Родное слово (Новосибирск). Русское монашество

Беседа с митрополитом Новосибирским и Бердским Тихоном. 

– Тысячу лет пребывает русское монашество на Афоне… Как зародилась «православная республика» на Святой Горе, с какими событиями связано ее появление?

– История Афона древнее, чем тысяча лет: мы знаем из церковного предания, что Сама Пресвятая Богородица появилась на Афоне случайно, по нашим человеческим понятиям, – Она ехала к другу их семьи, праведному Лазарю, епископу Китийскому, на Кипр, и поднялась буря в Средиземном море, и корабль прибило к Афону, где были олимпийские капища, служители олимпийских богов, и Она их обратила в христианство. Считается, что на том месте, куда причалил корабль с Матерью Божией, стоит Великая лавра преподобного Афанасия. Его память празднуется в июле вместе с преподобным Сергием Радонежским. Говорят, что в стенах монастыря можно увидеть даже идолов – олимпийских богов. Очень строгий монастырь, красивый, древний, но нас интересует, когда появились русские на Афоне.

Поскольку церковная археология тоже существует как наука, для науки нужны факты, записи, летописи, – и в летописях Афона есть указания, что тысячу лет назад игумен Герасим из монастыря Ксилургу (греч. ξυλουργός – «плотник» или «древодел») произвел какие-то там действия, и это было записано в Афонской летописи… Приехали русские – они, конечно, были профессионалы в работе с деревом и, я думаю, они не только храмы, монастыри строили, но какие-то еще поделки делали – надо было на что-то жить, и они, наверное, это делали, чтобы пропитаться. И я думаю, что греки тоже заказывали им какие-то деревянные изделия, может, часовни, храмы, жилые кельи, постройки. И с этого времени мы ведем отсчет русского присутствия на Афоне.

Потом на протяжении всей истории Русской Православной Церкви все время наше монашество подпитывалось именно со Святой Горы Афон, и мы знаем, что первый русский монах, который принес афонскую традицию монашества в Киев, – преподобный Антоний Киево-Печерский. Он жил на Афоне, но святые отцы благословили его прийти на Русь и принести монашество в новую страну, принявшую крещение. И он, усовершенствовавшись там, пришел в Киев и на берегу Днепра выкопал пещеры, поселился, к нему пришли братия.

И мы знаем, что монастыри на Руси были центрами духовного просвещения, здесь были главные школы летописцев, наших историков. Мы знаем, что преподобный Нестор – летописец Киево-Печерский, первый художник – преподобный Алипий (Алимпий) Киево-Печерский, наш легендарный воин преподобный Илия Муромец тоже нашел свое упокоение в Киевских пещерах. Их мощи целы, и даже в советские время, когда лавра была закрыта, туда можно было прийти, приложиться, служители музея не возбраняли, чтобы паломники могли посетить пещеры. А сейчас там уже находится резиденция блаженнейшего митрополита Онуфрия, возглавляющего Церковь Украины.

Мы знаем, что в свое время и преподобный Сергий Радонежский поддерживал контакты с афонцами, с Византией (Афон – это частичка Византийской империи). Хотя он находится на территории Греции, там есть свой губернатор Афона, есть своя таможня в местечке Дафни, – когда приезжаешь посетить афонские монастыри, там надо брать разрешение для мирян, для священнослужителей, а для епископов еще надо брать благословение Патриарха Константинопольского, чтобы посетить Афон – афонцы напрямую подчиняются Константинопольскому Патриарху, Вселенскому.

– Представители каких Церквей населяют «православную республику»?

– Если мы считаем, что монашество существовало с первого века христианства, то с древних времен народы и страны, которые присоединялись к христианству, посылали своих представителей на Афон, создавали монастыри; мы знаем, что доныне сохранился Иверский монастырь, где жили грузины, его основавшие, – но сейчас там грузин нет, там только греки. Мы знаем, что есть болгарский монастырь, есть сербский монастырь. Может, были и другие, но поскольку это православное монашество, то уцелело только из православных стран.

И конечно, самое большое представительство монашества было из России. В 1903 году русских монахов там насчитывали около пяти тысяч человек, было много скитов – не только Пантелеимонов монастырь. Сама обитель Ксилургу была там на горе, выше. А потом русские монахи перешли сюда, на берег: здесь пристань, удобно перевозить всякие грузы, строиться – очень значительным было присутствие наших монахов, приходилось много строить, чтобы все имели там жилье, чтобы могли работать, и поэтому царское правительство выделяло крупную сумму ежегодно, чтобы наши монахи могли жить.

Но трагедия произошла как раз перед Октябрьской революцией – посчитали, что там появилась ересь имябожников. Мы знаем, что монахи занимаются непрестанным молитвенным деланием, призывают имя Господа нашего Иисуса Христа, и кому-то показалось, что они находятся в прелести, и решили расселить их оттуда. Пришли военные корабли (это было при императоре Николае II), и русских монахов вывезли с Афона, и осталось их немного – и сама обитель святого Пантелеимона, и многие скиты пришли в запустение.

Когда я приезжал в 1988 году, можно было увидеть монастырские руины – это были русские обители. Но я думаю, что это было промыслительно, что почти четыре тысячи афонских монахов появились на Руси, и они, конечно, укрепили народный дух перед революцией: мы знаем, что во время революции наша Церковь принесла большие плоды Господу во время «жатвы», когда безбожники начали гонения на Церковь, – конечно же, монашествующие укрепили народный дух. Церковь наша во время гонений и испытаний победила, вышла с честью из этого и принесла Господу много исповедников, мучеников, которых мы сейчас выявляем, почитаем, увековечиваем их святые имена.

– Святая Гора находится вдалеке от мира, но ее насельники постоянно молятся о мире, тысячелетиями не прерывается эта молитва. Насколько сложно сохранить ее, не прервать эту связь?

– Молитва требует уединения, самопожертвования, отвержения от мира, от того, чем живут обычные люди: иночество есть – «иная жизнь». Но чтобы была молитва, приходим мы в пустыню – надо обустроить все. И поэтому никто не уходит от мира, чтобы ничего не делать – нет, уходят работать над своей душой. И это самое трудное.

Когда монахи приходят на новое место, во-первых, всегда изучается история этого места: кто до них жил, чем занимался. Монастырские летописи так и начинаются – мы можем открыть летопись преподобного Нестора Летописца, Киево-Печерского монаха, и он, начиная летопись, пишет не о монастыре, а «откуда есть пошла Русская земля», – ему интересна история своего народа, почему наш народ принял именно христианство.

И на Афоне так же: вот они пришли – конечно, надо обустроить быт. Мы знаем, что сначала это была деревянная обитель, но потом число братии увеличилось, все надо было делать вручную – и они собирали камни, таскали и делали пятиэтажные здания. Все это на руках (были специальные рюкзачки, лесенки), и вот они носили каждый кирпичик вручную. Были у них и различные станки, но, поскольку электричества не было, они с ручным приводом были: один монах крутил маховик, а другой обрабатывал различные детали. Так что за всем этим стоит большой труд. Всегда монашество, по заветам святых отцов, – это физический труд и молитва. Если человек идет этим путем, то это прямой путь, приводящий человека к духовному успеху.

– Кто из старцев, русских монахов, внес заметный вклад в историю Афона?

– На Афоне было много русских людей, которые подвизались (и мы их считаем подвижниками благочестия) или были связаны с Афоном. Сейчас наша братия Пантелеимонова монастыря выпустила большие книги об истории именно русского монашества к 1000-летию пребывания русских на Афоне, и там можно найти имена и прочитать. Наиболее яркие – преподобный Силуан, наш земляк: он из Липецкой области, можно сказать, почти наш современник; он был и духовный писатель (как правило, писателей больше знают, потому что читают их книги).

Мы знаем, что был знаменитый афонский старец преподобный Паисий (Величковский). Можно сказать, что он – духовный основатель нескольких монастырей. Тогда, в послепетровскую эпоху, его не пустили в Россию, и он основал Нямецкий Вознесенский монастырь в Молдавии, и оттуда (у него было 700 монахов) лучших своих учеников он присылал на Русь и возродил духовную жизнь в Глинской обители, Александро-Невской лавре, Оптиной пустыни – оптинское старчество имеет прямую нить от старца Паисия (Величковского). Даже если взять XVIII век, святителя Тихона Задонского – он, оказывается, тоже очень любил встречаться, беседовать с паломниками, бывавшими на Афоне, в Иерусалиме.

Те, кто интересуется духовной жизнью, всегда обращали свой взор к Святому Афону: именно там сохранялась традиция. Мы знаем, что последний афонский старец, который недавно был прославлен Греческой Церковью в лике святых, – это преподобный Паисий Святогорец. Я был на его могиле – он не похоронен на Афоне, он болел, поселился в женском монастыре, чтобы матушки ухаживали за ним. Там бывает огромное количество паломников, со всего православного мира съезжаются люди в день его памяти, да и всегда этот монастырь имеет паломников; он, конечно, процветающий – люди приезжают, не жалеют средств, и все там строится, украшается, молитвами старца созидается обитель. Мы знаем, что и книги отца Паисия у нас в ходу, он сам написал о своем старце книгу, о его жизни и чудесах и фильмы созданы, и книги написаны. Современное наше поколение во многом духовно подпитывается трудами и молитвами старца Паисия Святогорца.

– А на Вас какое впечатление произвело паломничество на Святую Гору, какой след оставило в душе?

– Я всегда в шутку говорю: если кто-то думает, стать ему монахом или нет, побывав на Афоне, он может в себе отбить охоту быть монахом: он увидит, насколько это серьезно, насколько это трудно – жизнь проводить в молитве. В первый раз я был на Афоне в 1988 году, у нас была большая делегация, три епископа ее возглавляли, мы посетили много древних монастырей, которые имеют вид неприступных крепостей. В храмах очень много мощей, очень приветливая братия, много паломников из стран неправославных, очень много туристов – все верующие интересуются монашеством: что же это за образ жизни?

Поскольку мы были с епископом, встречают у ворот обители с пением, проводят в монастырь, заходят в главный храм, раскачивается паникадило по кругу – такое впечатление, что закружилась голова. В монастырь святого Пантелеимона к нашим русским монахам мы прибыли под праздник святого великомученика Пантелеимона, 8 августа. Началась всенощная (там, кстати, византийское время, которое отличается от европейского, в шесть часов вечера темнеет, как во всех южных странах), началась молитва. Напевы византийские (называются «трам-тара-рам»), поют в основном сербы. Приезжают дети сербов, делятся по три человека, и каждое песнопение поют очень долго – допустим, «Богородице, Дево, радуйся» поют полтора часа, и «Слава Тебе, показавшему нам свет» обычно говорят, когда уже встает солнце, на заре. Там жарко, и ночью было плюс 36, август там еще жаркий месяц – никакой прохлады: выходишь на улицу, думаешь, что, может, будет прохладно, но никакой прохлады нет. И посидеть невозможно, потому что стасидии есть, но они – чтобы стоять и облокотиться руками, а очень узкие, практически только присесть можно – сидеть невозможно.

Служба длилась 17 часов подряд – с шести вечера и до обеда, но самое тяжелое, что утром после всего этого надо еще надевать на себя теплое бархатное облачение, и еще четыре часа идет литургия – и, кажется, одна только мысль: прийти, упасть и заснуть. Но все это оказывается не так: после литургии чин панагии, специально с просфорой Пресвятой Богородицы идем в братскую трапезную с пением. Пообедали – и никакого сна абсолютно: пошли смотреть на красоты нашего монастыря, который тогда еще был не в порядке, весь заросший травой, неухоженный (но сейчас, конечно, и Европейское сообщество выделило деньги, и наше правительство, чтобы привести все здания в порядок).

– А как обустроен быт монахов?

– Самые простые кельи, они ничем не украшены: каменные стены, стоит деревянная кровать, очень жесткая, спать невозможно, сразу отлеживаешь себе все бока. И там особенно не разоспишься – несколько раз в день собирают всех на молитву: то утреня, то вечерня, то литургия, то вечерние молитвы, то утренние. Два-три часа прошло, опять колокол звонит, всех собирает в храм на молитву. Успевают еще братия и заниматься огородами, убирать территорию монастыря, заниматься какими-то мелкими послушаниями. Есть у них и монастырские лавки, где они торгуют иконочками, свечками, четками для паломников, для туристов, обслуживают паломников: они по уставу (не монастырскому, а, наверное, государственному) обязаны кормить всех туристов и паломников и давать ночлег.

У нашего монастыря тогда не было гостиниц, но сейчас уже есть гостиничные номера, довольно современные, – раньше все было скромнее. Я, например, посетил место, где подвизался святитель Григорий Палама (когда мы говорим о нетварном Фаворском свете; были споры с католическим монашеством об этом), и вот я посмотрел, где он жил, – он тоже был афонским монахом: келья над источником холодная, сырая, особенно зимой – когда там северный ветер, очень холодно бывает, поэтому обязательно надо надевать шерстяные вещи. Хотя там сейчас даже и современная жизнь, все-таки во многом это жизнь аскетов. Это сохраняется до сих пор. Мне кажется, это очень похвально – и для нас большое счастье, ведь это наши молитвенники.

– За более чем 1000-летнюю историю Святой Афон переживал разные времена – и расцвет, и забвение. Нуждается ли он в нашей поддержке и в какой именно?

– Если есть возможность, я считаю, что на Афоне надо побывать, и особенно тем, кто стремится к монашеству: все-таки это образец настоящей монашеской жизни. Наш монастырь хороший, но можно посетить и греческие монастыри – там духовная жизнь налажена: и старчество сохраняется, и делание Иисусовой молитвы, что мы называем таким явлением, как исихазм. Там довольно строгая монашеская жизнь, поэтому есть что для себя почерпнуть, побеседовав с монахами. Очень много святынь, редких мощей святых с самого первого века христианства и очень много чудотворных икон.

Мы здесь, в России, говорим о таких иконах, как «Скоропослушница», Иверская, другие иконы, – они прославились именно там, на Святой Горе Афон (даже есть среди народа поверье, что, пока Иверская икона на Афоне, мир будет стоять). Монахи делают списки этих икон и все время на Русь присылают – мы знаем, что и Иоанн Грозный там заказывал, и другие наши князья, цари, и сейчас это продолжается.

Сейчас возродилась духовная жизнь в России, мы обрели много икон. Иверская чудотворная икона есть у нас в Мочище, в храме Божией Матери «Скоропослушница», – она с Афона, но привезена до революции (об этом есть надпись на обороте иконы), и здесь она прославилась как чудотворная. А недавно один из предпринимателей привез икону «Скоропослушница» с Афона – заказал ее там, она была написана, и сам лично привез (он новосибирец) и пожертвовал храму в Мочище. Она будет установлена в новом храме, где идут уже работы к завершению – на днях мы освятили и установили купола на этом храме.

– Насколько ощутимо влияние Афона на всех нас?

– У нас в Новосибирске мы организуем выставки. Пусть эти фотографии не очень многочисленны на выставках, но все-таки представление об Афоне дается: как монахи трудятся, как они молятся, какие из себя эти древние монастыри – не все побывали там. Но самое главное – мы сейчас делаем публикации в наших газетах, журналах о Святом Афоне: очень важно для каждого православного человека воспринять традицию афонского монашества, ведь монахи и миряне мало чем отличаются: цель жизни одна – получить спасение.

А чтобы идти дорогой, которую не знаешь, нужны хорошие учителя, нужны люди, которые показывают нам правильный путь. В настоящей жизни человеку все время приходится выбирать: это – или не это, этим путем – не этим путем, нужно это – не нужно; как апостол Павел говорил, все мне позволено, но не все полезно. А кто это разъяснит? Нужен конкретный пример. Почему Господь пришел на землю, чтобы нас спасти? Он мог бы и через пророков, и через апостолов это сделать. Нет, Он пришел Сам и Своей личной жизнью показал, как надо жить, чтобы быть с Богом, пребывать с Ним и здесь, на земле, и в вечности. И афонское монашество являет нам пример святой христианской жизни.

Ведущая Инесса Титова

Записала Елена Кузоро