Иконы Дионисия в Третьяковской галерее

– Одно из самых высоких достижений русской и вообще европейской культуры позднего Средневековья связано, конечно, с именем великого иконописца, которого называли пресловущим, то есть самым известным. Это, несомненно, Дионисий. Он, в отличие от Андрея Рублева и многих других иконописцев, был человеком светским, однако выросшим в необыкновенной, очень образованной, очень изысканной, можно сказать, аристократической московской среде.

С именем Дионисия связано огромное количество ансамблей произведений искусства. Вероятно, его иконное наследие было несоизмеримо велико, но до нас дошло не очень многое. Почему я говорю «несоизмеримо велико»? Потому что он расписывал храмы в огромном количестве. И в Иосифо-Волоколамском, и в Ферапонтовом, и в Пафнутьево-Боровском монастырях. И он для всех делал иконостасы. А представляете себе, с конца XIV века, со времен Феофана Грека, Андрея Рублева, иконостас, как правило, уже большой, включающий в себя несколько рядов. И вот Дионисий с артелью мастеров работает над созданием икон.

Особенности его художественного языка очень легко узнаются. Невозможно перепутать икону Дионисия по тому, как тонка и изысканна линия, как удлинены пропорции; но все эти художественные средства в первую очередь необходимы для создания совершенно определенного духовного, молитвенного состояния, которое отличает лучшие творения русской культуры рубежа XV–XVI веков – иконы и дошедшие до наших дней знаменитые фрески Рождественского собора в ансамбле Ферапонтова монастыря.

Наш музей хранит большое количество работ, так или иначе связанных с именем Дионисия. И наверное, первая, о которой надо сказать, – это икона Божией Матери «Одигитрия», которая была создана на старинной доске от византийской иконы. Почему это так важно? Казалось бы, торжественный, сдержанный, суровый облик Божией Матери на этой иконе отличается от того, что делал Дионисий. Именно потому, что это был определенный заказ. После пожара в Москве, в Кремле, где сгорела знаменитая византийская святыня, на доске от сгоревшей иконы, как сообщает летопись, Дионисий «в меру и подобие», то есть в полный размер, повторил древний образ. И вы видите здесь надпись, сделанную по-гречески: «Одигитрия».

Это знаменитая икона, «Путеводительница», на ней по традиции Богоматерь изображена с Младенцем на левой руке, Который держит свиток, упирающийся в колено. А наверху мы видим Архангелов Михаила и Гавриила. Сохранившаяся икона позволяет предположить, что у нее был оклад. И наверное, это надо помнить при знакомстве с большинством икон из собраний музеев. Следы от крепления оклада, от венцов сохраняются. Также очень многие иконы мы теперь видим как белофонные, хотя на самом деле они имели золотой или серебряный фон. Эта икона находилась в самом центре, как принято говорить, «в сердце Отечества» – в Московском Кремле, в Вознесенском женском монастыре.

Дионисий очень много работает именно в Московском Кремле. Для Успенского собора Московского Кремля он вместе с другими мастерами пишет целый иконостас. Успенский собор Московского Кремля был построен в 80-е годы XV века итальянскими мастерами. И именно для этого собора Дионисий со товарищи делает иконостас, и в частности пишет дошедшие до нас иконы митрополита Алексия и митрополита Петра из местного ряда. Последняя хранится в Успенском соборе. Почему это так важно? Дело в том, что Успенский собор Московского Кремля – уже третий по счету. Первый – времен Ивана Калиты, второй – построенный Мышкиным и Кривцовым, который пал во время землетрясения; и вот этот, третий, был ориентирован в своем величии на знаменитый Успенский собор города Владимира, сердце Древней Руси.

Если вы помните, древние домонгольские храмы отличались грандиозными размерами. Именно для Успенского собора во Владимире преподобный Андрей Рублев с артелью писал свой знаменитый иконостас, часть которого тоже хранится в нашем собрании. Так вот, если Успенский собор Московского Кремля повторяет по своим формам и размерам собор города Владимира, то и иконостас, соответственно, тоже создан по владимирскому примеру – такого же грандиозного масштаба. Это небывалый размер вообще для нашего Отечества в то время.

В местном ряду этого иконостаса находились иконы первых русских митрополитов – Петра и Алексия. И вот особенно мне бы хотелось сказать об этой иконе, которая попала к нам очень поздно, в 40-е годы, из Московского Кремля (а вторая осталась там). Создана она была, как считает большинство исследователей, в период росписи собора, в конце XV века, в 1480-е годы – это одна из датировок иконы. Это огромных размеров житийная икона, где в центре располагается образ Алексия чудотворца, Московского митрополита. Его святость – это некий тезис, подтверждением которого являются клейма, запечатлевшие моменты его жития. Благодаря научным исследованиям мы можем сказать, что эти клейма полностью соответствуют варианту жития святителя Алексия, включая точно датированное событие – чудо исцеления от мощей Алексия старца Наума.

По традиции все клейма на русских иконах читаются так: верхний ряд слева направо – мы видим рождество отрока Елевферия, дальнейшие события: приведение его в храм; чудное третье клеймо, где отрок спит и ему снятся птицы, а голос говорит ему, что он тоже будет, подобно ловцу птиц, ловцом душ человеческих. Далее – пострижение в монахи, поставление в епископы. И наконец – мы с вами должны понимать, в какое время живет святитель Алексий, – он приезжает к татарскому хану. Далее клейма читаются слева направо вразбивку. И мы видим на шестом клейме, что действие происходит уже в Троице-Сергиевой лавре.

А потом мы видим моление – и перед нами Успенский собор, только тот, древний, который не сохранился до нашего времени, где был захоронен Петр, первый из митрополитов Киевских, имевший постоянное местопребывание в Москве. Вот над могилой святителя Петра молится святитель Алексий, и вы видите там изображение белокаменного собора. Дальше уже история, связанная с поездкой в Орду, исцеление от слепоты ханши Тайдулы. Но, конечно же, это имеет еще и символический подтекст: исцеление от слепоты – это как бы открытие глаз веры, открытие души человека. А дальше – встреча с преподобным, успение, обретение мощей; мы видим, как приносят икону святителя Алексия в храм, и наконец последнее клеймо – это чудеса от мощей святителя Алексия.

Там, где были мощи святителей Петра и Алексия, находились и эти замечательные житийные иконы, которые для нас являются великими художественными памятниками рубежа XV–XVI веков со всеми присущими Дионисию особенностями, о которых мы говорили: и вытянутые утонченные пропорции, и разбеленный легкий колорит, и от этого – ощущение радости, покоя, отсутствие драматизма, напряженности, присущих иконописцам предшествующей эпохи. Все эти художественные качества полностью соответствуют, на мой взгляд, тому совершенно особому сложившемуся мироощущению периода возвышения Русского государства рубежа веков, времен, когда Иван III женился на Софье Палеолог, когда начинается расширение Руси, расширение русского православного мира.

– Прославленный древнерусский иконописец Дионисий, живший в XV – начале XVI века, происходил из знатной семьи. Будучи ведущим московским иконописцем, он много работал не только в Москве, но и в других местах, получал заказы от князей и монастырей. Дионисий вместе с сыновьями расписывал Успенский собор Иосифо-Волоколамского монастыря, а затем – храм Рождества Пресвятой Богородицы в Ферапонтовом монастыре и иные церкви. Помимо этого им было создано множество икон и книжных миниатюр. Произведения Дионисия отличаются особой лиричностью и утонченностью, возвышенностью и отрешенностью, светоносностью и ритмичностью.

Наталия Николаевна Шередега, заведующая отделом древнерусского искусства Государственной Третьяковской галереи:

– Начало XVI века связано в русской художественной культуре с очень интенсивным продвижением православия и монашеской культуры на север, созданием северных монастырей. Наверное, Дионисия можно назвать тем художником, который сопровождал своим талантом, своей рукой и своими чувствами вот это украшение Русской Фиваиды – северных русских монастырей. И для Павло-Обнорского монастыря, одного из светочей русского монашества, была написана прекрасная икона «Распятие». Достаточно и короткого взгляда на эту икону, и длительного глубинного созерцания для того, чтобы увидеть, как совершенно по-иному, по сравнению с предшествовавшими русскими и византийскими мастерами, понимает и передает свое понимание в красках наш иконописец Дионисий.

Небольшая икона вытянутого формата вдруг представляет нам Распятие не как трагическое, страшное событие, а как торжество жизни над смертью. Спаситель распят, Спаситель как бы уже предстает в лучах небесной славы, то есть Он как бы парит на кресте, Его движения спокойные и мягкие. Ему вторят Мария с тремя женами, сотник Лонгин, Иоанн Богослов, которые склоняются легкими движениями ко Кресту. Мы с вами видим вытянутые пропорции, изящную, очень тонкую разделку одежд, мягкое гармоническое композиционное решение, то есть все то, что создает в этом сияющем золотом фоне ощущение радостного парения, – жизнь побеждает смерть. И вот это вхождение в жизнь вечную передано художественными средствами живописца Дионисия.

Но здесь есть одна замечательная иконографическая деталь, которая имеет не только художественные достоинства, но и особый богословский смысл. Я прошу обратить внимание на то, что наверху, по сторонам от Креста изображены ангелы с покровенными руками, а внизу, под руками Спасителя, – четыре фигуры: два ангела и еще две – одна из них улетает, обернувшись, а вторая летит к Кресту. Это не что иное, как олицетворение Ветхого и Нового Заветов, то есть синагога и христианская Православная Церковь. В соответствии с христианским учением смена Ветхого Завета на Новый происходит именно в момент распятия и крестной смерти Спасителя.

Если бы икона дошла до нас в первоначальном виде, то мы могли бы понять, что кровь Нового Завета собирается ангелом в чашу Новозаветной Церкви. То есть, по сути дела, мы видим, как здесь колористически и композиционно удивительным образом раскрываются и очень важные догматические моменты, самый главный из которых – христианское учение о победе жизни над смертью.

Мы знаем, что Дионисий, как мастер высочайшего уровня, конечно же, работал не один. Он работал со своими помощниками, другими мастерами и, разумеется, учениками. И наверное, его утонченное, аристократичное искусство оказало огромное влияние на русскую культуру и на русскую живопись первой половины XVI века. И есть целый ряд икон, в которых мы ощущаем это влияние; иногда называем их авторов мастерами круга Дионисия. На иконах, написанных ими, мы видим не только вот этот дионисиевский колорит, его пропорции, но и самое главное – ощущение радости и торжества, переданное пластическими средствами.

Перед нами чудесная икона, которая так и называется: «О Тебе радуется». Это начало песнопения из «Октоиха», которое исполняется в Церкви. Но здесь перед нами воистину образ рая. Какая тварь радуется? Мы видим ангельские чины, песнописца Косму Маюмского, праведных мужей и жен, царей, святителей – всех, кто прославляет Богоматерь, принесшую миру Младенца Христа. «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь» – это чувство звучит в иконах последователей Дионисия, тех, кто преобразил мир русской культуры начала XVI века

Автор и ведущая Елена Чач

Записал Игорь Лунев