Хранители памяти. Выставка "Иконопись Оружейной палаты из частных собраний". Часть 3

Продолжается цикл выпусков из Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, с временной выставки "Иконопись Оружейной палаты из частных собраний". Рассказывает ведущий научный сотрудник музея, куратор выставки Наталья Игнатьевна Комашко.

– Здравствуйте, дорогие телезрители! Этот выпуск передачи «Хранители памяти» снова из Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, где на временной выставке можно увидеть произведения иконописцев Оружейной палаты, которые обычно хранятся у частных коллекционеров.

Наталья Игнатьевна Комашко, куратор выставки, ведущий научный сотрудник Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева:

– Выдающийся мастер Оружейной палаты конца XVII – начала XVIII века – Тихон Иванов Филатьев. Он часто работал вместе с Кириллом Улановым, но манеры письма у них были абсолютно разные. Тихон Филатьев происходил из рода ярославских иконописцев. Его отец был вызван в Москву еще в середине XVII века. Тихон тоже воспитывался в Москве. И он был одним из наиболее верных последователей Симона Ушакова с точки зрения живоподобного письма. Живоподобие у Кирилла Уланова очень мягкое, облегченное, а у Тихона Филатьева пластическая передача формы очень уверенная. Мы сейчас стоим около его иконы – это сложная композиция, «Воскресение и сошествие во ад».

Надо сказать, что в Оружейной палате двойная композиция праздника Воскресения Христова использовалась очень редко, она была очень популярна в Поволжье, вообще в крупных купеческих городах. Композиция была сложная, там можно было добавлять много-много дополнительных сцен, и это очень нравилось заказчикам, купцам. А в Москве при дворе ценили иконографию более строгую, и, как правило, это было «Сошествие во ад».

Здесь тем не менее мастер изобразил в левом верхнем углу сцену восстания Христа из гроба. И есть элементы традиционной поволжской сложной иконографии. То есть его ярославские корни  проявились здесь на уровне иконографии. Кроме того, мы здесь видим, с какой любовью он пишет пейзаж. Он пишет его довольно обобщенно, но тем не менее очень уверенно: это зеленые холмы, а на дальнем плане мы видим панораму Иерусалима, на фоне которой идут Жены Мироносицы ко Гробу Христову. Внизу увеличенная масштабно сцена сошествия во ад. Люди, которые стоят вокруг Христа, как бы погружены в бездну и подымаются оттуда. Они изображены в достаточно сложных ракурсах: мы видим и профиль, и изображение человека практически с затылка. Это говорит о том, что в основе изображения лежит западноевропейский источник. Царские мастера очень часто использовали в качестве образцов западные североевропейские гравюры.

И самое замечательное, что мы видим на этой иконе то, как мастер стремится передать эффект свечения вокруг Христа. Темпера – это техника достаточно жесткая с точки зрения живописных эффектов, в ней очень трудно изобразить прозрачность. Тем не менее мастер пытается это сделать, и мы видим, как фигуры просвечивают через это сияние. Он накладывает белила достаточно тонко и тем самым передает вот это ощущение мгновенности, сиюминутности происходящего чуда. Это очень интересный эффект, ранее, конечно, для русской иконописи нехарактерный, но у мастеров конца XVII века он встречается.

Еще одна икона Тихона Филатьева, представленная на выставке, – совершенно уникальная. Дело в том, что это родильный образ царевны Марии Иоанновны. Мария Иоанновна – дочь царя Иоанна Алексеевича, старшего брата и соправителя Петра, и его супруги царицы Прасковьи. Чтобы было понятно, это сестра Анны Иоанновны, будущей императрицы. Только Мария Иоанновна прожила очень короткую жизнь, всего четыре  года. И эта икона была написана на ее рождение. Традиция делать такие иконы существовала при царском дворе с XVI века. Когда в царской семье рождался ребенок, с него снимали мерку, в меру его роста подготавливали доску и на доске по определенной схеме писали изображение. Наверху была Троица, а ниже фронтальное изображение того святого, в честь которого получал имя новорожденный младенец. Царевна Мария Иоанновна получила имя в честь своей бабушки Марии Ильиничны Милославской – та тоже носила имя в честь преподобной Марии Египетской. И Марию Египетскую в Москве очень почитали, пока была жива первая супруга царя Алексея Михайловича и пока были живы ее дети. В Сретенском монастыре был храм, посвященный Марии Египетской, и царская семья туда регулярно выезжала на богомолье.

Когда родилась Мария Иоанновна, то, конечно, ее мерную родильную икону должен был писать один из лучших мастеров Оружейной палаты. Как правило, это поручали ведущим мастерам. Икона не подписная. Но откуда мы знаем, что ее писал Тихон Филатьев? По документам. Дело в том, что Мария Иоанновна родилась в 1689 году. И в это время писал мерные родильные иконы для царевен и царевичей именно Тихон Филатьев. Они не сохранились, но они упомянуты в документах. Кроме того, глядя на эту икону, мы сразу понимаем, что это Тихон Филатьев, а не кто-то другой. У него достаточно узнаваемая манера письма. Очень характерные лики  холодноватого оттенка, с контрастом темных и светлых частей. И что самое главное, он очень любил изображать пейзаж.

Пейзаж в русскую икону придет широко уже в начале XVIII века. А в конце XVII века царские мастера изображали его еще очень сдержанно. А вот Тихон Филатьев очень любил его писать и уже в 80-е годы XVII века подробно передает деревья, кусты, цветы, то есть пытается изобразить элементы пейзажа достаточно натурно. И это мы видим на этой же иконе. Когда царевна умерла, то ее мерная родильная икона должна была быть перенесена на ее гроб. Царевен и цариц хоронили в Вознесенском монастыре Московского Кремля, который был разрушен в советское время, но иконы кое-какие оттуда сохранились. Иконы Марии Иоанновны, которая происходила бы оттуда, мы не знаем. А что касается этой иконы, то она имеет оклад, который сделан позже. Есть на нем клеймо мастера, это Герасим Копылов, московский ювелир, работавший в первой трети XVIII века. Кроме того, на этом окладе есть клеймо города Петербурга, что совсем уже странно. Ведь царевна родилась в 1689 году и умерла спустя четыре года.

Откуда появляется этот оклад? Конечно, его заказывала мать, царица Прасковья. Очевидно, этот образ она сохраняла при себе, в память своей дочери. Она была очень чадолюбива, у нее было много детей, выжили девочки; Анна Иоанновна стала императрицей. Царь Петр очень ее уважал, она переехала вместе с двором в Петербург. И именно тогда на готовом окладе, который был сделан уже после смерти царевны, было поставлено петербургское клеймо. Дело в том, что система клеймения серебра в XVIII веке еще не устоялась. Правила на клеймение вводились в петровское время, и можно было клеймить оклад гораздо позже, чем он был изготовлен. Клеймо мастера на нем стояло, но клеймо городовое, подтверждающее, что это серебро, было поставлено уже в Петербурге. Таким образом, история у этого памятника очень интересная. Куда потом делась эта икона? Она должна была перейти в ведомство дворца. А вот что с ней произошло потом, мы не знаем. Она была обнаружена за рубежом, не так давно привезена в Москву из Германии и сейчас находится в частной коллекции.

В конце XVII века в Московском государстве становятся очень популярными иконостасы нового типа. Это резные деревянные иконостасы, где резьба играет очень важную роль. Моду на такие иконостасы привезли в Московское государство белорусы. Они приезжали к патриарху Никону, сначала работали на него, а потом работали при царском дворе. Они привезли с собой новый инструментарий, который позволял делать  сложную ажурную объемную резьбу и, кроме того, новые мотивы. В основном это растительные мотивы, они имели североевропейское происхождение и были связаны с поздним Ренессансом. Такие иконостасы зримо являли собой райский сад, а позолоченные, они производили ошеломляющее впечатление на жителей Московского государства и поэтому очень быстро стали модными.

Наиболее богатые и знатные люди хотели нечто подобное иметь в своих домашних молельнях. Мы знаем, что были киоты, вырезанные теми же самыми резчиками. То есть это были малые по объему формы, но тем не менее такие же нарядные и прекрасные. Такие вещи сохраняются очень редко, не доходят, как правило, до наших дней. Тем не менее на нашей выставке представлен  замечательный образец по степени сохранности и по уровню мастерства. Это рама к Владимирскому образу Богоматери. Сама небольшая домашняя икона не сохранилась. Но рама цела. И в отдельных клеймах – они имеют овальную форму, разные по размерам,  расположению – представлены сцены из сказаний о Владимирском образе Богоматери. Причем представлены очень интересно – большое внимание уделено пейзажу, глубине пространства, мы видим большое количество фигур. То есть это очень увлекательное повествование, рассчитанное на человека, который хорошо знает этот текст. В то же время это просто драгоценная живопись, которая соответствует самому высокому аристократическому заказу.

– Дорогие телезрители! Мы еще продолжим рассказ о произведениях иконописцев Оружейной палаты. Всего вам доброго! До свидания.

Ведущая Елена Чач, кандидат исторических наук

Записал Игорь Лунев