Мысли о прекрасном. Монах Дионисий (Поспелов). Часть 2

Гость передачи – монах Дионисий (Поспелов), богослов, переводчик, издатель святоотеческих текстов. В передаче он поделится тем, что открылось ему в процессе научного исследования сирийского христианства.

– Книг вышло уже много, и этот труд продолжается, он не может быть остановлен, так как все время находятся новые тексты, или изменяется содержание предыдущих переводов. Это путь очень скрупулезный и взыскательный. Сегодня это большое Ваше делание мы ограничим таким понятием, как умная молитва, исихия – духовное состояние, в большей степени связанное с безмолвием.

– Да, действительно, на Святой Горе было много различных направлений исихазма, немалое количество сочинений отцов. Часть из них апологетически защищали это учение, потому что у интеллектуалов в XIV веке оно подверглось серьезной критике, и в 1351 году на Константинопольском соборе Григорий Палама защищал его как учение Православной Церкви. Его предшественником можно назвать Григория Синаита. Он и его многочисленные ученики – это вообще отдельная тема: его сочинения также не исследованы до конца, и тем более лучшего оставляет желать перевод на русский.

– 150 глав об умной молитве (исихии) послужили большим толчком тому же Григорию Паламе. А Синаит одно время подвизался в монастыре Святой Екатерины, как раз на Синае, а потом уже на Святой Горе Афон.

– И было несколько кружков, если можно так сказать, тайных братств исихастов (немалое количество – на Святой Горе), много разных направлений, излагавших в общем-то один и тот же опыт. Нельзя не упомянуть патриарха Каллиста, одного из известных богословов и делателей Иисусовой молитвы и, конечно же, Григория Паламу – величайшего исихаста и учителя о нетварном свете.

– Это Фаворский свет, о котором все мы прекрасно знаем, который был в момент Преображения Господня на горе Фавор. Понятно, что ученики были сражены этим нетварным светом как непонятным и в то же время благодатным явлением. Ведь есть непонятное и во зло, как есть такое понятие «жить или поступать в духе истины». Можно жить в духе, но в каком? Дух и истина – два важных понятия, которые должны быть объединены. Поэтому состояние погруженности того же молчания, аскетизма может быть и сродни состоянию «в тихом омуте черти водятся». То есть важно, в каком духе человек находится, и это очень характерно для православия. Дух православия защищает от неправильного понимания духовной практики через состояние аскезы молчания, творения внутренней Иисусовой молитвы.

– Очень важно было различение помыслов. Как таковую Иисусову молитву обрести без старца и не живя постоянно и долго в монастыре практически невозможно. Это своеобразный дар или, может быть, дар на какое-то время, потому что «Дух дышит, где хочет», и в наше время бывает и так. Относительно Григория Паламы. Это был удивительный человек, много пострадавший за свое учение.

– Одна из Ваших книг...

– Вот Вы говорите, мои книги, а на самом деле это все готовило огромное количество серьезных специалистов, а я просто, скажем так, собирал воедино и в некоторых случаях был инициатором подготовки книг, потому что в свое время многие сочинения были даже недоступны.

Панайотис Христу, греческий исследователь, издал еще в 60-е годы практически всего Григория Паламу: огромный объем сочинений, которые сейчас большей частью переведены на русский. Они весьма сложны и переводились постепенно, начиная с 70-х годов; особенно активно – в 2000-е годы. У Григория Паламы было много учеников и много недоброжелателей. Любимый ученик Григорий Акиндин его предал. Была обширнейшая полемика, то есть обсуждение богословских вопросов высочайшего уровня, и все, что дошло до святителя Григория – в основном не мистические трактаты, а мистика, смешанная с догматикой, тончайшими догматическими вопросами. Поэтому весьма ценны сирийские источники: при возможном их переводе на древнегреческий они могли бы пополнить то, что было закрыто исихастами паламитской эпохи или частично не высказано, поскольку и Божественный свет воспринимался очень по-разному. У Симеона Нового Богослова и Дионисия Ареопагита он приобретает форму луча, где-то говорится, что он подобен луне, а у Евагрия и многих святых, которые через его опыт пришли к святости, не принимая каких-то чрезмерностей, это сапфирное сияние, так же как у Никиты Стефата, ученика Симеона Нового Богослова; где-то лазоревое сияние, сияние, подобное рубину, где-то вообще «безвидное».

Очень важно сказать, что речь шла не только о Фаворском свете, но и о естественном свете ума, свете Божественном, преображающем; о свете, озаряющем человека, свете, который не является привычным нам – светом солнца или лампы, но представляет собой нечто совсем другое. Точно так же, как и крест может быть изображением Креста, может быть крестом духовным, как очищение, не сводимым просто к изображению. Об этом многие святые отцы писали.

Относительно Божественного света. Конечно, одним из самых великих старцев был святитель Григорий Палама, но не стоит забывать и о других его последователях. Например, Каллист Ангеликут (Катофигиот), который также писал о Божественном свете как величайшем наслаждении, Божественном сиянии. Симеон Новый Богослов даже демонстрировал ученику явление Божественного света, когда он пришел, что называется, в экстасис, исступление. Он показал: «Смотри, моя нога сверкает молниями, сверкает сиянием». И одежды проводника в Небесный Град, во дворец Спасителя сияли, как сияли одежды одного из великих неизвестных святых, что проводил Симеона Столпника в детстве. Это разные сияния. Очень часто говорилось о Причастии Божественного света, Причастии Святого Духа, не только о евхаристическом Причастии, но и Причастии таинственном, в совершенно разных видах: и Божественной любви – эроса, и Божественного света. И те люди, которые удостаивались этого, именовались блаженными, святыми. Многие старцы тайно передавали ученикам этот опыт лично, от души к душе, от сердца к сердцу или во время ухода из этой жизни.

Тема очень серьезная, и в общем-то достаточно опасно сводить это к чрезмерной популяризации, в том смысле, что написанная о Божественном свете книга – это всего лишь книга. Тем не менее эти тексты руководят и направляют души людей к тем первоисточникам, из которых излилась эта мысль. То есть во многом учения святых отцов о Божественном свете, не только Фаворском, но и разных видах Божественного света и Божественного солнца, сокрыты во многих не изданных до сих пор сочинениях. Конечно, людям необходимо быть ознакомленными с ними, потому что это жизнь не естественная, физическая, а жизнь ума. Но ума – не мозга! Сейчас везде принято считать, что ум – это исключительно мозг и его действие, то есть очень часто человек неопытный пытается схватиться за слова и понять все слишком буквально. Как пример могу привести святость человеческой природы и сущности, освящение человека. Такой образ дает Иоанн Дальятский: старцы достигали такой благодати, что начинали благоухать. Их одежды, пот и даже их отхожие места издавали благоухание. Для современного человека это звучит очень соблазнительно, понимаете. Или, например, видение Симеона Нового Богослова, описанное в гимнах, когда он обнял своего учителя Симеона Благоговейного и почувствовал райское благоухание. Или, например, херувимы и фениксы, которые окружали отрока Симеона Столпника, когда в 12 лет ему явился посланник от Господа.

– Невольно вспоминается наш великий святой Сергий Радонежский. Как раз примерно в таком же возрасте было ему видение старца. Параллели в мире все равно происходят! Не случайно преподобный Сергий Радонежский тоже стал продолжателем умной молитвы исихазма.

– Да, и Серафим Саровский, когда перед Мотовиловым просиял его лик. Мало того, многие тексты не изданы, многие эти святые при жизни терпели большие гонения и сомнения в их, скажем так, духовной порядочности и честности. Например, не все почитали сначала и Серафима Саровского. Многие очень сильно сомневались и в святости Силуана Афонского, полагая, что он находится в прелести. Многие считали сумасшедшим Максима Кавсокаливита, величайшего афонского старца, который создал, можно сказать, целую монашескую республику в республике – «Кавсокаливию», где жил знаменитый старец Порфирий Кавсокаливит, о котором тоже сомневались. Путь узок, и все принять до конца не могут.

– Сами тексты в виде песнопений, или это проза?

– Тексты Паламы – в основном очень сложная проза.

– Ефрем Сирин как раз писал в большей степени рифмованные тексты, предназначенные для их духовного или внешнего пропевания.

– Вдохновеннейший поэт!

– А Исаак Сирин уже писал в прозаической форме.

– Его можно даже назвать христианским Еврипидом: такой он был обширный.

– Если что-то пишется в прозе, иногда это называется «белый стих». Вдохновенный текст не является текстом газетным, журнальным.

– Конечно, есть прозаические гимны. Есть гимны Симеона Нового Богослова, изданные в 1976 году. Это крупное, самое полное собрание его гимнов. А есть его же «Слова», 33 слова, которые не уступают гимнам, но написаны прозой, причем иногда даже суховатой такой прозой, но с определенным оттенком благодатного настроя, вдохновения.

– Видимо, духовное состояние в тех же Салониках, где Григорий Палама был причислен к лику святых через несколько лет после своей кончины, не вызывало никакого сомнения или противоречий.

– Вы знаете, было многое. Поскольку демонические силы сильно ненавидели Григория Паламу, во время пожара в Салониках сгорели его мощи, остался только небольшой кусочек. А часть мощей осталась на Святой Горе, в разных обителях. Было также написано огромное количество сочинений при его жизни, сейчас они активно публикуются, и большая часть уже опубликована. Это огромные многотомники, написанные против одного человека.

Против Исаака Сирина выступал Тахальский епископ, писал книги, и Исаака Сирина тоже не все принимали среди сирийских авторов. Относительно Ефрема Сирина и других авторов могу сказать, что были авторы совершенно закрытые, которые как бы потерялись в этой очарованности Святым Духом. Как написал преподобный Каллист Ангеликуд, «Святой Дух очаровывает душу»: душа влюбляется в Бога, в Святой Дух, и в состоянии этой любви можно забыть обо всем. И многие труды святых отцов были забыты людьми и миром именно в силу того, что в них содержалось то, что мир вместить не может. И они оказались некими прекрасными цветами, которые цветут в самой глубокой чаще, и их никто не видит. Сейчас, очевидно, приходит время, когда люди пытаются разобраться в этом, разобраться в истории, в подлинных личностях этих людей.

– Россия в полной мере приняла и движение исихазма. Мы должны отметить, что Иисусова умная молитва творилась тогда, и сейчас наверняка есть подвижники.

– Она творилась и теми людьми, которые не все знали об исихазме. В Византии Нил Сорский, выходец со Святой Горы, даже подписывался по-гречески в некоторых рукописях. А что касается многих старцев и блаженных, то «Дух дышит, где хочет», и они получали те же видения и состояния, но не описывали так ярко. С другой стороны, иногда умаляется их степень. Например, сейчас на территории Сорской пустыни находится психиатрическая больница. А ведь такого уровня обитель, такого уровня был человек – чудотворец и великий старец, один из величайших!

– Мне доводилось там бывать, и на том месте, где была келья преподобного Нила Сорского, сейчас стоит поклонный крест. Речка Сорка совершенно невзрачна. Места изначально были выбраны топкие, гиблые, чтобы ничто не отвлекало от умной молитвы. Наверное, это очень важно, потому что, покинув Кирилло-Белозерский монастырь с его великолепным озером, архитектурой, нужно было уйти в себя, уйти от себя к Богу. К Кириллу Белозерскому за добрым советом (то, чего сегодня, возможно, не хватает) шли первые люди государства, князья и сановитые люди. Сегодня мы стремимся в столичный центр, в какие-то публичные места, а это как раз размывает дух, и он становится площадным, публичным. Форма его подачи несколько соблазнительна, потому что от Фаворского света, умной молитвы, благодати тайны она, конечно, отделяется довольно сильно.

– Понимаете, когда люди из императорского дворца общались с Симеоном Новым Богословом, к сожалению, это не всегда способствовало прославлению, но создавало определенные сложности. Но в Византии власти всегда каким-то образом имели дело со старцами. В частности, патриарх Константинопольский Филофей Коккин был знаком со многими старцами Святой Горы и вообще со многими великими старцами. Иоанн Кантакузин, император, стал монахом на Святой Горе. История полна многим, но нельзя, конечно, все это идеализировать.

– Отражение Фаворского света мы наблюдаем на иконах: нимбы святых изображаются золочеными, в окладе или позолоте. Нетленный металл золото вокруг головы святого как раз говорит о его духовном настрое на Божественный нетленный Фаворский свет.

Я надеюсь, что это наше пытливое отношение, наше тонкое состояние не ограничилось словами, прочитанными книгами, какой-то общественной жизнью. Хочется, чтобы оно способствовало более тонкому настрою, более тонкому взыскательному отношению к своей душе, своей жизни. И Вам, и себе, и всем желаю такого тихого, нетленного света; того, что иногда называется грустью, печалью – состоянием, которые некоторые очень сомнительно называют унынием, ведь уныние – грех: это неверие в Промысл Божий. Но состояние грусти, печали (в первую очередь о своих грехах, о мире) нельзя путать с унынием. Если человек плачется о себе, он плачется и о мире, и о своей душе.

Автор и ведущий программы Олег Молчанов

Записала Татьяна Башилова