Слово (Санкт-Петербург). Что может и должно меняться в Православной Церкви, а что должно оставаться неизменным?

–  Чем же отличается церковный догмат от канона и канон от традиции?

– Это очень важный вопрос, который надо разобрать и популярно объяснить людям, чтобы они это усвоили (сейчас батюшки почти все выучились заочно или очно, уже запрещено без образования рукополагать в священную степень). К сожалению, прихожане плавают в этом вопросе и какую-нибудь мелкую приходскую традицию данного храма, села, города начинают воспринимать как чуть ли не догмат.

Давайте начнем с высшего – с догмата. С греческого слово переводится как «решение, постановление, мнение». Это примерно то же самое, что аксиома в математике. Есть какие-то правила, которые не подвергаются сомнению, не оспариваются, однажды они были выявлены, выверены Церковью и никогда не могут меняться.

Догмат касается, как правило, Божества. Например, что Бог – Троица, что Иисус Христос  не просто Человек, а Богочеловек, Сын Божий, Вторая Ипостась Святой Троицы; и так далее – догматов несколько. Все они изложены в Символе веры. Назвать человека еретиком или неправославным можно только в том случае, если он нарушает один из постулатов Символа веры.

Почему догмат не может изменяться? Потому, что Бог неизменяем. В богословии мы находим характеристику Бога. Чем Божество отличается от человека? Когда-то человека не было, он родился, жил, потом умер (тело его умерло). Бог был всегда – мы даже не можем этого понять. Природы не было, галактик не было, а Бог был. Такое в Священном Писании усваивается качество Божие. Бог неизменяем, Он не может, как человек, меняться. Нас чуть похвалили – нос кверху, чуть пожурили – нос книзу. Господь, написано, Всеблагой, то есть Ему всегда хорошо: грешим мы или не грешим, воюем или мирно пашем землю – от этого Богу не хуже, не лучше, Он не может меняться в зависимости от нас. Поэтому догматы, относящиеся к Богу, меняться не могут – они однажды были зафиксированы, это все, что нам открыли через святых, апостолов, пророков, все, что мы о Боге узнали на I и II Вселенских Соборах. Был сделан такой кодекс – Символ веры, кредо нашей веры.

Канон по статусу ниже догмата. Канон касается человека и человечества, поэтому он изменяем: люди живут в разные эпохи, бывает разный технический прогресс или регресс. Бывает, всю Европу косит чума, бывает нашествие иноплеменников, землетрясение, голод; много чего есть в истории человечества, поэтому каноны – это правила. («Канон» и переводится как «правило».) Они придуманы людьми и для людей, для удобства управления Церковью. Каноны со временем могут меняться. Конечно, не совсем произвольно, не так, что каждый человек говорит: я это буду соблюдать, это не буду соблюдать. Конечно, не так. Собирают Церковные Соборы, и какие-то каноны с веками уточняются, меняются, их рассматривают при принятии решения, насколько это удобно сегодня людям.

Есть третья категория совсем невысокого звания – это местные традиции: здесь так поют, там по-другому. Например, греки поют одноголосием, в Православной Церкви ХVIII–ХIХ веков уже было принято партесное пение. А сегодня у нас и знаменным распевом поют (одноголосием), и византийским (во многих храмах и монастырях), и партесным. В одном городе можем найти несколько традиций. Есть традиции иконописи, когда иконопись почти похожа на светские реалистичные картины, а есть древняя иконопись со своими более строгими канонами и условными обозначениями.

Эти традиции не могут препятствовать нашему общению. Говорят: «Я в этот храм не пойду, там поют как в опере». Все равно там совершается богослужение, таинство Евхаристии и другие церковные таинства. И проповедь: ни в одном храме не будут говорить, что гордыня – это хорошо, а смирение – это забитость. Везде будут говорить, как написано в Священном Писании: что гордыня – это тяжелое духовное заболевание, самомнение, а смирение – это добродетель, которая созидает и Церкви, и даже страны.

Формула простая: в главном – единство (Символ веры у нас один), во второстепенном – разнообразие. И во всем – любовь.

– Принято вести богослужение на церковнославянском языке. В некоторых храмах Апостол читают на русском. Не нарушает ли это канон, догмат?

– Язык к догмату и канону никакого отношения не имеет. Язык – это традиция. Например, у греков (Греческая Церковь древнее нашей) служба совершается на новом греческом языке, не на древнегреческом, не на языке Эзопа, а на современном греческом. И у болгар на современном болгарском языке. Везде так, почти во всех Церквах. Поэтому объявить еретиками таких людей нельзя. Есть такие общины: собралась, допустим, интеллигенция (например, у отца Георгия Кочеткова храм в центре Москвы и большое количество прихожан). Они молятся на русском языке. Я спрашиваю всех ревнителей: какой член Символа веры они нарушают? Никакого. Поэтому это вопрос традиции.

 По поводу чтения Апостола: даже апостол Петр говорил про послания апостола Павла (большинство посланий в Апостоле – Павла), что он использовал греческую, римскую философию, оттуда брал обороты, приемы, цитаты. Простой христианин, простой рыбак, как Петр, не мог порой понять смысл – это очень неудобоваримо. Даже на простом, обычном языке понять мысль, которую Павел хочет сказать, бывает трудно, а тем более на церковнославянском. Поэтому, например, у нас в храме во время литургии раздают листочки, где Евангелие и Апостол написаны на русском и славянском. Люди слушают. Бывает акустика очень плохая в храме (например, у нас): если прочитать хоть на каком языке, слышен гул – вот и все воскресное Евангелие, поэтому мы раздаем листочки. Это совсем не вопрос догматов и даже канонов, а чисто вопрос традиции, дисциплины и того, кому как удобно.

– В некоторых Поместных Церквах (например, в Греции) женщины молятся с непокрытой головой, кто-то в брюках. Почему же так разнятся традиции среди православных?

– Потому, что это традиции. В Греции, как и в Болгарии, было турецкое нашествие.  Спросите пятидесятилетнюю женщину, стоящую в храме с распущенными седыми волосами, не убранными даже в хвостик или пучок: «Почему Вы без платка в храме?» Она скажет: «Я разве мусульманка?» То есть для них платок – это чисто мусульманская традиция. В Израиле девочку в арабскую школу не пускают в юбке – должны быть брюки или, еще лучше, брюки и юбка (хоть мини-юбка, но обязательно штаны должны быть), потому что на Востоке женщины всегда носили шаровары, брюки – это считалось более целомудренным.

Что запрещено в Писании? Запрещено рядиться в одежду противоположного пола – это было связано с некими сексуальными отклонениями в те времена, чтобы юноша не одевался как девочка, дабы не возбудить у какого-то патриция к себе интерес, или чтобы женщина не одевалась как мужчина (с той же целью). Вот что было запрещено. А если женщина стоит в женском брючном костюме, скроенном по женским лекалам, что в этом плохого? Поэтому еда, одежда – это не вопросы духовности. Поступки, мотивация – вот вопрос личного благочестия. И еще пожертвования для кого-то: для страны, храма, больных людей, нищих, сирот – это является основой духовной жизни, а не какие-то ритуалы или формы, которые могут меняться в веках.

Любые формы меняются, происходит некое обновление; если этого обновления нет, тогда «кора дубовая». У нас и кожа обновляется. Более того, я скажу: люди все боятся обновленчества. Такой есть термин, его связывают с обновленческим движением после революции. Но посмотрите, какой сакраментальный текст (прихожане его не слышат), когда перед тем, как освящать Дары, священник молится, воздевает руки и читает тропарь третьего часа: «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим ниспославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас, молящих Ти ся». То есть, совершая таинство Евхаристии, мы молимся: «Обнови нас, Господи. Очисти, обнови и дай нам новое дыхание без греха, без ветхости нашего естества». Священник молится об обновлении душ; если не будут обновляться и формы (песнопения, иконопись, архитектура, облачения), это будет заскорузлость, не живое церковное сообщество, а музей древности.

– Спасибо, отец Исидор, что пояснили нам такие важные отличия богословских основ Церкви и жизненных, со временем меняющихся человеческих традиций.

Благая весть, которую несет Церковь, не может и не должна прогибаться под изменчивый мир, а вот способы ее передачи со временем меняются. Раньше Священные книги писали пером на пергаменте, а сегодня мы не можем обойтись без цифровых технологий, но это не должно влиять на принципы церковного устройства.

Ведущая Екатерина Соловьева

Записала Людмила Кедысь