О земном и о небесном. Поправки к Конституции РФ. Продолжение

Беседа с архиепископом Пятигорским и Черкесским Феофилактом.

– Сегодня мы вместе с владыкой, как обещали, продолжим разговор на интересную тему: обсуждаем изменения в Конституции.

Владыка, мы решили обсудить не только изменения людских законов, но и изменения законов церковных. Скажите нам, пожалуйста, церковные законы могут вообще меняться? Если да, то какие? И почему это происходит?

– Прежде всего я хотел бы сказать, что церковные законы – это тоже людские законы. Потому что эти законы берут начало из одного важного основания: они распространяются на людей и существуют для человека. Об этом говорит основное правило церковного закона: суббота для человека, а не человек для субботы.

Закон – это в некоторых случаях орудие, в некоторых случаях – высокое ограждение, а в некоторых – и широкое поле, которое дает человеку возможность сохранить свою жизнь или, правильнее сказать, помогает сохранить жизнь.

Есть законы, которые носят неизменяемый характер. К примеру, заповеди. Если заповеди говорят: «Не убий», «Не укради», «Почитай родителей», «Поклоняйся истинному Богу»,– то никакие обстоятельства жизни не могут отменить эти заповеди. Любое преступление этих заповедей будет преступлением закона Божия.

Но есть законы, которые появляются в связи с геолокационным местом пребывания человека, говоря современным языком. Сегодня ты находишься в мореплавании. Идет пост, а твое мореплавание затянулось (не прибыл вовремя твой корабль на пристань). На корабле уже ничего не осталось – только рыбку можно поймать за бортом и съесть. А Великим постом рыбу есть нельзя. И хотя закон, установленный церковным правилом, говорит, что в Великий пост мы не вкушаем рыбы, в случае подобной ситуации вкушение рыбы является вполне обоснованным и естественным для сохранения самого дорогого – жизни человека. И таких примеров можно привести множество.

Поэтому в Церкви некоторые законы имеют характер времени и места, а некоторые – пролонгированный характер (на всю оставшуюся человеческую жизнь).

– Владыка, во время одной из съемок, когда мы со священнослужителем обсуждали цитату из Ветхого Завета истребите все изображения, возник вопрос: тогда фотографировать нельзя? Он, пытаясь нам объяснить, сказал: «Понимаете, это как для детского сада: тогда люди еще не были готовы принять какие-то современные законы. Так начиналось, потом все изменилось: сейчас уже можно». Так можно объяснять людям?

– К большому сожалению, я могу сказать: все, что изменяется в нас, людях,– это не только условия нашей внешней жизни. Всегда изменяется наша свобода: она или до самого неба, или закапывается в самую глубь земли (мы становимся очень страстными и зависимыми). В связи с этой проблемой – с тем, что изменяется наша собственная свобода, образ нравственной жизни, наш выбор (что, в принципе, вполне естественно), – происходят изменения в законах.

Могу привести пример (это не связано с детскостью: раньше, мол, люди ничего не понимали – сейчас начали много понимать). Появившиеся технологии дают возможность еще большего выбора. К примеру, биомедицинские технологии. В церковной среде (даже на уровне Архиерейских Соборов) обсуждался вопрос о том, насколько нравственно применять те или иные биомедицинские технологии: насколько они являются приемлемыми, допустимыми с нравственной точки зрения. Конечно, в Х, IХ,V веках, когда составлялись основные правила законов и сводов, такой проблемы не стояло. Но не от детскости людей: тогда были совсем другие установления, которые касались войн, мести, отмщения и так далее.

Сегодня изменились эти технологии и появились новые возможности выбора. Чтобы сделать правильный выбор и не перестать быть человеком, появляются новые церковные законы и определения. Священник скажет девушке: «Знаешь, доченька, то, что ты хочешь делать, – грех с нравственной точки зрения, даже если с биологической точки зрения это, кажется, принесет тебе некоторое облегчение. Но с нравственной точки зрения ты изменишь себя как человека».

– Владыка, мы знаем, кто пишет светские законы. А кто пишет законы в церковном мире? Наверное, не для всех есть доступ к этой функции, да?

– Представьте себе, это не какой-то закрытый кабинет, на двери которого написано: «Здесь пишут законы». (Смеется.) Нет, конечно. Сами эти законы появляются из контекста нашей жизни. Они всегда являются ответом на то, что происходит в нас. Как правила техники безопасности, к большому сожалению, пишутся трагедиями (то есть вызовами), так и эти законы пишутся такими же вызовами и трагедиями, которые случаются в человеческом обществе. Церковь, проявляя заботу о сохранении нашей бессмертной души, нашей жизни для вечности, прилагает усилия, чтобы сказать, расставляя акценты: «Это плохо с евангельской (библейской) точки зрения, а это допустимо».

Законы пишутся людьми, вне всякого сомнения. Но они пишутся не одним человеком, который говорит: «Вот так было бы хорошо», – или небольшой группой людей. Законы являются выражением чаяний всей Церкви. Мы это называем соборностью: когда во время большой дискуссии обсуждается та или иная проблематика и потом рождается какой-либо документ или постановление церковного Собора. Но источником этих постановлений является обсуждение в церковной общине.

– А принятие постановлений – посредством голосования?

– Да. На Архиерейских Соборах, на которые возложена особая миссия (или призвание) – беречь церковный корабль, принимаются эти решения. Совершенно верно, постановления принимаются посредством открытого голосования и достижением консенсуса (если речь идет об особо принципиальных и важных вопросах) или голосованием по принципу большинства (если речь идет о вопросах, связанных с возникшими новыми проблемами).

К примеру, какие должности может занимать священник (имеется в виду, какой светской работой он может заниматься, а какой – нет). Там не просто перечень, как в КЗоТе (какие профессии может освоить священник), а даются совершенно другие установки: на что нужно полагаться, когда принимается то или иное решение в отношении профессии священника, кроме того, что он совершает богослужение в храме.

– Владыка, я думаю, что любой атеист все равно признает существование каких-то моральных законов. Мы говорим, что все наши законодательные документы тоже опираются на моральные законы. Какими качествами, по-вашему, должны обладать люди, которые их принимают? Если бы Вам сказали: «Владыка, давайте составим список, кого отобрать в верхнюю и нижнюю палаты парламента», – какие основные качества Вы бы учитывали?

– Хорошо, что Вы не предложили фамилии внести в список. (Смеется.) Это всегда непросто сделать. Если мы говорим об именах и фамилиях, то речь идет не только о доверии тем или иным людям, но и о нашей собственной ответственности. Как в дружбе бывает? Когда складывается какая-то очень сложная ситуация, тебе вдруг говорят: «Ты же познакомил меня с этой девушкой! Ты же ее привел!» Ты несешь ответственность. Мы действительно в ответе и за тех, с кем дружим, и за тех, кого с кем подружили, и за то, какие принимаем для себя решения.

И конечно, очень важным является умение слышать и слушать других людей. Ведь всякие законы принимаются так, как и совершается всякое доброе дело (не во имя меня самого и не во имя общего блага, а для конкретного человека, потому что именно в этом конкретном человеке все мои добрые дела приобретают смысл: я это делаю для него). Это очень важно. Одно из самых главных правил тех, кто формулирует любые законодательные инициативы, статьи законов, – уметь слышать чаяния, нужды других людей.

– Вы описали идеал, владыка.

– Для себя прежде всего. Как любой человек, я в своем доме, монастыре, епархии принимаю какие-то решения, издаю определенного рода указы, которые определяют дальнейший путь развития того или другого дела или проекта. Когда я это делаю, говорю себе: «Я это делаю для других». Всегда с этого надо начинать. И далее отвечать за то, что ты делаешь.

– Владыка, мы уже обсудили: даже атеисты признают, что существует моральное право. Как Вы думаете, это признание – шаг в сторону веры? 

– Это шаг в сторону самого себя. Из чего ты состоишь? Ты состоишь не только из набора биохимических реакций, условных или развитых рефлексов (это можно называть как угодно), а из того, что всегда будет отличать тебя от всего живого мира: из духа, который невозможно измерить и заставить жить по каким-то законам. Он развивается в тебе и живет по законам, которые не прописаны на листе бумаги, а прописаны где-то в глубине тебя самого.

Я много раз встречал удивительные случаи, когда даже самые, кажется, бесшабашные, или, как сегодня говорят, отпетые (это не только церковный термин), люди говорили: «Ну, стоп! Нет, так дальше нельзя!» И не потому, что человек вдруг вспомнил о существующем законодательстве; уголовной, административной ответственности или о чем-то другом. «Нет, – говорит, – так дальше нельзя! Нужно все же по-человечески!» Этот момент является очень важным для человека: он встает на точку, с которой может начать все заново, почувствовать себя настоящим человеком.

– Владыка, возвращаясь к изменениям в Конституции, хочу спросить: как Вы думаете, стоит ли человеку, далекому от политики, но имеющему какие-то свои взгляды, их высказывать (если он, например, против)? Или по-христиански реагировать: «Как будет – так будет, я приму это»? Можно ли это назвать смирением?

– Это как раз не по-христиански – так ко всему относиться: как будет – так и примем. Нет: как я сделаю. Потому что Господь спросит каждого из нас о нашем совершенном деле. Не о том, о котором мы скажем: «Ну, Господи, я в окно поглядывал – смотрел, как сосед двор чистит (для кого-то)». А о нашем совершенном деле: что я сделал. Я совершаю добрые дела, человеческие поступки не только тогда, когда помогаю другим, участвую в их жизни, но еще и тогда, когда я (как мы говорили) выражаю свою надежду.

Мое голосование, участие – это в том числе выражение моей надежды: каким бы я хотел видеть наш общий дом, в котором мы живем.

– Владыка, спасибо. Очень интересная получилась программа, хотя тема была «суровая». В следующей программе нас ждет еще одна интересная тема, но пусть это будет сюрпризом для наших телезрителей и слушателей. А пока Ваше заключительное слово.

– Спасибо, Юля, за нашу интересную беседу об изменяющихся законах.

Дорогие братья и сестры, дорогие друзья! Говоря о новых законах, как не вспомнить слова из Евангелия, где Христос говорит: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга. Если каждый день мы будем открывать для себя эту заповедь заново как надежду, еще один шанс, вздох, рассвет – любви станет больше. Храни вас Господь!

Ведущая Юлия Бычкова

Записала Светлана Волкова