Свет невечерний. Осмелься быть мудрым

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Знаменитый философ Иммануил Кант в свое время написал статью, которая называлась «Ответ на вопрос: что такое просвещение?» Для светского человека термин «просвещение» звучит как совершенно понятное явление, в позитивном ключе связанное с тем, чтобы расширить круг образованных людей, вытащить народные массы из тьмы невежества, приучить к мягким и нежным нравам. Это целый проект, который делал акцент на разуме. Была вера, что свет разума может осчастливить человечество. К этому проекту, конечно, относились и сейчас относятся по-разному: кто-то со скепсисом, кто-то говорит, что этот проект провалился, а Первая и Вторая мировые войны поставили на нем крест.

Но тем не менее тогда, когда Кант и другие философы писали о просвещении, это было очень актуально, и с этим сложно не согласиться хотя бы потому, что дикость и необразованность – это все-таки отрицательные измерения, то, что не украшает человека. Сами подумайте, как можно разговаривать, просто читать проповедь людям, которые не умеют читать и писать? Я имею в виду не дошколят, например, а то, что в России на конец XIX века более 80% населения было безграмотным.

Мы не можем себе представить, что это такое. Мы – люди, которые привыкли к тому, что нам легко дается чтение вывесок, эсэмэсок, телеграмм, газет, журналов, книг. Мы сами что-то пишем, что-то даже сочиняем. А тут 80% населения страны! При этом большая часть образованного населения находилась в европейской части и даже в Польше, которая тогда входила в состав Российской империи, в Финляндии, на прибалтийских территориях. Там население было образованным. А большая часть подданных российского императора была безграмотной.

Это страшные вещи, о которых много писал такой наш замечательный философ и публицист, как Василий Васильевич Розанов. В одном из его текстов есть даже такая реплика, которая будто написана слезами и кровью: «Все обвиняют русского мужика в том, что он сиволапый, что он пьяный, дебошир, хитрый, ненадежный, что у него грубые нравы. А кто пробовал его научить? Кто пробовал потратить силы на то, чтобы вывести этих людей из тьмы невежества, непросвещенности?»

Поэтому когда мы слышим, что до революции было хорошо, все было замечательно, народ был верующий, не надо обольщаться. Большей частью народ был не верующий, а скорее суеверный. А просвещение и образованность подразумевают активное участие человека в своей вере. Это не говорит о том, что человек, не умеющий читать, как-то хуже или что среди них не было верующих. Наоборот, были люди очень верующие, простецы, которые по-настоящему знали, что такое молитва, смирение, любовь, доброта.

Но просвещение помогает человеку освоить благовестие Христовой истины. Ну как можно говорить, что необразованность хороша, если у человека нет даже возможности читать Священное Писание? Как это ужасно! Тот же Розанов в своих статьях о русской школе говорил, что есть масса примеров на начало XX века, когда священника могли отвести в околоток за то, что он детям читал Евангелие на русском языке. Представляете, какая дикость, какое жуткое помрачение, смешение всех понятий!

Так вот, в своей статье Кант обращается к более древнему тексту, чем он сам, он обращается к тексту Горация. А Кант имел очень хорошее латинское образование, это была, пожалуй, его первая специальность. Он обращается к посланию Горация, к знаменитой фразе “Sapere aude” – «осмелься быть мудрым». Он переводит ее по-своему (как «осмелься пользоваться умом», то есть позволь себе пользоваться умом).

Для чего мы сейчас вспоминаем Канта, дореволюционную Россию и Розанова, зачем нам Гораций с этой фразой? Оказывается, спор не прекратился, и для многих верующих людей не совсем очевидно, что пользоваться умом, своей просвещенностью – это хорошо. Поэтому нам приходится обращаться к таким текстам, к таким именам, чтобы защитить право человека на образованность, грамотность, пользование своим умом. И даже больше – право быть мудрым, право приобщиться к мудрости, прирастать к этой мудрости. И я обращаюсь к этому тексту Горация, которого очень люблю, потому, что в нем есть очень бодрый призыв к работе над самим собой. Он касается не просто каких-то абстрактных вещей – мудрости и просвещения, а говорит вообще о работе над собой.

Гораций был эпикурейцем, и о нем говорится много весьма сомнительных вещей, но эпикурейцы тоже были аскетами. Их образ в истории, к сожалению, оклеветан, а они много говорили важнейших вещей, потому что работа над собой, работа по самосовершенствованию  касается ведь того, чтобы самому человеку стать более безопасным для других. Если вы не работаете над собой, шансы пораниться о вас гораздо больше, чем вы можете себе предположить. Поэтому вот что пишет Гораций в своем послании с этой знаменитой фразой: «Чтоб человека зарезать, ведь до света встанет разбойник. Ты, чтоб себя уберечь, ужель не проснешься?» Это очень резкий образ, но он на самом деле говорит о режиме дня.

Мы хвалим подвижников благочестия, монахов, но, например, голливудский актер Дуэйн «Скала» Джонсон каждое утро просыпается в 4:00, чтобы держать себя в хорошей физической форме, и он несколько часов занимается над своим телом. Если человек над своим телом занимается каждый день, вставая в 4:00, может быть, человеку, который действительно заботится о своей душе, тоже следует подумать о режиме дня?

Дальше Гораций говорит: «Не хочешь бегать, пока ты здоров? Побежишь, заболевши водянкой». Это синоним нашего: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». «До света требуй подать тебе книгу с лампадою». Здесь Гораций говорит о важности чтения: еще до света потрать время на то, чтобы прирасти к какой-то мудрости в этот день. «Будешь терзаться без сна ты любви или зависти мукой. Все, что тревожит твой глаз, устранить ты торопишься; если ж что-нибудь душу грызет, ты отложишь лечение на год». Здесь он обличает небрежность к своим духовным травмам, вопросам, проблемам, которые тоже требуют внимания и лечения. «Тот уж полдела свершил, кто начал». Посмотрите, как хорошо сказано: кто начал, уже полдела свершил. «…Осмелься быть мудрым и начинай!»

Дальше идет очень красивый образ, который я очень люблю за пластичность и точность: «Ведь кто жизнь упорядочить медлит, он точно тот крестьянин, что ждет, чтоб река протекла; а она-то катит и будет катить волну до скончания века». Мы видим портрет крестьянина, который куда-то идет, а тут река. Он растерялся и смотрит, когда она уже протечет, чтобы ему дальше пойти, много там еще осталось или нет. Пробует, вроде бы как-то поменьше: наверное, скоро уже вытечет… И все ждет, смотрит на часы. А всего-то и сделать нужно, что найти мост или вброд перейти: проявить какую-то активность в своей жизни.

Разве это не мудрость, которой нам, христианам, тоже следует поучиться? Мы тоже хотим упорядочить свою жизнь, мы тоже хотим прирастать к духовности, мудрости. Поэтому нам тоже следует позволить себе быть мудрыми, а не обличать ум, не компрометировать образованность или отказываться от грамотности, от чтения, отказываться от тех знаков мудрости, которые мы можем найти не только среди христианских авторов, но даже языческих, светских. Там тоже есть крупицы мудрости, которые нужно учиться различать и ценить. Одним словом, этот призыв Горация, Канта и других мудрых людей не стыдно помнить и христианину, снова и снова напоминая себе эту замечательную фразу “Sapere aude” – «осмелься быть мудрым», «осмелься пользоваться умом».

Записала Таисия Зыкова