Мысли о прекрасном. Встреча с народным художником России, скульптором Владимиром Суровцевым. Часть 2

Продолжение встречи с народным художником России, скульптором Владимиром Суровцевым. Его работы находятся в Государственной  Третьяковской галерее, в музее Троице-Сергиевой лавры, в музее г.Риза (Саксония), а также в частных собраниях Бельгии, Франции, Греции, Италии и США.

– Продолжается наш разговор с замечательным русским человеком, скульптором, я бы даже сказал, выдающимся политиком от искусства Владимиром Александровичем Суровцевым. Мы находимся в его мастерской. Мне всегда нравится быть у скульпторов в мастерской, нравится воздух мастерских. Скульптура от начала своего рождения предусматривает рождение в пространстве: не в замкнутом, «внутриутробном», а в воздушном. Потому что потом ей предстоит стоять где-то в пространстве.

– Это верно. Нет в истории такого случая, когда человек работает в очень стесненных условиях, а потом вдруг происходят какие-то открытия и появляются мощные монументальные проекты. Работа скульптора требует широты мышления, во-первых. Во-вторых, понимаешь, что это долговременная вещь и ты должен найти средства на ее реализацию. И очень требовательно должен относиться к себе. Это еще и большие финансовые затраты, ты должен быть также хорошим организатором. Есть такое слово «менеджер», которое не очень мне нравится, но без такой способности никак не сможешь реализовать свои идеи. Соединение этих трех позиций в конечном итоге дает результат. А самое главное – надо любить свою работу и любить свою страну, в которой живешь.

– Помню наш предыдущий разговор о твоих монументах (в частности, мы говорили о Скобелеве – выдающейся, яркой личности, белом генерале, который фактически взял Константинополь), если взять многие твои объекты – везде лошади, кони. Есть такое мнение: если в каком-то городе стоят конные памятники, это поднимает статус города. Памятники бывают разные: камерные, парковые скульптуры. Но конный памятник уже возвеличивает город. У тебя очень много конных скульптур.

– Хорошая тема, с удовольствием буду об этом говорить.

– Тем более ты сам наездник, казак.

– Мы находимся в здании конюшни, зданию мастерской почти сто лет.

– У Федора Конюхова тоже мастерская на месте старой конюшни.

– Говорят, таких зданий в Москве осталось всего шесть-семь сохраненных. И я горжусь тем, что здание восстановил (оно было совершенно в заброшенном состоянии). В свое время мне очень помог оформить его замечательный архитектор Виктор Рассказов, который был главным архитектором города. С Вячеславом Клыковым мы очень дружны, соседи по Ордынке. И третий человек, кто оказал влияние на мою судьбу, помог с этим зданием, был Юрий Владимирович Никулин. Он бывал у меня здесь, а я много раз бывал у него в старом цирке (еще до реконструкции). Всегда с благодарностью и большой любовью вспоминаю об этом гениальном актере и замечательном, добром человеке. Я мог бы говорить о нем очень много.

Мой дед разводил лошадей и торговал ими – в Саратовской области. Когда-то слово «торговать» считалось оскорбительным. А я понимаю, что вся современная жизнь состоит из создания какого-то продукта и его реализации, если говорить и о материальном, о хлебе насущном, и о творчестве, скульптуре. Я радуюсь тому, что генетически мне с детства была эта тема близка, и я все время лепил своих маленьких лошадок (их у меня были целые ящики в детстве, когда мы жили в коммуналке на Сретенке). Чтобы я не мешался и не путался у мамы под ногами, она меня сажала к печке (было дровяное отопление), и я лепил целые эскадроны всадников. Когда уже учился в институте, у меня была мечта заниматься парковой объемной скульптурой для благоустройства территории. И я рад, что мне это удается. Наверное, две трети моих работ связаны с военно-патриотической темой. Хотя есть композиции, которыми я очень горжусь, посвященные деятелям русской истории и русской литературы.

– Скульптора проверяют по умению лепить лошадь.

– Совершенно верно. В Париже 35 конных монументов. Москва как бы отстает, но в последнее время уже появляются новые работы. Недавно открылся памятник работы Александра Рукавишникова, посвященный генералу Скобелеву. В его же исполнении должен быть открыт в Москве памятник Рокоссовскому. Я горжусь тем, что приложил руку и что вместе с семьей Константина Константиновича Рокоссовского тему увековечивания его памяти мы инициировали и доводим ее до завершения двумя памятниками – одним в Москве, другим в Волгограде. Станция метро «Бульвар Рокоссовского» сейчас есть на одной из линий Московского метрополитена. Это все звенья одной цепи.

– Это один из маршалов Победы, вместе с Жуковым.

– Да, не надо забывать, что только два маршала руководили Парадом Победы – это Георгий Константинович Жуков и Константин Константинович Рокоссовский.

Если вновь вернуться к теме конных памятников, одна из моих любимых работ – памятник Барклаю-де-Толли в городе Черняховске (бывший город Инстербург В осточной Пруссии). Спрашивают: а почему там? Читайте книги, историю. Он там умер, уже уйдя с военной службы, прослужив в армии много лет. Нельзя забывать, что это был военный министр России, один из легендарных героев Отечества, несмотря на то что по корням шотландец. И как в России тогда говорили, из немцев.

– И разведкой руководил.

– Он создал профессиональную разведку, которая была лучшей в Европе по тем временам. Его называют одним из лучших организаторов разведки. Он практически предвидел войну с Наполеоном, он разработал весь этот план, включая партизанскую войну, у него колоссальные заслуги. Под Черняховском в поселке Нагорное есть мыза, где умер Барклай-де-Толли. К сожалению, мыза сейчас практически в частных руках и подвержена разграблению. Хочется, чтобы это был объект национального масштаба, как Бородинское поле, чтобы его восстановили и создали там музей. Я надеюсь, что нынешний губернатор Николай Николаевич Цуканов обратит внимание на мои слова. Мы с ним в очень добрых отношениях. Благодаря ему создан памятник на месте Гумбинненского прорыва, посвященный Первой мировой войне. Но тема сохранения исторической памяти (в том числе памяти Барклая-де-Толли) важна. Если мы посмотрим на Казанский собор в Санкт-Петербурге, где захоронено сердце Кутузова, увидим, что слева стоит статуя Кутузову, справа – равноценная статуя Барклаю-де-Толли. То есть эти две фигуры в русской истории были равноценны. О Барклае-де-Толли нельзя забывать. Этот памятник стал украшением города Черняховска, и сейчас местные шутят: «Нам надо теперь город подтягивать к памятнику». Я тоже горжусь этой фразой.

– Да. Там все в соответствии: и постамент, и исполнение скульптуры, и организация пространства.

– У меня сейчас шесть полноценных конных памятников. И есть такие, о которых мало кто знает. Под Ростовом Великим есть замечательный Борисоглебский монастырь, рекомендую всем побывать там.

– Я был там много раз. Мимо памятника Скопину- Шуйскому не проедешь, не пройдешь. Оригинальное решение кольцом.

– Меня только огорчает, что местные власти так и не смогли благоустроить территорию около памятника. Фактически многие мои работы безгонорарные: они сделаны от чистого сердца, от души. Не потому что я бессребреник. Конечно, я живой человек, и мне нужно кормить свою семью…

– Скопин-Шуйский приезжал к преподобному Иринарху за благословением – это немаловажный фактор.

– Совершенно верно. Это редкий человек. В 24 года – воевода, национальный герой. О нем подзабыли. Мы сейчас находимся на Пятницкой, рядом знаменитый храм Климента, папы Римского – один из лучших храмов в Москве с потрясающим иконостасом. Но мы забываем, что именно в этом месте была знаменитая битва в 1612 году, которая решила исход московского сидения поляков в Кремле. Эту битву возглавлял знаменитый князь Трубецкой. Мы знаем Минина и Пожарского, а был еще и третий герой войны 1612 года. Чего ни коснемся, у нас новая тема, возвращение к истории.

– Да. Все объединено общим духовным проникновением.

– Это сохранение памяти, что важно.

– Я, конечно, не сторонник хранить сердце отдельно, мозги отдельно, тело отдельно, как, в частности, произошло с Кутузовым. Это масонская традиция, поскольку он был масоном. Я немного сейчас о другом. Конечно, роль личности в истории иногда меняется, но с другой стороны…Сегодня идут такие дискуссии: «Почему в честь 70-летия Победы не переименовать Волгоград в Сталинград? Давайте сделаем такой реверанс». А я сразу спрашиваю: «А почему не в Царицын?»

– Хорошая тема. Что взять за точку отсчета…

– У каждого есть свое личностное отношение. А если из гробов поднять расстрелянных на Бутовском полигоне и их спросить? Или девять миллионов, которые прошли через соловецкий ГУЛАГ (или Казахлаг, Воркутлаг и прочие)? Нужно в этом моменте действовать как хирург, потому что памятники не для того ставятся, чтобы их на каждый политический чих то ставить, то заменять. Есть основополагающие, такие как памятник Минину и Пожарскому – уже безукоризненная вещь.

– Конечно, все непросто. Мы это понимаем. Очень легко «раскачать лодку» (эта фраза сейчас часто употребляется). У нас общество поляризировано, мы это понимаем. Так было почти всегда. Вспомним деление на белых и красных. Все неоднозначно. У нас сейчас по сравнению с СССР уже другая страна, другое название, другой политический и экономический уклад. Но на историю (не знаю, обращали ли Вы на это внимание) мы все равно во многом смотрим с точки зрения советской историографии (не побоюсь этого слова). То есть у нас все-таки красные правы, а белые не правы.

– Ты, кстати, много занимаешься белым движением…

– У нас нет дифференциального подхода, и у большей части населения нет еще этой прививки, что это беда была для нашей страны.

– То есть у нас сознание не красное, не белое, а розовое.

– Оно деформированное, в силу того что мы не обладаем той информацией, которая нужна: и эмоциональной, и исторической. Видите, мы все время обращаемся к истории. Не зря создано Российское военно-историческое общество, географическое общество воссоздано. Это все дополняет наши познания о нашем мире. В чем была мощь и сила СССР? Тогда было много позитивного, не будем это скрывать. Какие силы были подтянуты для того, чтобы утверждать социалистическую идеологию! Ведущие кинорежиссеры, ведущие писатели, ведущие композиторы мирового уровня (Эйзенштейн, Алексей Толстой, братья Пудовкины, Васильевы и так далее), сотни писателей, включая Николая Островского, работали на формирование идеологии советского строя. Если мы обратимся к нынешним реалиям, кто нам всерьез и в большом объеме дает эту информацию о гордости за свою страну, о гордости за историю? У нас в основном новостные программы большей частью негативные: там взорвалось, там несчастье, там убийство. А позитивной информации, когда душа может опереться на какой-то правильный опыт, мало… Да, нужно говорить правду, нужно говорить о болевых точках, но если ты все время будешь рану свою бередить, она у тебя никогда не заживет. И эта тема с переименованием – непростая. Надо, с одной стороны, быть как хирург, – ты правильно сказал. С другой стороны, не переборщить с этим. Я за то, чтобы постепенно возвращались реальные исторические имена, но без перегибов, нужно понимать важность и суть той или иной фигуры, личности, но взвешенно. Кто-то говорит: Сталин и Берия были лучшие менеджеры для нашей страны. А я знаю десятки семей, когда люди не могут слышать имя Сталина…

– И я могу это сказать по своей семье.

– …потому что катком проехали. А если это не какой-то абстрактный человек, зарытый на Бутовском полигоне, а ты? И тебя, как моего деда, разорили. Дед чудом остался жив, сбежал из-под стражи, жил под чужими именами, вытащил с трудом свою фамилию. Это один из эпизодов. А собственно, кто победил в Великой Отечественной войне? В том числе и дети кулаков. Мой отец – участник Парада Победы, в 22 года имел орден Славы – это высшая солдатская награда, орден Красной Звезды, две медали – «За боевые заслуги» и «За Сталинград». Сын кулака – участник Парада Победы. Вот тебе и сложи нашу историю, вот и пойми – где правда.

– Возьмем сегодняшний флаг России: иронизируют, называют его оскорбительно триколором. По большому счету, все государственные регалии, начиная от гимна до прочих, должны восприниматься торжественно. Я для себя определил по цветам флага: белые, красные – и между ними синяя река. Я не слышал таких интерпретаций. Разделение этой рекой на белых и красных, в общем, так и не закончилось. И пересечь либо вброд, либо вплавь эту реку преодоления очень сложно, но нужно наводить мосты.

– Ты затронул тонкую тему.

– И для того, чтобы наводить мосты, нужна деликатность, нужна мудрость политиков, сознание, эрудиция людей, чтобы они не были с перекошенным, однобоким взглядом: «наш», «не наш». Пока мы друг с другом деремся, наши враги этому радуются.

– Это верно. Сейчас много таких крупных мероприятий общемирового значения, которые волей-неволей объединяют нашу нацию. Одна из таких мощных акций – воссоединение вновь Крыма с Россией. Думаю, что все мы давно это сердцем понимали и ожидали.

– Правда – на поверхности. Я всегда говорю: достаточно осветить мощным прожектором правды любой темный, грязный угол, где что-то непонятное, и сразу же высвечивается правда и кривда. Потому что темные углы нашей истории плодят пауков. Просто надо быть выше их, нужно освещать их правдой.

– Это тонкая вещь. Я очень дружу со своим братом. Мы с ним общаемся, и я говорю ему о той информации, которую получил, допустим, работая над темой, связанной с репрессиями… Не скрою, я 25 лет состоял в коммунистической партии, вступил в нее еще в армии, была другая страна, были другие установки, вступил и работал искренне. Никаких дивидендов от этого у меня никогда не было, кроме желания помогать, как и сейчас, своей стране. Но когда мы говорим с братом (мы с ним почти одногодки), допустим, о репрессиях, у него взгляд на эту историю остался прежним – курса истории партии и установка: «мы всегда правы». Когда я ему показываю книги, когда говорю о фактах, он возражает: «Были отдельные недостатки, это очернительство. Была великая страна, которую все боялись…»

– Лес рубят – щепки летят. А щепки – это живые люди…

– И эта позиция у довольно значительного слоя нашего населения. А мы с братом – в одной семье. А в гражданскую войну точно так же и было. Где этот «водораздел» провести между белыми и красными, когда люди одного сословия воевали по разные стороны баррикад? Был полк иваново-вознесенских рабочих, который очень удачно воевал в белой армии у Колчака. Тут сотни и тысячи примеров. Важно, имея свою точку зрения, все-таки сохранять целостность нашей истории, нашего государства.

Я сегодня много слушал передач (работая, я иногда включаю радио), где обсуждали в эти дни два вопроса: о памятнике князю Владимиру – насколько актуально, насколько правильно выбрано место, так ли хороша композиция, кто принимает окончательное решение и художественное оно или более политизировано.

– Для Херсонеса?

– Для Москвы, для Воробьевых гор. Это можно посмотреть в Музее российского военно- исторического общества.

– В Херсонесе бы надо поставить.

– Там об этом ведутся разговоры. Но мне нравится, что такого рода дискуссии есть и они открыты. Конечно, важно то, кто принимает решение. Также сегодня обсуждался вопрос о переименовании…

– Я думаю, что Воробьевы горы не очень связаны с князем Владимиром. Князь был Киевский. Тогда Москвы даже в качестве деревни не было.

– Но мы говорим о современной жизни, о символах.

– Чуть-чуть подмешивается какой-то другой дух. Потому что если место никак не связано… Памятник Скопину-Шуйскому стоит на своем месте, рядом памятник Иринарху, памятник Пересвету – люди связаны с этим историческим местом, событием. Если, конечно, отвлеченная память, можно куда угодно поставить, вписать его и заставить всех его полюбить. Допустим, я не люблю Дзержинского, но памятник стоял очень удачно.

– Памятник великолепный; один из лучших памятников Москвы.

– Кажется, что он площадь держал.

– Да. Градообразующим был.

– Замечательный памятник Ленину на Калужской площади скульптора Кербеля. Его же памятник Марксу напротив Большого театра.

– Опять небольшое отступление: я был ленинский стипендиат в институте и окончил институт с красным дипломом. Учился как мог, как мне нравилось. Мы изучали труды Энгельса и Маркса. И еще тогда обращали внимание, что и у того, и у другого самые резкие высказывания были по отношению к России. И вдруг эти люди становятся символами нашего советского государства и выставляются как некие эталоны мудрости и справедливости.

– Я говорю о силе искусства. Хороший мастер хорошими художественными средствами создает интересное решение пластическое, но идеологически вредное, которое десятилетия отравляет умы. Вот в чем беда.

– Я уже говорил, что лучшие художники и философы были подтянуты к оправданию советского режима.

– Сегодня статья 13 Конституции РФ запрещает какую-либо правящую идеологию, а такое большое государство, как Россия, не может без идеологии.

– Не может.

– Дорогие друзья, мы продолжим наше общение с Владимиром Суровцевым – человеком неравнодушным и болеющим за Россию.

 

Ведущий Олег Молчанов
Расшифровка:  Нина Кирсанова