Плод веры. Беседа с Дмитрием Нестеровым. Часть 2

Как поступить в суворовские, нахимовские, кадетские училища? Как происходит обучение в этих учреждениях? Что дает обучение будущим выпускникам? На эти и другие вопросы отвечает председатель региональной общественной организации "Московские суворовцы" Дмитрий Нестеров.

– Сегодня мы продолжаем нашу беседу с Дмитрием Владимировичем Нестеровым, председателем региональной общественной организации «Московские суворовцы». Добрый день, Дмитрий Владимирович!

– Здравствуйте!

– В прошлой программе Вы очень интересно рассказали о том, что такое суворовское движение, что такое суворовские училища, кем становятся выпускники суворовских училищ. Я хотел спросить: что лично для Вас значит суворовское училище и какую роль сыграло суворовское училище в Вашей судьбе?

– Вообще я буду говорить о себе, но на самом деле это одинаково для всех выпускников. Недавно мы встречались с выпускниками Московского суворовского училища 1944 года. Это люди, которые пронесли свою дружбу на протяжении стольких лет: уже 2016 год, и они с 44-го года, как познакомились, до сих пор дружат. Это показатель дружеской преданности, которой просто надо учиться. И мы, видя вот таких ветеранов, которые приходили к нам в суворовское училище, конечно, сформировали и внутри своих коллективов суворовских училищ вот эту дружбу.

Когда вспоминаешь годы, проведенные в суворовском училище, и тех ребят, с которыми ты учился, – это когда уже прошел отбор «свой – чужой» (есть такая фраза у военных: «свой – чужой»), и ты уже действительно знаешь об этом человеке всё. Потому что ты с ним вместе кушал, вместе спал, вместе работал, вместе гулял, вместе отдыхал, вместе служил – слишком много ты сделал с ним вместе, и ты этого человека действительно знаешь. И основная масса друзей (я думаю, это ни для кого не секрет, и в любом коллективе это так) формируется как раз все-таки в детско-юношеском возрасте. Все самые главные друзья моей жизни – это, естественно, те ребята, с которыми я сидел за одной партой, с которыми мы рядом спали, с которыми вместе работали.

И для меня суворовское училище – это формирование вот этой первоначальной дружбы. Это ребята, с которыми я могу чем-то поделиться, могу что-то рассказать. Выражение «поплакаться в жилетку» здесь неуместно, потому что нас воспитывали слишком по-мужски, и, конечно, слезы в таких учебных заведениях не допускаются. Можно было уйти куда-нибудь посопеть в уголок, что называется, но ни в коем случае не проявить слабость. Это тоже определенное формирование характера, формирование определенного коллектива.

И когда с этими ребятами встречаешься, ты находишь столько много общего, столько много каких-то, может быть, даже потаенных знаний друг о друге. Ведь если говорить объективно, во время учебы не всегда же учишься от звонка до звонка, конечно, совершаешь какие-то шалости, даже и глупости. Иногда и детям такую глупость не расскажешь, надо же показывать пример! А он знает, что ты учился на двойки или на тройки, или подтянуться не мог столько раз, сколько надо. Но зато своему ребенку рассказываешь: «Вот я в твои годы уже то, то и то умел…» Поэтому вот такие знания друг о друге, конечно, ценны. Они ценны потому, что пронесены через жизнь, объединены какими-то внутренними созерцаниями, внутренними ощущениями. Поэтому самое главное – это дружба.

А что-то давала система. Система давала понимание, кем ты хочешь стать. Система достаточно четко формировала желание поступить в высшее учебное заведение именно военного образца. Раньше вообще родители писали бумагу о том, что они обязуются, что после суворовского училища их ребенок пойдет в высшее военное учебное заведение. Но раньше и у государства все было правильно: государство тратило достаточно большие, огромные, средства на воспитание, на содержание, на обучение ребенка. И конечно, была заинтересованность, чтобы суворовец шел в высшее учебное заведение. И мы в свое время шли в командное высшее учебное заведение без экзаменов. Сейчас тенденция изменилась, законы изменились. Сейчас ребенок, окончивший суворовское училище, отучившись семь лет, во-первых, не обязан идти в высшее учебное военное заведение, и в то же время он идет на общих основаниях, что совершенно, с моей точки зрения, непонятно. Почему бюджетные средства на ребенка столько лет тратятся, а он потом уходит в совершенно другой вуз? Конечно, он должен идти в высшее учебное заведение, и почему не сделать преференции для поступления этих детей? У меня это вызывает определенные вопросы.

– Вы знаете изнутри современную систему образования в суворовских, кадетских училищах. Как строится духовно-нравственное воспитание школьников, воспитанников этих училищ? И как строится взаимодействие с Русской Православной Церковью?

– Во всем, что касается Русской Православной Церкви или других ветвей, конечно, здесь никакой указательной ситуации не существует. Никогда не было такого, чтобы это было в каком-то приказном варианте. Понятно, что существует специальное управление в Министерстве обороны по взаимодействию с религиозными организациями и верующими военнослужащими. В самих суворовских училищах это все на добровольных началах или в рамках тех учебных программ, которые существуют. Религиоведение – один из предметов, и родители сами определяют, какая в большей степени будет идти информация. Поэтому нет такого, чтобы заставить кого-то что-то сделать.

Другой вопрос, что на территории училищ и в советские времена, и раньше, когда были еще кадетские корпуса, в основном существовали православные храмы. И конечно, когда существовал православный храм, в кадетских корпусах это было одним из предметов; любой обучающийся в кадетском корпусе православную религию проходил как предмет. Сейчас такого, конечно, нет, и все построено на добровольных началах. И эти добровольные начала сейчас получаются действительно добровольные: есть храм, он в основном всегда открыт. Есть настоятель храма, который приходит в определенные дни или в зависимости от ситуации; может быть, он находится в храме постоянно. И у детей существует выбор и свое желание – прийти в этот храм утром на утреннюю молитву или не прийти. Но по внутренней тенденции все большее число детей-суворовцев начинают приходить в храм. Конечно, есть разные ситуации: перед экзаменами почему-то число желающих посетить храм увеличивается неимоверно. Наверное, в трудные времена всегда это происходит. И конечно, ребенок заинтересованный получить хорошую оценку, начинает более серьезно к этому относиться.

Но ведь воспитание, в том числе и религиозное воспитание, во многом зависит от семьи. Конечно, когда в семье верующие родители, они правильно рассказывают, объясняют. Ведь это же происходит от порыва душевного, к этому надо прийти, это нельзя заставить сделать. Можно заставить, но это не вызовет того необходимого эффекта, которого в конечном итоге наша Православная Церковь добивается. Нет же задачи – всех загнать в храм. Задача – объяснить, показать, рассказать.

И наша региональная общественная организация «Московские суворовцы» при поддержке Всемирного Русского народного собора такую работу ведет; мы считаем ее одной из миссий нашей организации. У нас есть программа духовного укрепления русского воинства. Эта программа действует по благословению Патриарха Кирилла и поддержана Всемирным Русским народным собором. Это программа, когда идет светский разговор о святых воинах. Мы взяли за основу, конечно, святых воинов, чтобы объяснить и рассказать детям, кто же это такие, потому что, во-первых, для них это ближе. Во-вторых, это тот ангел-хранитель и та поддержка, которой, может быть, в пятом классе они еще не понимают, но те, кто доходит до окопов и до войны (а, к сожалению, суворовские военные училища предназначены для того, чтобы люди шли дальше в военные организации и, естественно, служили Родине), очень быстро приходят к Богу. И это не кто-то придумал, это всегда так, это у всех и всегда одинаково.

И когда детям начинаешь рассказывать о святых воинах, кто же это такие и чем они прославились, они начинают понимать, что это самые обычные люди, которые просто жили когда-то раньше, которые в основном были воинами или военачальниками, они начинают этим проникаться. И когда ты им не просто говоришь, а показываешь еще и ковчег с частичкой мощей этих людей (мы прекрасно понимаем, что это мощи, но это частица этого человека), когда это объясняешь, то у ребенка действительно происходит прозрение, что это действительно обычный человек, который своим ратным подвигом, ратным трудом добился того, что он возведен в лик святых. И конечно, это дополнительный стимул быть настоящим офицером, настоящим воином.

У нас есть большая программа, связанная с Александром Невским. В этом году первый раз на горе Александра Невского будет проходить православный форум. На этот православный форум мы привезем суворовцев, кадет, и они будут в нем участвовать. В этом году, повторюсь, это будет сделано первый раз.

Конечно, мы работаем с Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами, с отцом Сергием Приваловым. Конечно, мы поддерживаем отношения со всеми владыками, которые готовы принять нас с таким даром в суворовские училища. Потому что, еще раз повторюсь, это идет в рамках программы духовного укрепления русского воинства совместно с Всемирным Русским народным собором по благословению Патриарха. Поэтому мы обращаемся к владыке, который окормляет конкретное суворовское училище, согласовываем это все с Министерством обороны и с самим суворовским училищем, и в это суворовское училище передаем на постоянное хранение ковчег с мощами святых воинов. Если это училище морское, мы стараемся, чтобы обязательно был Ушаков. Или это мощи Георгия Победоносца. В основном ковчег рассчитан на три частицы, и вот три частицы мы передаем.

И мы объясняем, в том числе учащимся, что же это такое. В конечном итоге это возвращение к истокам, когда у воинов были мощевички, когда в хоругви были зашиты мощи святых. И прикосновение к знамени – отработанный сейчас ритуал в Вооруженных силах (прощание со знаменем, поздороваться со знаменем), целование знамени – это, в конечном итоге, забытая старая традиция русских воинов, когда в хоругви была зашита частица мощей. Православный священник обходил строй (в то время рыцарей), и они прикасались к этой частице, целовали. Наверное, ничего нового придумать нельзя. В советское время Советская армия придумала вот такой момент целования знамени. Но все это восстановление старых традиций русского воинства.

Вот этой программой мы занимаемся, мы ее расширяем. Она расширяется уже до учебных заведений – не обязательно Министерства обороны, но и до гражданских кадетских корпусов. Недавно был передан ковчег в Ивановский кадетский корпус.

– Какие еще программы проводит ваша организация «Московские суворовцы»? Давайте расскажем самые основные.

– Если мы говорим о программах организации, то, конечно, это все-таки поддержка военнослужащих, выпускников, или семей выпускников, или тех преподавателей, которые преподают в суворовском училище.

Все-таки любая общественная организация предназначена для выполнения нескольких составляющих задач, но одна из основных – это воспитание подрастающего поколения: объяснение, как надо служить и как надо учиться, на своих личных примерах показывать им, кем они должны стать. А вторая задача – это поддержание семей, потому что, к сожалению, наши суворовцы гибнут. Один из последних примеров – погибший летчик в Сирии; он – выпускник Свердловского суворовского военного училища. Военный, к сожалению, действительно подвержен возможности гибели. Остается семья, остаются дети. Хотя Министерство обороны очень много всегда делает в поддержку таких семей, но без дружеского плеча здесь трудно обойтись. И конечно, все-таки основной задачей, предназначением мы считаем эту.

Дальше: существуют ветераны. Это не брошенные люди, которых надо поддерживать социально. В основном все ветераны – это практически состоявшиеся, серьезные люди, достойные сыны нашего Отечества. И им нужна не социальная помощь в плане еды. Этим людям нужна в большей степени социальная поддержка общая, когда мы встречаемся, собираемся, что-то вспоминаем, когда они рассказывают о тех трудных временах, в которых они жили. В 1943–1944 годах, когда война была в полном разгаре, они пришли в суворовские училища и им рассказывали, что надо учиться; они, конечно, готовы были в любое время идти воевать. Некоторые пришли с медалями. Это последующее поколение уже становления Советского Союза; на плечи этих ребят легло восстановление Советского Союза. Да, они выпустились из суворовских училищ, окончили высшие учебные заведения. Это они формировали элиту современной Российской армии, которой сейчас мы гордимся; мы ее только продолжали и поддерживали. Поэтому поддержка вот этих людей тоже необходима.

У нас существует хорошая детская программа: мы вывозим ребят в специальные лагеря. Специальные лагеря предназначены в основном для адаптации ребенка, привыкшего к городской жизни, к городской суете, к жизненной природе. Во-первых, это всегда ребенку интересно: построить шалаш, научиться разжигать костер. Взрослые очень часто забывают, что в детстве это было так интересно, и в основном это упускают из виду. А вот мы такую программу ведем. И уже не первый год наши выпускники, по согласованию с родителями, берут ребят, и мы вывозим их на такие летние сборы, где они проходят определенную специальную подготовку, учатся системам выживания и в лесу, и в городе.

Мы показываем, что, если вдруг произойдут какие-то серьезные события – столкновение, бомбардировка или еще что-то, как действовать в такой ситуации. Ведь война близко с нами, и мы, как военные, это ощущаем и понимаем, что война идет. Можно ее не замечать, не ощущать, но война, к сожалению, идет. Новыми формами, новыми методами, но она против нашей страны идет. А уж если мы говорим о близкой нам Украине, где разрушали села, деревни, взрывали, бомбили, расстреливали из танков дома… Как выжить в данной ситуации? Ведь здесь нужны определенные навыки и умения. И иногда нужно помочь, в том числе и родителям, адаптироваться к такой ситуации, если вдруг в нее попадешь. И мы стараемся и этому тоже научить. Это не подготовка к войне, к каким-то специализированным действиям, это просто приобретение определенных навыков.

Вот такая программа у нас существует, и мы всегда заинтересованы, чтобы дети как можно больше в данной программе участвовали. И по оценке родителей, дети, прошедшие нашим курсом (а мы берем в основном 6–7–8-е классы), возвращаются совершенно другими. Один отец рассказывал, что пообещал своему ребенку айпад за поступление в суворовское училище. А после таких лагерей ребенок приехал и ему сказал: «Знаешь, пап, а мне айпад не нужен». У ребенка меняются интересы, ему интереснее с ребятами пообщаться. Конечно, когда такое слышишь, то понимаешь, что ты делаешь действительно большую работу, и это ценно для тех детей, для которых мы, в конечном итоге, эту работу и проводим.

– Вы много общаетесь как раз с молодежью. В сравнении с Вашим поколением, с тем, какими были Вы, Ваши сверстники в те годы, насколько сильно отличается современная молодежь в лучшую или худшую сторону? И как с этим работать?

– Я сам – отец двух сыновей, поэтому мне немножко легче рассуждать про мальчиков. Что сказать: конечно, мы были совсем другими. Лучше мы были или хуже – конечно, нет, мы просто были другими. Меняется время, меняется жизнь, меняются условия. Мы все видим рост гаджетов; как быстро меняется информационное поле, как быстро изменяется наука и знания и совершенно подменяются устои. Мы считали догмой, что произошли от обезьян, и все это сейчас, конечно, можно довести до шутки. Все быстро меняется, и, конечно, дети другие.

И если нам самим не изменяться, если нам не менять ни школьные программы, ни систему воспитания, ни систему обучения, то, конечно, мы будем считать, что они, может быть, хуже. Но на самом деле они просто другие. И я считаю, что здесь большую роль играют те министерства и ведомства, которые за это ответственны: это и Министерство обороны, это и Министерство образования, которые по своей сути пытаются что-то делать, но из-за тягости этой махины, которая сама по себе существует, конечно, многие вещи они упускают. Нам, как общественной организации, легче, мы более маневренны, мы можем в любую секунду переговорить с родителями, с детьми, мы знаем их чаяния и желания, мы можем быстрее подстроиться.

И даже специально для этого мы проводим конкурс на присуждение национальной премии «Лучшему суворовцу и кадету Москвы». Мы не делаем альтернативу, мы не делаем что-то «против» кого-то или «за» кого-то. Вот есть у Министерства образования свои школьные олимпиады – прекрасно; мы это только приветствуем, рады этому. Мы делаем свою, связанную со своим пониманием, чтобы им было интересно. Мы делаем национальную премию «Лучшему журналисту», «Лучшему военному переводчику». Вроде бы военный переводчик: интересно ли это гражданским организациям? В прошлом году в рамках Московского суворовского училища мы провели номинацию на лучшего военного переводчика, и приезжали ребята из кадетских корпусов. Приходили преподаватели из военного университета, которые проверяли знания. Мы открыты, мы можем открыто это показать, потому что мы – общественники, на нас никто не может надавить и сказать: «Вот этому поставьте пять, а этому обязательно дайте медаль». Мы можем быть достаточно независимы от государственных структур. И мы, конечно, сами отбирали тех преподавателей, которые оценивали и ставили баллы. Потому что среди наших выпускников есть люди, которые проработали за рубежом по 15-20 лет. Тот же Владлен Гурковский более 17 лет проработал за рубежом. Конечно, он английский язык знает лучше многих преподавателей, и он тестировал ребят.

Поэтому вот такие олимпиады, конкурсы на такие премии мы проводим самостоятельно, и еще раз повторю, не для того, чтобы показать в альтернативу кому-то, а чтобы заинтересовать к развитию других навыков. Мы всегда стараемся развить у ребенка те навыки, которые были бы ему интересны, но на которые большая государственная машина на сегодняшний день не обращает внимания. Потому что мы не знаем, кем этот суворовец будет. А почему он не будет военным журналистом? Это ведь тоже наша стезя. Наши ребята, суворовцы, которых я прекрасно знаю, до сих пор являются военными журналистами и «Красной звезды», и других изданий. Суворовцы заняты в любых профессиях в любых областях нашей страны. Я знаю священников-суворовцев. Это тоже достойнейшие люди, которые окончили суворовское училище и сейчас служат совсем не на военном поприще, а наоборот, на мир и молитву.

– Спасибо огромное за беседу! Спасибо за вашу работу и за такой интересный рассказ.

– Спасибо вашему телеканалу и Вам как ведущему.

Ведущий Александр Гатилин
Записала Нина Кирсанова