Нравственное богословие. Выпуск от 19 июня

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем уроки «Нравственного богословия». Сегодня мы должны начать разговор на очень непростую тему. В прошлый раз мы подняли вопрос о человеческой свободе, о том, что без желания человека Церковь ничего не может с ним сделать. Если человек согласен, то Церковь его изменит, если человек не согласен, то Церковь ничего с ним не может сделать и он остается таким, как есть. Церковь не магическая организация, в которой само собой происходит что-то. Церковь есть место содействия, как мы говорили, Божественной благодати и человеческой воли.

И когда воля человеческая отдает себя под действие Божественной благодати, то благодать эта действует, и действует всегда с избытком, совершая с человеком те глубокие изменения, то глубокое перерождение, делает такие серьезные вливания жизни, о которых человек, отдавая себя Церкви, даже и не помышлял. И раз мы этот вопрос подняли, то сегодня надо начать (продолжая разговор в том же русле) говорить о некоторых важных вещах – о Промысле и свободе.

Конечно, это очень трудная тема. И трудность ее еще более усугубляется тем, что все-таки это не лекция, а беседа. И вести ее таким образом, как ведется лекция, и с таким запасом времени и ресурсов, с каким ведется лекция, не получается – беседа обладает своими законами. И конечно, некоторым образом этот разговор придется сократить в сравнении с форматом лекции. Но поговорить об этом представляется очень важным.

Не могу сказать, как это было тысячу лет назад или сто лет назад, но в последнее время очень много недоумений и непониманий возникает у человека верующего (я это подчеркиваю – верующего) в отношении того, что мы называем Промыслом Божиим. Человек верующий (собственно, вера и предполагает именно это действие человеческого разума, сердца и воли) верует в то, что миром управляет Бог – миром управляет то, что мы называем Промыслом Божиим.

Ну, например, в Евангелии говорится, что и волос с головы человеческой не упадет понапрасну. Буквально: «У вас же и волосы на голове все сочтены, что же вы переживаете?» Так ведь и птица, по выражению Христа, не попадет в силки, если Бог не поможет в этом, не попустит этого, не позволит этого. Это выражение евангельское, это выражение Священного Писания, это, если хотите, максима Священного Писания, то есть некое требование, отнюдь не, скажем так, естественным образом понимаемое человеком.

И чем больше мы, как нам кажется, узнаем мир – мир животных, мир тех же самых птиц, мир людей или свой собственный мир, мир церковного бытия или историю, тем сложнее нам в это поверить. Но это именно требование веры! То есть буквально все, что со мной происходит – происходит по воле Божией. И принять это трудно, даже если мы не будем сейчас рассматривать попадающих в силки птиц или рыб, попадающих в сети тральщиков, или животных, гибнущих от разлива нефти, а просто возьмем самих себя. Просто задумаемся о том, что все, что происходит со мной, происходит по воле Божией.

И если мы примем это, то в нас родится то, что на языке Священного Писания называется «упование». Мы начинаем уповать. Кто-нибудь задумывался о том, что означает это слово – уповать, надеяться? Мы понимаем, что мир управляется могущественным и очень добрым Существом, и мы надеемся на то, что это могущественное и доброе Существо не даст нас в обиду. Это и есть упование. Оно родится, если мы примем, поверим (других фактов и доказательств у нас, как правило, нет), что все, происходящее со мной, происходит по воле Божией.

Среди тех, кто принимает это, можно назвать, например, Давида, который есть образец веры и упования, или Авраама, или Моисея – их можно много перечислять. В Послании апостола Павла к евреям, в одиннадцатой главе, перечислен целый сонм таких людей Ветхого Завета. Но даже автор Послания к евреям, и тот машет рукой на желание сделать этот список как можно более полным. Он говорит: «Если перечислять всех поименно, то никогда не хватило бы никакой книги». Всех и не назовешь – людей, уповающих на Бога!

Но нам пока важно понять, что именно с такого допущения, такого убеждения, такого разумного основания, с того, что «все, происходящее со мной, происходит по действию Промысла Божиего», и рождается в человеке упование. Если упования нет, значит, это движение сознания, это движение разума или движение сердца человек еще не сделал – он не поверил, не осознал, не допустил своим разумом мысль, что все действительно происходит по воле Божией.

Но тогда как все происходит со мной? Ну, мы не приняли, мы не уповаем – мы просто обыкновенные люди! Тогда почему со мной происходит то, что происходит? «Случайность! Ну, случайно сложились события!» – есть такой вариант. Значит, тогда нет никакого закона, нет никаких закономерностей, думать не о чем, изучать нечего, просто вся жизнь человеческая – это один сплошной хаос, и говорить, по большому счету, здесь просто не о чем.

Но тогда и переживать тоже сильно-то не о чем! Сегодня случайно получается одно, а завтра может случайно получиться другое. Ну, всегда как-то что-то происходит! Случайно мы можем умереть сегодня, случайно можем умереть завтра, случайно можем умереть через двести лет, по идее, – если случайность управляет миром. Просто говорить не о чем и обсуждать нечего.

Можно, конечно, было бы, пообсуждать, будь у нас времени побольше, и доказать, что человек, убежденный в том, что все «случается случайно» и что все происходит по случайности, – это просто человек, который не хочет задумываться над тем, какие же все-таки законы управляют миром. Это такой бытовой агностик. Но случай этот мы разбирать не будем, потому что для разума здесь нет никакой пищи, и задумываться здесь просто не о чем. Раз нет никакой закономерности, то разум просто не может осмысливать «броуновское движение» – разуму не о чем думать, поэтому и слово не о чем говорить.

Тогда что? Тогда значит (так часто многие полагают, не задумываясь о последствиях), что моим миром (мы же про себя говорим) управляет злая воля людей или благая воля Бога. Если мы отметаем случайность, то вариантов остается только два, когда все события, происходящие в моей жизни, определяются либо злой волей людей, либо благой волей Бога.

Ну и посмотрим сначала на злую волю людей. Злые люди управляют ведь не только мной! Раз они управляют мной, то они управляют и другими людьми – они управляют миром. И эта мысль часто посещает сознание очень многих – мысль о том, что весь мир отдан наглым, сильным, злым и подлым людям. И Крест Христов мог бы стать достаточным аргументом, подтверждающим эту теорию. Величайший праведник был убит злыми, наглыми, подлыми людьми, и никаким образом Его добро, доброта или нравственная сила не смогли это предотвратить.

Воскресение Христово опровергло это. Но в целом, когда Христос висел на Кресте, когда страдает праведник, когда торжествует некоторым образом созерцаемое нами зло, когда убит хороший человек или когда, скажем, распяты, повешены на веревке младенцы, то, конечно, нам кажется, что вот он – апофеоз зла.

И таких событий, явлений в истории и в современной жизни каждый может найти немало. В воскресение-то еще надо поверить, а Крест Христов кричит о насилии, кричит о действительно максимальной силе зла! Ужас и отчаяние должен испытывать всякий человек, который сознает, что этот мир управляется злыми людьми. Ведь тогда жить достойно в этом мире просто не представляется возможным – если мир управляется злыми людьми, то очевидно, что мне невозможно их победить! Потому что если я хочу быть добрым, то я могу сражаться только инструментами добра: я не могу лгать, я не могу совершать подлость, предательство, насилие, жестокость, я не могу воздавать злом за зло.

Именно эта отчаянная мысль породила такую известную в русской действительности формулировку, что «добро должно быть с кулаками». И действительно, размышляя над этим, человек, видя и понимая, что мир управляется злыми людьми, должен допустить, что добро должно все-таки использовать зло для того, чтобы сокрушить зло.

Любой трезвый человек (к вере в данном случае это не имеет никакого отношения), любой хороший человек, любой правильный человек, праведный человек неизбежно приходит к мысли, что необходимо определенное усилие и насилие, необходимы определенные средства (не совсем, может, порядочные и честные) для того, чтобы злу каким-то образом противодействовать, чтобы его каким-то образом подавить, или сокрушить, или нейтрализовать. Потому что иначе просто ужас!

Оставаться добром, не используя никакого оружия зла, приведет только к тому, что зло восторжествует! Зло будет торжествовать, а нам останется только одно – перейти на сторону зла. Ведь если нет Промысла, если нет веры в этот Промысл, то зло, очевидно, сильнее – оно торжествует! И, еще раз повторю, распятый Христос, особенно такой, каким увидел Его Достоевский в Дрезденской галерее, – это ведь страшная вещь, если забыть о том, что Он воскрес!

Это ведь торжество зла, – зла, которое торжествует безнаказанно. Если не верить в воскресение, если не верить в Промысл Божий, тогда добро никогда не одолеет зла, потому что у него нет для этого сил. Конечно, сама мысль человеческая замирает на пороге этого ужаса. Человек не может так подумать – ему очень трудно убедить себя в том, что зло существует. Хотя с каждым столетием все легче и легче перейти на сторону зла, поняв, что добро бессильно. И люди действительно это делают, понимая, что нет никакой возможности устоять в добре. И происходит это именно потому, что люди теряют веру в Промысл Божий.

Но искусство – хоть то сказки, хоть то современное кино, то есть весь мир, построенный человеческой фантазией и человеческим творчеством, верит в то, что Промысл есть, верит в силу добра. И поэтому, в конце концов, подавляющее большинство книг, фильмов, картин повествуют именно о том, что добро, несмотря на торжествующую силу зла, все-таки сильнее. Даже, скажем, такая картина, как «Последний день Помпеи», или такой роман, как «Бесы» Достоевского, утверждают победоносную силу добра.

И по идее, все сознание человека должны были бы захватить фильмы ужасов – ведь они реальнее, ведь зло на самом деле могущественнее добра. В реальном времени, в реальном сюжете зло всегда могущественнее и непобедимее добра. И только Нечто, надстроенное над этой плоскостью, где встречаются добро и зло, помогает уравновесить торжествующую силу зла – только то, что находится выше встречающихся в одном горизонте добра и зла, помогает добру победить; только вера в то, что добро имеет некую подпитку извне, свыше, что у добра есть тайный союзник – неведомый, неназываемый Союзник, про которого мы ничего не знаем, но Он есть и Он всегда вмешивается.

Не будем брать пока реальный мир, возьмем мир искусства, который и выявляет человеческое сознание и формирует человеческое сознание. Куда бы мы ни заглянули – хоть в древний эпос, хоть в современные творческие проекты, мы увидим не только то, что добро в конце концов побеждает, но и то, что оно побеждает, не имея для этого никаких оснований.

В реальном состязании зло всегда сильнее – будь то мир «Властелина колец», или мир «Звездных войн» (очень красивая в этом смысле история), или мир греческой трагедии, или мир «Артурианы» («Рыцари Круглого стола»). В конце концов зло вырастает там до таких масштабов, такого коварства, такой лукавой изворотливости, такой мощи, что победить его ну практически невозможно! Мы только верим в силу добра – и верим именно потому, что миром правит Промысл, мы верим, что миром правит добро.

А потому в этом мире, порожденном человеческой фантазией, предусмотрено, что на Кощея есть игла; что на непобедимого Саурона есть маленький тщедушный Голлум; что на какого-нибудь Амана есть маленькая хрупкая Эсфирь, которая спасает свой народ из невыносимой, казалось бы, ситуации; что для огромного, почти трехметрового Голиафа предусмотрен маленький камешек, который уравновешивает силы.

И мир, созданный, порожденный человеческой фантазией, видит окружающий мир именно таким: в нем зло обладает огромной силой, и человек, выступающий на стороне добра, всегда очень слаб. И ему всегда необходима какая-то магическая помощь каких-то тайных сил, чего-то тайного. Ему требуется какой-то меч-кладенец, какая-нибудь священная игла или какой-нибудь священный камень в священном саду, священный голубь или еще что-нибудь. Надо только добыть это, и тогда зло можно будет победить! Но без этого не победить, потому что все человеческие силы бессильны.

Таков мир, созданный человеческой фантазией, начиная, скажем, от эпоса Гильгамеша и заканчивая франшизами двадцать первого века. Весь мир такой, и это неслучайно! То есть когда человек просто творит – он творит свои собственные миры, и эти миры с каждым поколением становятся все страшнее и страшнее. Тот мир, который порожден фантазиями человека, который строится, например, в компьютерных играх или в какой-нибудь «Игре Престолов» – он становится все страшнее и страшнее, все ужаснее именно по немощности добра.

Но человеку творящему, человеку, производящему творческий продукт, все-таки важно, чтобы зло не становилось несокрушимым. Потому что если зло становится несокрушимым, как в фильме ужасов, тогда остается только принять его сторону. Человечество пока еще на это не решилось, и поэтому таких уж откровенно страшных проектов еще нет. И человечеству хочется верить, что все-таки имеет смысл быть добрым, потому что всегда же есть какая-то управа на зло! Ну как-то же эта управа предусмотрена – это конь, который обгонит Кощеева коня, или игла, которая оборвет его жизнь!

Вот эта «предусмотренность» и есть Промысл. Поэтому и сказки, и хорошие книги полезны детям. И их нужно читать, потому что в них говорится о том, что в этом мире есть Промысл, что мир управляется добром, которое предусмотрело именно те усилия, те условия, те явления жизни, те феномены материальной культуры, тех людей, те сокровища, которые в конце концов и помогут добру победить. Только нужно детям это объяснять.

Это то, что касается идеи управления миром злыми людьми. Если бы действительно человек в это верил, то ему осталось бы только перейти на сторону зла, перестать быть добрым и встать вместе с теми, кто творит злую волю. Это ни к чему не приведет, потому что все равно эта жизнь будет в руках злых людей, но, по крайней мере, это дает какую-то иллюзию безопасности. Человек, вступающий на сторону зла, всегда рискует больше, чем человек, который остается верным добру. Но по логике вещей человек, который реально верит в то, что мир управляется злыми людьми и злыми силами, должен перейти на сторону зла.

Но поскольку мало кто это делает, а те, кто делают, очень об этом жалеют, то значит, человек должен признать, что на самом деле он не верит, что мир управляется злыми людьми или просто злыми силами. На самом деле он верит, что мир управляется добром, просто добром, стоящим над этими злыми людьми и этими злыми силами. Никто не верит в то, что мир управляется добрыми людьми, но все верят, что все-таки в мире есть добро, которое в конце концов как-то так все устроит, что добро победит. А это значит, что, так или иначе, человек верит в Промысл Божий, даже в том случае, когда он еще не верит в Бога. Но он верит, что мир управляется добром.

На самом деле, когда нам кажется, что мир управляется злыми людьми, это не фактор нашей веры, это не то, до чего мы додумались, – это просто знак нашего отчаяния. Наше сознание омрачилось. Но то, что мы не встаем на сторону зла, не переходим в лагерь злых людей и не начинаем творить зло, и даже если начинаем его творить, то мучаемся от того, что мы его творим, свидетельствует на самом деле о том, что мы верим в особую силу добра, стоящую над этим миром. А значит, верим-таки в то, что мир управляется Промыслом Божиим.

Просто нам не нравится, что сейчас в нашей жизни произошла такая неприятная вещь, и нам тяжело, нам трудно, нам одиноко, нам больно, что опять какие-то злые люди что-то с нами сделали. Нам это неприятно! Но в глубине души, оставаясь наедине с собой, мы понимаем, что все равно мир управляется добром, и верим в это, раз не переходим на сторону зла. Просто нам очень тоскливо от того, что мы, будучи добрыми, какими мы себе кажемся, в этом мире вынуждены страдать.

Нам просто не хочется страдать, нам не хочется терпеть какие-то несправедливости, трудности, сложности, неловкости, предательство. Нам этого не хочется терпеть, но раз мы это терпим, то это говорит о том, что на самом деле мы верим в добро, а значит, верим в Промысл и верим в то, что Добро (с большой буквы) управляет этим миром.

Конечно, иногда люди считают, что миром управляет не только и не столько Бог, сколько некий безличный закон – карма, закон неотвратимости и расплаты за все некогда совершенные дела. Карма сама по себе не зло, но есть наказание за зло, некогда совершенное. Но карма и не добро. Однако причинно-следственные связи в этом мире присутствуют, их тоже нужно учитывать, и мы об этом поговорим.

Но все-таки, раз человек делает добро, раз он служит добру и пытается что-то доброе сделать в своей жизни и надеется от этого получить хоть какой-то результат, это говорит о том, что, пусть он и не является сознательно верующим, и не исповедует Бога, и вообще не христианин, но он верит, что мир управляется Промыслом. А это значит, что действительно в человеческом сознании, в человеческой душе что-то очень глубоко заложено такое, что помогает ему сохранить правильные ориентиры жизни даже тогда, когда весь мир сошел с ума. О том, к чему нас приводит убежденность в том, что Бог управляет миром, мы поговорим в следующий раз.

Записала Ольга Баталова