Родное слово (Новосибирск). Социальная деятельность Новосибирской епархии. Педагогика для всех

 – Дорогие друзья, в рамках социально ориентированной программы «Родной дом» мы продолжаем говорить о социальной деятельности на приходах Новосибирской епархии. И сегодня у нас в гостях Ирина Анатольевна Соловцова, координатор по социальной работе храма Покрова Пресвятой Богородицы на Октябрьской.

Ирина Анатольевна, скажите, пожалуйста, почему Вы выбрали  направление, связанное именно с социальным служением?

– Очень хороший вопрос. На самом деле я работала не только в социальной сфере. Я пришла в Церковь, потому что мне захотелось что-то отдать. Сначала я несколько лет работала в воскресных школах бесплатно, и мне это очень нравилось, меня это вдохновляло. Потом работала бухгалтером в храме, но это не совсем мое направление (хотя у меня одно из образований экономическое). Я все-таки очень люблю работать с людьми. А потом так получилось, что отец Александр предложил социальную работу, и я за нее взялась. Работаю уже шестой год. И, честно говоря, проработала бы тут до конца своей жизни, если бы это было возможно.

– А между работой и служением есть разница или это одно и то же, как Вы думаете?

– Я думаю, здесь служение в том числе и работа, потому что Богу послужить можно всем. Можно и не быть социальным работником, можно просто дома это делать (вообще всем, что есть). Есть квартира – можно пустить кого-то на постой на какое-то время (пусть хотя бы один раз в год); есть еда – поделиться с бедными соседями; есть одежда – отдать что-то (хотя бы что-то ненужное). Если ничего этого нет, но есть какая-то сумма денег (10 рублей) – тоже можно поделиться. Даже если и этого нет, можно все равно служить Богу. Например, своей улыбкой. Просто кому-то улыбнуться (кто в этом очень нуждается); своим настроением поделиться; можно рассмешить человека, который находится в каком-то унынии. Богу абсолютно всем можно служить. Но служение в Церкви связано и не с работой. Например, готовить дома или работать поваром не одно и то же. Так же и здесь. Здесь и послушание, здесь должно быть и соответствующее образование, здесь ты не всегда делаешь то, что хочешь. Чаще делаешь то, что нужно. Послушание – это наше основное. Плюс к тому храм такое место, куда люди не приходят со счастьем, как правило, они приходят с несчастьем, со своими разбитыми жизнями, со смертью близких… И нужно соответственно принимать этих людей.

– Но они приходят в основном к батюшке, наверное?

– Не только. Даже если просто человек стоит плачет. Как мимо пройдешь? Пришел, стоит и плачет у иконы. Подождешь, спросишь: «Может, как-то помочь?» Просто ободришь человека. Не все же знают, что наша жизнь бесконечна и вечна. Многим нецерковным людям кажется, что это конец, больше ничего не будет. Социальное служение очень широкое. Социальный работник на приходе ведет что угодно, кроме богослужения. Поэтому это, конечно, все-таки работа, но все-таки и служение тоже, потому что здесь должна быть задействована в первую очередь совесть. Мне тяжело, я устала, но пришел человек, который просит одежду, и я должна встать и пойти на холодный склад.

– Нужно бороться со своей раздражительностью, с эгоизмом, самолюбием, и действительно здесь отдаешь свою любовь людям. А Вы конкретно на приходе чем занимаетесь, в чем заключается Ваша социальная деятельность?

– У нас на приходе многие направления очень хорошо отработаны: работа с глухими, работа воскресной школы. Здесь, в принципе, мое присутствие опосредованное, но есть то, в чем я должна принимать непосредственное участие. В первую очередь это работа с просителями. С теми, кто приходит в храм, чтобы что-то попросить. Это могут быть бездомные (у нас это одно из основных направлений среди просителей); просто бабушки, у которых маленькая пенсия, а им что-то нужно; больные люди, у которых нет денег (они пришли попросить лекарства)… И до бесконечности. Это одно из самых основных моих направлений, с чем я непосредственно работаю каждый день. Второе направление – это трапезная. Когда приходит время больших праздников, повара (у нас они уже пожилые) не справляются с таким объемом работы. Мы набираем желающих. В праздники у нас там самая горячая пора. Это, конечно, Рождество, Пасха, Покров (наш храмовый праздник).

 – У Вас помощники, наверное, есть, как я понимаю?

– Помощников у меня лично нет, но набираются желающие, и мы с ними работаем.

– То есть в каждом конкретном случае это разные люди? В основном молодежь?

– Не только молодежь. Кого Бог пошлет.

– Вы объявления даете? Или это как-то по-другому происходит?

– Мы сообщаем молодежи, но у молодых загруженные графики сейчас. А бывает, бабушки приходят, но и с ними можно тоже работать. Для всех желающих всегда найдется работа. Руки любые нужны. Приходит, например, одна женщина в годах уже, очень интересная. Она приходит мыть посуду, потому что  любит это делать и хочет нам помочь. И мы ее встречаем с большой радостью.

– Это очень хорошо, потому что человек хочет как-то послужить Церкви, людям, и он это все делает по силам.

– Да, она с радостью это делает. Мы-то уже израсходовались: и приготовили, и собрали столы, и обслужили людей. А тут приходит человек и говорит: «Я за вас сделаю вашу работу». Это такое счастье, мы ей бесконечно благодарны.

– Получается, Вы координируете социальную деятельность на приходе. Это, как я понял, не только общение с просителями, но и другие какие-то моменты. Кто в основном обращается к Вам в качестве просителя, кто эти люди?

– У нас самый большой контингент – бездомные. Дело в том, что наш храм находится в центре. И как раз те, кто приезжает на вокзал, идут к нам попросить одежду. Часто это бывают люди, которые отбывали срок заключения. Начинается амнистия, и они идут к нам с просьбой об одежде. Конечно, и с просьбой о деньгах, чтобы купить билеты, но мы этого не можем часто сделать, потому что храм маленький и фондов у нас нет. Но одежду мы специально для этого готовим. К нам приносят очень много одежды. В год я перебираю где-то шесть тонн. У нас есть два маленьких склада. Один зимний, в который я могу заходить прямо из храма, а другой на улице. И бездомные, которые не первый раз приходят, уже знают порядок. Они мне прямо по списку говорят, что им нужно, а я набираю и выдаю. Они даже расписываются. Причем не я инициатор этого. Они считают, что должен быть порядок.

– То есть это одни и те же люди, которые знают все эти моменты?

– Часть одни и те же, мы их много лет знаем. А часть новые, просто получили одежду, поблагодарили и ушли. Но остается большой слой тех людей, которых мы знаем не один год. Они живут на улице начиная с весны. Зимой они уходят в центры и там живут. А весной появляются, переодеваются и остаются жить на улице. Они говорят, это называется «навигация». Другие не считают их за людей; считают, что это вообще третий сорт.

– Их называют бомжами.

– Но бомж – это аббревиатура.

– Грубовато звучит, согласитесь…

–  Бомж – это человек без определенного места жительства. На самом деле у многих из них есть прописка. Эти люди имеют жилье, но не хотят там жить. У этих людей есть семьи, хорошие профессии, у некоторых высшее образование. Это постперестроечное явление, когда они уходят не просто потому, что дом у них забрали, или их обманули, или что-то такое случилось. Они уходят потому, что их не любят, как они считают. Общество их не приняло, и наступает момент, когда они уходят из семей, уходят на улицу. Я много раз была свидетелем, когда их забирали семьи, чистили; потом они приходили к нам красивые, говорили, что пить  бросили, и т.д. Но, к сожалению, в девяносто девяти процентах они возвращаются на улицу.

– А среди них есть люди интеллигентные, творческие?

– Да. Пожалуй, это самые приятные просители, если честно сказать. Если учесть, что у большинства из них есть за спиной срок отбывания наказания. Статьи 158, 162 – это воровство, грабеж. Бывает 105-я (я уже выучила статьи) – это убийство. И вот эти люди тем не менее вообще при мне практически никогда не матерятся.

– И как Вы говорили в нашем разговоре, они даже стихи пишут.

– Да. Есть у нас такой Дима Иванов. Его характерная черта – он раздает вещи. Он говорит: «Христос сказал раздать». И даже в сильные морозы, когда мы даем ему шапку, пуховик, он кому-нибудь обязательно это отдаст. Через неделю он у нас появляется и говорит: «Отдал». Он написал стихи, они посвящены любимому городу Новосибирску. Понимаете, человек, который здесь бездомный,  пишет любимому городу. И надо сказать, что в этих словах очень много любви...

– И последний вопрос. Я его обычно задаю, когда мы беседуем с людьми, занимающимися социальной деятельностью, с людьми, которые несут это нелегкое социальное служение. Как Вы думаете, каждый ли человек может заниматься социальной деятельностью, нести это достаточно тяжелое служение; какими качествами должен обладать этот человек?

– То, что мы все призваны к социальному служению, видно из Священного Писания. Потому что и в Ветхом Завете, и в Новом Завете Господь постоянно призывает к милосердию. Милосердие является естеством Бога. Но самое интересное,  когда Он говорит о милосердии, Он дает гарантии. «Вы будете милосердны, и Я вас помилую». «Вы Меня одели, накормили», – Он будет говорить тем, кто на Страшном суде по правую руку встанет. «Когда мы Тебя видели, Господи?» Да в каждом человеке, который к вам приходит. К этому мы призваны все, но работать в храме – это призвание Божие, потому что это не просто. Но если тебе это нравится, если ты этого хочешь, то Господь тебе дает дорогу. Должно быть и призвание, и любовь к этому, я так думаю.

– Но и качества какие-то должны быть у человека?

– Терпение. Вагон терпения, оптимизм, конечно, желание сделать людям что-то доброе, несмотря ни на что. И еще не должно быть ожидания быстрого результата и благодарности. Никаких ожиданий.

– Спасибо, Ирина Анатольевна, что Вы пришли к нам на передачу. Дорогие друзья, до скорой встречи.

***

Ведущая Юлия Панова:

– Сегодня в нашей студии гость – Эльвира Галаган. И наша беседа будет о жизненных уроках, поскольку у нас передача «Педагогика для всех».

Я напомню предысторию нашего знакомства. Это было в ноябре 2018 года, когда мы с сестричеством были в Вознесенском соборе и нас в честь двадцатилетия сестричества чествовали. После этого митрополит Тихон обратился ко всем прихожанам с призывом: если у кого-то появится желание, благое и непринужденное, те могут присоединиться. И одним из первых, фактически единственным человеком, который откликнулся в тот день, были Вы. Скажите, Эльвира, что Вас подвигло на это?

– На самом деле для меня это была большая неожиданность, потому что в эти дни я как раз искала деятельность, приносящую добро для общества. И в этот же день я стояла и думала: «Господи, помоги мне узнать, куда мне лучше пойти, в какую отрасль, что делать». Это был больше чем знак, это Божий Промысл.

– Давайте начнем издалека, с Вашего жизненного пути. Как все начиналось, как Вы пришли к православной вере?

– Я родилась в Новом Уренгое. У меня семья не была особо православной изначально. Но потом получилось так, что моя мама заболела, и ее подруга сказала: «Если хочешь выздороветь, тебе нужно обязательно идти в храм. Только таким образом ты сможешь себе помочь, Господь тебе сможет помочь». Она стала ходить (мне было лет  семь) и меня с собой брала. Так мы вместе ходили в храм и все больше что-то узнавали.

– Я знаю, что Вы в Новом Уренгое оказались уже после того, как мама туда переехала с Украины. Ваши корни гораздо ближе к православию все-таки. Кто-то у Вас на Украине еще остался из родственников?

– Да, моя бабушка, дядя и двоюродная сестра. Они живут в Полтавской области.

– А как Вы оказались в Америке?

– В Америке у моей мамы есть сестра-двойняшка, они очень близки. У нас очень сплоченная семья. Моя тетя хотела, чтобы мы были рядом. Она на Север не собиралась ехать, поэтому мы подали заявление на грин-карту и выиграли ее. Так нужно было случиться, и мы уехали туда. Мама ради моего будущего решила пожертвовать работой и всем остальным.

– Как складывается Ваша жизнь уже как православной христианки в Америке? Это очень интересно нам, живущим здесь.

– Я бы сказала, очень хорошо, мне нравится. В Америке ты можешь себя проявлять, в университете православный клуб создать, ездить на разные балы, знакомиться с другими православными. Также там очень развита волонтерская деятельность. Можно помогать в храме в Гаити. Очень много всего там есть для православной молодежи.

– А само молитвенное общение где происходит? В какой храм Вы ходите, где это происходит, как, на каком языке?

– Изначально я ходила в храм в Майами, где служба идет на славянском языке. Там все русскоговорящие. Батюшка-американец, перешел в православие, так как встретился со своей матушкой. Ему это стало очень интересно, и он решил стать батюшкой. Потом я уехала учиться в Балтимор. Я ездила в храм в Вашингтоне. Там тоже богослужение было на славянском языке. А потом я встретилась с англоязычным молодым человеком, и мы решили ходить в храм, где служат на английском языке, чтобы быть вместе, чтобы и он понимал, и я понимала.

– И сейчас Вы прихожанка этого храма в Балтиморе?

– Да.

– Скажите, пожалуйста, а другие русскоязычные прихожане там есть?

– Есть. Есть пары, где муж американец, а жена русская. Есть много русских, которые родились уже в Америке, но их предки из России. Они не очень хорошо русский язык знают.

– А что людьми движет, когда они приходят в храм? Я имею в виду выходцев из России. Желание найти возможность общаться на родном языке или все-таки православные корни, вера в Бога?

– Мне кажется, и то, и это. Изначально, возможно, это общение, а потом  узнаешь больше и уже идешь к Господу.

– Пути Господни неисповедимы. Вы упомянули, во Флориде был у Вас священник-американец, который перешел в православие и стал священнослужителем после встречи с матушкой. Что за встреча такая интересная была с матушкой?

– Насколько я знаю, они учились вместе в университете. Матушка родилась во Франции и переехала в Америку. Батюшка с ней решил познакомиться. И она при знакомстве сказала, что русская православная, что не сможет быть с тем, кто другой веры. Его это заинтересовало – что такое православие, как это? Сначала он учился на инженера, но в итоге  так заинтересовался, что когда окончил университет, поступил в семинарию в Нью-Йорке и стал батюшкой. Их потом направили служить в Майами.

– Скажите, а приходская жизнь как проходит? Помимо посещения богослужений какие у Вас еще бывают события, раз Вы говорите, что в основном люди приходят туда ради общения? Сама приходская община чем живет?

– После службы у нас всегда чаепитие или обед. Иногда для детей проводят разные развлечения, катание на лошадях… Также есть воскресная школа, где дети учатся играть на разных инструментах, поют, танцуют.

– И изучают «Закон Божий», естественно.

– Да, это тоже, конечно.

– Вы говорите, что в Новом Уренгое Вы начали ходить в храм, мама Вас водила. Когда случилось Ваше воцерковление, тогда или намного позже?

– Мне кажется, все-таки позже. В детстве ты ходишь в церковь, потому что тебе мама сказала так. В подростковом возрасте я уже не так часто ходила. А потом, когда мы переехали в Америку, уже больше появилось надобности в храме, хотелось туда идти.

– А сколько Вам было лет, когда Вы переехали в Америку?

– Восемнадцать.

– Что стало стимулом пойти в храм в это время?

– Изначально то, что ты находишься в чужой стране, что люди, которые тебя окружают, говорят на непонятном  языке; другая культура, все другое. И чувствуешь себя не в своей тарелке. А когда приходишь в храм, то понимаешь, что это твое родное, то, что было у тебя внутри, и ты это нашел.

– Стабильность обретаешь. А насколько американцы религиозны?

– Консервативные американцы более религиозны. Они считают, что храм – это важно; посещают его, но на большие праздники…

– Вы стараетесь каждое воскресное богослужение быть в храме?

– Да, но было сложно,  когда  работа выпадала на каждое воскресенье. У меня был перерыв, а храм находился как раз около госпиталя, в котором я работала, поэтому я в перерыв всегда шла в храм…

– Для ищущего сердца преград нет, получается. А дома как Вы читаете утреннее, вечернее правило, как молитесь?

– Не каждый день читаю, иногда не получается, но я стараюсь. Мой молодой человек англоязычный, у нас есть православный молитвослов на английском языке и молитвослов на русском. Я читаю вслух на русском языке, а он на английском мне читает. И так мы вместе молимся.

– Получается, вы воцерковляетесь уже вдвоем. Думали о том, чтобы ему перейти в православие, не было у вас еще таких разговоров?

– Не было. Я не хочу заставлять и каким-то образом навязывать это. Мне кажется, человек сам должен захотеть. Ему это очень интересно, но еще, может, он не готов к этому.

– Раз есть интерес, уже хорошо. А Ваша благотворительная деятельность? Помимо того, что Вы пришли к нам в сестричество ухаживать за стариками, Вы что-то еще говорили про Вашу деятельность в каком-то детском центре.

– Да, он называется «Солнечный город». Мы ездим в разные детские дома, приюты. И там проводим разные мастер-классы для детей, развлекательные мероприятия, готовим еду, играем с ними. Это детям очень нравится. Не было такого, чтобы кому-то это не понравилось и я ушла бы с камнем на душе. Всегда дети рады, что их навещают, всегда им очень интересно. Иногда могут быть очень скромные дети, которые немножко стесняются, но со временем, когда они видят, что ты открыт к ним, они тебе тоже открываются.

– Скажите, а в Америке Вы занимаетесь чем-нибудь подобным?

– Занимаюсь волонтерством. Мое первое волонтерство было в госпитале. Я помогала доктору.

– А в приходской деятельности помимо чаепития, воскресной школы бывают у вас с детьми постановки на какие-то праздники, что-то похожее, что Вы делаете здесь в «Солнечном городе»?

– Да, мы даем концерты для всех прихожан. Это во Флориде. В Балтиморе тоже, но там есть еще русский фестиваль. Он для всего города.

– Это устраивает ваша община?

– Да. Этот фестиваль проходит три дня, и на него приходят все прихожане и все желающие. Мы за месяц начинаем готовиться, заготавливаем продукты, готовим пельмени, вареники… Потом у нас концерт. Мы также продаем все, что готовили, устраиваем маленькие пикники, это очень интересно.

– Все-таки главный вопрос, который в нашей передаче должен прозвучать: зачем мы это делаем? Какие уроки Вы для себя извлекаете, когда устраиваете, например, этот фестиваль, когда у Вас душа откликнулась – и захотелось пойти кому-то помочь, слово доброе сказать?

– Для меня главный урок: нужно меньше жаловаться. Иногда  чувствуешь: того, что у тебя есть, не хватает; кажется, что у тебя все тяжело. Ты начинаешь переживать по этому поводу, но когда помогаешь другим людям, во-первых, переключаешься на них. У тебя нет столько зацикленности на себе. Во-вторых,  видишь, что у людей может быть и хуже, но у них нет этого тягостного чувства. А когда  поможешь кому-то, на душе  становится приятнее, ты понимаешь, что можешь сделать что-то большее, чем просто ходить на работу, учиться. Что-то такое, что сделает каким-то образом одного человека или вообще весь мир лучше.

– Тогда логичнее задать философский вопрос, на который люди в Вашем возрасте (а в моем тем более) уже должны были найти ответ: о смысле жизни. Очень многие люди в современном мире живут (как выразилась одна моя знакомая), чтобы только наряжаться. К сожалению, мы зациклены на удовольствиях разного рода, а смысл жизни, собственно, в чем, как Вам кажется?

– Не зацикливаться на себе, помогать другим людям и верить в Господа, конечно. Необязательно ты должен приходить к детям и рассказывать про православие (в некоторых местах мы не можем так делать), но ты можешь показать себя с такой стороны, чтобы дети тобой заинтересовались. Они узнают больше о тебе и таким образом придут в храм, помогут другим людям в будущем.

– Примечательно, что Вы сказали, что самое главное – вера в Бога. Познание Бога – главное наше делание, потому что через это нам открываются другие смыслы.

Спасибо большое, Эльвира, что Вы пришли сегодня к нам в студию, рассказали подробно о жизни православных американцев в Америке, о жизни американцев у нас в России. Помощи Божией Вам во всех Ваших начинаниях, чтобы нести слово Божие и оставаться такой же оптимистичной и доброй.

– Спаси Господи!

Записала Светлана Тодосейчук