Путь паломника (Самара). Выставка «Современное церковное искусство» в Самаре

Православная программа Самарской митрополии.

Пятнадцатого октября 2019 года в Самарском епархиальном церковно-историческом музее открылась выставка современного церковного искусства. Основой экспозиции стали работы двух мастеров – самарского архитектора Юрия Ивановича Харитонова и сербского иконописца Владимира Кидишевича.

Архимандрит Георгий (Шестун):

‒ Когда Русь приняла веру, в России стали строить храмы, появились особенные, с внешней красотой. Стали строить белокаменные храмы, камень был другой: не мрамор, не гранит, а белый известняк. Он легко вырезался,  поэтому фасады храмов сразу стали украшать резьбой, появились закомары, чего не было. Потом появились кокошники, стали меняться луковицы. То есть соответствие внешнего содержания внутреннему было воспринято в русском сознании, и храм был красив изнутри и снаружи. Но к концу XIX века появились храмы в неорусском стиле, потом пошел стиль модерн. И уже стали думать: «А какой на самом деле русский храм? Какую форму воспринимает русская душа? Какой должен быть храм нашего времени?»

В нашей области храмостроительство хорошо развито. За время служения владыки Сергия на самарской кафедре было возведено более четырехсот храмов. И надо сказать, что митрополит каждый из проектов церквей внимательно изучал и контролировал их реализацию лично. На создание образа храма всегда влияет то, какому святому он будет посвящен и для кого предназначен. Немаловажным является место расположения. Село или город, обычный приходской или больничный, тюремный храм – все это рождает определенные ассоциации, на которых и строится концепция проекта. Мы попросили Юрия Ивановича рассказать о работах, представленных на выставке.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ Идея Софийского собора – отразить весь культурный пласт человеческого развития, переход от одной традиции к другой. Нижнее основание –катакомбный храм, это «первый Рим». На этих катакомбных храмах водружается византийский четырехстолпный храм. Это «второй Рим». Покрывает его шатер. Русский храм ‒ шатровый храм. Это уже «третий Рим». То есть такая ступенчатость передачи традиций, и она как бы завершается «третьим Римом».  В подножии храма ‒ лестница с амфитеатром. Это из греческой культуры, это места для проведения торжеств. Вот такая многостолпная пирамидальная композиция, которая развивается вертикально вверх.

Строительство Свято-Богородичного Казанского мужского монастыря в Винновке началось с восстановления разрушенной церкви в селе.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ У владыки появилась идея создать монастырь. Как сформировать это пространство? Как построить так, чтобы и храм сохранить в том виде, в каком он был (он всегда был в волжской панораме), чтобы не закрыть его? Это волжская жемчужина. Идея такова: две «руки», которые охраняют этот храм, оберегают его. Открытая «рука» – это зона для паломников, она открыта для мирян; а закрытая «рука» – это сакральная зона. Вот эти две «руки» и создали такой образ. И буква «Б» ‒ это Богородица. То есть здесь очень много символики. Так рождался монастырский комплекс. Здесь есть еще мотивы Афона, потому что Жигули очень напоминают Афон по природе. И афонские монастыри тоже повлияли на эту архитектуру, на этот образ.

Затем я проектировал Свято-Ильинский монастырь, была реставрация ‒ восстановление храма Ильи Пророка. Этот храм, может быть, немножко эклектичен, потому что развивается не по единому плану (хотя план был), но так формирует его жизнь. Деревянный храм, который проектировал архитектор Жоголев, был привезен и поставлен в монастыре.

Сейчас построили часовню ‒ крипту, где похоронена первая игумения ‒ матушка Анастасия. Вот такое развитие монастыря. Его скит сейчас в Гавриловой поляне. Очень интересный проект, на мой взгляд. Это был ГУЛАГ ‒ место, где был в заточении Иоанн (Крестьянкин). Я использовал фундамент здания управления ГУЛАГа. И мы сейчас там строим скит Иова Многострадального. Там получается средневековая архитектура, может быть, балканская, с такими темами.

Самарский храм святого великомученика Георгия Победоносца построен в честь 2000-летия христианства и 55-летия Победы в Великой Отечественной войне.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ Это воинский храм. В его формах как раз прослеживается воинская тема: купола напоминают шлемы, порталы – строй солдат, которые охраняют вход в храм. В то же время 2000-летие христианства говорит об истоках, а истоки – это Византия, византийская архитектура. И в основу положен именно четырехстолпный крестово-купольный византийский храм.

И еще у нас в Самаре был кафедральный собор, построенный в конце XIX века (в 30-е годы он был разрушен). Проектировал его Жибер…

Деревянный храм в честь иконы Божией Матери «Умиление» расположен в Самаре на улице Ставропольской.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ Это традиционный многоступенчатый храм северной архитектуры. Конечно, он осовремененный. Что в нем нового? Своды не открыты в храмах, там небо. Но это, наверное, в целях экономии. Здесь открыто пространство храма. Оно получается очень воздушное и многослойное, если посмотреть изнутри.

На Красной Глинке – храм святителя Алексия, покровителя Самары. Это тоже византийская культура, византийский стиль, это многостолпный храм. Здесь уже перекличка и с восточными элементами архитектуры.

 На выставке представлены проекты самарских храмов во имя Святой Троицы и в честь Похвалы Пресвятой Богородицы, часовня Сергия Радонежского в Богдановке. Два проекта Юрия Ивановича реализованы в Черногории.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ Было сделано несколько проектов, два из них построены. Это храм Царственных мучеников в Рустово (женский монастырь в Рустово) – первый храм зарубежья, который посвящен Царственным мученикам. И храм Сергия Радонежского в монастыре Сергия Радонежского под Румией.

 Особый интерес представляет концепция проекта, по которому строился в Самаре храм Всех Святых.

Юрий Харитонов, член Союза архитекторов России:

‒ Там были вагончики: стояли два вагона, в которых шли службы. Была идея перекрыть между вагонами пространство, сделать базилику. Потом появилась возможность построить новый храм. И эта основа легла в план. Это крестово-купольная базилика, тут совмещены два храма: крестово-купольный и базиликальный. Но здесь уже прослеживается Византия, русские традиции. Он тоже очень сложный. Замечательно, что мне удалось (владыка меня поддержал) пригласить совершенно потрясающего иконописца Бату Кидишевича, который расписал храм. Часть храма была расписана фресками. Фреска по сырой штукатурке ‒ это та традиция, которая была утрачена и возрождается в настоящее время.

«Бата» в переводе с сербского означает «младший брат». Так, по-простому, многие и называют иконописца Владимира Кидишевича. По приглашению владыки он уже приезжал к нам работать несколько раз. Помимо традиционной техники темперной иконописи Бата владеет и редким на сегодняшний день древним мастерством фрески – росписи по сырой штукатурке. Более чем в двадцати храмах Сербии, Черногории, монастыре Хиландар на Афоне можно увидеть работы Владимира. И некоторые представлены на выставке.

Владимир Кидишевич (Бата), художник-иконописец:

‒ У меня никогда не выходит одинаковым ни один человек. Я могу сказать: «Хорошо». Вы можете сказать: «Нет, это плохо».  Вы не перепутали ничего, я тоже. Если бы Христос был всегда одинаков, Он был бы как компьютерный, в Нем не было бы жизни. Как вы чувствуете Христа? А как я? А как сестры? Всегда по-разному. Это оригинально. Если это оригинальный контакт, тогда надо, чтобы был и оригинальный Христос. А еще очень важно, что невозможно сделать истинный лик и сегодня, и завтра. Поэтому не надо про это думать, просто работай. Важно, что есть Христос. И здесь Христос, и там тоже Христос, но они не похожи друг на друга.

Посмотрите через историю: русские изображения XII века, грузинские, армянские, из Царьграда, синайские, потом греческие, сербские ‒ их целая география за пятьсот-шестьсот лет. Ни одно из них не похоже на другое. А на каждом есть Христос. Мне показывал отец Антоний несколько лет назад одну икону, которую написали в Сибири, монгольский образ. На ней изображен монгол: узкие очи, круглое лицо, две-три волосинки вместо бороды. И Он Христос. Я не знаю почему. Просто это Христос. Вера человека, написавшего монгольский образ, наверное, сделала так, что там Христос. Христос всегда такой, каким мы Его знаем.

Сейчас Владимир расписывает третий храм в Самаре – Троице-Сергиевый. Это подворье Заволжского мужского монастыря в честь Животворящего Креста Господня. Работа по сырой штукатурке очень тяжелая. Икона пишется сразу набело, то есть без возможности исправления. Мастер расписывает кистью стену в течение семи-восьми часов подряд, чтобы успеть до засыхания штукатурки.

Владимир Кидишевич (Бата), художник-иконописец:

‒ Я бы так хотел, чтобы сегодня немножко поработать, а потом – кофе, чай. (Улыбается.) Но нельзя, это серьезно. Почему это хорошо, почему я люблю такую технологию? Просто потому, что я ленивый человек; я хочу быстрее закончить работу и всегда говорю: «Завтра не работаю». Вот уже двадцать восемь лет, как я работаю каждый день и всегда говорю: «Завтра не буду». Слава Богу, получилось все хорошо.

Если человек планирует свое время, когда он будет работать, когда нет, когда он хочет, когда не хочет – это его воля. А когда работаешь на сырой штукатурке, на влажной фреске, тогда нет только моей воли. Еще Кто-то работает вместе со мной. Я только помощник. И это хорошо. Потому что нет сил думать, надо делать быстро-быстро. Поэтому я люблю фреску. Слава Богу, я рад, что работаю в России. Знаете, Россия – это самая православная страна.

Десять лет назад, когда меня пригласили, я спрашивал митрополита Амфилохия (Черногорского): «Меня пригласили в Россию. Я могу поехать? Как благословите?» А он сказал: «Сколько русских работало в Сербии, Черногории в иконописи?» Я сказал: «Много. XVII, XVIII, XIX век – очень много русских художников было». – «А сколько сербов работало в России?» Я подумал и сказал: «Я не знаю ни одного». – «Вот теперь дорогу под ноги (я не знаю, как по-русски), и прямо в Россию».

И вот я здесь, и очень этому рад. У нас есть еще и школы. У отца Георгия был такой план. Сейчас работают игумения Нина, отец Антоний, еще несколько молодых приходят и смотрят, будет еще одна. Слава Богу, как сказал отец Георгий, фреска вернулась в Россию.

Часто, заканчивая работу над выпуском программы, мы не прощаемся с ее героями, чтобы в будущем встретиться снова. Вот и в истории о служении Юрия Ивановича Харитонова и Владимира Степановича Кидишевича уверены – будет продолжение. До новых встреч. И храни вас Господь!

Записала Ольга Румянцева