О земном и о небесном. Смертная казнь

Беседа с архиепископом Пятигорским и Черкесским Феофилактом.

– Владыка, тема непростая, но очень актуальная (конечно, хочется узнать Ваше мнение по всем вопросам): «Смертная казнь».

– Да, она действительно на слуху. И, к большому сожалению, есть много поводов говорить об этой теме серьезно.

– Первый вопрос. После убийства школьницы в Саратове в начале октября в России снова заговорили о смертной казни. Напомним, что с 1996 года на нее в нашей стране введен мораторий. В Государственной думе инициировали опрос: россияне «за» или «против» смертной казни? Он показал, что около 80% принявших участие в этом опросе высказались за возвращение смертной казни в отношении убийц детей и педофилов.

После был проведен еще один опрос. Информагентство «Интерфакс» опрашивало россиян, и каждый второй высказался за возвращение смертной казни, причем 16% еще и предложили расширить список ее применения. На Ваш взгляд, такая реакция ожидаема? Это реакция на реалии современной жизни или происходит что-то другое?

– Ожидаемая, потому что это обусловлено двумя факторами. Внешними обстоятельствами, событиями, которые вопиют, что называется, к небу об отмщении. Но нельзя забывать и о другом факторе – внутреннем, нашем собственном мироустройстве.

К большому сожалению (может, кто-то скажет, что это шуточная форма), как-то уж часто звучит с разных сторон: «Убил бы тебя, сил моих нет». Родитель говорит так своему ребенку, это же можно услышать просто в общении людей, которые поссорились, злятся и начинают желать друг другу смерти. Это свидетельствует о внутреннем состоянии людей.

– Со стороны Церкви всегда было категорическое «нет» в отношении смертной казни?

– Не всегда. Это отношение было созвучно, если так можно сказать, нравственному состоянию людей. К примеру, в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» очень четко прописано, что решение вопроса об употреблении смертной казни относится к государству и основывается прежде всего на нравственном состоянии людей.

И ведь это не просто некая оговорка, когда может показаться, что кто-то пытается таким образом переложить на другого свою личную ответственность. Мы все должны быть в ответе за то, что происходит. Имеется в виду: если вводится смертная казнь, значит, отчасти ответственность за это несет каждый человек.

Я думаю, что сегодня наши собеседники могут сказать (если взять те происшествия, о которых Вы уже сказали): «И я могу привести еще больше случаев; как же тогда быть?» Мы знаем из истории Церкви и нашего государства, что были периоды, когда смертная казнь была разрешена. Она являлась единственной сверхмерой, которая могла остановить зло. Когда уже никакие «лекарства» больше не помогали, когда нужно было изменить само сознание людей, тогда близость смерти становилась одним из значимых поводов, чтобы о многом задуматься.

– Церковь в тот момент не выступала против?

– Нет. В то время Церковь относилась к этому как к горькой необходимости, с глубоким состраданием и надеждой на то, что эта мера рано или поздно будет прекращена.

– Я нашла несколько высказываний священников, которые сейчас выступают за возвращение смертной казни.

– Действительно, это частное мнение, которое обусловлено теми внешними и внутренними обстоятельствами, о которых мы говорили с самого начала. Вопрос более чем сложный, поэтому я бы предложил своим собеседникам (да, может, и себе самому) написать такую записочку, кого бы они хотели убить (конечно, не лично, но при помощи соответствующих государственных законов), кто, по их мнению, не имеет права жить.

Задам вопрос по-другому. Кто в этот список попадет? Только ли убийца из Саратова? Только ли те, кто действительно совершил страшные преступления? А не окажется ли так, что потом этот список будет расширен до тех людей, которые (как это было когда-то) вынесли с поля небольшую пригоршню зерна, чтобы прокормить своих детей в голодные времена? Или расширится до собеседника, рассказ или шутка которого кому-то покажутся совсем неудачными. Список будет быстро завершен или станет бесконечно продолжаться? Лично меня именно это пугает и заставляет задуматься о том, стоит ли начинать этот список. И если мы его начнем, будет ли он когда-то закончен?

– Вернемся к предыдущему вопросу о священниках, которые высказываются за такую казнь. Как согласуются смертная казнь и заповедь «не убий»?

– Заповедь Божья остается заповедью, которая говорит о самом главном: источником жизни является Бог, и только Он может положить конец этой жизни. Эта заповедь говорит о святости жизни, о том, что любое покушение на жизнь – это покушение на волю Божию. И тогда Он становится судьей, в том числе для тех, кто покушается на жизнь других людей, убивая их со злобой, ненавистью или с какой-то другой внутренней извращенной мотивацией.

Несомненно, Бог становится им судьей. Но я понимаю, что многим в нашем обществе уже сегодня хочется увидеть отмщение за происшедшее. И, может быть, жажда этого отмщения заключается не в том, чтобы убить убийцу, а в том, чтобы в принципе работал закон, торжествовала справедливость.

– Приведу конкретный пример по поводу пересмотра правовых норм в нашей стране. Во время подготовки к программе я прочитала статью о том, что в ближайшие годы на свободу выйдут несколько человек – это маньяки, педофилы, убийцы. Их дела были очень известны в свое время, но приговор им совпал с мораторием на смертную казнь. Они получили длительные сроки заключения и скоро выйдут на свободу. Когда Вы слышите о подобных вещах, какие эмоции Вас охватывают?

– Страх, если так можно сказать. Даже не за безопасность, а за пространство надежности вокруг наших детей, наших семей, наших домов. Не потому, что эти люди остались такими же, а еще и потому, что современные системы их исправления, к большому сожалению, не всегда достигают цели. За такими людьми должен быть правильный и достойный присмотр самого общества, правильное к ним отношение. За ними нужно внимательно и серьезно наблюдать.

Ведь мы всегда обращаем внимание на малознакомых людей, которые оказываются в нашем подъезде или заходят туда вместе с нами. Это сразу вызывает у нас естественный интерес не только из-за собственной безопасности, но и безопасности своего дома, соседей: «А кто вы? А что вы?» Такой внимательный интерес обязательно должен иметь место, в том числе и на законодательном уровне. Сегодня достаточно систем безопасности, которые могли бы оценивать, насколько этот человек социально опасен. Или, может быть, он действительно смог измениться и стал совершенно другим, новым человеком. Дай-то Бог.

– А что Вы отвечаете, когда утверждают: «Казним одного-двух прилюдно – и другим неповадно будет, спасем таким образом сотни человек»? Я почему-то уверена, что Вам говорили такие вещи.

– Я спрашиваю: «А Вы видели публичные казни?» Я видел. Глубочайшее и страшное эмоциональное потрясение. Даже не эмоциональное. Это что-то внутреннее, когда в тебе начинает шататься все человеческое.

Я находился в командировке в одной из исламских стран и стал невольным свидетелем этого. Увидел эти эшафоты и повешенных людей на городской площади. Это вызвало очень глубокое внутреннее смущение. Как христианин, я, конечно же, хотел, чтобы эти люди жили. Ограниченные в свободе, может быть, с долгими или пожизненными сроками заключения, но именно жили. Потому что взять на себя роль судьи, особенно когда речь идет о жизни и смерти, – это очень большая ответственность.

Кроме того, понимаю, что за этим стоит немало всякого рода судебных ошибок, ошибок следствия, всего прочего, а уже ничего невозможно вернуть. И скажу, чтобы ответить на Ваш вопрос: это нужно сначала увидеть. Мне кажется, любое сердце дрогнет.

– Согласно православному взгляду если преступника на земле наказали лишением жизни, получается, он уже испытал страдания. Это избавит его от суда в жизни вечной?

– Нет. Евангелие нам прямо говорит словами Господа: «В чем застану, в том и буду судить тебя». Все зависит от того, в каком состоянии ты придешь к Нему: в состоянии убийцы, нераскаянного преступника, убежденного в правоте своих действий, или в состоянии благоразумного разбойника, принесшего покаяние.

Кто-то скажет: «Ну, знаете, так можно всю жизнь что-то делать, потом покаяться перед смертью – и все тебе будет прощено». Нет. Покаяться – это не просто сожалеть, сказав: «Я больше так не буду». Покаяться – это делами своей жизни изменить, исправить те исковерканные дороги, которые ты оставил после себя. Покаяться – это не только себя изменить, но еще изменить тех людей, которые из-за тебя исковеркали свою собственную жизнь. Это большой труд. Это труд всей жизни.

Господь, несомненно, будет судить нас по тому, какими мы придем к Нему. И еще важно, что о нас скажут те, кто жил вместе с нами. Они тоже будут свидетелями нашей жизни. Об этом никогда нельзя забывать.

– Вопрос последний (может быть, глобальный, может, риторический – не знаю, как Вы посчитаете): как бороться с физическим злом на земле?

– Физическим добром. Да, больше никак. Не давать злу места в себе самом. «Побеждая зло добром, – говорит апостол, – сам не будь побежден злом». Не впускать в свое сердце ненависть, в свое сознание – жажду запаха крови, в свою душу – радость и удовлетворение от страданий других людей. Даже если эти страдания были вполне заслужены и оправданны – не радоваться этому, сожалеть об этом. Невозможно радоваться слезам другого человека, если он плачет от боли, даже если он эту боль получает заслуженно. Нужно смотреть на эти слезы с глубоким состраданием, и, если возможно, помочь человеку. Бороться со злом можно только добром.

– Владыка, большое Вас спасибо, что нашли такие пронзительные ответы на мои непростые вопросы. Завершите нашу программу так, как Вы это умеете.

– Спасибо, Юля, за нашу сегодняшнюю непростую беседу. Я очень надеюсь, что мы с Вами постарались найти ответы на все эти сложные вопросы.

Дорогие братья и сестры, после нашей сегодняшней беседы могу вспомнить лишь одни слова: «Лучше ошибиться в любви, чем в ненависти». Да, ошибка в ненависти убивает не только другого, но мало-помалу убивает и тех, кто ненавидит. Ошибка в любви как минимум одного сохранит в живых. Пусть Господь сохраняет жизнь каждого из нас. Храни вас Бог.

Ведущая Юлия Бычкова

Записала Инна Золотовская