«Страсти и борьба с ними» с протоиереем Андреем Каневым. Ответы на вопросы

– Здравствуйте, дорогие братья и сестры! У нас накопились вопросы после прочтения двух статей святителя Игнатия (Брянчанинова) – «О последовании Господу нашему Иисусу Христу» и «О покаянии». Мы отвечаем на них.

Поступил такой вопрос. Человек делится тем, как он увидел в себе страсть чревоугодия. Сестра пишет: «Хочу рассказать о своей борьбе со страстью чревоугодия. Посты поначалу давались мне очень сложно. Обязательно срывалась где-то в середине. Накануне Пасхи ночью, сразу после двенадцати, начинала есть (имеется в виду скоромную пищу) с жадностью, как в голодный год. Со временем, борясь с собой, я поставила себе задачу уже не простого ограничения в еде, а осознанного научения воздержанию, после чего пост не стал проблемой вообще. И по выходе из него уже не накидываюсь на еду как голодная. Легко оставляю себе многие блюда постными. И была абсолютно уверена, что страсть чревоугодия мной побеждена».

Давайте это разберем. Опять хочется сказать, что отсутствие оглашения, научения – серьезная проблема. Наши братья и сестры, приходящие к вере, годами мучаются над проблемами, которые на самом деле решаются очень просто. Смотрите: женщина пришла к вере, начала поститься, ей было сложно. Понятно, что раньше она привыкла себя не ограничивать, а тут это стало необходимо.

Как мы обычно постимся? Находим какой-то календарь. Причем, если календари сравнить, очень часто уставы постов бывают разные. И это правильно, потому что в каждом монастыре может быть какой-то свой устав. Это не запрещено, это, наоборот, нормально, потому что могут быть разные условия, разные монастыри, их могут наполнять разные насельники. И человек нашел себе «свой» календарь.

Знаете, я в свое время тоже сделал такую ошибку. Лет пятнадцать назад мы издавали нашу приходскую газету «Благовещение». В перспективе мы планируем построить Благовещенский собор, потому что наш нынешний храм давно уже тесен, мы вынуждены по воскресеньям служить две литургии; на Пасху служили три, чтобы хоть как-то люди могли войти. Поэтому нам нужен  больший храм. И владыка благословил назвать его в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Поэтому и газета наша называлась «Благовещение».

И вот перед каждым постом я, будучи молодым, бодрым, здоровым, брал какой-нибудь постный устав (какой находил), размножал для людей, и все мои бедные прихожане мучились от того, что пытались соблюсти то, что я им предлагал. И что получилось? Когда я уже стал заниматься с людьми, начал больше входить в их жизнь, то понял, какой вред я нанес людям. Люди, искренне веря, что соблюдение всех предложенных им предписаний абсолютно необходимо (вместо того, чтобы соблюдать посильный пост), вредили своему здоровью, потом постились на таблетках, вынуждены были обращаться к врачам, лежать в больницах. Конечно, это не носило массового характера, но все же так было. И тогда пришло понимание, что не так нужно делать. Потом, когда я начал изучать труды святителя Игнатия, он ответил на этот вопрос: пост должен быть посильным. А это значит, что если человек новоначальный, если он не знает, как правильно поститься, то должен начинать не с сухоядения, а с приемлемой для него меры воздержания. И сейчас, когда приходит человек неопытный, который только-только пытается прийти к вере, желает поучиться посту, я ему не предлагаю то, что в календаре напечатано, а спрашиваю: «Что ты особенно любишь?» Человек, например, отвечает, что мясо (или кофе, или еще что-то). Я ему предлагаю сначала отказаться от этого. И после того как человек попостился, отказавшись от чего-то одного, он в следующий пост войдет совершенно спокойно (это уже проверено), без этих страданий, когда у человека нет реального опыта и он берет пост явно не по силам (то, что описывается в письме, это пост, взятый явно не по силам).

Теперь о Пасхе. Что такое Пасха? Это центр богослужебной жизни Церкви, самый святой, самый важный праздник в году. И человек проводит его не в храме, а за столом, ждет, пока на часах будет двенадцать ноль-ноль, чтобы тут же, как голодный зверь, накинуться на еду и насытить себя. Это значит, что пост взят не по силам! И чтобы бороться с чревоугодием, сестре надо было взять другую меру поста, полегче (жалко, что не нашлось никого, кто бы ей подсказал). Пост-то ведь нужен не для того, чтобы мы были голодные, злые и «жрали» друг друга, как какие-нибудь дикие кровожадные звери. Пост нужен для того, чтобы мы, ограничивая себя умеренно и посильно, увидели свои страсти. То есть цель здесь совсем другая.

Я надеюсь, что мы поймем, как действует пост, как нужно поститься. При ответе на письмо давайте разберем ситуацию. Получается, что человек встречает Пасху не в храме, не у Чаши Причастия, а за столом и набивает живот. Вот и чревоугодие. Что такое чрево? Это желудок. Понятно, что слово «чревоугодие» означает больше, чем просто наполнение желудка. Под чревом в святоотеческом учении понимается вообще физическое тело человека. Бог даст, мы это еще разберем, когда будем говорить о страсти чревоугодия. Но вот конкретно здесь – чрево, желудок набить. Не воскресшего Христа встретить, не сказать Ему: «Господи! Ты воскрес, и мы этому рады!», а сесть за стол и наесться. Сколько наших братьев и сестер, к сожалению, делают такую ошибку, когда праздничный стол становится важнее, чем богослужение или даже Сам Христос. Это очень страшно. Особенно страшны плоды этого неправильного выхода из поста, когда человек набрасывается на непостную еду, начинает неумеренно употреблять алкоголь, творить еще какие-то безобразия. В итоге получается, что праздник превращается в попойку, человек приходит в такое состояние, что потом обращается к врачу, потому что у него начинается панкреатит или еще какие-то заболевания. Разве ради этого мы постились? Нет! Понятно, что мы святое дело превращаем в какой-то фарс, показуху; более того, вредим себе.

Так вот, сестра это все поняла; поняла, что она не права. И что с ней происходит дальше? Она уже начинает понимать, что должно быть осознанное воздержание. «Пост стал не проблемой». Тут тоже интересный вопрос. Когда пост у нас стал не проблемой, это значит, что меру поста мы тоже взяли какую-то не ту. Слишком строго – неправильно, человек не выдерживает: у него сил нет, он злой, он думает только о еде. Но и когда идет пост, а человека это никак не затрагивает, то есть нет труда, тоже получается, что пост взят неправильно. Надо бы уже проконсультироваться человеку со священником и взять какую-то более строгую меру, еще от чего-то отказаться. Например, от сахара. Казалось бы,  что сложного в чай сахар не положить? А потом такие проблемы начинаются! Человек думал: «Да я уже опытный, для меня пост не проблема». А только перестанешь подпитывать свое сластолюбие, тут же страсть начинает поднимать голову.

Итак, сестра уже чему-то научилась, хотя пост уже ее не сильно затрагивает: «И по выходе из поста уже не накидываюсь на еду (что замечательно!) как голодная, легко оставляю многие блюда постными». Я тоже  поделюсь наблюдением, что из поста надо выходить очень плавно, умеренно, без резких скачков. Не так, что вчера мы ничего не ели, а сегодня набили живот жирным мясом и потом мучаемся, болеем. Это неправильно. Пускай качество пищи изменилось, но за количеством-то ведь можем уследить. Надо быть очень внимательными.

И сестра, увидев в себе эти изменения, решила: «Страсть чревоугодия мной побеждена». Это большая ошибка, даже бóльшая, чем эти эксперименты с постом. Почему ошибка? Страсти действуют так, что никогда нельзя сказать, что мы их абсолютно победили. Отцы учат нас не доверять себе, потому что если ты поверишь, что страсть побеждена, то уже проиграл. Потому что они такие хитрые, что очень часто маскируются как разведчики, которых не видно (есть такие мастера, что заметишь, только когда наступишь на него). А страсти еще хитрее. Если люди могут так прятаться, то лукавый еще хитрее, и одна из его задач – заставить нас думать и верить, что его нет.

Как-то в одной из передач я употребил выражение «вера в бесов», и телезритель меня поправил, сказал, что нехорошо так говорить. Дорогие мои, это, конечно, не Символ веры, мы не говорим: «Верую в Бога Отца Вседержителя... и верую в бесов», но мы же понимаем, что они есть. И то, что добрые ангелы, служившие Богу, предали Его и стали злыми, – это тоже часть нашей веры, вероучения Церкви о появлении зла в этом мире. Поэтому говорить так, думаю, можно, корректно.

Так вот, нашему врагу – лукавому – нужно внушить нам, что его нет, и внушить, что мы победили страсти, у нас их нет. Часто на исповедь приходят люди и говорят: «А грехов у меня нет никаких. Все нормально. Я хороший человек, у меня все в порядке». Спрашиваешь: «А зачем же на исповедь пришел?» А он отвечает: «Вроде как надо, кто-то сказал». Понятно, что это слепота, человек себя не видит.

Сказать: «страсть чревоугодия мной побеждена» (а эта страсть обязательно основана на самолюбии, гордыне; мы же себя любим, и часто любим неправильно), – значит, точно показать, что мы себя не знаем; не знаем, как правильно бороться со страстями. И вот Господь милостив, Он показал сестре следующее (продолжение письма): «В этом году (в 2018-м, когда мы начали эту передачу, как раз перед Рождественским постом) перед началом Рождественского поста произошло невероятное (невероятное для нее, она-то думает, что она уже опытный боец, всех победила). Накануне поста двадцать седьмого ноября я в течение дня покупала и съедала мороженое. В целом за день съела шестьсот граммов. Причем было желание наесться впрок, ведь долго же будет нельзя. Я понимала, что происходит, но остановиться не могла». И сестра приходит к очень важному для себя (и для нас тоже) выводу: «Теперь понимаю, что страстей легких не бывает. Увы!»

Что это за история? Это, конечно, тактика борьбы лукавого с нами. Сначала он перенапряг человека строгим постом, потом тот привык к посту, но внутренней борьбы в нем не было. Не знаю – из-за чего. Может быть, человек что-то не так делает, например, взял какую-то легкую форму поста, где-то надо дожать чуть-чуть или, наоборот, какую-то умеренность ввести. Поскольку я человека не знаю, не знаю, как и чем он (она) питается, то рассуждаю сейчас вслепую, но думаю, что здесь примерно что-то в этом роде. А дальше человек верит, что у него все в порядке, что чревоугодия у него нет. И потом Господь по милости Своей показывает человеку, что страсть есть. Это очень показательно.

На самом деле произошло не невероятное, а обычное. Господь говорит в Священном Писании: «Кто себя превозносит, тот унижен будет». Когда мы начинаем тщеславиться внутренне, то бываем наказаны. Она, может быть, это никому и не говорила, но говорила в своем уме и сердце, что уже победила страсть чревоугодия, и тем самым превозносилась. И Господь тут же показывает: «Сестричка, нет, тебе еще работать и работать. Это только начало, ты только разбираешься в этой теме». И вот она умом понимает, а сердце и воля повреждены, они не дают ей остановиться. Видите, что происходит? Поэтому, дорогие мои, надо быть крайне внимательными.

Из этого письма следует несколько уроков: нельзя доверять себе, думать, что страсти можно победить сравнительно быстро, в течение нескольких лет; борьба со страстями – это пожизненная история. И надо быть очень внимательным к постам. Слишком строгий пост, взятый не по силам, приносит плохие плоды. И слишком легкий пост, когда человек находится не в борьбе, не преодолевает себя, тоже не приносит положительного плода; в результате появляется одно лишь превозношение. История с мороженым показывает, что на самом деле страсть есть.

Важно порекомендовать этой сестре именно в пост обратить внимание на сладкое, на сладости, на все эти вроде бы постные утешения. Знаете, как бывает: приходишь в магазин, а пряники-то постные – ну, этими пряниками и наедаешься. Надо поменять рацион, и тогда увидишь, что вроде бы и силы есть бороться, и в то же время нет подпитки сластолюбию. И это будет совсем другое качество поста. Давайте, братья и сестры, на это тоже обратим внимание. Бог даст, если мы будем разбирать страсть чревоугодия, то к теме поста еще придем и на основании сочинений святителя Игнатия разберем подробнее, как действует пост.

Спасибо, сестра, за то, что Вы поделились таким важным опытом. Я думаю, что он был у многих, и многие узнали себя в этом письме.

Следующее письмо. Сестра пишет: «Я пытаюсь бороться со своими страстями (что замечательно), но слабо получается. Самое тяжелое для меня  тщеславие и гордость. Вроде бы по отношению к другим людям я перестала превозноситься». Смотрите, здесь ошибка: «я перестал что-то делать». Не доверяйте себе, братья и сестры, если сейчас не проявляется эта болячка. Мы же не можем сказать: «Я победил простуду». Сейчас у тебя из носа не течет, но не факт, что через полгода ты снова не заболеешь.

Говорить: «Я что-то сделал», – это уподобляться фарисею. Помните евангельскую притчу о мытаре и фарисее, который говорит: «Я не как все прочие человеки – грешники, блудники, разбойники, убийцы». И начинает превозносить себя, свою праведность. Чтобы такого не было, мы всегда должны быть аккуратны с выводами.

Так вот, сестра перестала превозноситься по отношению к другим людям (на работе, в магазине). «Пытаюсь со смирением принимать заносчивость и похвальбу окружающих». Очень хорошо. А внутренне-то мы себя тоже ведь уже похвалили: мы же уже терпим этих грешников, блудников, убийц и хвалящихся. «Умею прощать ошибки людей (на работе, в магазине, на улице и прочее) (какой, казалось бы, хороший навык, но не все так просто). Но все это совершенно теряется дома (вот показатель). Не могу не видеть ошибки близких (семейных). Они меня обижают, задевают, раздражают. Я тут же вспыхиваю, отвечаю  – и вот ссора. Иногда пытаюсь не говорить им ничего, что бы они ни сделали (одно не сделали, другое забыли, третье совсем что-то не так). Я и сама замечаю, что от меня только негатив идет, а родные просто изнемогают. Дело доходит до абсурда. После очередной ссоры я решаю, что ничего не буду им говорить, все тяготы буду нести сама, что это только во спасение мне. Но они тогда совсем перестают даже после себя элементарно убирать  и так далее.  А иногда, чтобы избежать упреков, я молча делаю то, что должен был сделать муж, – тяжелую физическую работу (убираю навоз, таскаю песок), но так, чтобы он видел это. Такой немой упрек – демонстрация того, что я-то делаю, хотя должен сделать он. Но как только выхожу за ворота дома, сразу всех и все понимаю, прощаю и так далее. Не знаю, как справиться с собой. С годами этот ком только нарастает. Если раньше взрослые дети брали на себя какие-то обязанности, то сейчас – вообще ничего, абсолютно всё свалили на меня. Как же бороться с этим? Подскажите, пожалуйста».

Вопрос очень серьезный. Такая ситуация в семье встречается очень часто. Хотя и нельзя сказать, что все семьи такие. Случается, что в семьях неправильное отношение к воспитанию детей (честно скажу, я этой темы не знаю и не хотел бы ее  касаться, просто приходилось сталкиваться), когда ребенок становится идолом в семье, когда его изначально не приучают работать, у него нет обязанностей, нет труда. Мамочка все выполняет сама. И потом она, например, приходит к вере, а положение-то не изменилось.

И что же получается? Почему мы других прощаем легко, а ближних – нет? Понятно, что ближние бьют больнее, но это же не случайно так складывается. Мы должны понимать, что жизнь в семье или в общежительном монастыре (соприкосновение с нашими близкими, которые тоже несовершенны, тоже грешники) нужна нам в первую очередь для того, чтобы побороть гордыню. Я думаю, многие из нас такие, как описывается в этом письме. На публике мы ведем себя иначе, а дома, если человек что-то сделал против нас, мы тут же начинаем войну. Если во внешнем мире наше поведение основано на тщеславии (мы же показываем себя хорошими, легко прощаем), то дома на первый план выступает наша гордыня. Правильно сестра говорит, она себе правильный диагноз поставила: «Самое тяжелое для меня  тщеславие и гордость». Только бороться с ними, на мой взгляд, надо по-другому.

Что можно посоветовать сестре? Во-первых, надо понять, что все наши близкие – такие же несовершенные люди, как мы. А мы еще хуже, чем они, потому что себя знаем лучше, знаем свои грехи. Мы помним о них, помним свое прошлое, и это должно придавать нам силы не осуждать ближних. Если мы хотим, как пишет сестра, относиться ко всем со смирением, то смирение  же не означает, что нужно что-то делать за мужей, причем так, чтобы те это увидели и им стало стыдно. Вы же в этом случае как бы воспитываете их, вы стали воспитателями. Какое же тут смирение? Смиренный человек – это тот, кто с миром принимает те проблемы, которые есть. В слове «смирение» корень «мир».

И смотрите: что-то уронили дети. Есть возможность поднять спокойно – поднимите; нет возможности сделать это спокойно – не устраивайте войну, потому что  из этих постоянных упреков, тычков, постоянного жужжания о порядке никакого добра, мира в семье не будет. Тем более делать за мужа его работу – это совершенно неправильно. Вот Вы пишете: «Если раньше взрослые дети и муж брали на себя какие-то обязанности, то сейчас – вообще ничего, абсолютно всё свалили на меня». Дорогая сестра, это Вы всё на себя взвалили. Не обижайтесь только. Это, может быть, грубо звучит, не очень сочувственно, но Вы всё это взяли на себя с годами. Вы – командир этой маленькой воинской части.

Попробуйте все доверить Богу. Вот лежит песок, его надо таскать – не таскайте. Мы же смирению учимся, правильно? У вас есть господин. Кто этот господин? Муж. Тут сестры говорят: «Да он ленивый, он на диване лежит». А что ему делать, если Вы заняли его место? Вы командуете в семье, его воспитываете, все делаете, еще и кормите. Удобно! Очень хороший командир, воспитатель, настоящий детский сад. Помните, как в детском саду было здорово? Тебя покормят, развлекут, еще и спать положат... А вечером мама с папой заберут, еще и весело будет.

Зачем мы это устраиваем? Это не смирение вовсе. Это подыгрывание лукавому в том, чтобы подпитывать свою гордыню. Вы же мученица, правильно? Только без обид, сестра, ладно? Мученица, страдаете из-за лени своих близких. А зачем? Давайте поучимся смирению. Вот у Вас есть господин. Господина устраивает, что посредине двора лежит куча навоза? Пусть она лежит. Согласитесь с этим, пусть лежит. Не страшно, он не пропадет, на следующий год только лучше будет. Не вспахал муж огород? Ничего страшного, пусть так и будет. Пускай он сам (как господин, как хозяин) это сделает. Он должен быть хозяином, не Вы. Он должен сказать: «Так, надо убрать навоз, что-то я запинаюсь об эту кучу каждый раз». И вот это будет его командирское решение. Его решение как главы семьи. И Вы мужу таким образом только поможете. Вот это будет совсем по-другому.

И с детьми точно так же. Если не хотят, то Вы же можете попросить, сказать: «Дети мои дорогие! Сделайте, пожалуйста». Попытка смирять себя – не в том, чтобы все делать напоказ. Это, наоборот, лишь усиление гордыни: «Я такая мученица! Я все делаю. А вы такие поросята!» Это превозношение. Поэтому, может быть, и обижают Вас дети и другие близкие. Поставьте себя на другое место – место подчиненной по-настоящему. И тогда увидите, что и муж Ваш начнет с дивана подниматься, и дети все-таки начнут убирать за собой. Выполняйте те обязанности, которые именно Ваши, непосредственно женские. Или то, что скажет муж, – это тоже замечательно. Спросите его: «Что пойдем делать? Что скажешь?» Попробуйте в этом плане смиряться.

Вы не подумайте, что я женоненавистник, сижу и что-то придумываю. Я очень уважительно отношусь к женщинам, у меня здесь нет никакого негатива. Просто есть ошибки, с которыми сестры часто приходят. И когда советую именно так – чтобы муж был главой семьи, знаете, какое бывает замечательное изменение? Действительно, происходит эта ломка, когда муж действительно становится главой семьи,  начинает принимать решения. Он уже поднимается с дивана. Или лежит на диване как господин, его никто не пилит. Есть примеры, когда мужья бросают пить из-за того, что начинают заниматься хозяйством. Есть примеры того, как такие мужья начинают командовать женами действительно по-настоящему, не как безумные деспоты, а реально руководить семьей, брать все в свои руки. И даже есть примеры, когда такие сестры потом приходят, жалуются: «Ну вот, он меня и то, и то заставил сделать. А раньше-то на диване лежал, ни во что не вмешивался».

В мужчине Богом заложена необходимость и возможность управлять, поэтому мудрые сестры поступают именно так. Они отдают власть по-честному. Хочешь тратить на что-то, трать, ты господин. И муж через какое-то время действительно становится главой семьи. Бывают примеры, когда в результате такого поведения своих жен мужья приходят к вере. Это очень интересно. Потому что со временем жена-христианка (не такая, которая придет из церкви и потом жужжит целый день, всех укоряет: «Ты спал. Ты не постился. Ты съел... ты не съел...» И пошло одно сплошное занудство) приходит из храма тихая, светлая. И говорит: «Дорогой, что скажешь, что будем делать?» И все сильно меняется.

Поэтому, дорогая сестра, не убирайте песок сами, пожалуйста. Не несите тяготы самостоятельно, в одиночку. Просите. Просить – более свойственно человеку, учащемуся смирению и борьбе с гордыней, и вовсе несвойственно такому человеку командовать, руководить. Вы пишете, что дети у Вас уже взрослые. Взрослых просить можно. Не делают, значит, делайте посильно, не с обиженным видом, а спокойно. Это же Ваш дом. Делайте со спокойным сердцем, просто для себя и для своих близких. И тогда, может быть, Бог действительно даст Вам понять, что по послушанию жить гораздо легче и свободнее.

Спасибо вам, дорогие мои, за ваши письма, жду дальнейших вопросов, замечаний. Мы это все учтем. Ваши письма приходят, я их собираю, распечатываю, и будем потихоньку разбираться с ними. Помоги вам всем Господь!

Записала Людмила Ульянова