Преображение (Одесса). Преподобный Максим Грек

Беседа с протоиереем Димитрием Предеиным.

– Есть у Церкви много святых, труды и подвиги которых актуальны всегда. Сегодня мы поговорим о преподобном Максиме Греке. Преподобный Максим был ученым и монахом. Что такое ученое монашество?

– Ученое монашество – это особый подвиг в Церкви, который существовал с давних пор, но особенно был распространен  в XIX столетии, если мы говорим о Русской Православной Церкви. Очень многие молодые люди по окончании духовной академии или еще в процессе обучения принимали решение принять монашеский постриг и посвятить свою жизнь не просто подвигам христианской аскезы, а занятиям христианской наукой. Это себя оправдало. Мы видим, что этот подвиг принимался Господом, потому что если человек имел намерение потрудиться на пользу Церкви в ученых занятиях, то монашество к этому представляет большое удобство. Человек не обременен семьей, не нужно думать о воспитании, образовании своих детей. У него, в конце концов, и материальные траты ограниченные, он сам себе предоставлен, поэтому своим временем и средствами распоряжается по своему усмотрению. Если у него есть талант к науке, способности к ученой деятельности, то вполне вероятно, что этот человек добьется больших успехов на данном поприще.

– Какова историческая роль ученого монашества в Церкви?

– Эта роль очень велика. Уже с Киево-Могилянской академии мы видим, что многие ученые-монахи становились впоследствии архипастырями нашей Церкви. Фактически это был рассадник епископата для всей Церкви. В XVIII столетии процентов девяносто пять всего епископата нашей Церкви составляли выпускники Киево-Могилянской академии. Затем, конечно, появились другие авторитетные высшие учебные заведения, но в любом случае принцип сохранился.

Хотя здесь есть другая сторона медали. Если у человека было настоящее призвание к ученой деятельности и он, принимая монашество, думал об этом – о богословии, о занятии исторической церковной наукой, то когда его направляли по всем ступеням административного восхождения к архипастырскому служению, то, с одной стороны, это было хорошо и почетно. Но, с другой стороны, это весьма затрудняло этим людям занятия наукой. Очень тяжело совместить ученую деятельность с архипастырскими трудами. Тем не менее бывали примеры, когда один и тот же человек мог успешно это совмещать. Мы можем вспомнить и Филарета (Гумилевского), и Макария (Булгакова), и Филарета (Дроздова). Это архипастыри, которые  были и выдающимися церковными учеными.

– Вернемся к жизни и трудам преподобного Максима. Где родился и какое образование получил будущий преподобный?

– Преподобный Максим Грек – уникальное явление в истории нашей Церкви. Многие подробности его жизни неповторимы. Начать нужно с того, что родился он в Греции, в городе Арта в 1470 году. От рождения его звали Михаил Триволис. Он был православным греком, но образование ему пришлось получать не в Греции (там не было в то время крупных центров образования), а в Италии. Причем он объехал фактически всю Италию, был в очень многих городах, учился во многих городах – в Болонье, Падуе, Милане, но больше всего во Флоренции, где была крупная библиотека Медичи, и в Венеции, где был издательский центр Альда Мануция. В то время Италия была европейским центром Ренессанса. Там было много выдающихся мыслителей, философов, художников, деятелей искусства и науки. Михаил Триволис находился в близком общении с ними. Поэтому, полагаю, не лишены смысла предположения, что если бы он не принял монашеского пострига, а остался светским человеком, занимался бы наукой, философией, то в плеяде выдающихся деятелей Ренессанса занимал бы далеко не последнее место.

– Почему существовала проблема образования в православном мире? Какие были предпосылки, чтобы для получения образования ехать на Запад?

– Мы должны вспомнить, какая это была эпоха. Это XV век, в 1453 году состоялось падение Константинополя. Турецкие завоевания побудили, даже вынудили многих греков покинуть насиженные места, переселиться из Малой Азии в Грецию или в Южную Италию. И главный образовательный центр греческого мира – Константинополь – оказался, таким образом, потерян для греков. Они были вынуждены искать другие возможности, чтобы получить хорошее европейское образование.

Ясно, что самым близким для них регионом в этом отношении являлась Италия. У них там были уже давние связи, их присутствие ощущалось в Италии. Отношения между этими народами были всегда довольно мирными, спокойными, каких-то резких конфликтов не наблюдалось. И хотя итальянцы были иноверными – католиками, но все же они тоже являлись христианами. На каких-то условиях они принимали в свои учебные заведения греков, которые желали там учиться и имели возможность это учение оплатить. Поскольку Михаил Триволис происходил из весьма состоятельной греческой семьи, он, будучи аристократом, получил то образование, которое было прилично его сословию.

– Где и когда он принимает монашество?

– Это очень любопытная история. Сейчас об этом мало кто вспоминает, но вполне реальной была перспектива, что он мог стать католическим доминиканским монахом. В данном случае исповедание уже отходило на второй план, потому что на первом плане было необыкновенно сильное влияние конкретной личности – проповедника флорентийского Джироламо Савонаролы, который в это время был в зените своего влияния, произносил огненные, буквально пророческие проповеди; им внимал весь город Флоренция. Михаил Триволис попал под его очень сильное обаяние. Именно ради него, чтобы быть ближе к нему, он хотел жить в том же доминиканском монастыре, где был Савонарола, принять там постриг, но Господь распорядился иначе.

Мы знаем, что папская курия не желала терпеть обличение своего сребролюбия, своих пороков, которые звучали из уст неустрашимого флорентийского проповедника. Таким образом, Максим Грек, наш будущий великий подвижник, сразу ощутил всю неправду жизни и несправедливость устройства Римско-Католической Церкви. Он понял, что такие высокие личности, как Савонарола, там не приходятся ко двору, что они вынуждены терпеть страдания и даже смерть за свои убеждения. Поэтому он отправился на Афон, в монастырь Ватопед, где принял монашеский постриг. Впоследствии он там подвизался достаточно длительный период. Возможно, там бы и закончилась его жизнь, если бы не последующие обстоятельства.

– Какие подвиги нес преподобный на Афоне в то время?

– Можно предположить по тем скудным сведениям, которые до нас дошли от этого периода его жития, что он много занимался богословскими изысканиями. Вряд ли у него были какие-то грубые, обычные послушания. Для всех было ясно, что это человек аристократ, каких было немного в то время среди братии Ватопедского монастыря; такого уровня людей никогда не может быть много. Поэтому ему поручали послушания, связанные с перепиской книг, с исправлением текстов, со сверкой разных рукописей – это у него лучше всего получалось, в этом у него была очень высокая квалификация. Его специально учили, как это правильно делать. Уже была развита наука в то время – текстология, и он ее освоил в совершенстве. Если учитывать также, что во многих монастырях Афона, в частности в Ватопеде, были собственные крупные библиотеки, собрания древних рукописей, то ему было чем заняться. Я думаю, он никуда уже и не стремился больше. Его там все вполне устраивало. На протяжении многих лет, до 46-летнего возраста, он подвизался в Ватопедском монастыре, принося пользу Церкви в том звании, в котором оставался.

– Но случается кардинальный переворот в его жизни – его отправляют в Московское царство. Почему именно его?

– Вообще-то хотели вначале не его. Великий московский князь Василий III просил другого ученого монаха, Савву (был такой старец в Ватопедском монастыре, который был известен даже на Руси, даже в Московии его знали благодаря его научным трудам). Его хотели пригласить. Но старец Савва был уже немощен, он был уже очень пожилым человеком, у него не было ни желания, ни сил отправляться в столь дальнее путешествие. Поэтому вместо него братия и игумен решили послать Максима Грека. Они за него поручились, написали верительную грамоту  великому князю. Таким образом, Максим Грек, сам того абсолютно не ожидая, оказался посланником от афонского монашества в Московское царство, чтобы заниматься книжной справой. Так он поменял свою родную обитель на незнакомые далекие северные края, о которых в тот момент, наверное, вообще мало что было известно.

– По каким направлениям вел свою деятельность преподобный на Руси? Это была только справа книг или еще что-то?

– Первоначальной целью его прибытия в Москву был перевод заново и справа древнего, уже обветшавшего перевода Толковой Псалтири. Эта книга была очень популярна в Москве. Она была фактически у каждого более-менее состоятельного православного человека. Псалтирь читали все прихожане православных храмов, а она была еще и с толкованиями, объяснениями, поэтому  пользовалась заслуженной популярностью. Вот ее переводом он и занялся. Это оказалось не таким простым делом даже для него – по той причине, что он не знал русского языка. Ему приходилось переводить с греческого на латынь, а уже с латинского языка его помощники Дмитрий Герасимов и Влас Игнатов переводили на русский язык – на тот русский, который был в то время в обиходе…

– Древнеславянский.

– …Во всяком случае, труд двигался. За тот период, который был ему отпущен, он справился с задачей. Книга была переведена, получила высокие оценки, в обществе было признано, что этот перевод лучше, чем предыдущий, что не зря такого человека призвали. И тут был самый интересный момент в житии преподобного Максима. Он попросил, чтобы его отпустили обратно на Афон. Он официально обратился с такой просьбой.

– Миссия выполнена.

– Да. Но ему отказали. Сказали, что он очень хорошо потрудился, что он полезен и ему есть еще чем заняться: есть другие книги, которые тоже нуждаются в переводе. Это сыграло, наверное, роковую роль в его жизни. Хотя, возможно, в этом был и особый Промысл Божий.

– И ему было суждено стяжать святость на Руси.

– Да. Он стал великим святым нашей Церкви, но путь его к этой святости был очень скорбным, тяжелым. Связано это не в последнюю очередь с тем, что, как Вы верно заметили, он занимался не только переводческими трудами. Его деятельность очень обширна. Он был человеком широкого образования, кругозора. Интересы его были очень разнообразными. Он откликался очень живо на все, что происходило вокруг. А происходили не только хорошие вещи. Было много чего весьма неприятного, поэтому он писал не только научные труды, но и полемические, и апологетические, и духовно-нравственные, и экзегетические, богословские. Этот спектр включал в себя много знаний, адресатов. Но когда пишешь на такие разные темы, всегда есть опасность, что кому-то не угодишь.

– Отсюда вопрос: какова ценность его трудов для нашего времени? Сохраняется ли она?

– Безусловно. Его труды сохраняются, есть три тома его произведений, которые были опубликованы до революции, в XIX веке, начале ХХ. Правда, есть претензии к научному уровню этого издания. Можно было бы намного лучше все это оформить, снабдить примечаниями, ссылками. Это не сделано. Кроме того, далеко не все его произведения вошли в этот трехтомник. Есть у него такие труды, которые по разным причинам, в основном цензурного порядка, не вошли в эти три тома. Тем не менее то, что там есть, читать интересно до сих пор, потому что затрагиваются темы, актуальные и в наше время. Преподобный Максим писал апологетические произведения против христиан других конфессий, против латинян, лютеран, монофизитов армянских, писал против мусульман, иудеев. Также он писал против содомитов, против людей, которые занимались суеверными вещами, против астрологов. В то время в обществе наблюдалось приблизительно то же, что и сейчас.

– Картина не меняется.

– Да, картина за эти столетия мало изменилась. Оказавшись в гуще всех этих событий, он писал по поводу всего того, что видел, и так, как ему казалось правильным. И уровень его знаний, научной компетенции был таков, что до сих пор интересно знакомиться, по крайней мере, с некоторыми из этих трактатов.

– То есть он занимается просвещением. Опишите среду, в которой ему пришлось заниматься этим благим делом, – политическую, экономическую, иную...

– Мне представляется, преподобный Максим Грек не сразу понял, куда он попал. Оказавшись в Москве, он не смог сразу оценить уровень риска, которому себя подвергает, когда пишет такие резкие произведения. Наверное, если бы он мог ожидать, чем все закончится, то был бы более осмотрителен, аккуратен, осторожен в выражении своих взглядов. Что-то, возможно, он вообще бы не написал и не сказал. А так он привык жить в среде, в которой свобода слова никак не преследовалась: ни в Италии, ни в Греции, ни на Афоне никто за это не наказал бы. Поэтому он и здесь думал, что живет в православной стране, что может писать все, что ему кажется правильным. И оказался в очень опасной ситуации.

Во-первых, нужно сказать, что была очень заметная социальная несправедливость в то время в Московском царстве, очень большое расслоение общества. Не было равноправия, никакой демократии. Авторитарное государство. Василий III еще считался великим князем, но объем его полномочий мало чем отличался от самодержавного царя. Власть его была фактически абсолютной. Он делал  что хотел. Это впоследствии сказалось и на жизни Максима Грека в том числе.

Кроме того, в это время наблюдались  различные религиозные движения в Московском царстве. Многие из деятелей, которые примыкали к разным группировкам, имели вес и влияние, о чем не предполагал преподобный Максим. Они могли реально ему повредить, отомстить за то, что он писал против них. Он тоже вовремя в этом не сориентировался.

Во всяком случае, если оценивать его деятельность по критериям совести, он не сделал ничего плохого. Но если учитывать то, что он затронул интересы власть имущих людей и в Церкви, и в государстве, то в дальнейшем его судьба оказывается логичным следствием его поступков.

– Дмитрий Лихачев называл преподобного Максима первым на Руси интеллигентом. Почему?

– Я очень уважаю Дмитрия Сергеевича Лихачева, в частности его письмо об интеллигенции мне кажется насыщенным очень правильными мыслями – честными, глубокими. Да, в этом письме он называет Максима Грека первым нашим интеллигентом. Он пишет, что первым мог бы стать Ярослав Мудрый или Владимир Мономах, но они были князьями и писали для князей. У них было широкое образование, но все-таки направленность их деятельности была узкоэлитарной. Что касается Максима Грека, он трудился для народа. Вот он – настоящий интеллигент во всех смыслах этого слова. И главная характеристика его – его внутренняя свобода. Он никого не боялся, он руководствовался в своей деятельности личными, вызревшими у него представлениями о морали, совести, вере, религии. То, что он писал, было абсолютно честно и беспристрастно. Он никогда не менял своих взглядов из соображений выгоды.

Поэтому если мы попытаемся найти идеал интеллигента периода XVI столетия в Московии, то Максим Грек идеально подходит под все критерии. Можно его, например, сравнить с тем же Андреем Курбским, который тоже по многим параметрам мог бы к этому подходить, но Андрей Курбский все-таки оказался предателем. Он покинул страну. Да, у него были свои мотивы, но он был военачальником и фактически оказался в лагере врагов своего собственного Отечества. Поэтому Курбского приходится отсеять. А вот Максим Грек, несмотря на все перипетии его жизни, а во многом даже и благодаря им, является просто идеальным представителем настоящей, беспристрастной, честной и страдающей интеллигенции.

– При всех этих страданиях он неутомимый труженик. По какому поводу преподобный писал полемические сочинения?

– Поводов было много. Зачастую у него были конкретные адресаты. В его трехтомнике несколько трактатов обращены против Николая Немчина. Был такой известный деятель в то время в Москве. Кроме того, у него были и скрытые адресаты, он прямо не называл, о ком пишет, но было понятно по тексту, кого он имеет в виду. Дело в том, что в то время еще не утихли споры между нестяжателями и иосифлянами. Я бы сказал, что в какой-то момент это был даже самый пик этих споров. В этом споре Максим Грек поддержал нестяжателей. Это тоже повлияло негативно на его дальнейшую судьбу, потому что победили-то как раз иосифляне, которые были за монастырские землевладения, за то, чтобы было больше денег у монастырей, у игуменов, монахов, чтобы они могли их использовать на дела благотворительности. То есть мотивация вроде бы была прекрасная, но когда у человека много денег, это всегда большое искушение. Так было во все времена, в том числе и в начале XVI столетия. Поэтому когда власть имущие люди, особенно митрополит Даниил, слышали все эти обличения, читали их, то понимали, что объектами этих обличений являются в том числе и они лично. Конечно, они ему за это постарались отомстить.

– При этом начинаются гонения именно со стороны церковных кругов. Как объяснить факт этих гонений на преподобного Максима в XVI веке и прославление его всей полнотой Русской Православной Церкви  в ХХ веке?

– Тут надо иметь в виду повод и причину. Поводом для его осуждения были погрешности, неточности, пусть даже отдельные ошибки в переводе богослужебных книг на славянский язык. Возможно, где-то по недосмотру. Но вообще это неизбежное явление. Человеку свойственно ошибаться. Какие-то неточности могут быть в любой книжной справе, даже у самых добросовестных и ученейших людей. Поэтому это не было причиной. Это был повод, чтобы подвергнуть Максима репрессиям.

Причины были другие. Одну из них мы уже назвали – он поддержал нестяжателей против иосифлян. Вторая причина состояла в том (и об этом сейчас мало кто вспоминает), что преподобный Максим Грек был самым настоящим греком. Он негативно относился к автокефалии Русской Православной Церкви. Он прямо спрашивал: почему вы не хотите принимать митрополитов из Константинополя, почему не просите благословения у патриарха Константинопольского? Ему говорили, что уже другая историческая эпоха, что это не нужно, но убедить его не смогли. Он так и остался при своих взглядах. Это, конечно, обнаружило определенное напряжение в его отношениях с иерархией, с московским духовенством, потому что было ясно, что в этом довольно важном вопросе их мнения никак не совпадают.

Ну и наконец, возможно, главным двигателем репрессий против него был вопрос, связанный с бракоразводным процессом великого князя Василия III, который по причине неплодства своей супруги Соломонии Сабуровой решил ее отправить в монастырь, развестись с ней и насильно постричь ее в монашество. Ясно, что она этого не хотела, это было насилие над ее волей, но он хотел иметь законного наследника престола и женился на молодой девице Елене Глинской. Хотя Соломонию Сабурову он лично выбирал из пятисот девиц знатного происхождения и выбрал такую, которая превосходила всех по всем показателям. Но вот такое Господь ему послал испытание. Есть даже предание, что когда ее постригали, она была беременна, что родила ребенка от законного мужа, но уже там, в монастыре. Мальчика по имени Георгий она скрыла, не стала открывать официальным властям.

Что любопытно, патриарх Иерусалимский Марк, да и вообще все восточные патриархи осудили бракоразводный процесс Василия III. Патриарх Иерусалимский предсказал, что от новой жены у него родится страшный ребенок, который принесет много горя его земле. Это было прямое пророчество об Иване Грозном.

– Как произошло прославление преподобного Максима?

– Преподобный Максим Грек стал почитаем уже вскоре после своей смерти. Я бы сказал, что уже и при жизни многие его очень почитали. Если мы вспомним историю его бедствий –  первые шесть лет были самые тяжелые, его отправили в Иосифо-Волоцкий монастырь в заключение, то есть буквально в столицу его врагов. Потом его перевели в Тверской Отроч монастырь, там уже отношение к нему было лучше и условия более щадящие. Но все равно шестнадцать лет своей жизни он был отлучен от причастия Святых Христовых Таин. Затем все-таки добились, чтобы он смог причащаться, но до конца своих дней он находился под домашним арестом в Троице-Сергиевой лавре. Там и закончилась его жизнь в 1555 году. Его очень почитали старообрядцы долгое время, даже до официальной канонизации…

Его причисление к лику святых в нашей Церкви состоялось в 1988 году. Любопытно, что когда было обретение его святых мощей, я в это время как раз жил в Троице-Сергиевой лавре, учился в Московской духовной академии. Я помню, как в 1996 году проводили раскопки возле стены Свято-Духовской церкви. Нашли останки, святые мощи преподобного Максима Грека. Сейчас они почивают в Трапезной церкви Троице-Сергиевой лавры, в прекрасной раке. Сейчас им воздается максимальный почет. Но при жизни его, скорбной, исполненной страданий, ему не было воздано должное. Только сейчас, спустя столетия, мы понимаем, какое великое Божие благодеяние, какой Божественный дар мы получили в лице этого Божия угодника.

– Действительно, у Господа суды другие.

Ведущий  Андрей Гавриленко, священник

Записала Маргарита Попова