Канон. Встреча с участниками ансамбля "Ихтис" – А.Гусейновым и М.Смирновым. Часть 1

В новом выпуске программы "Канон" Александр Крузе встретится с участниками православного ансамбля "Ихтис" - Адрианом Гусейновым и Михаилом Смирновым. Гости расскажут о становлении коллектива и о проведении первого православного флешмоба. Также, Адриан, будучи педагогом в православной школе, поделится мыслями о том, как в семье воспитать православного христианина.

– Здравствуйте, дорогие телезрители! В эфире музыкальная программа «Канон», и я, ее автор и ведущий Александр Крузе, приветствую вас! Преподобный Варсонофий Оптинский говорил: «У художника в душе всегда есть жилка аскетизма, и, чем выше художник, тем ярче горит в нем огонек религиозного мистицизма». Сегодня у нас в гостях по-настоящему большие художники – выдающийся православный ансамбль «Ихтис»: его руководитель Адриан Гусейнов и солист Михаил Смирнов.

Ансамбль «Ихтис» – российский православный коллектив, исполняющий старинные духовные песни в современной обработке в сопровождении акустических инструментов. Солист ансамбля Адриан Гусейнов еще до создания коллектива исполнял народные казачьи песни в дуэте с виолончелистом Петром Акимовым. В 2008 году музыканты посетили Сербию, куда их пригласила сербская актриса, певица и общественный деятель Ивана Жиган для совместного проекта. Состоялись совместные концерты, был снят клип на песню святителя Николая Сербского «Вера наша». Так родилась идея создать коллектив, который бы специализировался на исполнении духовных кантов, песнопений и колядок на различных языках, – ансамбль «Ихтис». Широкий общественный резонанс и интерес к творчеству «Ихтиса» дали проведенные в Москве по инициативе Адриана Гусейнова первые православные флешмобы. На сегодняшний день увидели свет два альбома группы: «Рождество» и «Вера наша». Коллектив продолжает выступать на различных площадках страны. Сегодня участники группы «Ихтис» – гости программы «Канон».

– Насколько я понимаю, «ИХТИС» – это древняя монограмма Иисуса Христа. А слово «ихтис» означает «рыбка». Правильно?

Андриан Гусейнов, руководитель православного ансамбля «Ихтис»:

– Да, это целое предложение: «Иисус Христос Сын Божий Спаситель». Первые буквы слов этого предложения составляют слово ихтис, что означает «рыба». Это был тайный знак древних христиан во время гонений, которым они оповещали друг друга о собраниях, богослужениях.

– То есть из названия сразу понятна направленность вашего коллектива.

– Для тех, кто знает, – да. Для тех, кто не знает, – какой-то интерес в названии, но даже если они просто поинтересуются, что это означает, то это уже некое полезное дело.

– Расскажите, с чего началась история вашего коллектива. Как вы собрались?

– История коллектива началась с того, что мы познакомились с виолончелистом Петром Акимовым, пели народные песни, а потом поехали по приглашению в Сербию и там познакомились с Мишей. Оказалось, что мы очень близки по вкусам, по настроению. В Сербии мы увидели, как народ любит свою этническую, не эстрадную, музыку, как они это все со вкусом делают, и тогда родилась идея. Как сейчас помню: было темно (я забыл, как называется пешеходная улица – местный Арбат), и там поздно вечером было решено, что «Ихтису» быть. Мы тогда были вдвоем. Как говорит Петр: «Любая устойчивая конструкция должна иметь как минимум три опоры». Вот Миша и явился третьей необходимой опорой.

– Михаил – это ударные инструменты. Правильно?

Михаил Смирнов, солист православного ансамбля «Ихтис»:

– Да.

– Кто занимается подбором вашего репертуара? У вас очень интересный, насыщенный репертуар, и в то же время эта глубина и традиционность сочетаются с яркостью, новаторством и актуальностью сегодняшнего дня.

Андриан Гусейнов:

– В основном я предлагаю.

– А кто делает аранжировки?

Михаил Смирнов:

– Я с моим братом. Мы берем на себя смелость заниматься основной составляющей аранжировок, но и Петр Акимов тоже. Вся инструментальная группа занимается аранжировкой, так сказать, ее технической частью. Мы всё согласовываем друг с другом.

Андриан Гусейнов:

– Многие, зная о нас, предлагают: «А вот не хотите такое, Михаил?» Вот так к нам уже пришло несколько песен.

– Из каких песен в основном состоит репертуар? Это больше сербская музыка?

– Нет. Из-за песни «Вера наша», которая наш основной гимн, все почему-то считают, что больше сербского, но у нас все-таки больше древнерусских песен, а на втором месте по количеству сербские, далее уже идут болгарские.

– В подобном стиле что-то свое, авторское, вы пишете?

– Нет пока. Нам сейчас предложили написать мелодию на гимн одного из подмосковных монастырей, а у нас и Михаил – композитор, и Петр Акимов – композитор; в общем, мы задумались, может быть, попробуем и аранжировку нашу. Мы как бы на пороге этого, но пока нам больше нравятся древние вещи. Мы же вокальный материал не меняем, он остается аутентичным, мы просто обрамляем его в такую «инструменталку».

– А как этот материал дошел до наших дней? Это же не записывалось?

– Было много разных экспедиций, сохранили это. В церковной среде есть внебогослужебное пение. Архимандрит Савва (Тутунов) – мы выступали у него – очень четко обозначил, и нам понравилось, что это «паралитургическое искусство», то есть не богослужебное, но что-то близкое к этому и в то же время самостоятельное. В этом смысле у нас на сегодняшний день вышло пока два альбома, но мы и не гонимся за количеством, потому что мы поем о вечном и это «паралитургическое искусство» не устаревает. Можно каждый раз приходить. У нас же много зрителей, слушателей с нами поют. Вечная такая штука.

– Широкую популярность вы получили после организации первого православного флешмоба. Расскажите, пожалуйста, об этом проекте и откуда вообще возникла такая идея. Само словосочетание «православный» и «флешмоб» звучит оригинально.

– Нас это долго коробило. Мы, видит Бог, долго пытались найти синоним к слову «флешмоб» и даже подключали специалиста-филолога. Бесполезно. Слово «акция» еще хуже звучало. А потом, в конце концов, мы подумали, что в этом тоже есть такая хорошая провокативность: что за бред – «православный флешмоб»? И заинтересует, особенно «внешних».

А получилось очень интересно. Когда я это задумал, решил подходить к этой идее поэтапно, поступательно, все-таки страшновато было сначала. А потом вдруг один из батюшек, с которым мы с ребятами делились идеями, присылает мне вот этот канадский, по-моему, флешмоб, где они в фудзоне поют «Аллилуйя» – и с таким посылом, что «все уже сделано». Когда я посмотрел, у меня было ощущение, что кто-то у меня в голове порылся, все идеи украл. Я даже думал: «Нет, я не буду этого делать!» И тот же батюшка, который меня вдохновил, благословил: «Нет, давай по-нашему сделаем!» Я подумал: «Если надо, значит, произойдет что-то такое, чтобы я понял, что надо». И вот на нас вышли «РИА Новости», предложили помощь: «Мы берем на себя всю техническую часть, а вы – наполнение». Вот так и пошло-пошло, ветер подул, что называется.

– Эта инициатива была подхвачена единомышленниками?

– Конечно! Одна из задач была, чтобы это все начало идти по городам. А сейчас, если Вы наберете в поисковике: «рождественский флешмоб», «святочный флешмоб», там уже это делают городов двадцать российских и украинских. Не все из них удачны, но…

– Неудачны, потому что, видимо, есть какие-то правила, свои законы?

– Да, есть, как чисто внешние, так и внутренние правила.

– Что нужно для того, чтобы подготовить флешмоб?

– У нас из-за климата люди одеваются в черное, серое, а на флешмобе надо, чтобы были разноцветные одежды, чтобы картинка была веселая, яркая. Не все это соблюдают. Потом, во-первых, надо, чтобы был интересный певческий материал. Во-вторых, чтобы ни у кого перед началом флешмоба не было эдакого заговорщицкого вида, переглядываний. Чтобы была интрига. И смелее, конечно, надо быть.

Мы делали первый флешмоб в «Атриуме», а там очень гулко и мы могли друг друга потерять – «кто в лес, кто по дрова». Миша нас выручил. Я сначала предполагал барабан, а он говорит: «Нет, барабан будет сливаться с этим». Он взял звонкий тамбурин, и мы все начали в одном ритме. Ну и самая главная «классика»: все начинается, развивается и, как будто сон, явление, видение, раз – и рассеялось.

– Как будто ничего не было?

– Да. Получилось, что это первый в истории православный флешмоб, и был очень большой резонанс, мы не ожидали такого, честно говоря. Писали со всего мира буквально, все со слезами, что «можем же, можем же»! Ну и понеслось! Мы начали делать флешмобы, мы сделали еще пасхальный флешмоб и на этом остановились, потому что хватит. Мы не профессиональные флешмоберы, у нас была одна задача – мы ее сделали. Есть, правда, еще одна задумка, только совсем другая, но тоже нужная. Здесь я уже не тороплюсь, жду, когда опять ветер подует.

А так уже смешно, начали звонить даже неправославные флешмоберы: «Помогите, подскажите!» Я всегда говорю: «Вы чего?» Один раз я повелся. В Череповце проводили фестиваль в память Саши Башлачёва и просили придумать что-нибудь, приглашали. Я сказал, что поехать не смогу, тоже долго отговаривался. Вдруг я придумываю – не скрою, что на скорую руку, просто чтобы отвязаться, но, по-моему, хорошая идея получалась. Купить валдайские колокольчики или дать залу задание, чтобы все пришли с колокольчиками. И в конце этого фестивального концерта, когда на экране появляется Башлачев и начинает петь «Время колокольчиков», камера едет, как в конце фильма «Асса», только здесь не свечки, а весь зал начинает звонить в колокольчики. «Ура! Ура! Гениально!» – и в итоге провели какой-то велопробег. Я после этого зарекся тратить время впустую. Хотя, мне кажется, идея была неплохая.

– К Вам не просто так обращаются за идеями: Вы же по своей основной специальности педагог. Расскажите об этой деятельности. Что Вы преподаете?

– Я преподаю выпускным классам в православной школе. В десятом классе они сдают экзамен по Закону Божию, и основная программа заканчивается. И мы обнаружили, что им не хватает знаний о других религиях, умения полемизировать с их представителями, а тех хорошо «затачивают» на это дело.

– У Вас основная методика – разговор с инославными, да?

– Да. У меня богословское образование, поэтому мне поручили одиннадцатый класс, преподавать на мое усмотрение. Я придумал такую, мне кажется, интересную форму, что мы сначала проходим базу нашего богословия в доступной форме, а в конце я прихожу на каждый урок то как старообрядец, то как протестант, то как мусульманин, и начинаю «громить их веру».

– Скажите, а православный человек должен отстаивать свою веру?

– Апостол Павел говорит, что надо быть готовым с кротостью дать ответ вопрошающему. Я, кстати, всегда говорю, что учу не спорить, а отвечать – с любовью отвечать. Вы должны спокойно, глядя в глаза, уметь отвечать на вопросы, которые, как они думают, ставят нас в тупик. Они думают, что ответов на них нет, а ответы есть.

– После окончания вашей школы в основном куда идут дети?

– В основном идут в светские вузы, хотя среди наших выпускников есть и священники, и их немало, но в основном идут в светские учебные заведения. И учащиеся того одиннадцатого класса, который я готовил первым, немного скептически относились: «Да кого, да кто там…», а теперь благодарят, говорят: «Действительно, и протестантская молодежь “заточена”, и мусульманская. В общем, все пригодилось».

– Я читал, что ваша школа уникальна тем, что дети (у вас учатся и девочки, и мальчики) находятся на пятидневном пансионе. Какие еще особенности вашей школы?

– Сама жизнь школы, ее уклад. Мы просыпаемся, собираемся в храме на небольшое утреннее правило, тут же вместе идем завтракать, вместе идем в школу. Мы живем в едином ритме. Отучились – обед. Потом занятия в кружках, мастерских и так далее. Ужин. Опять вечернее правило. Свободное время. Отбой. Есть занятия спортом, бассейн, с этого года самбо будет. Мы стараемся, чтобы у них была интересная жизнь. Помимо учебы приглашаем интересных людей, устраиваем встречи, ребята участвуют в фестивалях, конкурсах.

– Заниматься ерундой детям некогда.

– Мы стараемся. Хотя свободное время необходимо.

– Что делают дети в свободное время?

– Если у нас нет какого-то единого лектория или еще чего-нибудь, то они просто гуляют, отдыхают.

– Интернет, мобильные – это все позволительно?

– В этот период – да. Хотя у нас есть ограничения, интернет раздается по Wi-Fi, и есть определенные правила.

– То есть во время уроков нельзя?

– Нет, категорически нет. Более того, у нас дети сдают телефоны и получают их во второй половине дня, ближе к вечеру, чтобы созваниваться с родителями. Перед отбоем их сдают, чтобы спали. А если пользуются на уроке, то у нас это нарушение, неуважение к учителю.

– В основном какие дети приходят, какие родители их приводят?

– О, очень разные! У нас и сироты есть, и дети богатых родителей, и дети священников. Разные.

– А как привлечь ребенка к вере? Есть какое-то правило или, наоборот, то, чего нельзя делать?

– Во-первых, личный пример, чтобы он, глядя на тебя, понимал, что это хорошо.

– Можно же в воскресенье выспаться, а можно пойти на службу.

– В воскресенье они уже с родителями.

– Я имею в виду – в обычной жизни.

– Вообще, я могу обобщить и родительскую проблему и школьную. На самом деле нужно донести до них одно: что это не повинность и что они не обязаны, а им нужно. «Должен» поменять на «нужно» – потому что это тебе нужно. И тогда у них в голове многое меняется, они начинают понимать. Но еще раз повторю, что самое главное – это личный пример. Можно говорить отдельно о школе, но очень многое зависит от того, как это в семье происходит.

Ведущий Александр Крузе
Записала Людмила Трубицына