Беседы с батюшкой. Возникновение жизни. Защита креационизма

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель московского храма Успения Пресвятой Богородицы в Архангельском-Тюрикове, глава Миссионерско-просветительского центра «Шестоднев» протоиерей Константин Буфеев.

– Почему тема сотворения мира, возникновения жизни так актуальна сегодня? 

– Это вечная тема. Тема, которая стоит в основе нашего вероучения: первый член Никейского Символа веры говорит о Боге как о Творце неба и земли, всего видимого и невидимого. Поэтому если мы забудем это основополагающее вероучительное положение, то окажемся вообще не христианами. 

В современную эпоху много иных альтернативных мнений предложено людьми неверующими и нецерковными, главные из которых – разновидности эволюционного учения, т.е. безбожного, которое не нуждается в объяснении происхождения всего видимого и невидимого в гипотезе Бога. 

У людей есть два варианта: или следовать этому атеистическому учению, или все-таки стоять на твердом основании веры – библейском, святоотеческом, православном. 

– Не противоречит ли позиция святоотеческая, православная, креационистская науке? 

– Есть такое мнение, что время религиозного объяснения бытия уже прошло и находится где-то далеко позади нас, что будто бы наука дает сегодня новые, более правильные, надежные и современные попытки объяснения. Однако это мнение очень далеко от истины: не может устареть библейское откровение, не может перестать быть верным то Откровение, дух которого Церковь содержит в своем догматическом учении, в каноническом и богослужебном преемстве. Поэтому истины, известные нам из древности, в главном сохранены Церковью. Нам надо это почувствовать, чтобы не спешить сдавать позиции перед натиском неверия, атеистических идей и учений, под видом науки соблазняющих многих и многих людей: от школьников и студентов до маститых ученых. 

– Можно ли защитить церковную позицию во взгляде на сотворение мира научным языком, не прибегая к богословской терминологии? 

– Мы обязаны это делать, потому что в противном случае пришлось бы признать полное поражение – сказать, что наука доказала, что Бога нет, что человек произошел от обезьяны, и якобы убедила всех, что истина не в Богооткровенном Предании, а где-то еще. 

Поэтому мне бы очень хотелось акцентировать внимание на том, что главные научные истины, которые сейчас известны и изучаются от школы и до университета, могут найти подтверждение в святоотеческом Предании. Более того, нет серьезных научных оснований утверждать, что будто бы безбожная, атеистическая концепция более верна, чем святоотеческое Предание. То есть большая современная наука не входит в противоречие с Божественным Откровением, а скорее подтверждает его. 

– Отец Константин, я знаю, что Вы подготовили для нашей передачи некоторые материалы, чтобы наглядно показать нашим телезрителям, как позиция Церкви может быть защищена научным языком. Но перед тем как показать их, я бы хотел еще раз подчеркнуть, почему знание о сотворении мира, стояние на этой позиции так важны для простого человека, может быть, даже далекого от науки. 

– Наш Бог, Бог Единый в Троице, Которого мы исповедуем, знаем, Которому ежедневно молимся, – это прежде всего Бог-Творец. В Символе веры об этом говорится как о главном свойстве Божьем. Единородный Сын Божий, Господь наш Иисус Христос – Сын именно этого Бога Отца, а не какого-то другого, именно Того, Который сотворил небо и землю за шесть библейских дней. И Дух Святой исходит именно от этого Бога, а не от какого-то другого, поэтому если мы хотим иметь истину Божественного Откровения, мы должны помнить, что Бог – Творец, а далее – Искупитель, Спаситель, Промыслитель, Вседержитель. Но остается Творцом. Нельзя забывать ни на минуту, что это не какой-то иной бог. Поэтому мы должны всегда помнить, что в основе и догматического учения, и того исповедания, за которое мученики отдавали свои жизни в разные века гонений на Церковь Христову, Бог прежде всего Творец. 

Научные данные и концепции фундаментальной науки вовсе не противоречат этому ви́дению, что я и готов показать. У меня есть несколько презентаций, одну из них я принес сегодня, она помогает мне в споре с атеистами, учеными разного интеллектуального уровня и разной подготовки, прежде всего с биологами, наглядно вести дискуссию. 

Общая тема – «Трудности эволюционистского объяснения происхождения жизни и человека». Многим современным людям кажется, что трудности должны быть в библейском происхождении. Как это за шесть дней? Как это человек произошел из праха земного? Иные вопросы. Я хочу показать, что как раз больше нерешаемых при современном научном взгляде трудностей содержится как раз в эволюционистской концепции. 

Как возникло живое вещество? Как оно могло появиться из косного, мертвого? Это задача, которая не решена современной наукой, нет ни одной гипотезы, ни одного эксперимента, который хотя бы приблизил нас к ее решению. Знаменитый эксперимент Миллера, проведенный в середине XX века, не только не дал возможные варианты происхождения жизни, а скорее поставил непреодолимые трудности в этом. Какие там были вещества? Очень часто говорят, что это была органика. Но органическая химия – это не то, что изучает жизнь, это некие углеводородные цепочки, большинство из которых просто яды: формальдегиды, цианиды и пр. Это то, что реально было в эксперименте Миллера. Более того, чтобы создать элементы белка, из которого строится живое вещество, этих аминокислот там даже близко не было найдено. Поэтому откуда взялись структурные элементы для возникновения жизни, опыт Миллера вовсе не показал. 

– То есть возникновение жизни, несмотря на прогресс науки, до сих пор остается загадкой? Невозможно объяснить, как появилась жизнь? 

– Да, нет ни гипотетических предположений – как бы это могло случиться, ни тем более экспериментальных фактов, ни одного. 

– Значит, даже ученые признают, что жизнь – это чудо? 

– Безусловно, чудо: она возникла как бы из ничего, по крайней мере, не из мертвого, не из косного. 

Основное положение современной клеточной теории – вне клетки жизни нет, клетка происходит только путем деления материнской клетки. Это изучают все школьники, знают и все прочие. Поэтому вопрос, как могла появиться первая клетка не из клетки, сам по себе вопрос, на который наука при всем желании ответить не может. 

Духовный, библейский ответ очень простой – Бог создал и клетку, и целый организм, и курицу, которая способна нести яйцо. Есть Творец, Который создал это. А вот без клетки просто невозможно даже предложить гипотезу. Пока никто ее не предложил. 

Френсис Крик является лауреатом Нобелевской премии за открытие структуры ДНК (спираль, описанная во всех учебниках), поэтому я привожу его цитату: «Честный человек, вооруженный всем доступным нам сейчас знанием, может лишь утверждать, что в некотором смысле возникновение жизни является сейчас почти чудом». Это говорит ученый, причем атеист, который совершенно не верит в Бога. Он специалист, который первый увидел и удивился тому, как это сложно, тонко, затейливо, многопланово устроено. Случайное возникновение из каких-то элементов он просто исключил как невозможное. 

Это мнение специалиста, а поверхностный обыватель, не осознавая сложности строения биологического вещества, может думать, что оно примерно такое же, как у кристаллического вещества, жидкости или газа. 

Принципиальной невозможностью создания живого является то, что вещество имеет разные виды симметрии, и закона изменить природу своей симметрии не существует. Животное имеет одну симметрию, а косное вещество, как показали многие великие умы (и Ф. Реди, и П. Кюри, и Луи Пастер, и наш отечественный академик Владимир Иванович Вернадский), имеет другую симметрию. Нет закона, как можно изменить свойственное тебе строение. Это как левая галоша никогда не станет правой, левый сапог не может превратиться в правый, он или тот, или другой. Так вот, вещество живое имеет одну симметрию, на уровне левых и правых структур, молекул по оптическим свойствам света и прочее. Это фундаментальное отличие. И гипотез, как могло бы быть, чтобы структура вещества изменилась, не существует. 

Сейчас мы перейдем к теме структурной сложности. Бывают очень сложные кристаллы, очень сложные минералы, формулы которых очень трудно запомнить, но в целом они все равно все простые. Там есть регулярная структура, допустим NaCl – некая решетка, два атома, которые повторяются в кубической структуре. Есть снежинки, которые могут поражать нас изящностью формы, но кристалл льда тоже достаточно простой. 

Если сравнить все неживое в жидком, твердом, газообразном состоянии, с одной стороны, и живое – с другой стороны, эту сложнейшую структуру белка, ДНК, получается, что маленьких переходов, как бы малыми усложнениями, просто нет. Есть пропасть между кристаллическим строением вещества, с одной стороны, и той сложнейшей и очень затейливой формой строения вещества, с другой стороны. Наука даже не может предположить, как регулярная структура кристаллической решетки могла бы стать такой нерегулярной структурой живого вещества. 

Структурная сложность на уровне клетки. Клетку можно сравнить с двумя мотивами: или завод со сложными технологиями и бесперебойными процессами, которые не могут проходить вне клетки, или город со сложной системой коммуникаций. Вне клетки эти процессы проходить не могут. Вопрос – кто создал эту клетку, в которой насчитывают десятки и сотни сложнейших физико-химических реакций? 

– И какой силой они приводятся в движение? 

– То, что это живое, то, что оно себя самовоспроизводит, все эти функции: и транспортные, и энергетические, и выбрасывание лишних элементов, мусора, и питание, и размножение... 

Клетка несет в себе очень сложные функции жизни, которые происходят каждую секунду в любом организме, от простейших до самых высокоорганизованных – от растений, деревьев до человека. Но как это могло получиться из неживого, нет даже предположений и гипотез. В клетке эти структуры работают, механизмы задействованы, вне клетки их нет. 

Следующий уровень организации – органы. Взять птичье крыло – из чего оно могло эволюционировать? Даже не само крыло, а лишь одно перышко. Если считать, что птица произошла из ящеров, то у ящеров, как мы знаем, есть чешуя. Как из чешуи змеи или какого-то дракона возникло такое сложное, изящное, функционально обусловленное перо? Если признать, что переходов – промежуточных форм – здесь нет и даже невозможно вообразить, нарисовать, то мы должны иметь в виду, что не могло возникнуть само такое разнообразие различных органов. 

Современные инженеры пытаются учиться у природы, пытаются копировать те совершенные детали и органы, которые позволяют нам делать летательные аппараты и всякие иные. В природе это есть, но неужели оно возникло само, причем без всяких предшественников, из ничего? Нет вариантов, как бы можно было это научно предположить. 

– То есть очевидно, что все это было сотворено. 

– Есть премудрость Творца, есть всемогущество Творца дать птице это перо, и оно ей дано. А ящеру перо не было дано. Скажем, археоптерикс – это переходное звено между ящерами и птицами? Конечно, нет, потому что перо у археоптерикса совершенное, как и у всех остальных птиц. Но «недопера», как бы «полупера» (нечто похожее на перо, но еще не перо) никто не наблюдал и не находил ни в раскопках, ни в современной жизни. 

– То есть перо было создано единовременно? 

– Оно дается как совершенное, изящное и функционально готовое обеспечить полет. А перо, которое не дает крылу птицы летать, и не нужно: как страусам, пингвинам; они птицы, но им перья не нужны. Так как их крылья не для полета, а лишь для того, чтобы показать, что это птица, но эволюционно развивать крыло, давать лучшую форму полета, как у орла, который умеет парить (или колибри, способной порхать), не требуется. Эволюционный процесс не нужен, если он ни на каком этапе не приводит к использованию данного органа, а у крыла – это полет. 

Предназначение глаза – это зрение. Не нужен слепой глаз, который не настроен и ничего не видит: не различает цвет, контуры, свет и тень. Глаз – это совершенный орган, устроенный очень сложно функционально: хрусталик, палочки, колбочки, нервные окончания. Глаз или работает как цельный механизм – полезен своему обладателю, или не дает ничего видеть – как у слепца. Глаз не может эволюционировать из чего-то другого. Из чего бы он мог эволюционировать? 

Причем мы видим, что существуют разные структуры глаза: у насекомых свои, у рыбы – свои, у птицы – свои, но каждый из них совершенен. В природе мы не наблюдаем каких-то недоразвитых глаз, ни у ископаемых форм, ни у современных. А если наблюдаем, то лишь как деградацию, болезнь, потерю зрения. Окулисты определяют зрение: 50, 20 процентов, т.е. человек видит, но неполноценно. Но невозможно себе представить процесс, чтобы зрение с нуля шло вверх, как бы сначала зрение было слабое и увеличилось. Зрение дано изначально как совершенное, стопроцентное, но из-за болезни, неправильного поведения (скажем, чтения в темноте или сидения перед экраном) может падать. Но еще ни у кого зрение не повысилось, как и все остальные функции тоже. 

Приведем следующий пример – паук с паутиной. Представим себе, что паук эволюционировал в течение многих миллионов лет – он научился плести эту паутину. Вопрос: как он научился, кто его научил, как он приобрел эти навыки? Сколько раз он бы просто сдох, пока научился добывать таким образом себе муху для обеда. Ясно, что паук появился в этом мире со способностью плести эту изящную паутину, способную обеспечивать ему рацион питания, в который уже попадаются насекомые и прочая добыча. А паук, который пока еще не очень научился использовать для охоты какую-то несовершенную паутину – недостаточно прочную или тонкую, недостаточно закрытую и прочее, скорее всего будет иначе добывать себе пищу, и совершенствоваться в искусстве плетения паутины ему просто не надо, ни миллионы лет, ни более короткое время. 

Но мы наблюдаем, как паутина восхищает нас в каплях росы, и она действительно позволяет ему проявлять… не ум, конечно, инстинкт. Но инстинкт, данный ему каким-то разумным существом. Каким? Конечно, это Премудрый Господь, Который разным Своим созданиям дал разные таланты, разные способности существования, в том числе питания. Я не могу допустить мысли, что паук эволюционировал в способности создавать подобные шедевры инженерной техники и мысли. 

Итак, получается, что на всех уровнях – на уровне ДНК, на уровне клетки, органов, на уровне разумных организмов – мы видим, что эволюционные переходы не могут работать, чтобы привести к тому совершенству, которое есть. Проще не идти этим эволюционным путем, а как-то иначе добывать себе пищу и обеспечивать проживание. 

Очередное подтверждение – система свертывания крови. Представим себе, что в каком-то организме она еще не существует, но мы решили ее эволюционно создать. 

– Тогда бы организм погиб? 

– Конечно, в первом же поколении. Пока кровь еще не свертывается, малейшая ранка – и смертельная болезнь гемофилия. Человек обречен, он не конкурентоспособен. А тот, у кого эта система работает, причем работает совершенно, может дальше давать здоровое потомство. Если эта функция в организме вдруг не задействована, отсутствует или болезненно поражена, то ясно, что ожидать эволюции невозможно. Получается, что эта функция в организме заведомо не эволюционного развития. И таких очень много, почти все из тех, что мы можем назвать. 

Следующий пример. Выдающийся, по моей оценке, американский ученый Майкл Бихи ввел в научный оборот понятие – «неупрощаемая сложность». Он проиллюстрировал это на примере мышеловки. Допустим, в некоторой клетке есть какие-то составные детали, но чтобы любое из качеств, транспортировки, размножения, питания или удаления остатков из этой клетки могло существовать, нужно, чтобы все эти составные части соответствовали друг другу и в совокупности (сколько будет элементов), давали бы необходимую функцию. 

Скажем, мышеловка должна ловить мышей. Для этого она должна быть устроена некоторым определенным образом: пластинка – площадка, скобка, запор, крючок и прочее. Если хотя бы одного элемента не будет, наша мышеловка не будет ловить меньше мышей или ловить их плохо, но она просто не будет их ловить, поэтому функция мышеловки будет не нужна. 

Можно, конечно, использовать ее скобку как зажим для галстука, какие-то ее элементы использовать как поплавок или пресс-папье, в качестве рыболовного крючка, но мышеловка не будет нести в себе ту функцию, ради которой она создана и полезна. 

Это понятие «неупрощаемой сложности» делает невозможным эволюционное развитие: пока мышеловка не собрана в деталях, которые соответствуют друг другу по размеру, калибру, по функции, соответствию и прочее, она мышей не ловит. Точно так же глаз, крыло и все остальные органы, которые мы хотим назвать, могут быть полезны для организма, только если они соответствуют по массе, пропорции, размеру и всему остальному. Это очевидно. 

Но как может эволюция прийти к эффекту суммарного, настроенного, налаженного аппарата, который пока неизвестен и не будет известен до тех пор, пока это устройство не придет в полную настройку? Чтобы было понятно, такой пример, как микроскоп. Пусть все составные детали у нас есть, но пока он не сфокусирован и не показывает нужного увеличения на нужном расстоянии, это совершенно бесполезный прибор, только гвозди им забивать. Но когда он настроен и сфокусирован, тогда мы, оказывается, можем видеть благодаря ему очень интересные и важные для исследования моменты. Это касается любого органа в любом масштабе. 

То есть «неупрощаемая сложность» говорит о том, что сам процесс эволюции с неизвестной целью – создание мышеловки, глаза и всех остальных органов – невозможен. 

Современный научный подход требует ответа на такой вопрос: откуда появилась генетическая информация? Выдающийся американский ученый Хьюберт Йоки сделал фундаментальное открытие – математическая структура письменного языка, представленная частотой повторения букв, оказывается идентична со структурой, содержащейся в живых системах. Это не просто похожесть, аналогия, это то, что описывается одним математическим свойством. 

– То есть ДНК – это текст? 

– ДНК – это текст, который можно расшифровывать. Собственно, все направление современной генетики – расшифровывание той информации, которая содержится в геноме человека, животных и проч. Это работает, это передовой край современной науки. Я не раз спрашивал генетиков, которые бомбардируют ядра, соединяют их, заставляют мутировать, как это могло появиться само? Как может появиться такой осмысленный алфавит, не какой-то циклический, а очень сложный, на уровне романа, поэмы «Евгений Онегин» или «Одиссеи» Гомера – такое «многотысячносоставное» осмысленное повествование? 

– Ни одного лишнего слова. 

– И у каждого свое. В геноме каждого животного, каждого вида, каждого человека есть эта неповторимость. Неужели это получилось само, да еще в такой гармоничной пропорции, так емко, на уровне ничтожных, микроскопических элементов, где оно воспроизводит себя через поколение, сохраняет и прочее? Мы только можем дивиться и поражаться, как Премудрый Творец – по евангельскому «в начале было Слово» – вложил это слово в каждое творение. Можно говорить, что все живое отражает Божию премудрость через эти закодированные Богом слова, и это не просто аллегория или подобие, а то, что можно расшифровывать. Современная наука буквально и расшифровывает. 

– ДНК – это слово? 

– Слово заложено, вербальная основа всего живого такова. Как это могло возникнуть без разумного начала, без Того, Кто есть Слово, Логос, то есть без премудрости Божьей, без Второй Ипостаси – Христа? Трудно представить. Давайте посмотрим дальше. С помощью четырех букв нуклеотидного кода можно зашифровать любую информацию и прочитать ее. 

Помимо сложности структуры, о чем сейчас было сказано, есть такое понятие, как стабильность. Академик Юрий Петрович Алтухов был ихтиологом и на рыбах изучал, что может меняться в геноме, а что не может. Оказалось, что если будет изменена мономорфная часть генома, это означает летальный исход. То есть основная структура, отвечающая за идентичность данного вида по отношению ко всем остальным, не может измениться ни на уровне зачатия и эмбрионального развития, ни на уровне следующего развития организма. А меняются второстепенные, вторичные признаки, на уровне адаптации и прочего, которые не приводят к тому, что разумно и привычно называть макроэволюции. Микроэволюционные изменения – приспособление, адаптация (например, чуть более густой меховой покров; чуть более длинные волосы или, наоборот, лишние могут отпасть; больший или меньший жировой покров) – мы, конечно, наблюдаем. Каждый сын немножко не похож на своего отца, но в целом-то похож. И эта главная часть научно посчитана и доказана, она меняться не может. Сейчас я пытаюсь простым языком объяснить то фундаментальное открытие, которое установил академик Алтухов. 

Поэтому не только нет противоречия между научным взглядом и библейским Откровением, а мы видим этому подтверждение. Как об этом говорит Библия? Каждый вид растений и животных создан по роду своему. По роду созданы зеленые растения, по роду созданы обитатели вод, по роду их созданы все обитатели суши. «По роду его» – это многократный библейский рефрен, а не лишнее слово. Изменения, которые мы наблюдаем, не меняют собственно самого рода, по-современному – вида. Некая вариативность есть, но она не приводит к качественным изменениям – переходу из одного вида в другой. 

Следующее – некая моя находка: я написал два неравенства, которые наглядно могут показать, существует или не существует эволюция. В математике есть понятие – ряд, который сходится. Это не высшая математика, а школьная программа за восьмой класс. Геометрическая прогрессия – бесконечная сумма этих дробей никогда не будет больше единицы. То есть как бы ни мутировала некая часть в нашем геноме, она не изменит самого вида. А макроэволюция, которая никем не наблюдалась, утверждает, будто бы маленькие изменения могут быть больше любого, наперед заданного числа «А». Вот такого не наблюдал никто, и эта схема позволяет нам почувствовать, что более вероятно, более достоверно, что научно подтверждено. 

– Вопрос телезрителя: «Как с точки зрения православия рассматривается эволюция Земли? Была ли она создана эволюционным образом? Либо Вы согласны с теорией «плоской Земли» – Бог создал Землю сразу плоской и одномоментно? Как это рассматривать с точки зрения православия?» 

– Спасибо за вопрос, он немного забавный, на мой взгляд. Есть любители сравнивать критику эволюционной теории научными и богословскими средствами с критикой, допустим, шарообразности Земли, гелиоцентрической системой и проч. Теория эволюции – это не только не факт и не теория, а скорее гипотеза, которая не доказана, имеет массу серьезных возражений, о чем мы пытаемся сегодня говорить. В частности, вопросы о симметрии, сложности структуры и многих других аспектах… 

Ставить вопрос о форме Земли серьезно и научно невозможно. Все образованные, здравомыслящие люди знают, что Земля имеет форму геоида, т.е. близкую к сферической, есть полюса, экватор, есть вращение, которое определяет суточное движение Земли, есть вращение вокруг Солнца и т.д. То есть оспаривать эти факты и ставить их под сомнение, как можно ставить под сомнение эволюционную гипотезу, неправомерно. Можно провести массу экспериментов, имеются снимки из космоса, говорящие о том, что Земля не плоская, а шарообразная. Здесь нет темы для обсуждения. 

В то время как против теории эволюции, дарвинизма есть масса возражений, и очень серьезных. Можно сказать, что на сегодняшний день эта гипотеза разоблачена, просто не может серьезно рассматриваться по многим научным, фундаментальным аспектам. Зачем сравнивать вещи достоверные и вещи легкомысленные? 

Благодарю за вопрос, поскольку он позволяет провести черту между тем, что серьезно и установлено, и тем, что никогда не будет установлено. Теория эволюции не фальсифицируема, она неопровержима и недоказуема. Нет ни одного аргумента, как ее можно доказать. Вот это надо иметь в виду. 

– Отец Константин, попрошу Вас подвести итог всего, что Вы сказали. Если можно, опять же простым языком сделать общий вывод для наших телезрителей. 

– Давайте попробуем. Если дарвинизм и общепринятая теория эволюционизма предлагают нам, что есть борьба за существование, есть малые мутации, приводящие к большим, радикальным изменениям, то этот взгляд не соответствует наблюдаемым фактам – ни экспериментальным, ни теоретическим. Их можно опровергать не потому, что кто-то против, а потому, что сама эта концепция противоречива. В отличие от библейской концепции, которая, на мой взгляд, гораздо более убедительна и никем пока не опровергнута. Я не знаю ни одной серьезной научной нападки на библейский взгляд, который бы заставил нас изменить отношение к слову Божьему, признать его неправоту и то, что можно выбирать другую мировоззренческую позицию. Таких аргументов нет. 

Может быть, я назвал бы убедительным для меня еще один мотив. Скажем, может ли естественный отбор приводить к такому механизму, как выработка смерти, – феноптозу? В чем он заключается? Характерной чертой каждого вида является срок его жизни и форма умирания. Можно предположить, что в результате многих миллионов лет, многих поколений эта форма смерти каким-то образом выработалась и утвердилась у данного вида. 

Вот наш дальневосточный лосось – горбуша. Он мечет икру и умирает и уже не может дать второе потомство. Представим, что у этого вида еще не выработался такой механизм. Какие-то прогрессивные особи уже имеют тенденцию к тому, чтобы умирать при метании икры, а другие еще не поспешили эволюционировать. Кто из них сохранится? Те, кто умирает, или те, кто будет давать потомство еще в следующие годы? Очевидно, что те, кто не выработал в себе эволюционным путем этот прогрессивный признак, сохранятся; по крайней мере, у них преимущество намного больше, чем у первых. Тем не менее мы видим, что этот механизм есть в природе и у нашей горбуши, и у многих других животных и растений. 

– Вопрос телезрительницы: «Почему до сих пор в школах и практически во всех вузах, где изучают биологию, преподается эволюционная гипотеза, причем не подвергаемая никаким сомнениям, но как истина в последней инстанции? Почему честно не сказать, что и с точки зрения генетики, молекулярной биологии, биохимии, да и с точки зрения образования видов все это просто бред? В чем причины этой косности?» 

– Вопрос очень важный и очень острый, но сейчас мы его можем только обозначить, обличить, но не решить. Чарлз Дарвин – это не просто ученый, это бренд. Бренд, который раскручивался в XIX веке и продолжает раскручиваться сегодня, потому что эволюционное сознание – сознание антибиблейское, нехристианское. В данном случае эволюционная наука является одной из форм (как тоталитарная секта) борьбы против Божественного Откровения Ветхого и Нового Заветов, против церковного учения, и не было ни одной состоятельной попытки их примирить или найти какой-то компромисс между истиной, которую содержит христианское вероучение, и гипотезой эволюции. И не будет. Мы проводили этот анализ и писали об этом неоднократно. Здесь можно приводить множество аргументов, почему это невозможно. 

То, что наша система образования идет путем не христианским, а вот уже много десятилетий и в России, и на Западе путем атеистическим, утверждая истины совершенно нецерковного происхождения, – это наша беда. И чуткие дети это замечают, даже в православных школах и гимназиях есть некое противоречие между тем, что говорят на уроках естествознания – с одной стороны, и на уроках Закона Божьего – с другой стороны. С одной стороны – есть Творец, Который создал весь этот мир, видимый и невидимый, а с другой стороны – якобы все могло эволюционировать и само, без Него, без Творца. Надо просто выбрать. Это вопрос мировоззренческий, вопрос позиции, вопрос исповедания. 

Как минимум надо преподавать в школах две позиции, не считая, что одна из них научная, а другая не научная; они одинаково требуют веры – изначального принятия того или другого положения и объективной науки как фактов, которые могут это обрамлять и иллюстрировать. Вот основа нашей веры. Без веры науки не бывает, только смотря во что. Вера может быть в эволюцию или в Божественное происхождение. 

– Спасибо, отец Константин. Время нашей передачи подходит к концу. Предлагаю Вам еще раз подчеркнуть какие-то мысли, подытожить все, что было сегодня сказано, и обратиться к нашим телезрителям. 

– Давайте я предложу больше размышлять, больше читать. Читать не популярную литературу, а все-таки ученых, которые добросовестно, глубоко и широко могут давать нам концептуальное видение устройства мира и природы. Среди таких ученых мы не найдем тех, кто поможет нам опровергать или бороться с библейским, святоотеческим взглядом. Духовное должно быть во-первых, и если мы находим противоречие между церковным вероучением и какими-то научными гипотезами, надо обязательно проверять, насколько они соответствуют или противоречат ему. Факты – это общее достояние (об этом напоминал и святитель Феофан Затворник), а вот гипотезы могут быть разные: христианские, языческие, еретические – это зависит от человека, который будет интерпретировать факты. 

Поэтому очень важно знать, как святые отцы относились и к Шестодневу, и к миру как Божьему творению, и к его красоте, и к премудрости Создателя, Который отражается в творении. И строить наши научные программы, наше преподавание этих дисциплин в школах и вузах с оглядкой, с учетом; может быть, на основании этого. Трудно призывать к этому, потому что и в Церкви есть неоднозначное отношение к данному вопросу, но их надо называть в честном разговоре и выбирать истину – как она нам доступна. 

Господь всех нас умудрит и в истине стоять да сохранит! 

Ведущий Денис Береснев 
Записала Ксения Сосновская