Преображение (Одесса). Святитель Иннокентий Херсонский. Книга "Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа"

Беседа с протоиереем Димитрием Предеиным.

– Страстная седмица: каждый из этих дней называется святым и великим. Именно об этих днях написана лучшая книга святителя Иннокентия Херсонского «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа». Именно о ней и пойдет речь в сегодняшней программе.

Расскажите об авторе книги – святителе Иннокентии.

– Иннокентий Херсонский от рождения имел фамилию Борисов. Он родился в 1800 году в Центральной России. Образование  получил сначала в Орловской семинарии, а потом в Петербургской духовной академии. Уже с детства в нем были видны необыкновенные умственные способности, интеллектуальная одаренность, буквально какая-то гениальность: и память совершенно феноменальная, и творческие способности. Было ясно, что у этого юноши большое будущее. Оно действительно состоялось во многом благодаря тому, что сразу по окончании академии он принял монашество, а значит – для него открылась возможность карьеры в Церкви. Он прошел путь, который был обычным для ученого монаха его времени.

Благодаря своему необыкновенному красноречию он стал известен как русский Златоуст. Дар слова у него был удивительный. Сохранилось несколько томов его проповедей, речей, бесед, слов, сказанных на разные торжественные случаи. Поэтому мы имеем возможность ощутить силу его слова, красоту слога, изящество стиля. Это действительно  необыкновенный проповедник. Но это был не единственный его талант. У него был дар научной работы. Сохранилось несколько его богословских произведений. Но в любом случае на первое место мы должны поставить именно эту книгу, которую сегодня будем рассматривать: «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа».

– Сколько времени писалась книга и в чем ее достоинство?

– Насколько я могу судить, книга была написана в период с 1828 по 1830 год. Он был еще молодым человеком, до 30 лет. В это время он сотрудничал с журналом «Христианское чтение» в Петербурге, для этого журнала он и написал книгу. В каком-то смысле книга была написана, чтобы увеличить популярность журнала, который очень трудно продавался, а он хотел его поддержать. Его попросили что-нибудь написать, чтобы это можно было опубликовать, и он написал эту книгу, которая публиковалась в номерах журнала за эти годы.

Цели он добился: журнал стал прекрасно раскупаться. Но при этом слава этого произведения имела и другую сторону. Некоторым из консерваторов книга показалась слишком либеральной, потому что была написана свободным языком, с применением таких литературных и научных приемов, которые казались слишком передовыми, не соответствовали нашей православной традиции. После этого 30 лет книгу не переиздавали, отдельного издания ее как книги не было. Только впоследствии, когда наступила новая эпоха, другие времена, наконец началось ее переиздание.

Эта книга уникальна. Я бы сказал, что это очень удачный синтез святоотеческих толкований, которые были прекрасно известны святому Иннокентию, и достижений современной ему западной библейской науки: протестантской и католической. Он этого особо и не скрывает. Он указывает источники, откуда что берет. Синтез получился захватывающим. Читать эту книгу необыкновенно увлекательно. Сколько времени уже прошло со времен святого Иннокентия, почти 200 лет, и только две книги, написанные в традициях нашей Церкви, до сих пор могут сравниться с его книгой: «Сын Человеческий» отца Александра Меня и книга «Иисус Христос. Жизнь и учение», которая недавно была завершена митрополитом Иларионом Алфеевым.

– Перейдем непосредственно к книге. Каковы цель и значение торжественного входа Господня в Иерусалим, по словам святителя?

– Когда святой Иннокентий пишет о входе Господнем в Иерусалим, он подчеркивает две вещи, которые вроде бы противоположны, но они дополняют друг друга. С одной стороны, Иисус Христос был настоящим Мессией Своего народа. Его мессианство должно было быть признано всем народом. Народ должен был услышать это утверждение. До сих пор Его мессианство было под вопросом: Он Сам на нем не делал акцентов. Когда Ему задавали прямые вопросы, Он старался до времени не злить Своих врагов, не провоцировать их на какие-то слишком резкие выпады против Него. Поэтому Он до последнего момента оттягивал манифестацию Своего мессианства. Но это должно было состояться. За несколько дней до Его распятия это и произошло.

С другой стороны, вход Господень в Иерусалим был полным опровержением народных мечтаний о земном царстве Мессии. Потому что они ждали Его как завоевателя, как мирского владыку, императора, царя, а тут видят, что Он въезжает на каком-то ослике, кротко, спокойно, смиренно. Даже принимая народные почести, Он ведет Себя настолько непритязательно, что римская администрация Иерусалима не имела к Нему никаких претензий. Видя все это народное столпотворение, проведя анализ того, что произошло, они Его не пытались арестовать: они не видели в Нем угрозы для своего владычества в Иерусалиме. Таким образом, Господь сумел соединить в этом одном действии, с одной стороны, признание Себя как Царя Израилева, как Мессии, а с другой –сделать это так, что никто из Его врагов не смог этим воспользоваться.

– Что значило (глазами святителя)  проклятие смоковницы и изгнание торжников из храма?

– Это очень интересный эпизод. В первый раз я прочитал книгу «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа», когда  еще учился в семинарии, как раз в Великий пост. Мне она врезалась в память, и один из первых фрагментов, который меня поразил в этой книге, – это как раз описание иссушения неплодной смоковницы. Потому что владыка Иннокентий ставит вопрос: за что было наказано неповинное растение? Росло себе дерево, не было на нем плодов, но зачем же было его умерщвлять? Он не ограничивается обычным святоотеческим аргументом, что оно было символом еврейского народа, который не принес ожидаемых плодов покаяния, потому что вопрос все равно остается: при чем же тут дерево? Это было реальное дерево, которое умерло из-за того, что Господь лишил его Своего благословения.

Он дает очень мудрый и правильный ответ. Он говорит, что это дерево не было морально нейтральным для людей, но приносило явное, очевидное повседневное зло. Люди, которые подходили к Иерусалиму после длительного пути, уже проголодались, они хотели насытиться, искали плодов и не находили их. У них было разочарование, злость, раздражение. Они могли при этом сквернословить. То есть было много греха только из-за того, что это дерево стояло здесь, обманывая своим цветущим внешним видом. Поэтому Господь убрал этот соблазн от людей. Растение погибло, но зато люди избавились от греха.

– А изгнание торжников?

– Это тоже отдельная история. Владыка Иннокентий подчеркивает: то, что Христос дважды изгонял торгующих из храма, было не просто Его личной инициативой. То, что они там меняли валюту, продавали животных прямо в храме, было беззаконие. Это создавало постоянный шум. Это был базар, а не храм Божий. Поэтому кому-то нужно было этим заняться, просто ни у кого до этого не доходили руки. Лучшие люди еврейского народа были этим очень недовольны. Отзвуки этого можно найти во внешних источниках. Но это должен был сделать Мессия. Ревность о храме Божием входила в круг Его обязанностей. Он должен был восстановить благочестие в народе и благочиние в храме.

Поэтому то, что Господь это совершал именно в такие периоды – в начале Своего мессианского служения, общественной проповеди и в самом конце Своего служения как Мессии, – это два конца одного отрезка. Их даже можно сравнить. В первый раз Господь сказал, что они превратили храм в дом торговли, а во второй раз – в вертеп разбойников. Если в первый раз Он только вежливо попросил, чтобы вынесли клетки с голубями, то во второй раз Он и клетки тоже опрокинул. В этот раз уже не было никакой пощады, а абсолютно жесткое обличение их греха, и это было предзнаменованием тех божественных возмездий, наказаний, которые постигнут этих торжников, в целом храм и весь город, когда его потом захватили римляне.

– У святителя Иннокентия вообще очень интересный подход ко всякому событию Страстной седмицы. Он как-то это все по-новому раскрывает. Так, для меня он по-новому открыл всенародное посольство от синедриона. Какова была его цель согласно слову святителя?

– Посольство было официальным, у них было это право. Обязанность синедриона состояла в том, чтобы испытать каждого нового появляющегося пророка, точно ли он от Бога, чтобы народ знал, как к этому относится официальная власть и как самим к нему относиться. Но в Израиле уже 400 лет не было ни одного пророка. Они уже забыли, как это все делается. До этого был только один, но с Иоанном у них как раз не сложилось: они его не захотели признать. Поэтому когда посланники от синедриона приходят к Иисусу, они начинают Его испытывать, для чего Он пришел, откуда и какая у Него власть. А Он задает им встречный вопрос: «А откуда был Иоанн Предтеча? Его служение было от людей или от Бога?»

Они при этом впадают в ступор. Если от Бога, то почему они к нему не пришли креститься на Иордан? А если от людей, они боялись, что люди их побьют камнями, потому что все знали, что это было божественное пророческое служение. Поэтому они сказали, что не знают. Но если они этого не знают, что же они у Него спрашивают! Они просто неквалифицированные и не имеют права приставать к Нему с этими вопросами. У них для этого нет способностей. Господь очень мудро с ними поступил: вроде бы и не грубо, и не жестко, и в рамках правил, но все так разложил, что весь окружающий народ понял, что Он посрамил их абсолютно по делу.

– Господь в дни Страстной седмицы также посрамил иудейские секты и обличил пороки книжников и фарисеев. По словам святителя, почему Господь так заканчивает Свои отношения с книжниками и фарисеями?

– Отношения с фарисеями у Него испортились довольно рано. Как только стало понятно, что Его авторитет и популярность стали выше авторитета и популярности фарисеев, они сразу начали Ему завидовать. Потому мы видим, что на протяжении всей евангельской истории фарисеи позиционируют себя как оппозиция Его служению. Они всячески оспаривали Его власть, чудеса, которые Он совершал, пытались задавать Ему каверзные вопросы. Здесь то же самое. Единственное, что отличает их искушение в этот раз, это то, что они скооперировались с теми, с кем обычно враждовали: с саддукеями и законниками. Все вместе они пришли, по очереди задавая Ему сложные богословские вопросы.

Но мудрость, которую Господь проявил при Своих ответах, как говорит святитель Иннокентий, сверхприродна. Это буквально Божественная, гениальная мудрость. Нужно было избрать настолько тонкие решения для ответов, чтобы они абсолютно всех повергли в удивление, в изумление, в шок. Они не ожидали такого. Они уже имели конкретный сценарий действий: если ответит так – будем действовать так, если ответит по-другому – будем действовать по-другому. То есть это были софизмы; как вилка: в любом случае, что бы ты ни сказал, будешь не прав. Они уже знают, как загнать тебя в угол.

И Он всех их посрамил, потому что Его ответы были неожиданными, правильными, точными. При этом совсем не теми, которых они ожидали, которые они слышали обычно в качестве реакции на свои вопрошания. Поэтому и фарисеи, и саддукеи-законники в данном случае были посрамлены. Важно отметить, что Господь не ограничился просто фактом их богословского поражения, но добавил и длительную речь.

– Горе вам…

– Да. Возвестил горе книжникам, фарисеям и лицемерам за то, что они ведут себя неподобающим образом. Почему эту речь, действительно пафосную и длинную, Он приберег на самый конец Своего служения? Потому, что Ему уже нечего было бояться. Он уже не опасался их мести, гнева, ярости, зависти. Он понимал, что Ему осталось жить совсем недолго – грубо говоря, со вторника до полудня пятницы, то есть два с половиной дня.

Он знает, что и так обречен, что они все равно сделают свое черное дело. Он сказал им все, что хотел сказать давно, все, что накопилось у Него в душе, даже не за эти три года и три месяца общественного служения, а за всю Его жизнь: Он с детства видел лицемерие, понимал, насколько они обманывают людей внешним благочестием. Думаю, что у Него длительное время накапливались все эти наблюдения за их жизнью. И Он здесь их изложил как единую программу обличения.

– Удивительно: святитель Иннокентий подчеркивает, что окончание служения нашего Святого Господа произошло именно перед лицом язычников. Как это было?

– Да, очень интересный подход к делу. Мы все знаем, что в Евангелии есть этот фрагмент.

– Выход на служение.

– Да, и есть текст, в котором рассказывается, что некие эллины хотели видеть Иисуса, подошли к апостолу Филиппу, потому что он из Вифсаиды Галилейской, где было много греков, то есть у него были какие-то личные с ними контакты, и он знал греческий язык. Поэтому они обратились именно к Филиппу как к посреднику, чтобы он устроил их встречу с Иисусом. В данном случае Господь не захотел с ними встречаться. То есть отдельной аудиенции не было.

Но сам факт этого обращения действительно очень знаменателен. Это не просто какой-то маленький эпизод – это действительно окончание Его общественного служения. И Он в числе пророчеств произносит речь о том, что в Церковь войдут именно те из язычников, которые уверуют в Него. Они создадут ядро Церкви. Потому что в большинстве своем Израиль Его не принял. А эти люди – будущее Церкви. И это вызвало у Него буквально радость, подъем духа. Мы видим, с каким воодушевлением Он воспринял известие о том, что они хотят с Ним общаться.

Тогда Он с ними просто не мог общаться, потому что Его тут же обличили бы враги –  фарисеи, книжники, законники: «Оказывается, Ты Мессия для эллинов!» И вот Он на это не пошел, но стало ясно, что именно здесь заканчивается Его земное служение и что в будущем возникнет настоящая Церковь.

– Тайная Вечеря, Гефсимания... Какими красками святитель передает эти события из жизни Господа?

– Он имел дар красочно представить ситуацию. Я бы сказал, что в целом его перу свойствен психологизм. Иннокентий Херсонский очень силен именно как психолог. Перед нашим взором он может буквально развернуть картину по каким-то маленьким деталям, упомянутым в Евангелии, представляет внутренний мир человека, который участвовал в этом эпизоде. В частности, Иннокентий Херсонский говорил, что страдания, которые Господь пережил не только на Голгофе, но и здесь, в Гефсимании, были очень сильны, потому что грех всего мира Он берет на Свои плечи. Он ощущает тяжесть этого греха. И вместе с тем Он переживает особенное внутреннее страдание, так как в целом Его природа была более чувствительна.

– Из-за чистоты.

– Да, из-за чистоты, Он был безгрешен. Мы-то уже повреждены грехом. И мы уже имеем внутри себя предощущение своего умирания, своей смертности. А Христос был вообще неподвластен смерти. Он не должен был умереть. Но Он принимает смертность добровольно. Хотя это делается добровольно, это делается с огромным усилием. Доказательство – кровавый пот.

Есть еще одна очень интересная деталь, на которую Иннокентий Херсонский обращает внимание. Как Господь принимает смерть: не с безысходностью (нельзя не умереть, поэтому ладно, придется) и не как стоик, который холодно, надменно, с презрением к боли, к смерти принимает свою участь, а как нормальный, обычный человек, который не хочет умереть и для которого естественно бояться смерти. Но при этом Он проявляет настоящее мужество и преданность Своему служению. Вот что очень подкупает.

– Святитель говорит о том, что так нам нужно вспоминать Господа в свой предсмертный час.

– Да, потому что это образец для подражания каждому христианину.

– Предательство Господа и суд у первосвященников. Каким был этот суд?

– По поводу предательства хотел бы тоже сказать пару слов. Именно у владыки Иннокентия я впервые встретил альтернативный взгляд и на предательство Иуды, и в целом на его характер, действия. Владыка Иннокентий предлагает углубить понимание этого проступка, этого греха, потому что обычно древние святые отцы акцентируют внимание только на сребролюбии Иуды: он хотел заработать тридцать сребреников и поэтому предал Христа.

Владыка Иннокентий считает, что вряд ли все было настолько просто. Все-таки человек, которого избрал Сам Иисус Христос в число Своих учеников, который был с Ним вместе бок о бок более трех лет, видел Его чудеса, слышал Его слова, не мог  быть настолько примитивным, что ради тридцати сребреников совершил такой страшный грех. И тогда непонятно, почему же он так сильно раскаялся после этого. Получил тридцать сребреников – радуйся, пойди и потрать на себя, на то, о чем мечтал. Нет, у него была совершенно другая реакция, которую тяжело объяснить исходя из мотивов только лишь корыстолюбия.

Владыка Иннокентий предлагает понимать это так: Иуда своим предательством хотел спровоцировать Иисуса Христа на то, чтобы Он использовал Свою Божественную власть, силу, которая у Него точно была (и Иуда это знал), на освобождение от этих стражников, на захват власти, чтобы воцариться над Израилем и над всем миром.

И если бы эта провокация удалась, тогда, конечно, Иуда был бы уже не двенадцатым апостолом, а первым, потому что он больше всего послужил бы этому делу воцарения Мессии. Наверное, таким был его расчет. Но расчет не оправдался. И когда Иуда понял, что Христос никаких средств, ни естественных, ни сверхъестественных,  не употребляет для Своего освобождения, что план его провалился, что вот сейчас Христа уже связали, начинают судить, бичевать, – это все вызвало у него такой колоссальный стресс, такое потрясение, что он не смог его пережить. Именно смятение душевных чувств (конечно, при участии демонических сил) привело его к самоубийству.

– Господь пережил несколько судов буквально в течение одних суток: это и суд у первосвященников, и у Пилата, и у Ирода. Расскажите о них.

– Это были очень неприятные судилища. И тут опять надо отдать должное владыке Иннокентию: он показывает мотивацию каждого из судей, заинтересованных сторон, говорит о том, что Господь вообще ничего не хотел отвечать этим первосвященникам, понимая, что они не ставят целью выяснение истины, а хотят просто Его осудить. И Он отвечал только под клятвой, когда призвали имя Божие.

– «Заклинаю Тебя Богом»…

– Да. «Благословен Живущий во веки веков.  Ты ли Христос?» Вот тогда Он был вынужден отвечать и признал Себя Мессией.

Что касается Пилата, то это тоже очень интересная страница в книге владыки Иннокентия, потому что он идет по царскому пути: он воздерживается и от слишком сильного осуждения Пилата, и от его оправдания – оценивает объективно все его действия. Он считает, что нельзя считать Пилата корыстолюбивым, как это делал, допустим, Иосиф Флавий. Если бы Пилат настолько любил деньги, как об этом писал Флавий, то его попытались бы подкупить.

Зачем столько с ним спорить, препираться на этом лифостротоне, если можно просто принести необходимую сумму – и он тут же осудил бы Господа на все, что иудейские начальники хотели. Нет! Они пытались именно убедить его. Он с ними боролся, всячески старался оправдать Иисуса Христа, спасти Его от смерти, использовал для этого любую возможность. Но давление было слишком сильным.

С другой стороны, если бы Пилат очень хотел, то преодолел бы это давление. Поэтому в Акафисте Страстям Христовым, который написан владыкой Иннокентием, есть такие слова о Пилате, что он руце свои умыл, но сердце осквернил. То есть его вину с него никто не снимает. Если бы Пилат хотел быть до конца честным, принципиальным и справедливым, он бы Иисуса Христа оправдал. Но он испугался, что его обвинят перед кесарем, и допустил такое беззаконие. И в результате впал в то, чего боялся: позже его осудили перед кесарем – и он лишился своей должности.

– Распятие. Господь на Кресте. Как святитель описывает эту картину?

– Картина, безусловно, ужасающая, но и здесь владыка Иннокентий показывает, насколько Господь думал не о Себе, а о других: Сам остро нуждаясь в поддержке, в помощи, в утешении, Он утешал других. Он пытался позаботиться о Своей Матери, предоставил Ее в распоряжение ученика, чтобы он о Ней заботился, чтобы взял на себя попечение о Пресвятой Деве Марии. Он вел Себя достойно до самого последнего момента.

– Помиловал разбойника.

– Среди крайнего унижения и невероятного внешнего давления, насмешек, которые сыпались до самой последней минуты Его жизни, Он не терял чувства Своего призвания, Своего Божественного достоинства.

Помилование разбойника – отдельная и интересная страница. О разбойнике никто так не написал, как святитель Иннокентий. Он вообще считает, что разбойник, по сути, не был бандитом, криминальной личностью. Очень вероятно, этот человек был осужден вместе с Вараввой, который произвел возмущение и бунт в народе. Судя по всему, этот разбойник – просто зелот. Он был сикарий, народный мститель, который боролся против римской администрации в Иерусалиме, за независимость своего народа.

Да, при этом он мог даже и убивать кого-то из врагов, тех же самых римлян, но он при этом не был низкой личностью. У него были высокие идеалы, он был ближе к революционеру, чем к какому-то вору в законе, бандиту. Поэтому то, что он исповедал Христа Мессией, было для него вполне естественным действием. И владыка Иннокентий говорит, что он не поносил Христа с самого начала. Только тот, неразумный разбойник, действительно изрекал хулу на Господа Иисуса Христа. А благоразумный разбойник вначале просто молчал, поэтому казалось, что он поддерживает другого. А потом, когда в нем созрели все эти чувства, он начал того урезонивать, а Христа признал как Мессию.

– Святитель просто потрясающе заканчивает книгу. И нельзя об этом не сказать. Могли бы коротко передать дух этого окончания?

– Вся эта книга прекрасна – по языку, по стилю, по эмоциональному подъему. Но завершение действительно уникально: это буквально гимн Христу страждущему и воскресшему. Поэтому буквально последнюю страницу надо периодически перечитывать. Насколько здесь замечательные мысли, слова: «…время было действовать Богу, Самому Богу! Это была самая решительная минута не только для всего человечества, но и для самого мироправления Божественного – минута, когда надлежало перед лицом всего мира ангелов и человеков показать торжественно, что не один конец благому и злому, праведному и нечестивому – что есть Бог, судяй земли! Итак, воскресни Боже! Суди земли! Яко Ты – един Ты – наследиши во всех языцех!» То есть Христос обязательно должен воскреснуть. И Он воскреснет.

Записала Екатерина Береснёва