Читаем Добротолюбие. Выпуск от 6 мая

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника. Напомню: в прошлый раз, читая 90-й абзац его «Наставлений», мы говорили о том, что очень важно иметь правильное ведение о самом себе, правильное настроение ума, когда ум обретает именно ту точку внутри самого себя, с которой человек объективно может видеть и окружающий мир, и свое место в этом мире. Именно объективно, то есть насколько  возможно истинно, приближенно к истине. Человек находит эту точку внутри своего ума, этот образ, эту мысль, это состояние своего ума, приближенное к тому, чтобы воспринимать мир таким, каким его видит Бог. 

Большинство людей это не могут делать и делать не хотят, потому что каждый убежден, что он думает и воспринимает мир адекватно, каждый думает, что все именно так, как воспринимает это его сознание. И это мешает человеку измениться. Много раз говорили, что покаяние – это изменение ума. Где нет изменения ума – покаяния, по существу, никакого нет. Поэтому для того, чтобы родилось собственно покаяние, чтобы человек действительно начал изменяться, необходимо начать с перемены ума.

Перемена ума начинается с того, что человек, читая Священное Писание или молясь (из слов, которые он произносит в молитве о спасении, о помиловании, когда читает тексты утренних, вечерних молитв, Покаянного канона, Канона Пресвятой Богородице, Священного Писания), понимает: «Вот так я должен видеть мир!» И он постепенно учится сочетать представление  о себе,  о людях с молитвенным предстоянием Богу и с тем, чему учит его Священное Писание. Это опыт – и ничего, кроме опыта. Человек должен найти эту возможность внутри своего ума. Изменяясь умом в процессе приобщения к слову Божьему, человек должен найти ту удобную для себя точку, ту первую ступеньку, обретя которую как бы в темноте ощупью, он и дальше смог бы нащупать ступени. А нащупав эту самую тропинку, он сможет пойти дальше в область истины, в область истинного ведения. Пока этого нет, нет ни покаяния, ни молитвы – ничего.

Это наваждение, обычное для всех людей, Священное Писание называет иногда еще слепотой. Конечно, мы видим глазами, но на самом деле глаза – это одно, а сознание с нами играет злую шутку, потому что оно отравлено ложью и грехом. И слово Божье, и молитва являются тем светом, который наш ум очищает от тьмы и учит его этому правильному ведению.

Но чтобы это ведение, читаемое в Писании, действительно стало достоянием человеческого сознания, оно должно сопровождаться молитвенным деланием, в ходе чего ум и обретает это место, это состояние, этот образ, эту мысль, которая и помогает ему стоять перед Богом, и человек с сокрушенным и смиренным сердцем возносит молитвы. И, обретя это место, человек обретает дорогу к ведению. Отныне раз и навсегда он будет приобщаться ведению в первую очередь относительно самого себя, у него будет меняться точка зрения на события в мире, на людей в мире и на то, что делает он сам. И это будет все больнее, все острее, потому что свет на незрячего действует больно.

Девяносто первый абзац продолжает эту же самую мысль:

Ведение каждого настолько бывает истинным, насколько подтверждает его кротость, смиренномудрие и любовь.

Каждому из нас кажется, как мы уже сказали, что все, что нашему сознанию представляется, и есть действительно так. Кажется, что соседка наша колдунья. Это очевидно, многие обстоятельства, свидетельства других указывают на этот факт. Нам представляется, что наш муж злодей. Это еще более очевидно, потому что он пьет, потому что он грубит, потому что он хамит; я его боюсь, естественно. Он такой. И никаких возражений, никаких двух мнений быть не может: «Я-то лучше знаю своего мужа, естественно!» Может представляться, что сын абсолютный неудачник: «Сколько я на него сил ни тратил, этот сын так ничего и не достиг; жениться не может, работу найти не может, образование получить не может и детей воспитать не может; ничего у него нет, живет на моей шее, полный иждивенец, полное ничто, неудачник». Это тоже очевидно каждому человеку, который это видит собственными глазами.

На самом деле он пребывает в иллюзии, ему только кажется, что все так, хотя он никогда этому не поверит, он убежден, что все именно так. И если кто-нибудь, какой-нибудь батюшка набрался бы дерзновения и попробовал человеку объяснить, что он видит совершенно неверно, то человек бы  скорее всего посчитал батюшку больным или сумасшедшим. «Ну я-то знаю, что муж такой, а сын такой, что соседка такая. Это очевидно, вы просто, батюшка, не хотите принимать очевидные факты». Хотя на самом деле человек не может понять, что он болен.

Например, у человека дальтонизм. Он уверен, что он видит такой цвет, а цвет на самом деле другой. Но он убежден, что он его видит. Или человек с болезнью Альцгеймера. Ему представляется, что он в данный момент варит суп, и он делает все, что необходимо для того, чтобы варить суп. Он уверен, что он его варит, хотя в это время он разбирает компьютер, пытается его совершенно расковырять, сломать и никак не может понять, почему крышка от кастрюли не может открыться. Так ему представляется, и он убежден, что он именно варит сейчас суп. Так ему это кажется.

До того, как человек получит ведение, до тех пор, пока его сознание не будет просвещено светом Божественным, светом Христовым, он поступает как больной болезнью Альцгеймера, как больной человек. Ему только кажется то, что он принимает за реальность. Он пребывает в иллюзии.

На эту тему есть хороший сюжет из одного очень умного фильма «Инстинкт», в котором яркий эпизод коротко показывает, что происходит с человеком. Одного человека другой человек прижимает к столу, приставляет к нему оружие, которым он может убить его мгновенно, и говорит: «Скажи, чего ты сейчас лишишься?» Человек пытается угадать, чего он лишится. Ответы все неправильные, потому что на самом деле ситуация ему ясно показывает, что ничего этого у него и не было. И тогда человек говорит: «Я избавляюсь от иллюзий». Вот именно, это правда. Человек просто имеет иллюзии.

Это очень важно для всякого человека, идущего к свету. Мы потому и говорим в евангельской традиции, что Христос есть свет – и к Нему надо идти. Только приближение к этому свету просвещает нашу тьму, по-другому никак. Но человек убежден, что та тьма, в которой он живет, и есть свет, что вещи именно такие, какими он их видит, потому что он привык доверять своим глазам. Но глаза – это всего лишь орган зрения, а восприятие реальности – это не глаза, это сознание.

Самый простой хрестоматийный пример: человек идет по улице в пять часов утра. Один говорит про него: «Ну вот, возвращается с попойки». Другой думает: «Вот, возвращается от любовницы». Третий думает: «Вот как рано он идет в церковь». Никто из них не знает, что он делает, но все трое уверены в своем умозаключении, потому что у них составилось определенное мнение о человеке.

На эту тему написано очень много философских работ, не только богословских, но и философских, даже психологических трудов, чтобы показать, как это работает с человеком, насколько много в нем именно иллюзии. Даже без обращения ко Христу психологи, философы доказывают, насколько на самом деле неправильно восприятие реальности, насколько много в нас идолов сознания.

Вот человек, например, говорит, что все девушки в современной жизни хотят только денег. И он убежден, что это правда. И когда девушка, с которой он встречается, спрашивает его о том, сколько он зарабатывает, для него это как красная тряпка для быка. Он думает: «Ну вот, я же говорил, что девушкам нужны только деньги!» Он ошибается тотально, он ошибается грандиозно. Вовсе не это нужно всем, уж точно не всем и совсем не это. Гораздо сложнее палитра женских чувств, желаний; их мечты никогда не укладываются в какую-то определенную парадигму. Но человек поверил, что это именно так. И даже если у него появится девушка, жена, которая будет с ним, он всегда будет ее подозревать в этом, что бы ни случилось. Даже если она скажет, что хлеба нет, он будет ее подозревать, что вот коренная испорченность всех женщин, им только деньги подавай.

С этим невозможно справиться. У каждого социального слоя, у каждой демографической группы, у каждого человека определенной политической или партийной ориентации есть свой стереотип восприятия действительности. И это только маленькая толика подводной части айсберга, что прячется за словом «тьма», в которой пребывает человек.

И вот эту иллюзию нужно вылечить, от нее нужно прозреть. Это ведение человеку, как мы говорили уже и в прошлый раз, крайне необходимо для того, чтобы жить с Богом. Ибо жизнь с Богом начинается с перемены ума, с изменения сознания, с того, что я освобождаюсь от иллюзий и начинаю видеть мир таким, какой он и есть на самом деле.

По сути дела, вся парадигма (это тоже некое упрощение) света и тьмы может уместиться в такой бинарной схеме: я, человек, – хороший, они – плохие. Если вокруг меня есть хорошие люди, то я не хуже их. И для меня дорого, что я люблю хороших людей, значит – я не такой уж плохой, я на хорошей стороне. А есть люди плохие, и их очень много.

Это простая схема, но в целом она передает тот мир нравственного самоопределения, в котором живет человек. И вот это мировосприятие нужно поменять. И в покаянии, в изменении ума, в изменении сознания происходит эта перемена, когда человек начинает видеть себя плохим, а других хорошими. Хороших вообще он видит как очень хороших, и себя, негодного, он считает недостойным для общения с ними, потому что он гораздо хуже их. А те, кого он раньше считал плохими, совсем не плохие, они гораздо лучше. Он начинает видеть в людях много светлого и хорошего, а в себе много лукавого, темного и лживого.

Чем больше в нем света, тем больше в нем ведения, тем больше в нем Бога, тем яснее и очевиднее он видит, что люди хорошие. Он понимает, что это несчастный человек, сидящий на ступеньках перед храмом, пьяный и грязный, просящий милостыню. Он ясно видит, что человек пьяный и грязный, и ясно видит, что он просит милостыню, глаза его не обманывают, но сознание ему показывает: «Смотри, ты можешь сидеть под дождем четыре часа и молиться Богу? Не можешь! А он может! Смотри, ему подали крошечную копеечку, всего десять рублей, а он благодарит. Можешь ты так же искренне благодарить за тот кусок хлеба, который у тебя есть? Смотри, ничего, кроме водки, у него не осталось, а он не ропщет. Ты ешь и рыбу, и мясо, и красную икру и постоянно недоволен своей жизнью. Как ты будешь смотреть в глаза этому несчастному человеку, когда ему откроется твоя жизнь и он увидит, что ты ешь, какими дарами пользуешься, как ты окутан любовью и милостью Бога, но не способен благодарить не только Бога, но и людей-то не способен благодарить за те дары, которые на тебя сыпятся?» Вот и все. Он это видит, и это правда, объективная правда; ничего  не надумано и ничего не преувеличено, и человек так видит.

Вот он видит женщину, которая ведет себя неприлично в каком-то месте. И он видит совсем другое: «Она грешница, она ведет себя очень раскованно, она очень явно демонстрирует свою любовь и свое желание нравиться, желание кого-то увлечь в свои сети. Она грешница, она безбожница, но она не стыдится выражать свои чувства, хотя они и нечистые. А почему ты стыдишься выражать свои чувства, хотя они чистые, в Боге? Она не стыдится показывать, что любит грех, а ты стыдишься показать людям и свою веру, и свою любовь к ним. Почему ты так неуклюж? Почему она может ухаживать за мужчиной, хоть и в желании наслаждения, а ты в желании получить вечные блага не можешь ухаживать даже за собственной женой, не то что за теми братьями и сестрами, которые нуждаются в твоей нежности, в твоей заботе?» И ты это видишь, и тебя это укоряет, ты понимаешь, что в этой падшей женщине все не так плохо. И если она получит правильное ведение, она узнает, что можно любить, не стыдясь и не стесняясь, неважно кого ты гладишь сегодня по голове – красивого юношу или умирающего человека. Она знает, что это можно сделать, потому что у нее нет страха перед чужим телом, перед нежностью к постороннему человеку, а мы, называющие себя христианами, не можем уделить нежной любви даже собственному умирающему отцу, не говоря уже о просто больных людях.

И человек таким образом именно видит, как много в нем тьмы и какие светлые люди его окружают. Вот это и есть изменение ума, которое порождает в нем и плач, и умиление, и покаяние, а главное – именно то, о чем говорит здесь преподобный Марк Подвижник: кротость, смиренномудрие и любовь.

И часто человек пытается найти любовь каким-то немыслимым способом. Он думает, например: «Если я буду молиться только о том, чтобы Бог дал мне любовь, никак не меняя свое сознание, то эта любовь просто откуда-то появится, родится в моем сердце». Он ошибается, потому что без изменения ума никакая любовь к его сердцу не привьется.

Даже если Бог изольется в наше сердце всей полнотой Своей любви (а Он и изливается туда, когда мы причащаемся Тела и Крови Его), мы, выходя и видя грешника, говорим: «Вот же грешник! Он же плохой человек! Как его можно любить?» И всё. Та сила любви, которая излилась в наше сердце, упирается о немощь, о неизмененность, непреображенность нашего ума. И ничего не получается. Поэтому любовь, которую мы получили в Причастии, становится огнем, выжигающим нас. Получается, что мы причащаемся себе в осуждение. Поэтому изменение ума, приобщение к ведению представляется очень важным, принципиально важным для человека, который хочет стать христианином.

Учитывая все вышесказанное (и в прошлый раз мы говорили тоже об этом), отметим: чтобы изменение ума произошло, человеку нужно использовать молитву и слово Божье, читать Евангелие, внимая тем заповедям, которые там написаны. И молиться. Потому что в молитве мы устремляем ум к свету, мы устремляем ум к Богу, и это просвещает его, если только действительно речь идет о молитве, а не о простом вычитывании слов, когда ум спит или, что еще хуже, где-то парит, где-то мечется, о чем-то думает и в молитве не пребывает. Именно то, что ум не пребывает в молитве, и приводит к тому, что мы не можем ничего сделать с собой, хотя причащаемся Господа, Крови и Тела Его и вмещаем всю Его любовь в свое сердце.

Девяносто четвертый и девяносто пятый абзацы:

Во всяком деле имей присущею молитву, так как ничего не можешь сделать без помощи Божьей.

 Нет ничего сильнее молитвы к стяжанию содействия Божья, и ничего нет полезнее ее для благоугождения Богу.

Требование 94-го абзаца естественным казалось бы каждому: во всяком деле ты должен молиться. И, казалось бы, каждый человек-христианин должен это понимать, принимать и исполнять как само собой разумеющееся. Мы так не делаем почему-то. Мы, конечно, читаем правила; и читаем их именно как правила, то есть потому, что так надо. Прочитываем утренние молитвы, вечерние молитвы или правила ко Святому Причащению… Мы делаем это потому, что так надо, у нас даже выражение такое есть: «надо вычитать молитвы, прочитать молитвы». А на самом деле эта практика очень отдалена от молитвы, от того, что Бог называет и считает молитвой. Поэтому часто возникает много недоумений.

Но даже если возьмем просто правило. Ведь дело не в правиле, не в самом правиле как таковом, хотя там удивительные молитвы; читал бы человек их с умом, они бы много изменили в его жизни. Но здесь вообще говорится не об этом.

Смысл молитвы всегдашней, постоянной коренится в словах: без Меня не можете творить ничего (Ин. 15, 5). Этот факт для верующего должен быть очевидным. Это значит, что перед всяким делом мы должны помолиться. Выбирая определенное направление своей жизни, принимая решение, мы должны помолиться. Перед всяким соблазном, сомнением, искушением мы должны обратиться к Нему. Что бы, как бы ни было, мы должны обратиться к Богу. Это первое наше прибежище, первое наше действие – обратиться к Богу в молитве в любом состоянии. Неважно, хотим мы плавать или хотим есть, хотим провести беседу или поехать на машине, первое, что мы должны сделать, – помолиться, потому что ни одно из  дел, ни одну из  проблем нам не решить, без Бога мы не можем творить ничего, мы должны естественно обратиться к Нему. Это нормальное состояние, совершенно нормальное.

Человек, именно сознающий до конца совершенной своей полнотой, что он без Бога ничего творить не может, собственно, и имеет духовную нищету. Он знает, что он ничего не может, у него нет на это сил. И он просит на это сил у Бога. Это и есть: если не смиритесь и не будете как дети (см. Мф. 18, 3)… Потому что ребенок всегда просит о помощи, всегда надеется на помощь взрослого человека. Таким образом, верующий человек, подлинный христианин должен всегда обращаться к Богу.

Поэтому и говорится: непрестанно молитесь (1Фес. 5, 17). Не потому, что есть чин, правило непрестанного делания молитвы Иисусовой; это потом появится в какое-то время, очень рано, но появится. Сам призыв непрестанной молитвы именно в том, что мы не можем без Него ничего сделать. Чтобы что-то у нас получалось, мы должны быть с Ним, призывать Его на всякое дело, на эту минуту, на это мгновение. Только тогда мы действительно смиренны, и только тогда с нами во всех наших делах будет Бог. Кроме того, непрестанная молитва помогает нам всегда помнить о Боге, а ведь именно забвение Бога и является причиной греха.

В этом смысле молитва есть лучший способ благоугождения, а отказ от нее часто и говорит о серьезных внутренних проблемах. Мы сознаем, что справимся сами, мы уверены, что справимся, нам не нужно сейчас молиться Богу. Мы уверены, что сами можем все преодолеть: сомнения, соблазны; сделать любое дело. Мы надеемся на себя, нам нет нужды призывать Бога, нам нет нужды помнить о Нем и думать, нет необходимости просто в этом делании. «Зачем? Надо – Он и Сам поможет. Не надо – справимся без Него».

Но если нет памяти Божьей, даже нет необходимости в этой памяти, то нет и никакой любви к Богу. Если мы не призываем Его, то нет никакого и смирения перед Богом. Значит, вообще нет ни веры, ни христианства – ничего.

Записала Инна Корепанова