Слово (Санкт-Петербург). Человеколюбие и человекоугодие

Беседа с протоиереем Александром Ранне, доцентом Санкт-Петербургской духовной академии.

– Евангелие призывает нас любить ближнего. Одна из самых главных заповедей закона говорит: «Возлюби ближнего, как самого себя». С одной стороны, это понятно и естественно, так как каждый из нас хочет, чтобы его любили. С другой стороны, как возлюбить ближнего, чтобы эта любовь не превращалась в человекоугодие? Где же пролегает грань между человеколюбием и человекоугодием? Об этом мы поговорим с доцентом Санкт-Петербургской духовной академии, преподавателем нравственного богословия, протоиереем Александром Ранне.

Что такое человекоугодие и что такое человеколюбие? Давайте дадим определения и поясним каждое из этих понятий.

– Это достаточно просто, с одной стороны. Потому что человекоугодничество имеет в виду желание человека, его стремление к тому, чтобы быть удобным или полезным кому-то другому с точки зрения собственной выгоды. Например, когда человек хочет быть полезным своему начальнику, чтобы его не прогнали с работы; когда он хочет быть полезным обществу для того, чтобы получать определенные привилегии и так далее.

Что же касается человеколюбия, то эта тема раскрывается совсем по-другому, потому что она достаточно разнообразна. Во-первых, нельзя любить вообще человечество, нужно всегда иметь в виду конкретного человека. Во-вторых, сразу возникает вопрос: что в этом человеке достойно любви, а что нет? И самое главное заключается в том, чтобы в этом человеке увидеть, или различить, или даже вспомнить нечто чрезвычайно важное. Важное не с точки зрения твоей выгоды, а важное вообще для твоего собственного существования.

У Федора Михайловича Достоевского в романе «Идиот» князь Мышкин в салоне Настасьи Филипповны произносит (чрезвычайно важную для Достоевского) фразу: «Я Вас где-то уже видел». Собственно говоря, это есть не что иное, как завуалированное объяснение в любви. Потом Настасья Филипповна ему этой фразой ответит. Можно было бы здесь говорить о том, что Федор Михайлович Достоевский пользуется термином платоновской философии «анамнезис» – воспоминание из прошлой жизни. На самом деле здесь совсем другой смысл – князь Мышкин в Настасье Филипповне узнает образ Божий. Потому что все, так или иначе, с христианской точки зрения возвращаются к своему Небесному Отцу.

И в этом смысле узнать в другом человеке сродство с Богом, с Творцом чрезвычайно важно. Вот это узнавание иногда происходит, а иногда нет; отчего это зависит – никто не знает. Русский религиозный философ Лев Шестов в одном из своих произведений говорил: возьмите, к примеру, какую-нибудь Марью деревенскую, которая говорит, что очень любит Степана. Ей говорят: «Посмотри, он и маленький, и не очень симпатичный, и лопоухий». А она на это отвечает: «А я всего этого не замечаю». А что она замечает на самом деле в своем возлюбленном? Это чрезвычайно важный вопрос. И вот это самое драгоценное нужно уметь различать в каждом человеке; это и есть человеколюбие.

Умеем ли мы различить в другом некую абсолютную ценность для себя? Тогда мы никогда на него не поднимем руку, никогда не будем ему каким-то образом вредить и сможем искренне к нему относиться и, если нужно, помогать ему.

– Но ведь жизнь намного сложнее, чем нам кажется, и как найти эту грань между человеколюбием и человекоугодием? Сам Иисус Христос исцелял больных людей, делал добрые дела по субботам, а по ветхозаветному закону суббота считается днем покоя. Если нам вместо литургии придется кому-то помогать, как поступать?

– Давайте объясним себе, что такое литургия. Ведь литургия есть не что иное, как общее дело, молитва. Даже не просто молитва, а молитва-воспоминание. И даже не просто воспоминание, а попытка через временное пространство оказаться вместе со Христом на той Тайной Вечере перед Голгофой, на которой были Его ученики. И вот когда мы оказываемся на этой Тайной Вечере, мы вместе с Его учениками пытаемся понять, куда же идет Христос и что означают Его слова, когда Он подает ученикам Чашу: «Пейте из нее все, сия есть Кровь Моя Нового Завета». Конечно, мы понимаем, что это путь на Голгофу для Христа. А зачем путь на Голгофу имеет в виду дело спасения человека?

Понимаете, Бог снисходит к людям ради конкретного человека; не ради всех вместе, а ради самого простого человека, который только встречается Ему на пути и отвечает Ему верой. И в этом отношении каждое доброе дело, которое мы оказываем человеку, в какой-то степени (или даже вообще в абсолютной степени) связано с Евхаристией, потому что это именно путь на Голгофу вместе со Христом. Потому что если мы ухаживаем за больным, или помогаем человеку в его сложных обстоятельствах, когда он находится на пороге отчаяния, или когда мы ставим перед собой целью хоть какую-то маленькую поддержку оказать другому человеку – в этом отношении мы идем по пути любви, по пути жертвенности. И в силу этого своего мужественного отношения к другому человеку, в какой-то степени принося в жертву даже свои религиозные чувства, мы становимся участниками этой Евхаристии Христовой. Потому что Он пришел в этот мир именно для того, чтобы исцелять. Исцелять все то, что изранено, повреждено в этом мире человеческой истории. Поэтому всякий человек, который ставит перед собой цель помочь другому, может не только смело это делать, но должен делать это как человек, который называет себя христианином.

– Есть люди добрые, отзывчивые, всегда готовые прийти на помощь, но неверующие. Их доброта – это человеколюбие или человекоугодие?

– В каждом отдельном случае нужно рассматривать отдельно. С одной стороны, христианин – это человек, который выбрал для себя путь научения любви для реализации себя для вечной жизни. И на этом пути (именно на этом, а не на каком-то другом) он получает помощь Божию. Но есть люди, которые ничего не знают о Христе (они могли жить до Христа или вне Христа, вне сведений о Христе вообще). С другой стороны, они живут, как говорит апостол Павел, в рамках естественного закона.

В Древнем мире в рамках греческой, римской культур (да и не только) все прекрасно понимали, что есть какой-то нравственный закон, который является продолжением закона естественных причинно-следственных отношений. В материальном мире ведь все как бы предопределено, и все происходит потому, что был предшествующий ряд событий. Если камень подбросить – он упадет. И в нравственном отношении, говорили римские историки, все примерно так же: есть нерушимые нравственные законы, которые надо исполнять. Нельзя, так сказать, плыть против течения.

Если человек живет в рамках нравственного закона, разлитого во Вселенной, то он совсем необязательно должен быть человекоугодником, он является естественным исполнителем того закона, в котором научен. Но одно дело – быть наученным и совершать поступки, к которым ты привык, и совсем другое дело – любить другого человека из глубины своего сердца.

Так или иначе, в Первом послании к Тимофею (в 4-й главе) апостол Павел говорит, что Христос пришел спасти всех людей, а наипаче верных. Поэтому тот человек, который не выходит за рамки естественного закона, может рассчитывать, как мне кажется, на милость Божию. С другой стороны, мы должны быть уверены в том, что если мы стремимся к добру, если мы идем по пути несения креста, то Господь оказывает нам Свою помощь. Если же не идем – это другой вопрос, и в этом смысле мы можем пережить даже богооставленность.

Например, большевики в свое время говорили о том, что их конечная цель – победа в мировой революции. Возникал вопрос: зачем эта победа мировой революции? Нужно всех осчастливить. Но проблема была в чем? Для того чтобы осчастливить всех тех, которые будут когда-то жить, нужно было заставить страдать очень многих людей, которые рядом жили и которые, может быть, ни в чем и не провинились. Отношение к конкретному человеку здесь вытекает из мировоззрения. Потому что можно быть безжалостным к конкретному человеку ради какого-то призрачного будущего.

Если мы будем говорить, например, о буддийской религиозности, мы часто найдем такие темы, что жизнь вообще сопряжена со страданиями и главное для человека – с этой жизнью покончить, избежать перевоплощений. Нужно прежде всего сострадать ближним людям, даже каждой маленькой букашке, чтобы никого не обидеть, но конечная цель заключается только в том, чтобы избежать перевоплощения и заснуть сном без сновидений. Вот такое отношение к Творцу (если, конечно, Он может мыслиться в буддийской религиозности), совершенно не похожее на христианское. Мы, христиане, прославляем Творца, благодарим Его за жизнь и принимаем эту жизнь. С другой стороны, мы стремимся эту жизнь преобразить. Там же сама по себе жизнь отвергается, и это сострадание приобретает совсем другой смысл.

– Спасибо, отец Александр, за полезную для каждого из нас беседу.

Дорогие телезрители, на вопрос, какая самая главная заповедь в законе, Иисус Христос ответил – «Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим». А затем добавил: «Возлюби ближнего, как самого себя». Если мы будем помнить эту очередность, то нам никогда не придется путать человекоугодие с человеколюбием.

Ведущая Екатерина Соловьева

Записала Нина Кирсанова