Интервью митрополита Лонгина. Ответы на вопросы

– Вопрос телезрительницы Елены, которая пишет о том, что, к сожалению, встречается в нашей жизни очень часто: «В нашей семье ушла из жизни прабабушка. После похорон была поминальная трапеза, после которой у меня появились вопросы и непонимание. В семье все крещеные, но в церковь почти не ходят. Во время поминального обеда на стол поставили стакан воды с хлебом и ложкой, потом сказали, что кружки нужно собрать в отдельный пакет и отнести на кладбище. Я начала говорить, что это к православным христианам никак не относится, но мои родственники стали возражать, и очень грубо. Скажите, как поступать в таких ситуациях? Вступать в спор в день поминовения человека как-то не очень хочется, но и смотреть на происходящее тоже. И вообще, будет ли считаться грехом, если православный христианин закроет глаза на такие вещи, чтобы не вступать в конфликт с окружающими?»

– К сожалению, то, о чем пишет Елена, встречается, действительно, очень часто. Никакая сфера человеческой жизни не окружена таким количеством самых беспощадных, самых чудовищных суеверий, как уход человека из жизни, его погребение и поминовение. Что-то сделать с этим можно только в том случае, если мы имеем дело с людьми верующими.

Елена сказала, что в семье все крещеные, но, к сожалению, в нашей действительности факт крещения почти ничего не говорит о вере человека. Очень часто встречается, что люди крещены, но крещение в их жизни не проросло, не привело ни к каким плодам, и все, что касается церковной жизни, обычаев и церковных обрядов, воспринимается ими этнографически, а если сказать по-научному, просто состоит из одних суеверий.

Если люди верующие, если для них голос Церкви, голос священника авторитетен, то этого удается избежать. Я знаю верующие семьи, которые, провожая в последний путь своих родственников, ничего такого не делают. А вот с людьми, теми, которые крещены формально, во всех опросах отвечают, что православные, но на самом деле к православию не имеют почти никакого отношения, кроме этой самоидентификации, с ними гораздо труднее. Я даже не буду обсуждать все те суеверия, которые практикуются такого рода людьми. Они знают, что что-то надо сделать, но при этом смысла церковного чинопоследования не знают и не понимают, зачем это нужно. Если с ним сталкиваются, жалуются, как все долго проходит. А вот такие вещи не требуют от человека больших усилий: подумаешь, закрыл полотенцем зеркало – и позаботился о человеке, проводил его как надо. Все как у людей! Здесь обычно работает именно такой принцип: чтобы все было как у людей. И, действительно, получается как у людей.

Что касается христианина, который в этом вынужденно принимает участие, конечно, отказаться от поминовения и проводов родственников нельзя. Я думаю, что нужно поступать следующим образом: попытаться объяснить людям смысл происходящего и то, что делать всего этого не нужно. Объяснить корректно, очень вежливо, ни в коем случае не ругаясь, не возмущаясь, не бросаясь в какие-то словесные перепалки, не пытаясь например, вылить эту воду. Ревность у всех людей проявляется по-разному, но нужно просто попытаться объяснить, что этого делать не надо. Если в ответ человек встречается с жесткой реакцией и категорическим нежеланием отступать от этих вещей, то нужно просто смириться, отойти в сторону, как-то очень сдержанно, кратко поприсутствовать и удалиться. Конечно, устраивать какие-то богословские диспуты не надо, так как это неуместно и аудитория не та, но доступно, понятно, коротко и корректно объяснить –обязательно надо, а дальше оставить уже все на волю Божию и на то, насколько люди готовы слушать.

– Следующий вопрос от Михаила: «Скажите, пожалуйста, чем различаются дерзость и дерзновение? Эти слова часто можно встретить в святоотеческих книгах, как их правильно понимать?»

– Дерзость – это некое нахальство, наглость, неумеренная, не вовремя проявленная реакция. Собственно говоря, «дерзость» на славянском языке означает то же самое, что и на современном русском. А вот дерзновение – это несколько иное понятие. Слово «дерзновение», наверное, можно было бы перевести как «отвага», «решимость», то, на что мы дерзаем. То есть мы беремся за что-то, заведомо сложное, трудное, но надеемся на то, что нам удастся это исполнить.

– Следующий вопрос от Татьяны. В одной из наших передач Вы уже отвечали на подобный вопрос, но, видимо, для Татьяны он сейчас очень актуален: «Можно ли христианке выходить замуж за мусульманина и рожать от него детей? Как на детях может отразиться разная вера родителей?»

– Я считаю, что не стоит, но не потому, что мы как-то плохо относимся к мусульманам. Совсем нет! Среди них масса достойных и очень хороших людей. Дело в том, что вера, если она действительно есть у человека, – это главное в его жизни. Это не просто фундамент, основа или стержень жизни, это то, чем определяется все поступки человека, если он по-настоящему верующий. А семья – это союз двух не просто любящих, но и единодушных, единомыслящих сердец. Если же их различия касаются самого главного в их жизни, то ничего хорошего не получится.

Конечно, бывают номинальные мусульмане и христиане. Я вырос в Абхазии, и там тоже были некие мусульманские районы, где мусульмане-абхазцы от христиан-абхазцев отличались только тем, что у мусульман старики свинину не ели, а у христиан – ели, и в этом была вся разница. Ни те, ни другие не соблюдали никаких обычаев, но разделялись на мусульман и христиан. Если различия находятся на этом уровне, то тут что-нибудь может и получиться, но ведь и среди родственников есть верующие, и сами люди меняются: сегодня человек равнодушен к вопросам веры, а завтра он о них начнет задумываться и придет к вере своих отцов. Это естественный процесс. А как быть дальше? Как жить в таких обстоятельствах? Я считаю, что это очень рискованный шаг.

Что касается детей, то здесь все очень просто: дети будут мусульманами, так как в любой мусульманской семье дети будут воспитываться мусульманами. В этом нужно очень четко отдавать себе отчет и не питать никаких иллюзий. Поэтому, если для Татьяны ее христианство что-нибудь значит, то могу ей сказать, что из этого ничего доброго не получится.

– Следующий вопрос от Елены Степановны и тоже связан с темой материнства: «Дети мои уже взрослые. Они хорошие, добрые, но не ходят в церковь. Сама я причащаюсь и исповедуюсь. Меня смущает, что я не приучила детей к церкви. Иногда очень унываю. Стоит ли искать спасения, если дети не спасутся? Среди всей моей родни я одна верующая, и бывает очень тяжело».

– Елене Степановне нужно просто вспомнить себя, когда она еще не была верующей и не ходила в церковь. Ее близкие находятся сейчас в таком же положении. Но кто знает, что с ними будет через несколько лет? Подавляющее число людей, наполняющих сегодня наши храмы, еще лет 10 тому назад в церковь не ходили, а кто и 5, а кто и 3 года тому назад. Господь стучится в сердце каждого человек, и откроет человек Богу свое сердце или нет, зависит от совокупности очень многих причин.

Я думаю, что Елене Степановне нужно изо всех сил молиться о своих детях. Молитва матери очень много значит, это, наверное, самое главное, что может сделать мать для своих детей. В том числе нужно молиться о том, чтобы им открылась истина, вера и глубина церковной жизни. Никакого уныния при этом быть не должно. Сомнений в своем собственном спасении тоже быть не должно, это уже лукавые помыслы, от которых надо просто избавляться.

– Говорят, материнская молитва со дна моря поднимает.

– Да, есть такая поговорка.

– Владыка, необычный вопрос задает Игорь: «Я понимаю пагубность сквернословия, но за всю свою жизнь привык к словам-заменителям, словам-паразитам, является ли это грехом?»

– Во-первых, это просто признак бескультурья, засорять свою речь словами-паразитами очень плохо, и такому человеку надо постараться избавиться от этого как можно быстрее и навсегда. Что касается греховности или не греховности: это просто плохо. Я бы не стал здесь удлинять своих рассуждений, но пожелаю Игорю от этого избавиться и чем быстрее, тем лучше.

– Пишет девушка с необычным именем Ангелина: «Сегодня хорошим тоном в деловом общении считается делать людям комплименты, как правило, для того, чтобы польстить человеку и с ним было бы легче иметь дело. Если не будешь с этого начинать общения, тебя сочтут невежливым дикарем. Как поступать, если я считаю такие комплименты неискренними, и как самой реагировать на подобные вещи?»

– Ангелина не права в том, что пишет, что это сегодня считается хорошим тоном. Вообще во все времена считалось хорошим тоном, встретив человека, сказать ему что-то доброе. Это совершенно нормальное человеческое качество, так принято в человеческом общежитии с доисторических времен. Это правильно, так и должно быть, но, конечно, нужно знать меру. Не надо льстить, не надо говорить вещей заведомо неправильных, не надо преувеличивать. Надо говорить просто добрые слова. Даже когда мы говорим «здравствуйте», мы желаем человеку быть здоровым, наше общение начинается с пожелания здоровья. Это тоже можно счесть за комплимент, если рассуждать так, как Ангелина. При этом мы говорим «здравствуйте», даже когда встречаем человека заведомо больного, тоже можно сказать, что это получается неискренне, но мы все равно, встретив его, пожелаем ему здоровья. Мы можем понимать, что этот человек не выздоровеет, но тем не менее говорим «здравствуйте». Повторюсь: не надо говорить лишнего и заведомой неправды, но начинать общение с добрых слов по отношению друг к другу вполне естественно.

– А преподобный Серафим Саровский встречал всех обращением: «Радость моя, Христос воскресе!»

– Совершенно верно! И это не было преувеличением, потому что он действительно радовался каждому человеку.

– Анна пишет: «Я человек верующий, знаю, что зависть – грех. Но иногда, когда я слышу, что кому-то в чем-то повезло, в первые минуты не могу совладать с этим чувством. Откуда берутся эти мысли и что мне делать? Как с ними справиться?»

– У многих людей такое бывает. С этим надо бороться, и бороться нужно всю свою сознательную жизнь. Надо стараться воспитать в себе добрые чувства по отношению к окружающим людям, и одно из самых главных – это способность радоваться чужой радости и скорбеть с другим человеком, когда он скорбит. Очень часто бывает наоборот. Это грех, это проявление немощи человеческой, с которой надо бороться, и молясь, и пытаясь сделать человеку какое-то доброе дело. Есть такой принцип: если появились какие-то недобрые чувства по отношению к какому-то человеку, сделай ему доброе дело. Таким образом, с этим чувством надо обязательно бороться и самыми разными путями.

– И дела любви, о которых Вы уже неоднократно говорили, помогут победить такие моменты отчуждения. Благодарю Вас, владыка, за Ваши ответы!

Напоминаю нашим телезрителям, что свои вопросы митрополиту Саратовскому и Вольскому Лонгину вы можете присылать на адрес электронной почты: sarmit-tv@yandex.ru

Ведущая Юлия Литневская
Записала Таисия Зыкова