Интервью с архимандритом Тихоном Шевкуновым (к 90-летию со дня преставления Святейшего Патриарха Тихона)

Одной из загадок советского периода церковной истории была участь мощей святителя Тихона, Патриарха Московского. Мы знаем, что, скорее всего, он был убит и скончался в 1925 году на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Не только вопрос о преемстве его патриаршей власти стал одним из важнейших вопросов и проблем для советского правительства, но также его похороны и всенародное почитание.

Достоверно известно, что его похоронили в Малом соборе Донского монастыря. Но уже вскоре после похорон святителя на территории Донского монастыря произошли некоторые события, заставившие церковный люд сомневаться в том, остались ли святые мощи святителя Тихона в Малом соборе. На Донском кладбище за стеной Донского монастыря был вскоре учрежден крематорий. В одну из ночей территория монастыря и кладбище с крематорием были перекрыты, на них производились какие-то действия – территория была освящена прожекторами, «юпитерами» (об этом свидетельствуют многие). Именно с тех пор начались слухи, а порой и утверждения, что в Донском монастыре мощей святителя Тихона больше нет.

Одна из версий заключалась в том, что большевики по приказу властей изъяли останки святителя Тихона из могилы и сожгли в крематории, опасаясь особого почитания. К тому же, святитель Тихон в известном выпуске газеты «Известия» еще при жизни был назван «врагом № 1» советской власти. Ненависть к нему была совершенно беспрецедентной.

Другая версия, которая ходила среди православных Москвы, заключалась в том, что мощи святителя Тихона были тайно (еще до событий с крематорием) подняты церковными людьми из могилы и перезахоронены либо на кладбище в Донском монастыре, либо на немецком кладбище, чтобы в будущем власти не могли надругаться над останками святителя. Во всяком случае, когда митрополит Николай (Ярушевич) после войны совершал панихиду в Донском монастыре над могилой святителя Тихона, он ясно сказал: «Мы молились сейчас всего лишь над могилой нашего любимого Патриарха Тихона. Останков его здесь нет».

В 1991 году Донской монастырь был возрожден как действующий монастырь (храм там оставался и в советское время). И, конечно же, одной из забот всех нас, немногих насельников монастыря, было разобраться, какова же участь мощей святителя Тихона. Старейший насельник Донского монастыря, который знал лично святителя, иеромонах, впоследствии архимандрит Даниил (Сарычев) утверждал, что мощей в монастыре нет. Об этом практически единодушно говорили его ровесники, люди 1908-1910-го года рождения. Все они были убеждены, что здесь только его могила.

Переданный Донской монастырь нуждался в серьезном ремонте. Мы, насельники монастыря, обратились к нашему наместнику, архимандриту Агафодору, с просьбой попробовать поискать мощи. Он спросил благословения у Патриарха Алексия. Тот благословение дал. Но суета ежедневных дел по обустройству монашеской жизни как-то не позволила это сделать, так печально сложились обстоятельства. И уже ситуация была такая, что в отремонтированном, только что покрашенном соборе снова снимать надгробие было «не с руки». Мы вздохнули и развели руками: «Ну что ж, значит, Господь не благословил. Не судьба».

И вдруг в феврале 1992 года, через несколько дней после завершения ремонта, вспыхнул пожар. Это особый разговор – о пожаре. Не буду долго рассказывать, как мы его обнаружили и как всё это было произведено, потому что это был поджог: в храм бросили бутылку с зажигательной смесью, что было установлено пожарной экспертизой. Как бы то ни было, храм выгорел. Не дотла, но выгорел. Краска, которой были покрашены стены, была горючей – огонь охватил сразу всё. Удивительным образом – не хочу говорить чудесным, чтобы не произносить это слово всуе – не сгорели только деревянный иконостас и алтарь. Утром в день пожара туда были положены запасные Святые Дары. Только присутствием в алтаре Святых Даров мы можем объяснить, почему старинный деревянный, сухой иконостас только закоптился, но не был тронут огнем. Особая история, но для нас это было неким знамением.

Утром мы стояли на пепелище внутри храма: закопченный деревянный иконостас, сожженные киоты, множество сожженных икон и закопченное, белого камня, надгробие святителя Тихона. Не прошло и нескольких дней, как снова пришлось делать ремонт. Ну, и мы восприняли это как непосредственное указание: «Ищите! До предыдущего ремонта, месяц назад, вы дурака проваляли, а сейчас давайте искать! Снова вам требуется ремонт».

Мы снова взяли благословение у Святейшего Патриарха Алексия, он снова терпеливо благословил. Собрали небольшую компанию единомышленников: покойный (Царство ему Небесное) Вячеслав Михайлович Клыков, наш замечательный скульптор со своими соратниками, художник Алексей Валерьевич Артемьев и еще несколько человек. Служба перешла в другие храмы монастыря, а мы стали копать.

Надо было сделать все очень осторожно. Почему? Скорее всего, как нам говорили, мощей там все-таки нет, и, по мнению этих людей, мы в этом должны были убедиться. Но время было непростое, разного рода церковные и околоцерковные группы могли бы воспользоваться этой ситуацией, если бы мы сообщили в открытую, что мощей нет. Нам бы сказали: «Видите, не захотел святитель Тихон в Московской Патриархии пребывать»... Впрочем, Патриарх Алексий, когда ему озвучили такие опасения, сказал: «Ну, мы ничего скрывать не будем, скажем, как есть. Но слишком афишировать и болтать об этом нет смысла. Сделайте, а потом будем смотреть…». Поэтому храм был закрыт, а мы работали день и ночь. Сначала сняли пожелтевшее, закопченное от пожара надгробие святителя Тихона, но не очень удачно. Оно треснуло, ведь мрамор снимать тяжело: одно неловкое движение - и камень треснул. Даже если бы мы восстановили надгробие, все бы заметили, что мы что-то с ним делали. Никто ничего скрывать не собирался, но смущения, честно признаюсь, были.

Мы сняли надгробие и стали углубляться в глубь храма. Первое, что мы обнаружили: на глубине примерно полутора метров - выложенный кирпичом свод склепа. Мы, конечно, обрадовались, вскрыли склеп, вынули некоторое количество кирпичей, и я с фонарем туда заглянул. Это был довольно большой склеп. Но в нем ничего не было. Вообще ничего. Самое худшие наши опасения оправдывались. Судя по всему, из этого склепа был изъят гроб с телом святителя Тихона, куда-то перезахоронен, потом склеп и мраморное надгробие восстановлены. Тем более что вспоминаю сейчас: отец Даниил (Сарычев) привел пожилого человека, старожила Москвы, ровесника века, который утверждал, что святитель Тихон был похоронен не на этом месте в Донском монастыре. Здесь была имитирована могила, а на самом деле он был похоронен в этом же храме, но на другом месте. Потому что во время похорон святителя Тихона в храме было только несколько архиереев. Опять же из опасения, что могилу осквернят. Перекапывать весь храм было нереально…

Удрученные, мы стояли над раскрытым склепом, но надо было что-то делать дальше. Решили посмотреть, вдруг что-то там осталось: кусочек от гроба, что-то еще… или хотя бы зафиксировать, какого размера этот склеп. Я взял длинный шест, чтобы измерить длину склепа. Но увидел, что более чем двухметровый шест уходит и в одну,  и в другую сторону совершенно свободно. Мы сразу поняли, что это не склеп, а что-то другое. И когда раскопали пошире, увидели, что это старинный воздухопровод: система отопления, через которую горячий воздух от печей шел под полом храма и нагревал толщу над собой. На том месте, где, как нам показалось, был склеп, было некое утолщение, и, как нам показалось, некая имитация склепа и могилы. Мы, грязные и запыленные, поехали в Чистый переулок. Святейший Патриарх Алексий тогда дал команду пускать нас сразу. Мы всё ему рассказали, и он благословил продолжать поиски дальше.

Через некоторое время эти поиски увенчались успехом: на глубине двух с половиной метров мы  нашли свод уже настоящего склепа. Большие, метра 2 в длину и около 80 сантиметров в ширину, плиты одна к другой лежали перед нами. Мы их открыли. Они были подогнаны очень-очень плотно, и мы боялись, что они могут обрушиться, когда мы начнём их поднимать. Мы не понимали их консистенцию: может быть, они от времени пришли в ветхость… Но это оказались нормальные каменные плиты; мы аккуратненько подцепили одну из них, и я снова со свечой просунул туда руку - и закричал, что есть мочи: «Здесь!» Я увидел тот самый гроб, о котором нам много рассказывали люди, которые были на похоронах: дубовый, инкрустированный гроб. И на нем - каменная табличка. Я вынул эту табличку, там было написано: «Тихон, Патриарх Московский и всея России» и годы жизни.

Отец Агафодор сразу позвонил Патриарху. В этот день было заседание Священного Синода, и Святейший с архиереями задержались допоздна. Приехали они около полуночи: Святейший Патриарх, владыка Арсений, кто-то еще... К тому времени мы уже полностью освободили могилу Патриарха Тихона и увидели тот самый гроб святителя - сомнений уже не было.

Что меня поразило, когда я туда – прошу прощения – засунул нос вместе со свечой… Иногда экзальтированно говорят: благоухание - не благоухание, что-то такое... Не знаю насчет благоухания, но меня это просто потрясло: ощущение свежего весеннего воздуха, как бывает, когда весной в лесу вздохнешь полной грудью. Это просто потрясло меня, я даже не понял, что это такое, ведь склеп был закрытым... Но это то ощущение, которое, свидетельствую, у меня было.

Как самого худенького меня спустили в склеп, дали все стамески и прочее, и Патриарх Алексий стоял вместе с сопровождающими его людьми, с братией монастыря. Аккуратненько подцепили крышку гроба, подняли… Святейший был взволнован, потому что до конца не верил, что мощи обретены Церковью. Все до конца не верили: слишком была устойчива версия о том, что не могли большевики оставить мощи, перезахоронили.

И когда подняли крышку гроба, я дерзновенно – Господи, прости! С благословения… – запустил туда руку – и просто схватил человека за руку! Я почувствовал плечо, живое плечо! Я как закричал: «Здесь, здесь!». Патриарх говорит: «Закрывай, закрывай, закрывай!» Я сразу закрыл крышку гроба, выбрался оттуда, говорю: «Вот рука прямо, рука!»

Гроб был ветхий – мы готовили его всю ночь, подвели под него деревянные конструкции, чтобы на них аккуратно поднять. Наутро мы его подняли. Святейший снова приехал. Открыв гроб, мы увидели мощи святителя Тихона: в патриаршей мантии, закрытое воздухом лицо, красивая баночка с елеем, которым поливают по чину отпевания, и верба, потому что хоронили его на Вербное воскресенье. Что меня поразило: знаменитая костяная панагия из бивня мамонта, вся была как пыль. Мы видели, что это та самая панагия, в которой святителя хоронили, в которой он часто изображался на фотографиях, но это был песок, она вся истлела. А когда мы сняли воздух, то увидели лицо Патриарха, только немного коричневатое. Когда потом омывали тело, увидели, что оно практически полностью было сохранено. Единственное, что московский воздух конца XX века повлиял сразу: началось не тление, но какие-то физические изменения.

Мы (владыка Арсений, отец Геннадий, настоятель храма при Даниловом монастыре, еще несколько человек) омыли мощи святой водой, облачили их в новые архиерейские одежды, а те одежды отдали на реставрацию в Пюхтицкий монастырь.

Кстати, с облачениями Патриарха Тихона тоже интересная история. Почему еще была укоренена версия, что тело Патриарха изъято из могилы и сожжено. Патриарха хоронили в уникальном, дивно сделанном облачении мастерской Оловянишникова, существовавшем в  одном единственном экземпляре, как об этом все говорили. Москвичи очень хорошо знали это особое патриаршее облачение. Через некоторое время после похорон Патриарха Тихона в этом облачении обновленческий митрополит Александр (Введенский) вдруг стал служить именно в нём. Все были потрясены и уверены, что облачение с останков Патриарха было сорвано и передано этому лжемитрополиту. В книге «Несвятые святые» я показал фотографию Патриарха Тихона в этих облачениях и фотографию Введенского. А когда стали исследовать, мы тоже поразились: потому что нашли те же самые облачения на Патриархе Тихоне (которые и отдали на реставрацию в Пюхтицкий монастырь). Потом историки выяснили по архивам, что таких облачений все-таки было сшито два. Никто об этом не знал. И второе облачение было передано Введенскому.

После того как мощи были подняты, вся православная Москва пришла в Донской монастырь. Много дней народ шел почтить святого, порадоваться этому великому празднику обретения мощей святителя Тихона. Потом был Архиерейский Собор, где собрались все архиереи Русской Церкви. Тогда было сложное время, особенно с украинскими делами, но приехал в том числе и Филарет (Денисенко), еще митрополит. Было перенесение мощей святителя Тихона, и сейчас все мы можем приехать в Донской монастырь поклониться этому великому святому, столько сделавшему для нашей Церкви, давшему удивительный пример верности Христу, спокойствия и мира внутреннего, несмотря ни на какие бури революционные, полного надежды и уверенности в том, что Промысл Божий все управит во благо верных Христовых.

Расшифровка: Наталья Маслова