Беседы с батюшкой. Вера и разум

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает заведующий кафедрой богословия Санкт-Петербургской духовной академии, настоятель храма Сретения Господня на Гражданском проспекте священник Димитрий Лушников.

– Тема сегодняшней передачи: «Вера и разум». Когда мы говорим на такую сложную тему, возникает много вопросов. Нам иногда кажется, что вера – это абсолютно интуитивное, чувственное понятие, которое никоим образом не связано с размышлением и разумом. Нам кажется, что разум – это очень точное знание. С другой стороны, мы понимаем, что у каждого человека свой разум. Каким образом вера сочетается с разумом?

– Мы должны определиться с этими двумя понятиями, о которых будем сегодня говорить. Сама этимология слова «вера» говорит, что это союз и общение между Богом и человеком. И коль взаимоотношения между Богом и человеком происходят, то в этом моменте религиозной веры участвует весь человек. Принято выделять три основные способности в человеке: разум, волю и чувства. Религиозная вера объемлет всего человека, поэтому все душевные способности (каждая по-своему) включаются в этот процесс религиозной веры. Это первое.

Второе: когда мы говорим о том, что такое разум (или рассудок, не тождественный ему, но связанный с ним), априори присущий каждому человеку, уместно вспомнить Божественное откровение, Священное Писание, где говорится, что Бог сотворил человека по образу Божьему. Так в чем определяется этот образ в рамках святоотеческой традиции? Одними из самых первых проявлений этого образа являются разум, свободная воля, способность к религиозности, религиозному общению, бессмертие. Разные отцы сходились всегда в одном: это разум и свободная воля…

Если мы будем исходить из такой парадигмы, данной нам изначально сверхъестественным откровением, то должны задуматься, что, может быть, разум участвует в этом процессе богообщения. Безусловно, мы даем утвердительный ответ на этот вопрос: разум участвует в религиозной вере и никак не может противостоять или противоречить самому феномену религиозной веры, которым обладает человек. Это первое, что нужно было сказать на эту тему.

– Может ли человек прийти к вере от ума, от размышления?

– Конечно, может. Мой путь в Церковь и к вере в Бога – это была попытка осмыслить свое собственное существование, ответить на вопросы: «Зачем я живу? Какая конечная цель моей жизни?» Здесь возможны два решения для разума: решения, которые приводят к утверждению существования Бога, надмирной реальности (той, другой) или к отказу от принятия идеи о существовании Бога.

Если это происходит, тогда все цели, которые может себе поставить человек, являются относительными, потому что все касаются бытия в этом мире. С этими целями невозможно идти дальше. Но поскольку пребывание в этом мире рано или поздно заканчивается (ведь смерть – это факт, который преследует и ждет каждого человека, то есть это момент окончания пребывания в этом мире, когда тело перестает функционировать), то все цели, которые были поставлены в рамках жизни в этом мире и осуществленные человеком, обессмысливаются, остаются здесь.

Тогда жизнь, если мы определяли ее как смысл существования в этом мире, с этим смыслом здесь и остается, то есть она конечна, относительна. Значит, в этом отношении она условна. На эти цели нельзя опереться, их нельзя сделать прочным фундаментом во исполнение этого внутреннего требования, которое есть в каждом человеке: желания бессмертия.

Почему многие люди продолжают оставаться атеистами, несмотря на очевидность этих выводов (они же на поверхности находятся)? На самом деле здесь есть психологические причины: каждый человек, даже говоря о своей смерти, свое несуществование представить не может.

Когда мы говорим: «Вот человек умер», – как мы себе это представляем? Мы мыслим представлениями. Представляем лежащим свое тело. Врачи возятся с телом и так далее... Мы представить себя несуществующими не можем. У человека в опыте нет момента своего несуществования. Ведь нас же Бог приводит из небытия в бытие. Из ничего мы –начинаем быть. Помыслить свое несуществование человек не может.

Поэтому легко в человеке соединяются (при отсутствии последовательного мышления) признание несуществования Бога, признание собственной смерти и в то же время обнаружение какого-то смысла, который он пытается в этой жизни осуществить и достичь… Отсутствие последовательности мышления как раз позволяет находиться в этой недосказанности. Тогда как признание существования Бога открывает совсем другие перспективы для жизни человека.

Значит, человек может быть бессмертен, у него может быть цель. Бог существует, и каким-то образом мне нужно с Ним наладить отношения, научиться познавать Его, поэтому человеческое мировоззрение сразу наполняется совсем другим содержанием: глубоким, серьезным. Человек получает все необходимые ответы. Но начинается это движение навстречу Богу, к живому реальному общению с Ним именно с разума.

Сначала мы получаем ответ на вопрос, имеет ли смысл наша жизнь. А смысл тогда остается незыблемым, когда он простирается за пределы этой жизни. Жизнь наша, по правилам логики, должна оказаться пригодной для осуществления этой цели – тогда она имеет смысл. Так вот, пригодность и связана как раз с самой практикой религиозной жизни.

Далее мы уже обращаемся к традиции наших предков, узнаем исторически, что, оказывается, произошло такое событие, которое навсегда изменило ход человеческой истории: Бог стал Человеком, оставил после Себя Церковь. Через крещение каждый человек способен входить в эту реальность: соединяться с Ним здесь и сейчас.

Итак, разум необходим, но нельзя все исчерпать. Разум лишь может подготовить человека к полноценной, действительной, без всяких суеверий и какого-то магизма живой религиозной связи с Богом. Но действовать тогда начинает сам человек. И вот здесь включаются, конечно, и воля его, и устремленность к Небу, и чувствование. Если молитва настоящая и серьезная, то встреча с Богом сопровождается определенными переживаниями.

Более того, эти переживания ни на что не похожи – они радикально, на порядок, качественно отличаются от всего другого, что переживает человек в течение всей своей жизни. Это чувствования иного порядка. И чувствования эти связаны с прикосновением к другой реальности. Выход на правильный путь к приобщению к этой реальности начинается с разума, и никак нельзя выключиться из этого процесса, потому что Богом дана способность оценивать свою собственную жизнь, понимать и осознавать самого себя. Это то, что радикально отличает человека от животного: наличие самосознания.

– Вопрос телезрителя: «Кажется, Альберт Эйнштейн говорил, что невозможно решить проблему на том уровне мышления, на котором она возникла. Умер Альберт Эйнштейн, и Менделеев, и прочие высшего разряда ученые. Умерли люди, уровень мышления которых намного ниже по интеллекту: многие даже таблицу умножения не полностью знали. А на том свете всем все откроется, все будет в полноте, все уравняются. Так какой смысл на земле быть Менделеевым или Эйнштейном? Или просто быть никем? Как это потом сочетается?»

– У Вас прозвучала посылка, что все уравняются. На самом деле эта посылка не доказана, а на ней построен Ваш вывод, Ваше заключение. В том числе Ваш вывод, что нет необходимости какого-либо развития на земле, в том числе интеллектуального, потому что все уравняются. Так в пантеизме, когда происходит слияние человеческой души с безличным Абсолютом, сладостно-блаженное срастворение. И там, по сути, личность перестает быть.

В христианстве не так. Когда мы говорим о бессмертии души, мы предполагаем сохранение активного и пассивного начала этой души и всего того опыта, который был приобретен человеком в течение жизни. И самое главное – ответственности за этот опыт, эти дела, мысли, слова, за всю ту устремленность и делание, что осуществлял человек в жизни.

Христос говорит нам, что Царство Небесное начинается на земле, в сердце каждого человека, внутри нас. Когда мы представляем себе ад или рай (такими образами, которые предлагают нам голливудские фильмы: травка зелененькая, птички чирикают, ручеек бежит или вечные мучения в аду), о чем ведь идет речь на самом деле? «Рай» или «ад» – это близость или удаленность человека от Бога. И здесь Эйнштейн ты или Менделеев?

Главная цель, ради которой Бог приводит человека в этот мир, – это познание человеком соединения с Ним. Вот главный критерий и главное мерило человеческой жизни. Мы же говорили, что человеку необходим разум, чтобы встать на этот правильный путь и реализоваться для достижения этой цели.

В чем состоит ад, человеческие мучения? Когда человек умирает, перед ним обнажается вся реальность. Но изменить он уже ничего не может. Если он в своей жизни так и не нашел Бога, с Ним реально, онтологически не соединился (к чему был призван) – тогда начинаются мучения. Он знает, что Бог есть, но он от Него далек.

А если человек с Ним рядом уже на земле, то и смерть ему не страшна. Апостол Павел говорит: «Мне и смерть приобретение. Для меня это открытие новой реальности». Преподобный Симеон Новый Богослов вторит ему: «Святые не умирают». Почему? Они уже с Богом. Живое соединение между Богом и человеком – вот конечная цель религии, ее содержание. Получается, что и конечная цель жизни каждого человека (здесь нет никакого противопоставления, чем человек занимается в практической жизни: пашет он землю или создает таблицу химических элементов) – все равно остается прежней. Онтологически мы все есть образ Божий. В этом отношении мы по природе своей одинаковы. Другое дело, что мы неповторимы в своей индивидуальности. Это тайна Божественная, когда природа одна, а индивидуальность неповторима; и каждый шествует именно своим путем навстречу Богу.

– Очень долгое время не было никакого знания. Поступить в духовные школы могли только избранные люди. Священников не хватало: они были либо расстреляны, либо в рассеянии, либо Церковь тогда еще не успела воспитать поколение священников, в особенности после войны. Совсем недавно владыка Амвросий и Святейший Патриарх говорили о том, что духовное образование возродилось максимум 40 лет назад. Знаний не было, не было никакой возможности получить знания на приходах. Возникло целое поколение людей, которые узнали о православии от своих бабушек, родственников. У нас возникло свое знание о православии. Скорее всего здесь не было знания, а был какой-то чувственный момент. У нас такое ощущение, что мы ходим в церковь, ставим свечки, причащаемся – и всё в порядке. Можно ли человеку через чувственное восприятие православной веры прийти к разумному осознанию ее необходимости?

– Это зависит прежде всего от самого человека. Как он реализуется в этой жизни. В нормальном состоянии мы всегда требуем отчета от самих себя: о том, что мы делаем, зачем мы это делаем. Эти ответы есть. В православии все предельно разумно. Нет ничего придуманного как бы случайно: вот это есть – и пусть так будет, мы будем это исполнять без всякого отчета. Нет ничего такого. Просто мы не знаем этой разумности.

Но если проявить хотя бы какие-то небольшие усилия, все становится ясным, понятным. Вы справедливо отметили, что была такая лакуна, отсутствие знаний, образованности – и все держалось на этой вере отцов, которые в ней крепко стояли. Но здесь даже не столько чувства, сколько воля была: мы это держим, потому что это наше. Но одного этого мало. Потому что здесь сразу появляется опасность суеверий, всевозможных мелочных обрядовых предписаний, которые начинают иметь первостепенное значение. Не живая связь с Богом, не личная встреча со Христом, а вот эти мелочные обрядовые предписания, которые разные в разных храмах, епархиях. Но это какие-то внутренние, местные традиции. Они не являются основополагающими. Наверно, здесь нет ничего страшного, пока они не становятся основополагающими для религиозной жизни.

Когда обряд становится альфой и омегой, тогда теряется само содержание. Я не говорю о таинствах, я говорю об обрядовых вещах: как встал, повернулся, с какой стороны посмотрел, с какой стороны к подсвечнику подошел. Когда это становится альфой и омегой жизни во Христе, когда религия превращается в некое подобие магии, когда ты знаешь, что нужно поставить конкретно по схеме свечи туда в такое-то время, в таких-то храмах – и все должно заработать... Где здесь разум?

Неужели можно при помощи этих манипуляций абсолютно свободного Бога заставить служить себе? Так было в магии, языческих религиях. Но здесь Христом, Богом предлагается иной порядок взаимоотношений – основанный на любви, доверии. Здесь нет никакой принудительности со стороны Бога. Он не притягивает человека к Себе механически. Он до конца оставляет его свободным.

Известный богослов Владимир Лосский говорил о некоем риске. В чем он заключается? Что собственное творение Божества, наделенное разумом, свободной волей, способно отказаться от своего Источника, Источника своей жизни. Более того – противопоставить себя Ему.

И Бог оставляет это человеку, дает возможность ему самому определиться, решить: кто ты, зачем живешь, какая цель твоей жизни. Не оставляет человека, промышляет. Дает знания. Ведь, по сути, что такое откровение? Это то, что Бог говорит человеку, рассказывает, как ему нужно жить, чтобы соответствовать порядку Божественного бытия. Заповеди – это то, что нужно практически делать человеку, все сказано на метафизическом уровне. Дорога открыта, Бог воплотился и стал Человеком, небеса разверзлись. Дальше что еще нужно от человека?

Что нужно человеку, если мы подойдем к этому с точки зрения осмысления своей веры? Из небытия в бытие привели? Привели. Дали быть по образу Божественному, дали разум и свободную волю и открыли возможность восходить на небо. Делай – все в твоих руках, в твоем собственном осмыслении, в твоих решениях, в твоей свободной воле. Вот этого хочет Бог от человека.

С другой стороны, за нами еще традиция – исполнение всего того, что хочет Бог на протяжении двух тысяч лет. Научение этой традиции, восприятие этой традиции и практическое осуществление ее в жизни. Это не такие уж сложные с интеллектуальной точки зрения вещи. Однако и этого избегают, и это пытаются игнорировать, не учитывать в своей собственной жизни. А учитывать надо.

– Когда нам читают Священное Писание в храме, мы не участвуем в этом великом деле чтения Священного Писания, мы ничего не понимаем в результате церковнославянского языка. Многие слова непонятны совсем. Насколько необходимо учить церковнославянский язык и читать труды наших святых отцов для того, чтобы знать свою веру?

– Вопрос животрепещущий. С одной стороны, нужно понимать, что говорит нам Христос. Богослужение уже сформировалось в определенном порядке, есть его красота, поэтичность церковнославянского языка, и заменить его на русский будет, наверно, нелепо, даже с точки зрения эстетики это некрасиво, будет резать слух.

Но есть вопросы реформы церковнославянского языка, и они проводились неоднократно с истории крещения (реформа святителя Алексия, елизаветинская реформа). Была приготовлена реформа церковнославянского языка в 1915 году, когда устранялись какие-то слова, которые являлись совсем уж непонятными и полностью вышедшими из употребления. Революция помешала это сделать. Может быть, к этому Церковь еще вернется…

Конечно,  не всегда все понятно. Особенно человеку, который только приходит в церковь. Но постепенно понимание приходит. Этот язык не является для нас инородным, это наш язык, наши корни. И где-то усилия можно приложить. С другой стороны, чтение Священного Писания дома на русском языке вполне может восполнить какое-то непонимание, которое было во время богослужения.

– Вопрос телезрителя: «Церковь утверждает, что Адам был создан бессмертным. Тогда для кого было посажено в раю древо жизни, раз плоды его съешь и становишься бессмертным?»

– Ответ может быть таким. Священное Писание, особенно первая глава Книги Бытия и последующие главы – это же не учебник по каким-то научным дисциплинам.

Когда дьявол искушает Адама, и Адам, и он знают, к чему призван Адам. Он призван к богоподобию, стать богом. Тот говорит ему: «Вкуси – и станешь как бог. Пойди этим путем, оставь Бога.  Станешь как бог. Бог это знает, поэтому запрещает тебе».

И Адам верит. Он перестает верить Богу и верит иноагенту. Идет – и сказанное Богом исполняется: смертию умирает. А почему это происходит? Наказание Бога так действует из-за того, что Его ослушались? Если мы вдумаемся в это, все логически обоснованно. Если человек не является самобытным существом и источник его жизни в Боге, то как он может сам стать богом? Ведь стать богом – это иметь источник жизни в самом себе, а этого изначально нет. И, отрываясь от источника жизни, он теряет саму жизнь, повергается в смерть.

Поэтому древо жизни – это путь взаимного общения с Богом; то бессмертие, которое изначально вложено в человека. Благодать дышит, божественное начало уже есть в человеке. Но достижение полноты божественной жизни – это задача, которую человек должен осуществить. Поэтому древо жизни и есть Сам Бог. Жизнь только в Нем. Иной жизни нет. Иного настоящего бытия просто не существует. Потому что все происходит от Него – Он творит другое бытие.

– То есть первородный грех не в том, что мы все произошли от Адама. А именно в том, что мы имеет в себе эти два пути.

– На самом деле и то, и другое. И произошли от Адама, и наследуем ту природу, которая нам досталась по наследству: исковерканную, поврежденную. С другой стороны, мы имеем иного Адама, Второго, как называли Христа святые отцы. Потому Он проживает и достигает той цели для человеческой природы, которой не достиг первый Адам. И не оставляет Бог человека – составляет Церковь, новое человечество, в которое каждый может вступить, может преобразиться. Та природа способна напитаться благодатью, преобразиться. То, что показал Господь на горе Фавор. К этому мы призваны, к этому призван каждый человек. И задача жизни – пройти этим путем.

– Теперь я прекрасно понимаю, насколько все разумно и логично в познании нашей веры. Но здесь возникает вопрос такого плана. Наша Церковь очень располагает к тому, чтобы жить чувственным образом. И если мы придем в любую воскресную школу, то столкнемся с тем, что наше образование (я имею в виду не детей, а вообще воскресные школы для людей, которые приходят к вере) – это все-таки разговор о том, как все происходило, в том числе в плане Шестоднева. Моя дочь говорит: как же так  – все произошло за шесть дней? И на этот вопрос я часто слышу ответ: да, все произошло за шесть дней, мы просто верим в это. И, конечно, сталкиваемся с массой вопросов по этому поводу: неужели вы верите в то, что весь мир создан за шесть дней?

– Мне кажется, я сейчас не открою Америки (и священниками это говорилось много раз), – это просто незнание древнееврейского языка. Слово «ем» означает и как суточный день, и как период, промежуток времени. В Шестодневе речь идет о том, что возникновение, развитие, формирование земли и появление человека связаны с шестью периодами; не предполагается ограничение по времени. Сама этимология  слова «ем» об этом говорит. Поэтому даже с этой точки зрения никаких трудностей нет.

– Вы, как преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии и как заведующий кафедрой богословия, наверняка часто отвечаете на вопросы атеистов. Так ли это?

– Непосредственно в практике жизни приходится. Но мы теоретически отрабатываем, в том числе и в журнале, который издается кафедрой богословия (он так и называется: «Труды кафедры богословия»), вопросы полемики, вопросы возможного диалога между атеистами и религиозными людьми.

– Какие самые частые и самые обсуждаемые вопросы? Что чаще всего задают атеисты? И, наверное, в обвинительном порядке.

– Прежде всего атеизм опирается на теорию эволюции. Это столп в храме атеизма: теория Дарвина. Причем сам Дарвин не был атеистом. Но его теория используется, приходится по вкусу. Раз есть эволюция – тогда Бог не нужен. Но это вопрос достаточно обширный. Может быть, мы не будем его сегодня обсуждать.

Наверное, правильно посмотреть на новых атеистов. Известное течение, которое появилось в начале XXI века в Америке, распространилось в том числе и в Европе,  России. Докинз, Деннет, Хитченс, Харрис. Самые известные книги, с броскими названиями – как лозунги: «Бог как иллюзия», «Как религия все отравляет». Книги переводятся на русский язык, и, конечно, требуется реакция с теоретической точки зрения, чтобы опровергнуть те доводы, которые предлагаются для опровержения религии. Но когда начинаешь разбираться, часто обнаруживаешь жульничество, нарушение требований формальной логики, логические ошибки в рассуждениях атеистов.

Как правило, религию пытаются представить карикатурным образом, а карикатуру проще высмеять. Часто указывается на недостатки в жизни самих христиан: вы ставите такие идеалы, а сами их не исполняете – значит, Бога нет. Вот такой делается вывод. Мы возьмем последнее – здесь допускается типичная логическая ошибка. Abusus non tollit usum – что означает? Злоупотребление принципом не означает отмену самого принципа. Если кто-то не выполняет идеалы христианства, это не значит, что плохи сами идеалы. Потому что есть те, кто их выполняет; и тех, кто выполняет их, больше. Выискиваются недостатки, недочеты, на них акцентируется внимание и на основании этого отрицается все. Но ведь никому в голову не приходит отменить правила дорожного движения из-за того, что кто-то их нарушает. Нелепо. Нарушается логика.

Другой пример. Докинз пишет, цитируя книгу одного американского автора («Автостопом по галактике»): «Нам достаточно видеть, что сад прекрасен, без того, чтобы верить, что на дне его живут феи». Он говорит, что нам достаточно понимать, что мир и человек прекрасны без того, чтобы признавать, что существует Бог. Здесь он совершает логическую ошибку, которая называется ignoratio elenchi – «подмена тезиса». Мы тоже не верим в фей. О чем идет речь? Сад прекрасен сам по себе или это сад плюс садовод, который сделал его прекрасным? Не сад плюс феи, а он предлагает вместо сада и садовода другую альтернативу, которую высмеивает. Так не про это говорим. Мы говорим: сад прекрасен сам по себе или это сад плюс садовод?

Как это перевести в область теологии? Природа случайно, сама собой создалась? Из механических, случайных сцеплений атомов, а человек из амебы – и в конечном итоге появилось сознание? Вначале камень, потом амеба, потом сознание? Вот так предлагается мыслить? Или все-таки есть разумное начало?

В рамках рационального богословия есть теологический аргумент, который мы заключаем из факта целесообразного устройства мира, в котором живем, гармоничного, взаимосвязанного... Если мир целесообразен и разумен, то и причина его разумная. И для этого необязательно быть христианином – надо просто придерживаться логики. А почему люди не придерживаются ее и намеренно отвергают? Совсем по другим причинам, это: гордыня, страсти и нежелание того, чтобы Бог был в их жизни. Это главная причина.

– Вопрос телезрителя Игоря из Москвы: «Вера даруется Самим Богом. И как говорит Иоанн Златоуст, она не может быть похищена ворами, недоступна для грабителей, но охраняется Самим Богом. А с другой стороны, вот необразованный человек: для него его мир – истина в последней инстанции; он все знает, поколебать его в его знаниях невозможно. Как соединить такого человека с верой?»

– Наверное, с разумом. Он уже верит.

– Думает, что верит.

– Вы упомянули слово «образованный». Образованный и умный, разумный – не одно и то же. Мне вспоминаются слова профессора Московской духовной академии, новомученика Сергея Сергеевича Глаголева. Он с сокрушением говорил в начале XX века: «Сейчас образованных много, умных мало».

Сама по себе образованность вовсе не означает развитие ума. Разум – это способность каждого человека осмысливать собственное бытие. И она не выключается из процесса религиозной веры, не вычленяется из этого феномена… Я не совсем понял вопрос.

– Можно ли человека, который думает, что верит, научить разумной вере?

– Можно ли научить? Точно можно сказать, что он к этому способен. А здесь вопрос: хочет ли он, чтобы свет разума сиял? Ведь мы называем Бога, Христа Светом разума.

Конечно, если человек напрочь отказывается от какого-либо знания, заставить его насильно принимать это невозможно. Но ведь так не делает и Бог. Он оставляет человека свободным. Человек сам должен понять, сам должен совершенствоваться. Его жизнь, его жизненный путь он должен прожить сам. Никто за него это не вправе делать и заставлять не вправе. Никакого натиска быть не должно. Попытаться объяснить – конечно. Приоткрыть все богатство нашей веры, конечно, можно. Но окончательное решение всегда остается за самим человеком.

– Вы преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии; соответственно, преподаете в том числе и основное богословие. Семинаристы, которые приходят на первый курс, еще совсем юнцы. Но у них есть большое желание познать этот удивительный мир. Какие основополагающие вещи Вы говорите своим студентам-первокурсникам, которые пришли 1 сентября после торжественного акта на занятия?

– Первый курс для преподавания основного фундаментального богословия еще не то время. Это должен быть второй, третий курс, что, собственно говоря, и было до революции. Но так у нас сложилось, что этот фундамент предлагается на первом курсе.

Что я говорю студентам? О целях и задачах того, что мы делаем. Основное богословие как предмет имеет внутреннее разделение. Для объяснения можно использовать метафору взгляда вовнутрь и взгляда вовне.

Вовнутрь – это попытка осмысления феномена своей религиозной, христианской веры, когда мы приходим к выводу и доказываем, убеждаемся, что она желает рациональной ответственности и имеет ее. И когда мы это понимаем, мы становимся способными предложить ее и вовне. И здесь вырастает направление основного богословия – апологетическое.

С одной стороны, мы защищаем христианскую веру на путях разума, естественно присущего каждому человеку, против атеистических нападок. С другой стороны, помогаем тем, кто ищет неведомую истину и еще не нашел ее. Как бы разбираем завалы ложных мнений, всевозможных теорий для того, чтобы найти подлинную дорогу. Это вторая задача основного богословия. И третья задача, о которой я уже говорил, внутренняя. Касается самого христианина: давать себе отчет в своей вере.

Изучение этой дисциплины позволяет сформировать последовательность в мышлении, когда бы мы избегали логических ошибок и не допускали бы их. И предложить свою веру аргументированно, на путях разума, миру, который далек от веры в Бога.

И это возможно сделать потому, что логическое мышление естественно присуще каждому человеку. В рамках основного богословия мы не выходим за пределы логики. Что позволяет сказать логика, то и говорим.

 Итог самого курса: в вере в несуществование Бога рациональных оснований ничтожно меньше, чем в вере в Его бытие. Тут подключается разум. Все больше и больше обнаруживается этих разумных доводов в пользу Его существования. Вы спросите: а почему? Потому, что мы сотворены по образу Божьему. И разум вложен в нас Богом, и он не может противоречить той реальности, как она есть, как сотворена Богом.

– Я бы хотел, чтобы Вы рассказали о той книге, чрезвычайно интересной, которую Вы написали. Я бы посоветовал нашим телезрителям найти эту книгу для того, чтобы ответить на вопрос: како веруеши?

Еще хотелось бы спросить, насколько мы способны к осознанию своей веры по возрасту. Может ли шестнадцатилетний прихожанин узнавать об этом гораздо быстрее и лучше? И можно ли требовать от него этих знаний быстрее, нежели от пожилой женщины, которая слава Богу, что пришла в Церковь?..

– Здесь все зависит от самого человека, от процесса его созревания. И чтобы что-то осмыслить, нужно к этому иметь желание. Человек может жить всю жизнь, не задаваясь вопросами о смысле жизни.  Другими словами, для него вопрос о смысле жизни никак не связан с вопросом о Боге. Он живет своими физиологическими потребностями: ест, пьет, размножается, сохраняет себя. Но в какой-то момент, с приближением смерти, для него становится очевидным, что эта жизнь, которая протекла, ничего не оставляет.

С другой стороны, человек с детства начинает задумываться над основополагающими моментами. Я вспоминаю себя: мне было четырнадцать лет, и в какой-то момент я отчетливо и ясно понял, что мне никогда уже не будет тринадцать. Что этот период уже пройдет и это определенная отсечка. Сколько будет впереди, я точно не знаю. Поэтому уже тогда надо было понять, зачем я живу. И шаг за шагом, в осмыслении того, зачем ты живешь, ты в правильном, чистом движении, без предвзятого отношения к Церкви, христианству, Богу, приходишь к Нему. Но это только начало пути. Это момент, с которого может начаться религиозная вера живого и личного общения с Богом.

– Может быть, это как раз и объясняет такое количество пожилых женщин в наших храмах: потому что задумываются?

– Интенсивность увеличивается, потому что время истекает. У молодого человека вся жизнь перед ним.

– И он живет одним днем.

– Часто он даже не задумывается о том, что будет потом. Я не говорю обо всех.

Конечно, чем раньше, тем лучше. Часто человек по лени своей говорит: сейчас поживу пока так. Что такое религиозная жизнь? Это требования, определенный подвиг. Христос говорит: «Царство Небесное силою нудится». В славянском переводе лучше сказано: понуждать надо себя к молитве, к посту, к доброму деланию. Это все требует ответственности. За мысли, поступки. Не хотят ответственности. Хотят в гедонистическом, элитарном режиме пройти... А это в конце концов ничего не приносит.

– До поста осталось совсем немного, два дня. Раньше была такая традиция – во время поста читать Священное Писание и по возможности за пост прочесть его. Наверное, это уже ушло и очень редко кто читает Священное Писание дома. Что нужно делать во время поста, чтобы в Пасху  правильно ответить священнику на исповеди: «Како веруеши?»

– Прежде всего, конечно, нужно ответить на вопрос, в чем заключается смысл поста, в том числе и Великого. Мы много и часто слышим, что пост – это духовное делание. Должен возникнуть вопрос: при чем здесь духовное делание, когда просто отказываешься от пищи? Это же касается тела, это материя, при чем здесь духовное делание? Когда начинаешь размышлять над этим, приходит это понимание.

К чему призван человек прежде всего? К духовно-нравственному совершенствованию, к уподоблению Богу, к обожению – по-разному называют. То есть к совершенствованию. Что мешает этому совершенствованию? Наличие страстей. Есть страсти телесные. Есть страсти чисто духовной природы, которые сложнее;  чтобы их побороть, порой уходит вся человеческая жизнь. Лицемерие, гордыня. Как их победить? Они не дают приблизиться к Богу, мешают. Поэтому Церковь и предлагает – начните с простого, с малого. Какая самая простая страсть? Чревоугодие. Научитесь преодолевать ее. И, выработав этот навык преодоления, то есть победы, возможности побеждать, его можно уже прилагать к страстям чисто духовной природы. И там научиться побеждать. Это первое измерение, первый духовный смысл поста.

С другой стороны, что питает по-настоящему и дает жизнь человеку? Божественная благодать. Что дает нам питание для тела? Земля. В какой-то мере отказываясь от энергии, которую дает нам земля, мы перестраиваем себя, переносим свой взгляд на небо и пытаемся получить Божественную благодать – ту настоящую энергию. Говорим себе: я не животное, я человек. Не тело мной руководит, а я руковожу телом. Потому что я человек, я духовен, у меня есть другое начало. То начало, которое я должен в своей жизни осуществить.

– Это настоящий разум, потому что я провожу свою жизнь в размышлении о своей душе и своем спасении. И в этом разуме и вере получается настоящая жизнь.

 – Я отдаю себе отчет в том, что делаю. В своей вере, в своей религиозной жизни. Мне понятно, для чего это делать.

Записали Наталья Культяева и Екатерина Береснёва