Союз онлайн: Есть что сказать

Военное духовенство (часть 2). Гость студии: Борис Михайлович Лукичёв – помощник председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, полковник в отставке. Ведущая Светлана Ладина.

– Борис Михайлович, мы говорили об истории военного духовенства в России. О сегодняшнем его положении мы тоже обязаны рассказать. В первую очередь хотелось бы спросить, как бы Вы охарактеризовали взаимодействие Церкви и армии в настоящее время?

– Вы знаете, что в 2010 году было принято политическое решение о введении института военного духовенства в Вооруженные Силы Российской Федерации. Это произошло благодаря инициативе межрелигиозного совета России, лидером которого является Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Представители этого совета написали обращение на имя президента. Президент собрал совещание, обсудил этот вопрос и принял политическое решение. После этого Святейший Патриарх Кирилл благословил меня заняться этой работой, поскольку в 90-е годы я начинал это взаимодействие. Многие люди этим занимались, в том числе и я, находясь в управленческих структурах Минобороны еще в бытность приснопамятного Святейшего Патриарха Алексия II.

Сегодня структура военного духовенства в Вооруженных Силах Российской Федерации практически сформирована. Есть штатная численность – двести семьдесят должностей, почти пятьдесят процентов укомплектовано штатными военными священниками. Их должность называется помощник командира по работе с верующими военнослужащими. Как правило, эта должность есть в соединениях, то есть в дивизиях, в бригадах, на территориях зарубежных баз и в некоторых военных учебных заведениях. У нас в штате сто пятьдесят три православных священника, три духовных лица мусульманского вероисповедания и один буддист в Забайкалье. Сейчас существует отлаженная система подбора кадров. Это очень сложный вопрос, потому что мы должны подбирать на эти должности самых лучших людей. Если есть возможность, мы берем с опытом военной службы, учитываются также нравственные моменты и другие возникающие сложности, связанные с образованием и пастырским опытом. Священнику в армии приходится работать с рядовыми, генералами и с членами их семей.

Второй момент связан с обучением, потому что священник приходит с гражданской службы в новую армию. Армия обновляется, и он должен быть в курсе, потому что иначе он может быть не принят воинским коллективом. Вновь назначенные священники в течение месяца обучаются в Военном университете – два раза в год в Москве проходит обучение военным вопросам по 140-часовой программе.

– Это все очень серьезно.

– Да. Там разбирают вопросы военной подготовки, чтобы они понимали, куда пришли. Кроме того, каждый год проводятся сборы военных священников, где обсуждаются вопросы практики и опыт их работы. Эти сборы имеют большое значение для самих священников. Когда собирается больше сотни штатных военных священников, то это новая когорта, единство военных священников в рамках Русской Православной Церкви.

Они вместе литургисают. Например, в екатеринбургском Храме-на-Крови владыка Кирилл собрал нас, возглавил службу, более ста священников было рядом с ним. Это было очень впечатляюще в духовном смысле. Этот аспект очень важен. Мы проводим сборы в разных городах. Были в Екатеринбурге, в ходе сбора совершали паломничество к святому Симеону Верхотурскому. Проводили сбор в Санкт-Петербурге, молились в Александро-Невской лавре. Еще собирались в Ростове-на-Дону, там тоже свои святыни. А в московском Храме Христа Спасителя всех священников прямо в алтаре принял Святейший Патриарх Кирилл. Это духовный момент, который формирует их как военных священников. Кроме ежегодных сборов, мы каждый год в конце учебного периода в рамках округов подводим итоги проделанной работы и ставим задачи на предстоящий учебный период.

Система расстановки, подготовки, обучения и обмена опытом влияет на формирование штатной структуры военного духовенства. Сама жизнь в войсках показывает, как много интересного опыта, о котором мы не имели представления, накоплено на местах. Я буду сегодня об этом говорить, представляя книгу о Патриархе. Такого не было даже до революции.Сейчас новая армия, жизнь и духовный опыт, который наработан в войсках.

– Борис Михайлович, наверняка уже выработаны какие-то критерии оценки успешности взаимодействия Церкви и армии. Если священник числится на довольствии, то оценка его деятельности не может быть просто «нравится/не нравится он командиру». Каковы эти критерии?

– Это очень важный и сложный вопрос. Дело в том, что оценить деятельность священнослужителя может только Господь Бог, если прямо говорить.

– Здесь мы сталкиваемся с определенной организацией работы священника, с тем, что это армия, где все должно быть прописано.

– Совершенно верно. В армии существует свое понимание, традиции и критерии оценки деятельности должностных лиц вооруженных сил. Священник действует на стыке гражданского и государственного права. Эта граница очень тонкая, она должна прорабатываться. В армии при оценке работы священнослужителя существует такая тенденция: есть чрезвычайные происшествия, суицидальные проявления с тяжелыми последствиями или какие-то другие нарушения воинской дисциплины – священник за это должен отвечать напрямую. Но у меня совсем другой подход.

Священник может влиять, говоря армейским языком, на морально-психологическое состояние личного состава мгновенно,а также его действие может быть пролонгированным. Как он влияет мгновенно? Приведу пример. Пришел батюшка в рясе с наперсным крестом на еженедельное совещание командира с офицерами, где командир ставит задачи на следующую неделю. Когда не было батюшки, командир мог применять ненормативную лексику, общаясь с офицерами, а когда сидит батюшка, то у него уже язык не повернется сказать какое-то недоброе слово. Нравственный облик священника мгновенно влияет на коллектив, в котором он находится. Это один момент.

Но дело в том, что воинский коллектив огромен, и в нем есть разные военнослужащие. Например, молодые офицеры, у которых еще в голове не все организованно, особенно сейчас, когда получки стали большие, а гордости много. Часто стали появляться сообщения об автомобильных происшествиях, повлекших за собой гибель молодых офицеров. Они получают хорошие деньги, еще не обременены семьями и покупают себе новые скоростные машины, которые не умеют толком водить. Да еще с молодыми девушками, нетрезвые, они могут разогнаться и не справиться с управлением. И начинается разборка. А как разбирают командиры? «Он дурак!» – и еще несколько ненормативных слов. А как оценивает священник? Он говорит: «Это грех», то есть никто, кроме священника, так не скажет, а там гордыня – корень всех грехов. Эта оценка направляет мозги многих людей по правильному пути, дает понимание того, что происходит с человеком.

Таким образом, оценивать деятельность священника количественным подходом совершенно неправильно. Если довести до крайности, то можно загубить эту работу. К тому же проверяющие люди порой далеки от Церкви, они не понимают сути работы священника. Священник на протяжении длительного времени работает с личным составом, регулярно проводит богослужения, беседует на нравственные темы, просвещает не только рядовой состав, но прежде всего, офицеров и командиров, потому что порой и командиры не знают сути работы военного священника.

– Может быть, командир, не знакомый с жизнью Церкви изнутри, просто ожидает, что пришел еще один замполит, который наведет порядок?

– Совершенно верно.

– А тот факт, что батюшка не может насильно стараться быть милым со всеми военнослужащими, если они православной веры не принимают, остается уже за скобками.

– Конечно. Его влияние не может быть ограничено во времени, оно сказывается на нравственном настроении коллектива именно в последовательной работе, связанной с богослужениями, просветительской работой со всеми категориями военнослужащих. Это очень важно. Я считаю, что все-таки главный акцент батюшка должен делать на офицерском составе. Солдат служит двенадцать месяцев, а офицер – всю жизнь. Если удалось офицеру хотя бы немного поправить мозги и ввести его в нравственное русло, то своим нравственным поведением офицер невольно влияет на коллектив. Получается эффект цепной реакции, когда батюшка через офицера влияет на большое количество солдат.

– Я с Вами согласна, потому что у меня сын как раз служит в части, где верующий командир, и это накладывает замечательный отпечаток на то, как складываются взаимоотношения в этом воинском коллективе. Но хочу поспорить: все-таки солдатам и их родителям внимание батюшки тоже очень нужно. У нас как раз именно такой священник, который умеет свое внимание распределять.

– Вы знаете, тут нет повода для дискуссии, потому что наши батюшки очень много внимания уделяют солдатам и, как правило, работают именно с ними. Я скажу, что с солдатами работать немного легче, они в массе своей дисциплинированны. Сейчас даже в военкоматах, когда призывают потенциальных солдат, родители интересуются: «А можно моего сыночка определить в ту часть, где есть военный штатный священник?» Причем независимо от вероисповедания: даже мусульмане считают, что если есть православный батюшка, то мусульманину будет лучше служить именно там. У родителей есть стремление направить своих детей туда, где есть штатный военный священник,это факт.

Институт военного духовенства создан не на пустом месте:решение президента легло на подготовленную почву.

– Еще с 1995 года священники ездили в Чечнюна Северный Кавказ и до сих пор ездят.

– Более того, создавалась материальная база. В тяжелые 90-е годы и позднее собирали деньги и стоили на территориях гарнизонов часовни и храмы, потому что была в этом потребность. Когда я только стал начальником управления, я сразу провел инвентаризацию на территории Минобороны. Оказалось, что 153 храма и часовни стоят на территориях,подведомственных Министерству обороны, порой никак не оформленных. Просто стоят храмы во имя святых покровителей военных Александра Невского, Георгия Победоносца. Таким образом, мы уже имели материальную базу. С нуля должны были начать, а оказалось, что не все так плохо. В этом была потребность у людей.

Первый штатный священник был назначен на Черноморском флоте в 2009 году. Это был протоиерей Александр Бондаренко, бывший офицер. У него уникальная должность – помощник командующего флотом. Такой должности, к сожалению, больше нигде у нас пока нет, хотя она востребована и на других флотах.

– Борис Михайлович, флот все время впереди, наверное, это влияние праведного Федора Федоровича Ушакова. Я недавно с удивлением для себя узнала, что девиз морской пехоты «Там, где мы, там победа!», он родом из 1790 года, когда русские матросы говорили: «Где Ушаков, там победа», а потом это выражение стали использовать морские пехотинцы.

– Я думаю, здесь во многом повлияло и то, что условия морской службы далеко не простые. Моряки говорят: «Кто в море не плавал, тот Богу не молился». Конечно, в первом назначении была очень велика роль командующего флотом: он выступил с инициативой, а министр обороны его поддержал. Но в принципе, служба была востребована по всем войскам: десант, авиация и т.д. Например, отец Константин Татаринцев очень много работал в дальней авиации. Нельзя особо выделить какой-то вид вооруженных сил или род войск, потому что все были готовы воспринять эту службу, она была востребована на уровне потребности человеческой души. В любом роде войск служат живые люди, и душа стремится к Богу, тем более в условиях армейской жизни.

– Борис Михайлович, спасибо Вам огромное. Позвольте низко поклониться всем военным священникам, которые несут свою службу в Вооруженных Силах России.

 

Ведущая и автор программы Светлана Ладина
Расшифровка: Людмила Моисеева