Читаем Добротолюбие. Выпуск от 25 ноября

Курс ведет священник Константин Корепанов.

Мы продолжаем читать «Наставления о подвижничестве» аввы Евагрия. В прошлый раз мы читали 61-й абзац. Я напомню его, и мы рассмотрим еще несколько моментов из этого абзаца.

Душа тречастна, по словам нашего мудрого учителя (разумеет Григория Нисского). Когда добродетель бывает в мыслительной части, тогда называется осмотрительностью, сметливостью и мудростью, когда бывает она в пожелательной части, тогда называется целомудрием, любовью и воздержанием, когда бывает в раздражительной части, тогда называется мужеством и терпением, когда во всей душе – то праведностью. Дело осмотрительности есть воевать с противными нам силами, добродетелям покровительствовать, пороки гнать, вещами средними (безразличными) распоряжаться соответственно времени. Дело сметливости есть – все, способствующее нашей цели, устроять достодолжно, а дело мудрости – созерцать телесные и безтелесные твари по всем отношениям. Дело целомудрия есть бесстрастно смотреть на вещи, обыкновенно возбуждающие в нас неразумные мечты и желания, дело любви – такою почти являть себя в отношении ко всякому лицу, носящему образ Божий, какою бывает она к первообразу, хоть демоны покушаются иного унизить пред нами, дело воздержания – с радостью отвергать все, услаждающее гортань. Дело терпения и мужества – не бояться врагов и охотно переносить всякие неприятности. Дело праведности – держать все части души в согласии и гармонии между собою.

Кроме тех моментов, которые мы обозначили в прошлый раз, здесь хотелось бы обратить внимание на размышления аввы Евагрия о природе ума; вернее о добродетелях, присущих уму. Эти его наблюдения, размышления могут показаться очень полезными.

Он называет добродетели ума осмотрительностью, сметливостью и мудростью. Дело, конечно, не в том, как он их назовет (это произвольные названия; терминами, строго говоря, они не являются), разные святые отцы по-разному это обозначали и называли. Дело в том, что с помощью этих слов он описывает качества исцелившегося ума. Когда он во второй части слова говорит, что дело осмотрительности есть воевать с противными нам силами, добродетелям покровительствовать, пороки гнать, дело сметливости есть то-то и то-то, дело мудрости есть то-то и то-то, – по сути, он этим обозначает качества, которыми должен обладать исцелившийся ум. Сами термины – осмотрительность и сметливость –произвольные, а качества действительно таковы.

И первое качество исцеленного ума, которое он называет осмотрительностью, – это способность человека отличать и различать все, что лежит перед его взором, входит в его сознание. Отличать и различать. То есть не быть всеядным, не принимать в себя, не рассматривать, не слушать, не думать над чем попало. Когда мы это делаем – это признак больного ума, больного сознания.

А с исцелившимся умом (как в известном месте книги Иисуса Навина: «Ты кто: наш или от супротивников наших?») мы должны спрашивать всякий помысел, умозрение, идею, теорию, всякое слово, которое слышим, всякую музыку, книгу, учение, название, прозвище, идею, понятие, картинку, образ, видеоряд, поток сознания… Всё мы должны процеживать через сито, отличать и различать: это идет нам на пользу или во вред, это добро или зло? Когда все, что с нами случается, мы действительно проверяем на то, что это такое, можно ли это сейчас смотреть, слушать, тогда мы исцелились умом. Если мы этого не делаем, тогда мы еще очень больны.

Больной ум думает, что это элементарно. Скажем, есть какая-нибудь заповедь – и все, просто выполняй ее. Нет, не все так просто. Каждое движение нашей души, каждое побуждение, помысел мы должны проводить через это лекало – острие ума, чтобы рассмотреть, добрые они или злые.

Ходить в храм, несомненно, надо, это заповедь Божия. Заботиться о семье, созидать ее – это тоже заповедь Божья, это хорошо. Хорошо, кода забота о семье не мешает хождению в храм. Но так бывает далеко не всегда. И ум должен различить, когда влечение к храму становится разрушительным по отношению к семье, а значит, идет против воли Божьей. Мы должны различать, когда влечение к посту приводит к охлаждению доброты, любви, усердия в служении ближнему. Мы должны различать, когда стремление к милосердию вредит молитве. Мы всё должны различать, и ум должен уметь это делать.

Никто не требует этого от нас сейчас, завтра и даже послезавтра. Это просто качество здорового ума – он различает все. Он совершенно четко знает, что сегодня надо в храм идти – и человек идет, а в следующую неделю в храм не надо идти – и не идет. И у него нет никаких сомнений, что в тот момент, когда он пошел в храм, – это совершенное благо, добро, правда. Когда он остается с семьей или идет к другу, или едет к маме, или еще что-либо делает, – это, несомненно, будет то, что сейчас требует от него Бог. И его совесть мирна и спокойна, и радость в душе от того, что сейчас он творит волю Божию. Это качество здорового ума.

Второе качество здорового ума, которое авва Евагрий называет сметливостью, – это способность все соразмерять на пути к достижению цели. Примеры мы уже привели. Это способность ума четко видеть цель и выбирать именно те методы, пути, способы, которые наилучшим образом приводят к достижению этой цели, а не вообще чего-нибудь.

Очень часто люди, просто стараясь поступать хорошо, пытаясь исполнить заповеди Божии, создают набор суетных движений, в результате которых они одной рукой созидают, а другой – разрушают то, что созидают. Это происходит потому, что нет рассуждения, нет этой способности, которую авва Евагрий называет сметливостью, нет понимания того, что на самом деле является целью жизни.

Хождение в храм – это не цель, а средство. Даже причащение – не цель. Это средство, с помощью которого достигается, осуществляется, актуализируется совсем другая цель. Все то, что есть в Церкви, – это ведь, в сущности, средства для того, чтобы жить в Боге, полностью отдавшись Ему, возлюбив Его всем сердцем, всей крепостью, всем помышлением своим, а ближнего своего, как самого себя. И свою жизнь с Богом употребить таким образом, чтобы согреть ближнего, хоть как-то послужить ему, насколько это возможно.

Можно сформулировать эту цель по-другому – так, как формулирует ее преподобный Серафим Саровский в беседе с Мотовиловым. Можно ее сформулировать как наследие вечной жизни в контексте притчи о Страшном суде, но с применением к ней всех остальных мест Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В любом случае все, что мы делаем, должно быть соотнесено с целью, которую мы хотим достичь. Все начинается с того, что мы эту цель формулируем. Пока мы ее не сформулировали, наш ум болен, бесцелен, делает какие-то вещи не потому, что устремлен к некоей цели, а потому,что ему в этот момент пришел некий импульс, по которому он это делает. А сам импульс никак не связан с тем, чего человек желает достичь.

Каждый, наверное, знает таких людей. Их очень много в Церкви, в равной степени хороших и несчастных. Они могут пойти в храм и вступить в общину, потом по импульсу выйти из этой общины и пойти в другую. Они могут поступить на курсы катехизаторов, проучиться два года, бросить их и пойти учиться на курсы швеи, чтобы шить облачения. Они могут шить эти облачения, прошить полгода, бросить и уйти в регентскую школу. Они могут найти себе пару, заключить брак, через пять лет охладеть и сказать: «Это была ошибка». Они хотят иметь много детей, рожают пять-шесть детей, потом понимают, что им это совсем не надо, что на самом деле они хотят иметь одного ребенка, а вообще их тянет в монашество.

Хорошие люди, совершающие хорошие поступки. Но все это так хаотично, нецелесообразно, непродуманно, никаким образом не связано ни с чем. И к концу жизни человек приходит разболтанный, расшатанный, унылый, усталый и ничего не сделавший на этом пути, потому что подчинялся случайным мотивам и импульсам, вместо того чтобы жить с Богом.

Последнее качество, которое авва Евагрий называет мудростью, – это способность ума видеть все творение как оно есть. Это есть мудрость. Мы не можем так делать. Очень жаль, но это так. Только исцелившийся ум может видеть мир как он есть. Мы видим оболочку, прелесть, совсем не то, что на самом деле представляет собой мир. Мы не можем видеть ни причины, ни следствия, ни смысла, ни значения.

Даже те вещи, которые происходят, зачастую нам только кажутся таковыми. Очень часто бывает такая беда: условно говоря, мальчику (ему может быть 14 лет, а может и 24 года) кажется, что девушка к нему неравнодушна. И он готов со слезами на глазах доказывать, что она к нему неравнодушна. Даже тогда, когда она говорит, что он ей не нужен и она его не любит, он отвечает: «Нет, это тебе только кажется. Я-то ведь понимаю, я же вижу, что на самом деле ты просто стыдишься своих собственных чувств». Человек может так убедить себя, что то, что ему кажется, и то, что он видит, – это абсолютная реальность, и он просто заменит фантазией реальность.

Но даже те, кто вполне реалисты, неправильно, неадекватно оценивают и понимают реальность. Например, никто не видит подлинных мотивов и замыслов человека, никто не видит, почему сейчас мы живем так, а не иначе. Почему мы не видим? Нам кажется, что причина этого, скажем, во внешних врагах. А причина совсем в другом. И мы боремся с внешними врагами, а причину не устраняем.

Мне кажется, что моя семья обеднела, потому что меня уволили с работы. А она обеднела не поэтому, а потому, что я двадцать лет назад украл большую сумму денег. Я буду искать работу, так и не находя ее, вместо того чтобы пойти раскаяться, компенсировать обиженному мною человеку то, что можно компенсировать. Мне кажется, что у меня бизнес рассыпался, потому что у меня злые конкуренты, но он рассыпался потому, что я построил его на обмане. Нам кажется, что храм не строится потому, что у нас нет спонсоров, но он не строится потому, что я несправедливый человек.

Мы не видим ни причин, ни целей, ни смыслов. Я уже не говорю про то, что мы не видим, какую роль во всем этом играют бесы, или ангелы, или святые. Мы не видим мир как он есть. Библия порой раскрывает нам какие-то странные, непостижимые вещи. Но мы, в силу их непостижимости, тут же их забываем: «Ну ладно, не будем об этом думать, потому что не понимаем».

Пророку Даниилу является архангел и говорит: «Прости, я опоздал. Я знал, что тебе плохо, но прийти не мог, потому что ангел этой земли удерживал меня». Как это так? С нашей точки зрения, это ведь невозможно. Кто может удержать Архангела Михаила? Какой ангел земли? Что это значит? Когда мы освящаем храм, мы просим, чтобы там стоял ангел. Мы сознаем, что всякий храм, даже разрушенный, есть место, где стоит ангел? Мы это видим? Мы видим, почему там происходят те или иные явления просто потому, что там ангел? Он стоит, потому что его поставили туда давным-давно, и он блюдет святость этого места. И мы, входя в это святое место, должны бы как минимум снять мирской покров со своей души; неплохо бы снять и обувь, ибо место это святое.

Все это в совокупности – огромный спектр. Мы можем часами говорить о том, что нам кажется, а на самом деле все по-другому. Примерами можно заполнить огромную книгу про то, как неправильно мы всё понимаем. Но какой от этого смысл? Гораздо важнее стяжать мудрость и увидеть мир как он есть; понимать систему целеполагания, смыслов, задач, путей, которыми Бог ведет к осуществлению этих задач; понимать причины явлений, чтобы их устранять, причину проблемы, чтобы ее разрешать; видеть проблемность, чтобы смотреть в корень, а не бороться со случайными качествами и трудностями. Все это вместе – свойства здорового, исцелившегося ума. А исцеляет его только благодать Божья.

Шестьдесят четвертый абзац:

Нечистые помыслы, закосневая в нас по причине страстей, низводят ум во всегубительство и пагубу. Ибо как помысел о хлебе закосневает в алчущем по причине алчбы, и помысел о воде в жаждущем по причине жажды, так и помысел о деньгах и других стяжаниях закосневает по причине любоимания, и срамные помыслы по причине страсти похотной. Таким же образом объясняется и закосневание наше на помыслах тщеславия и других каких. Невозможно, чтоб ум, погружаемый и утопающий в таких помыслах, предстал пред Богом и украсился венцом правды…

Нечистые помыслы, пишет авва Евагрий, закосневают по причине страсти. «Закосневают» – это значит замедляют свой ход, они не проносятся в нашем сознании как ветер, как метеор. Хотя такова природа помыслов: они вошли и вышли. Мечты, образы... Вот мы идем, удивились: «Какая интересная машина!» Через пять минут мы уже этого не помним, она нас больше не занимает. И уже вечером, пытаясь рассказать что-то близким, можем вспомнить про эту машину. А если не хочется никому рассказывать, то мы и забыли об этом. Нам нагрубили или нас обидели – мы обиделись, выдумали всякую всячину. Через пять минут нам звонят и говорят, что мы выиграли полмиллиона – и мы обо всем забыли, никакого горя у нас нет и ссориться мы ни с кем не хотим. Такова природа помыслов – они заходят, выходят…

Но некоторые помыслы закосневают, вместо того чтобы проноситься в нашем сознании мимолетно. Увидели красивую девушку – и тут же мы уже в другом месте, о другом думаем. У нас есть мысль, и мы ее думаем, у нас есть образы, переживания, проблемы – что нам на девушку смотреть? Но некоторые помыслы в сознании вдруг цепляются, останавливаются, замедляют свой ход и начинают в нас жить. Мы не можем забыть этого образа: машины, девушки, оскорбления, мечты, фантазии, слова, мысли, это начинает постоянно в нас жить. Почему? Оказывается, потому, что в нас действует страсть. Мы любим этот помысел, он нам приятен, и мы никак иначе не можем поступить. Мы не можем забыть, потому что он нашел почву, которая просто жаждет этого помысла. Это и есть страсть. Страсть открыта помыслу, который ей соприроден, именно для нее и создан, и он не может пронестись мимо, цепляется этой страстью.

Вытеснить этот помысел можно только движением любви к Богу. Не просто какой-то добродетелью, а именно любовью к Богу, потому что этот помысел показывает, что любим мы что-то иное. Мы любим смотреть на женщин, поэтому красивая девушка сразу возбуждает в нас желание рассматривать ее подольше. Любим красивые машины – и не можем оторвать от нее взгляд и забыть, хотя она пронеслась мгновенно; мы вожделеваем, потому что любим это. А любовь, хотя бы и неправильная, вытесняется любовью правильной – любовью к Богу. И только сознательным устремлением всего существа в любви к Богу мы можем побороть эти нечистые страсти.

Записала Инна Корепанова