмице мы читаем известные отрывки из Священного Писания с предсказаниями грядущих бедствий, которые должны постигнуть землю накануне Второго Пришествия Христа. Эти страницы пользуются особым вниманием людей с тревожной религиозностью, но не только их. Об этих пророчествах, высказанных Спасителем накануне Своих страданий, вспоминают не только верующие, но и люди, далекие от Церкви, когда на землю приходят разного рода злоключения, эпидемии, войны, происшествия как общественного, так и личного характера.

Среди пророчеств, о которых говорит Спаситель в Своей речи, есть замечательный момент, который запал мне в душу когда-то давно, когда я в первый раз читал Священное Писание. Он является не просто одним из признаков грядущих бедствий, но и  жизненной позицией, которую выбирают себе некоторые люди. Даже не в часы бедствий и злоключений, а как некий угол обзора, взгляд на себя, своих близких и свою жизнь.

Вот что говорит Спаситель об этих временах: люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную. Почему эта строчка так трогает? Почему она заставляет задуматься? Потому, что, несмотря на бедствия, которые перечисляет Спаситель (войны, голод, страдания, эпидемии, разного рода астрономические знамения), Он говорит, что причиной гибели будут на столько бедствия физического характера, сколько тревога, которой одержим человек. Страх убивает. Вот о чем говорит Спаситель. Люди умирают не столько от болезней, беды, голода, военных действий, сколько от ожидания этих ужасный происшествий. Человек умирает от ожидания бедствия.

Почему мне кажется, что это очень важный элемент? Потому, что это говорится о разных людях. Эта формула применима не только к христианам или к православным верующим людям, к христианам конкретной конфессии. Это именно жизненная позиция, которая выдает нереалистичный взгляд человека на свою жизнь. Что я имею в виду? Дело в том, что даже среди людей христианского упования мне встречаются граждане, которые не принимают даже мысли о том, что с ними может что-то случиться. У них все должно быть хорошо. Не может такого быть, чтобы мой ребенок заболел. Не может такого быть, чтобы меня уволили с работы. Не говорите мне никогда, что у меня могут обнаружить какую-то болезнь, моему ребенку могут поставить какой-то диагноз, мой тесть может угодить в тюрьму или же с моей мамой может что-то случиться.

Но реальность такова, что с нами не только что-то может случиться, но и мы сами в конце концов умрем. Умрут наши близкие, наши родители непременно умрут, умрут дети. Однажды и дело, которому ты целиком и полностью себя посвящал, тоже исчезнет. Потому что так устроен мир. Это реальность. Она такова. Это не позиция пессимиста, а позиция реалиста, который понимает, что все может  случиться жизни. Это очень тяжело принять и пережить. Потому что не должно со мной ничего случиться!

Мы открываем тексты древних философов и мыслителей и вдруг с удивлением и ужасом читаем, например, у Марка Аврелия цитату его учителя Эпиктета, который, глядя на собственного ребенка, думал, что, наверное, тот завтра умрет. Как нормальный человек может допустить такую мысль? Как может здравомыслящий человек произнести то, что говорил Марк Аврелий, глядя на своего ребенка: «Это дым, зола и слова»? Он понимает, что его ребенок тоже умрет и что с ним случится некое бедствие.

Что нам с этим делать? Мы ведь прячемся от этих идей и мыслей. Православные христиане здесь не какая-то особая каста людей. Мы тоже прячемся от факта смертности, болезни, трагедии. Мы не хотим об этом ничего знать. Мой знакомый сообщает, например, мне, что его друг заболел страшной болезнью. Он боится даже произнести это слово: онкология, рак. Мы не должны даже озвучивать эти вещи, мы не должны думать о смерти, мы не должны произносить какие-то прогнозы относительно того, что со мной случится. Что с этим делать? Как нам быть? Или нам встать на позицию стоиков, о которых я только что говорил, и просто с некой философской меланхолией смотреть на то, что все заканчивается? Радоваться особенно ничему не надо: все выцветает, все умирает. И дети умирают, и близкие. Все изменяется. Дела исчезают. Наши блестящие проекты рассыпаются.

Мне кажется, для православного человека как розовый оптимизм, который кричит о том, что все прекрасно, все хорошо, все замечательно, так и тусклый пессимизм, о котором говорили стоики, в равной степени неприемлемы. Мне кажется, для православного человека очень важно учиться духовному упражнению помещать себя и своих близких в перспективу Пасхи. Пасха невозможна без креста. Мы говорим о том, что у каждого из нас свой крест, каждый из нас этот крест несет. Вы не можете пронести чужой крест, то есть судьбу другого человека, за него. Вы не можете нести крест своего ребенка или своего друга. Вы можете помочь ему, подставить плечо. Но крест, который нам надлежит пронести в этой жизни, чашу страданий, которую нам надлежит выпить, мы выпьем. Это наша судьба. С этим ничего не поделаешь.

Но за крестом, за страданиями непременно бывает Пасха. Очень важно для христианина рассматривать и своих близких, и свою жизнь в перспективе Пасхи, не исключая креста, не исключая страданий, не исключая боли, смерти своих близких, принимая этот крест как нечто неизбежное (конечно, понимая, что какие-то вещи мы можем изменить, но есть то, что называется неизбежным). Мы ничего не можем с этим поделать. Но за всем этим будет Пасха! За всем этим будет искупление, радость, которую никто у нас не отнимет. Именно это мы переживаем в дни Светлой седмицы, в дни Пасхи и нашей еженедельной Пасхи воскресного дня, то есть литургии воскресного дня, когда мы понимаем, что книга, в которую Господь вписал нас (этот мир, творение Божие), заканчивается хорошо. Один из мудрых писателей говорил, что книги обязаны заканчиваться хорошо.

С нами будут случаться разного рода неприятности, с нашими близкими будут случаться неприятности. Может быть, мы увидим и болезни, и страдания, может, даже голод и войны. Всякое бывает. Если не мы, то наши потомки. Но после всего этого будет Пасха. После всего этого все равно все закончится хорошо. Когда мы говорим: «Христос воскресе», мы имеем в виду, что все будет хорошо. Все непременно хорошо закончится! Это не наивный оптимизм. Это трагический взгляд на нашу жизнь, реальный, но в перспективе Пасхи. Очень непросто помещать своих близких в эту особую богословскую оптику, в особую точку зрения, но только так мы можем принять все страдание, всю боль и всю радость этого мира, то есть прожить свою жизнь в полноте.

Записала Таисия Зыкова